Глава 147. Волнение
Шаман, казалось, давно знал, что Шао Сюань поднимется на гору, и просто ждал его в каменном доме. Стоявшие у входа стражники, увидев Шао Сюаня, доброжелательно улыбнулись.
— Шаман ждёт тебя внутри, — тихо сказал один из них Шао Сюаню.
— Спасибо, — поблагодарил Шао Сюань и вошёл в дом.
Увидев сидящего там шамана, Шао Сюань почувствовал, что тот выглядел очень усталым. Это была не физическая усталость, а скорее духовное истощение. Казалось, что за этот год, что они не виделись, шаман сильно постарел.
Шао Сюань подошёл к низкому каменному столу и сел, спросив:
— Вы в порядке?
Шаман улыбнулся и кивнул, морщины на его лице стали ещё глубже. Внимательно посмотрев на Шао Сюаня, он с удовлетворением сказал:
— Как твоё путешествие?
— Всё хорошо, я многому научился. В своё время я нарисую вам всё, что видел. Конечно, вам придётся предоставить мне шкуру и краски, у меня сейчас их нет.
Хотя Шао Сюань сказал, что изобразит своё путешествие в виде шаманского свитка, но событий было слишком много, чтобы нарисовать их все. О некоторых вещах Шао Сюань должен был рассказать шаману.
Что касается орла, который сопровождал его в пути, высоких гор, ледяного плато на вершине, таинственной Орлиной Горы и странных белых червей, Шао Сюань собирался подробно описать их и тщательно нарисовать на шаманском свитке.
Шаман слушал очень внимательно, иногда размышляя, сопоставляя услышанное с записями предков. Он не перебивал, позволяя Шао Сюаню говорить, словно боялся упустить какую-то деталь. Когда Шао Сюань наконец закончил, шаман ещё какое-то время не мог выйти из задумчивости.
— Орлиная Гора… она действительно существует, — вздохнул шаман.
Когда он увидел маленькую птичку, которую Шао Сюань достал тогда, он понял, что эта птица вырастет огромной.
Шао Сюань как-то спросил его, думал ли он когда-нибудь о том, чтобы отправиться за пределы племени, на поиски других племен? На самом деле, шаман думал об этом очень давно. Каждый шаман думал об этом, но никому не удавалось осуществить задуманное. А когда он увидел этого орла, у него появилась идея. Он подумал, что если однажды эта птица сможет благополучно вырасти и стать достаточно большой, чтобы перелететь через окружающие препятствия, добраться до других, более отдалённых мест, куда не могут добраться воины племени?
В записях предков говорилось, что горный орел — это вид, который не боится горных вершин. Увидев высокую гору, они не пытаются её обойти, а стремятся покорить.
Во всех охотничьих угодьях есть горные вершины, которые воины не могут преодолеть, и которые преграждают им путь. Во время охоты они обходят эти места стороной. Даже предки, прокладывавшие охотничьи маршруты, обходили такие высокие горы. И только если находили другой путь через гору, шли вперёд, в противном случае обходили её, а если и это было невозможно, меняли маршрут.
Другие члены племени не знали, что предки, прокладывая охотничьи маршруты, сталкивались со многими препятствиями и в конечном итоге были вынуждены отказаться от первоначального маршрута и выбрать те, которые существуют сейчас. Шаги воинов останавливали не кровожадные свирепые звери, а высокие горы, широкие реки и другие опасные места.
Но если бы у них был горный орел, способный перелетать через все эти преграды, то все географические препятствия были бы преодолены. Если бы этот орел был достаточно удачлив, чтобы выжить и вырасти, то даже если шаман не доживёт до этого дня, он запишет свою идею на шкуре и передаст её следующему шаману, а затем и тем, кто займёт место шамана через сотни лет. Он надеялся, что они доживут до того дня, когда его мечта осуществится, когда они действительно смогут выйти за пределы племени.
Поэтому, увидев Болтуна в первый же день, он предоставил ему лучшую защиту, чем Цезарю. А теперь он и представить себе не мог, что Шао Сюань сможет взять Болтуна с собой, найти Орлиную Гору и помочь Болтуну пройти первый этап взросления! Казалось, всё было наполнено надеждой.
Несколько лет назад он был очень воодушевлён идеей проложить новый маршрут, но после того, как Шао Сюань рассказал ему о других племенах, он понял, что по сравнению с возможностью выйти за пределы племени, всё остальное, будь то прокладка новых маршрутов или что-то ещё, стало неважным.
Только осознав это, он смог сохранять спокойствие во время конфликта между Та и Гунхэ. Но об этом он никому не рассказывал. Ведь для многих это казалось чем-то нереальным, несбыточным. Будучи духовным лидером племени, он не мог действовать импульсивно, не имея полной уверенности в успехе.
— Хорошо! Очень хорошо! А-Сюань, когда ты придёшь в следующий раз, возьми Болтуна с собой, — радостно сказал шаман.
— Да, в следующий раз возьму его с собой. Он сильно вырос, в дом уже не помещается, — сказал Шао Сюань.
Услышав, что Болтун вырос настолько, что "в дом уже не помещается", шаман заулыбался так, что его глаза превратились в щёлочки. Казалось, он готов был позвать Болтуна и как следует похвалить его.
Шао Сюань посмотрел на развеселившегося шамана, потёр мурашки на руке и хотел было что-то сказать, но остановился.
Шаман сейчас был в приподнятом настроении. Стоит ли говорить об этом сейчас или лучше подождать следующего раза? В его возрасте такие новости могут стать сильным потрясением.
— Что такое? Неужели что-то случилось? — улыбка шамана померкла, он с беспокойством спросил.
— Ну… это… как вы думаете, насколько далеко от нас находятся другие племена? — спросил Шао Сюань.
Улыбка шамана, которая только что исчезла, снова появилась на его лице, полная надежды: — Если Болтун станет достаточно сильным и большим, он сможет найти другие племена. Поверь мне, этот день настанет!
Но тут же шаман помрачнел и вздохнул: — Только, боюсь, я не доживу до этого дня...
Шао Сюань промолчал и, запустив руку в сумку из шкуры, достал оттуда плоский камень, который ему подарил гигантский орёл, и положил его на каменный стол. Вернувшись, Шао Сюань тщательно очистил камень, и теперь от него не исходило никакого странного запаха. А шаман, увидев то, что Шао Сюань положил на стол, замер на полуслове, его вздох оборвался.
Шаман словно окаменел, застыв в той же позе, с тем же выражением лица. Только его глаза были прикованы к плоскому камню размером с ладонь, который Шао Сюань положил на стол.
— Кх… кх… — шаман хотел что-то сказать, но издал лишь бессмысленные звуки, словно у него в горле застрял посторонний предмет.
— Эй, вы в порядке? Успокойтесь, успокойтесь! Глубоко вдохните, вдохните! — Шао Сюань испугался, увидев шамана в таком состоянии. Он помахал рукой перед шаманом, подбежал к нему и начал похлопывать его по спине, — глубоко вдохните, вот так, вдох-выдох!
Шаман оттолкнул Шао Сюаня, который стоял перед ним, и, дрожа всем телом, протянул руку к камню. Его рука так тряслась, что если бы он держал ковш с супом, то весь суп выплеснулся бы.
Видя, что шаман наконец пришёл в себя, Шао Сюань снова сел.
— Я не договорил. Этот камень мне подарил очень большой орёл. Он чуть не обхаркал меня всего…
Шао Сюань рассказал, как обнаружил рисунок на лапе орла, как кормил его и всё остальное.
Шаман, словно держал в руках чрезвычайно ценный хрупкий предмет, осторожно поглаживал камень и, не пропуская ни слова, слушал рассказ Шао Сюаня. Когда Сюань закончил, шаман взял камень с рисунком и внимательно посмотрел на изображение.
Рисунок был похож на свёрнутое облако. Шаман перебрал в памяти всё, что знал, и дрожащим от волнения голосом произнёс:
— Я помню этот рисунок в свитке из звериной шкуры предков. Подожди, я пойду поищу.
Шао Сюань почувствовал, как мимо него пронёсся ветер — шаман исчез. Вскоре шаман вернулся, взял камень со стола и снова ушёл. Шао Сюань огляделся, встал, налил себе воды и стал спокойно пить, ожидая. Когда входившие люди меняли шаману чай, они, увидев спокойно сидящего Шао Сюаня, невольно вздрагивали.
Наверное, Шао Сюань был первым, кто мог так спокойно пить чай у шамана. Даже вождь и старшие охотники чувствовали себя здесь скованно. Примерно через полчаса шаман, словно вихрь, вернулся и позвал Шао Сюаня:— Пойдём со мной, мы пойдём к Сину!
Шао Сюань знал, кого шаман имел в виду под.
Раньше, когда он приходил сюда, он несколько раз видел Сина. Тот был старше шамана. Говорили, что многие из его предков были вождями и шаманами, и он имел большой вес в племени. Когда обсуждались важные вопросы, его тоже приглашали. Вот только этот старик, похоже, был не из тех, с кем легко разговаривать. Шао Сюань помнил, что тот смотрел на него недобро, словно ножом хотел порезать.
Шаман повёл Шао Сюаня из каменного дома в другое место на горе. В это время на улице было много людей, которые болтали. Вдруг они увидели, как шаман быстро перебирает своими старыми ногами и проносится мимо них. Они даже не успели поклониться.
— Это… шаман? — спросил один воин.
— Похоже на то.
— Что случилось? Почему он так спешит?
— Вы не видели, кто идёт за шаманом?
— Они идут в сторону дома Лэя. Дед Лэя — это Син!
Как только это было сказано, все сделали вид, что поняли. Похоже, шаман собирался побороться за место для Шао Сюаня.
Гунхэ возглавлял отряд охотников. И хотя он был вождём, он часто прислушивался к мнению Сина. Если шаман попросит место для Шао Сюаня, неизвестно, согласится ли Син. Что касается добавления ещё одного человека, то это было невозможно. Когда они давали клятву перед очагом, было сказано, что будет только тридцать человек — ни больше, ни меньше.
В этот момент Син сидел в доме с полузакрытыми глазами, размышляя.
Отец Сина когда-то наставлял его: "Смотри вдаль, не зацикливайся на окружающих".
Поэтому Син считал, что его потомкам не стоит ограничиваться старыми охотничьими маршрутами. Нужно мыслить масштабно! Проложить новый маршрут — это будет слава, которой не было сотни лет, со времён предков! И этой славой, естественно, нужно поделиться со своими. А до остальных ему не было дела.
Вспомнив слова Лэя, Син фыркнул. Зачем шаману ради какого-то мальчишки с подножия горы обделять своих?
Пока он размышлял, шаман уже привёл Шао Сюаня. Из уважения к шаману никто не посмел их остановить. Хотя Син был старше шамана и имел положение в племени, он всё равно должен был проявлять уважение к шаману.
Син встал и поклонился шаману, а на Шао Сюаня, стоявшего рядом с шаманом, он не обратил внимания.
— А-Сюань, закрой дверь! — сказал шаман.
В отличие от других, у кого в качестве двери служила шкура животного или циновка, у Сина была деревянная доска. Шао Сюань задвинул доску, закрыв комнату от посторонних глаз. Увидев такое, Син разозлился и хотел было что-то сказать, но шаман осторожно положил камень на стол.
Вся злость Сина, все слова, которые он хотел сказать, вмиг исчезли, сменившись другими эмоциями. Лицо его исказилось от нахлынувших чувств. Шао Сюань почувствовал, как по его коже побежали мурашки.