Том 6. 1. Глава 14. Дворянская академия: год назад. Часть 1
— Ханнелора, слушай внимательно. Ты будешь находиться там только до тех пор, пока Розмайн не соединит нити. Кроме того, тебе запрещено вмешиваться в дела Вентухит, — прозвучал посреди моего медленного падения предостерегающий голос богини времени Дрефангуа.
Либескхильфе, богиня сватовства, без предупреждения внезапно толкнула меня, так что на необходимые объяснения времени не осталось.
— Тебе строго запрещено разглашать информацию о будущем. Если окружающие сочтут тебя подозрительной, это будет сочтено неприемлемой опасностью, и ты будешь немедленно извлечена, а все воспоминания о твоём участии будут стерты.
Для богов самое главное — восстановить узор Вентухит, богини ткачества, не изменяя существующую историю. У меня не было намерения вмешиваться в дела госпожи Розмайн или богов. Я просто хотела передать свои чувства, уповая на слова господина Вильфрида: «Если бы я знал о ваших чувствах год назад…»
— Я понимаю. Я не собираюсь вносить существенные изменения в историю. Я просто хочу передать свои чувства господину Вильфриду.
— Вильф...
Голос Дрефангуа затих, и я вдруг почувствовала, что приземляюсь в каком-то месте.
***
Когда я открыла глаза, то обнаружила, что нахожусь в своей комнате в общежитии Дункельфельгера. Может, думать об этом несколько неуважительно, но у богов, похоже, несколько иное чувство времени, чем у нас. Неужели это действительно год назад? Я села и проверила, что на мне надето.
«Похоже, это ночное бельё, которое я использовала в дворянской академии в прошлом году».
Из-за значительной разницы в климате между Дункельфельгером и Центром мне каждый год шьют новое ночное бельё для академии. Итак, это, несомненно, дворянская академия годичной давности. Но в какой именно момент год назад? Начала ли уже госпожа Розмайн своё долгое отсутствие? Размышляя об этом, я начала одеваться и готовиться к утренней тренировке.
— О, госпожа Ханнелора, вы тоже участвуете в тренировках?
Я намеревалась заняться обычной рутиной, но стоящие рядом рыцари-ученики бросали на меня странные колючие взгляды и грубые замечания. Атмосфера вокруг была напряжённой и суровой, мои последователи оставались рядом, чтобы защитить меня. Приступая к утренней тренировке, я не могла не нахмуриться.
«Точно, так всё было год назад…» — вспоминала я.
На третьем году моего обучения в дворянской академии Дункельфельгер потерпел поражение в диттере по краже невест, и со мной обращались как с кандидатом в аубы, которого низший по рангу Эренфест счёл ненужным. Это было до того, как я искупила свою честь участием в настоящем диттере, поэтому рыцари-ученики и последователи моего брата были особенно суровы. Я отчетливо помню, как больше всего на свете тогда хотела покинуть Дункельфельгер.
Госпожа Розмайн, оградившая своих людей магическим щитом, и я, опрометчиво покинувшая свой пост, руководствуясь романтическими чувствами, были разительно противоположны. По мере того, как репутация госпожи Розмайн в Дункельфельгере росла, обо мне всё больше ширилось мнение как о некомпетентном кандидате в аубы.
Проблем можно было бы избежать, даже несмотря на поражение в диттере по краже невест, если бы я добилась помолвки с господином Вильфридом. Использование брата как ступени для достижения собственной любви можно было бы рассматривать как стратегию личной победы, что приемлемо в Дункельфельгере.
Однако я отказалась от этого, чтобы не создавать проблем для Эренфеста. Став не только причиной поражения нашего герцогства, но и отказавшись от собственных целей, я стала считаться непригодной для того, чтобы быть кандидатом в аубы Дункельфельгера.
На четвертом курсе, после того как брат закончил учебу, мне пришлось управлять общежитием в качестве единственного кандидата в аубы. Я взяла на себя обязанности, с которыми раньше справлялся мой брат, но многого не понимала. Каждая моя ошибка лишь укрепляла представление обо мне как о непригодном кандидате в аубы. Если бы не инцидент с диттером по краже невест, мне бы помогли последователи брата. Однако в ситуации, наполненной враждой, было трудно просить о помощи.
Общежитие Дункельфельгера годичной давности было для меня крайне неуютно, и это не то место, где я хотела бы провести много дней. Закончив обучение, я осмотрелась и приняла решение.
«Необходимо действовать быстро. Мне нужно как можно скорее признаться господину Вильфриду в своих чувствах и вернуться в своё время».
Однако я вдруг поняла, что, хотя мне и сказали, что я могу оставаться в этом мире, пока госпожа Розмайн не закончит соединять нити, мне не сказали, что делать, если я выполню своё задание раньше.
— Дрефангуа...
Я положила руку на свой амулет и воззвала к ней, но ответа не последовало. Возможно, даже признавшись в своих чувствах, я не смогу вернуться, пока госпожа Розмайн не закончит свое задание.
Кордула посмотрела на меня с отчаянием:
— Юная леди, пожалуйста, переоденьтесь и позавтракайте, прежде чем начинать молиться.
Я приняла ванну и переоделась, после чего отправилась в столовую вместе с последователями. Я заметила своих потенциальных женихов, сидящих чуть поодаль. Год назад они ещё даже собственно не были моими женихами.
Раоферег, ещё не поступивший в академию, отсутствовал. Учитывая его склонность шуметь со своими друзьями и последователями даже во время еды, его отсутствие делало зал гораздо тише и спокойнее. Когда я вошла в столовую, Разантарк, который в настоящем поприветствовал бы меня, вместо этого продолжал есть, не глядя в мою сторону. Кентрипс всё же бросил короткий взгляд, но тут же вернулся к своей трапезе.
Я знала, что смена статуса может изменить ощущение расстояния между людьми, но в этом случае всё выглядело особенно отстраненно и официально. Это было странно, так как сильно отличалось от того, как они вели себя в последнее время. Несмотря на дистанцию, я иногда встречала взгляд Кентрипса, и это меня озадачивало.
— Кентрипс, что-то случилось? — уточнила я, закончив трапезу. Он на мгновение растерялся, прежде чем подойти ко мне.
— Речь идёт о церемонии посвящения для средних дворян.
Как только он об этом заговорил, я поняла, что состав участников уже определён. Участие в церемонии посвящения дворянской академии является добровольным. Молитвы облегчают получение божественных защит, поэтому выгоднее, чтобы в ней участвовало как можно больше людей. Однако для студентов младших курсов из низших и средних дворян затраты магической силы на церемонию могут оказаться слишком обременительными и помешать их занятиям.
В Дункельфельгере кандидаты в аубы и высшие дворяне обязаны участвовать, низшие и средние дворяне же принимают решение сами. За организацию списка добровольцев отвечал Кентрипс.
— Не мог бы ты показать мне список добровольцев? — попросила я с улыбкой, но вместо того, чтобы показать список, Кентрипс окинул меня недоуменным взглядом.
— ...Вы говорили об этом с господином Лестилаутом?
— А?
— Ну, вы попросили у меня документы, не посоветовавшись предварительно с Луйпольдом...
Если подумать, то и в прошлом, и в этом году документы готовил именно Кентрипс, так что я спросила его как нечто само собой разумеющееся. Однако обычно мне следовало бы переговорить с Луйпольдом.
Когда Луйпольд не был готов, Кентрипс ругал нас обоих. Он говорил, что Луйпольду не хватает ума, чтобы быть последователем кандидата в аубы, а я не даю точных указаний своим последователям.
«Я не помню таких мелких деталей!»
— Да, верно. Мой брат упоминал об этом... Спасибо. Ты мне очень помог.
Я с улыбкой приняла материалы от Кентрипса, пытаясь скрыть панику. Такими темпами люди могут начать что-то подозревать. Естественно, содержание документов было таким же, как и год назад.
— Луйпольд, пожалуйста, перепиши и отправь списки Классенбургу и Эренфесту.
— Понял.
Я задумалась, была ли моя реакция достаточно естественной. Нервничая, я наблюдала за Кентрипсом. Он посмотрел на меня своими серыми глазами с некоторым недоумением, но затем повернулся на пятках и ушел. Похоже, мне удалось скрыть свою оплошность.
Вернувшись в свою комнату, я почувствовала, как напряжение в моём теле спадает. Я вздохнула с облегчением. Я очень боялась, что моё изменившееся поведение сразу же заметят, но я получила ценную информацию. Поскольку нам нужно было представить список участвующих средних дворян, должно быть, прошло всего несколько дней с церемонии посвящения кандидатов в аубы и высших дворян.
— Кордула, отец упоминал, что мы должны узнать подробности о церемонии посвящения у Эренфеста прежде чем это сделает Классенбург, не так ли? Я думала устроить чаепитие...
— Лучше подождать, пока госпожа Розмайн поправится. Сейчас она прикована к постели, и в чаепитии не будет смысла.
Кордула, приготовившись прочесть нотацию, отвергла мою идею с холодным, решительным взглядом. Однако я не могла так просто отступить. Мне нужно было время, чтобы поговорить с господином Вильфридом.
— Мы можем получить информацию о церемонии посвящения и от других людей, помимо госпожи Розмайн. Отец также сказал нам поторопиться...
— Госпожа Розмайн, как и вы, была приглашена членами королевской семьи для помощи во время собрании герцогов, и они относятся к ней как к важному человеку. Она — необходимый друг в вашей нынешней неудачной ситуации.
Именно благодаря приглашению госпожи Розмайн я смогла оказать помощь королевской семье во время собрания герцогов. Это принесло мне некоторую благосклонность со стороны королевских особ, а моя репутация в высших эшелонах Дункельфельгера, за исключением моего брата и рыцарей-учеников, несколько улучшилась. За это Кордула была невероятно благодарна госпоже Розмайн.
— Кордула права, госпожа Ханнелора. Госпожа Розмайн и вправду полезна, однако господин Вильфрид — совсем другое дело. Именно он поставил условие в диттере по краже невест, а затем отверг его, причинив вам ненужное горе и заставив жить с чувством стыда.
Андреа и Хайльризе кивнули в знак согласия, присоединившись к нравоучениям.
— Не могу поверить, что он может вести себя так, будто ничего не случилось, после того как совершил нечто столь ужасное. Даже отчитанный Энтриндуге Фёрберген был бы более осмотрительным.
Фёрберген, бог сокрытия, тайно вступал во множество связей с разными женщинами, но был отчитан Энтриндуге, богиней деторождения. Однако даже тогда Фёрберген не изменил своего поведения. Имя Фёрбергена часто используется, чтобы указать на бесстыдное поведение.
— Я считаю, что юная леди заслуживает гораздо более достойного мужчины. Пожалуйста, постарайтесь не встречаться с ним, чтобы избежать ненужных слухов.
— Кордула...
«Я знала, что участие в настоящем диттере смягчило отношение ко мне окружающих, но не осознавала, насколько значительной была перемена».
Гнев моих последователей по отношению к господину Вильфриду оказался безмерен. Я понимала, что все они в ярости, потому что я им очень дорога.
«Но что мне делать?»
Я никак не могла обсудить признание господину Вильфриду со своими последователями. Они, несомненно, отругали бы меня: «Тогда почему вы отказались от принятия решения на состязании герцогств?» Оглядываясь назад, я бы нашла другой выход и добилась помолвки.
Однако в то время я не могла так подумать. Если бы я не узнала о том, что моя сводная сестра Лунгтаза собирается выйти замуж в Эренфест, я бы, возможно, даже не осознала своих чувств к господину Вильфриду.
И тут меня осенило. А не проще ли было бы отправить меня не на год, а на два назад, во времена состязания герцогств или диттера по краже невест? Подумав немного, я покачала головой.
В то время господин Вильфрид был помолвлен с госпожой Розмайн. Даже если бы я призналась в своих чувствах, господин Вильфрид, будучи честным мужчиной, продолжал бы выступать в роли жениха госпожи Розмайн до официального объявления от королевской семьи. Он бы не принял мои чувства, а я не могла заставить себя признаться тому, кто уже был помолвлен.
— Юная леди, пора отправляться на занятия.
«Что мне делать?»
Спускаясь по лестнице и направляясь к выходу, я заметила, что остальные собираются на занятия. Я огляделась по сторонам, ища кого-нибудь, с кем можно было бы посоветоваться. Мои глаза встретились с глазами Кентрипса, но как только я подумала: «Вот», он быстро отвел взгляд.
Хоть он и отвернулся, сейчас он не мой жених или что-то в этом роде. Но всё равно странно чувствовать, что он меня проигнорировал. Если вспомнить, как относились ко мне последователи брата после диттера по краже невест, вряд ли они стали бы со мной разговаривать или прислушиваться к моим опасениям. Так почему же меня это так задевает?
«Теперь я понимаю, что полагалась на Кентрипса больше, чем думала».
В окружении последователей атмосфера была напряжённой и ядовитой. Ходить в одиночестве было неспокойно. Я обнаружила, что привыкла к тому, что на занятия меня сопровождают Разантарк и Кентрипс, и это осознание вызвало у меня смешанные чувства.
«Смогу ли я добиться успеха без помощи Кентрипса?»
В отличие от прошлого раза, мне неоткуда получить помощь — я должна сама подойти к господину Вильфриду и признаться в своих чувствах. Поскольку Кордула и остальные отказываются обращаться к Эренфесту иначе, чем через госпожу Розмайн, единственный способ приблизиться к господину Вильфриду — это подражать господину Ортвину и использовать время занятий.
Если я правильно помню, госпожа Розмайн долгое время была прикована к постели, но вернулась в Эренфест только через некоторое время... Не так ли?
На самом деле её вызвали боги, но год назад я верила новостям из Эренфеста. Кордула и остальные разрешили организовать чаепитие с госпожой Шарлоттой только после возвращения госпожи Розмайн.
Однако я не могу позволить себе терпеливо ждать. Я не знаю, сколько времени понадобится госпоже Розмайн, чтобы вновь соединить нити.
«Было бы неудобно подходить к нему во время урока, поэтому естественнее попросить его остаться в классе ненадолго после».
Ни с кем не посоветовавшись и оставшись в одиночестве, я вошла в класс.
***
— Доброе утро, госпожа Ханнелора, — поприветствовали меня господин Ортвин и господин Вильфрид.
— Доброе утро, — ответила я, обратив внимание на господина Ортвина.
Несмотря на то, что я знала о его чувствах, в его поведении я не могла заметить ни малейших следов подобных эмоций. Наверное, это потому, что он очень компетентный кандидат в аубы.
— Я как раз спрашивал Вильфрида о состоянии госпожи Розмайн. Похоже, она будет прикована к постели довольно долго.
— Всё так... Розмайн усердно занималась, чтобы успеть вернуться в герцогство, но поскольку церемония посвящения в день земли была нашим единственным драгоценным выходным днем, это, должно быть, слишком сильно истощило её. Последователи Розмайн сказали, что она будет прикована к постели ещё некоторое время, — добавил Вильфрид с тревожной улыбкой.
Когда я услышала это год назад, мне показалось, что эта слегка обеспокоенная улыбка свидетельствует о его заботе о госпоже Розмайн. Однако теперь, зная правду, я могла наблюдать за ним с большим спокойствием.
«Выражение лица господина Вильфрида немного отличается от того, что бывает на нём, когда он искренне переживает».
Я не могла точно указать на различие, но мне показалось, что в нем не было искренней заботы. Возможно, ему было неловко лгать окружающим. Здесь в отличие от ситуации с господином Ортвином я была способна заметить эти тонкие различия. Похоже, господина Вильфрида я понимаю лучше.
— Господин Вильфрид?
— Да, госпожа Ханнелора?
В его тёмно-зелёных глазах не было и намека на романтические чувства по отношению ко мне. Казалось, вопрос с диттером по краже невесты полностью улажен в его сознании, в нём нет ни затаенного чувства вины, ни смущения.
Сомневаюсь, что господин Вильфрид знает, как со мной обращаются в Дункельфельгере. Чтобы не вызывать лишних опасений у Эренфеста, мы скрыли это от него и госпожи Розмайн, и я горжусь тем, что выражение их лиц осталось невозмутимым.
«В то время как часть меня хотела, чтобы он оставался спокойным и беззаботным, другая часть жаждала увидеть, как глаза господина Вильфрида расширятся в недоумении после того, как он услышит мое признание».
— Мне нужно обсудить кое-что важное. Не могли бы вы уделить мне минутку после занятий?
— После занятий?
— Да, я не отниму у вас много времени. Достаточно пары мгновений.
С видом полной неуверенности в том, что я хотела от него, он кивнул и согласился:
— Конечно, это можно устроить.
Обрадованная его согласием, я улыбнулась и направилась к своему месту.
— Все, начинаем урок, — обратилась к нам госпожа Эглантина.
Кто бы мог поверить, что через год она станет зентом, получив от госпожи Розмайн Грутрисхайт? Получить лекцию от будущего зента было невероятно приятным событием.
Следуя указаниям госпожи Эглантины, каждый из нас начал готовить свои сады-модели. Госпожа Розмайн быстро окрасила свой на первой неделе занятий, а также превратила магические камни в золотую пыль и нарисовала необходимый магический круг. Однако её скорость была исключительной, и никто другой не мог с ней сравниться. Некоторые из более медлительных учеников ещё даже не успели окрасить сады магической силой.
Я наполняла камни магической силой, чтобы создать золотую пыль, и рисовала магический круг. Для создания золотой пыли требуется много магической силы, что приводит к истощению. Поэтому мне нужно было время, чтобы восстановить силы и выпить лекарство восстановления.
Ожидая восстановления магической силы, я эффективно использовала время, рисуя магический круг шаг за шагом. Эта магия сотворения используется исключительно герцогами. Хотя госпожа Розмайн нарисовала свой сразу, сложность магического круга с его многочисленными знаками требует огромного количества магической силы и концентрации, которых не хватает обычным кандидатам в аубы.
«Хотя я и не могу сравниться с госпожой Розмайн, я все же считаюсь довольно быстрой в этом деле».
Посмотрев на пустой стол рядом с собой, я тихо вздохнула. Мне было интересно, как сейчас дела у госпожи Розмайн. Удалось ли ей благополучно соединить нити? То, что боги напрямую доверили ей задание, делало госпожу Розмайн поистине особенной.
«Она может снова соединить нити, как только закончит свои занятия».
Время, которое я смогу провести здесь, зависит от госпожи Розмайн. Мне нужно как можно скорее признаться в своих чувствах, думала я, продолжая рисовать магический круг.
«Сегодня, после лекции…»
Я слишком крепко сжала стило, из-за чего линия задрожала. Похоже, я слишком нервничала.
Когда я признаюсь в своих чувствах, господин Вильфрид, несомненно, снова расширит глаза в недоумении. После этого его тёмно-зелёные глаза будут блуждать в поисках нужных слов, и, возможно, он будет выглядеть немного смущенным.
«Госпожа Ханнелора, я искренне благодарен вам за ваши чувства», «Я действительно счастлив», «Я часто думал, как было бы замечательно, если бы у меня была такая невеста, как вы», — сказав это, господин Вильфрид непременно добавит: «У меня всё ещё есть год, дарованный мне отцом. Я буду отчаянно стремиться стать следующим аубом».
Вообразив это, я допустила ещё одну ошибку с магическим кругом. Я вздохнула, глядя на несколько неудачных магических кругов. Сегодня мой разум не подходил для их рисования.
Мне следует отказаться от магических кругов и сосредоточиться на создании золотой пыли.
Я окунула испорченную бумагу в раствор, растворяющий магическую силу. Чёрные чернила ушли, оставив после себя только пергамент.