Том 6. 1. Глава 13. Нити, что спряла Дрефангуа (❀)

Я стояла в абсолютно белом мире. Когда я огляделась, передо мной внезапно появилась женщина в бледно-жёлтой вуали. По форме вуали я поняла, что её волосы были высоко собраны. Была видна только половина лица от губ и ниже, тогда как верхняя половина была скрыта. Однако казалось, что она видит меня отчётливо и не отводит взгляда. Просто находясь рядом с ней, я чувствовала давление, от которого хотелось убежать. Мне становилось нечем дышать.

— Ханнелора, я благодарна тебе за то, что ты воззвала ко мне с помощью своей магической силы.

«Богиня времени Дрефангуа?!»

Если задуматься, то как только я назвала имя богини времени в беседке, где она разыгрывает свои шалости, под действием моей магической силы появился магический круг. Я не собиралась взывать к ней, а просто благодарила. Однако нет никаких сомнений, что передо мной действительно богиня времени Дрефангуа. Непреодолимая сила, давящая мне на грудь от одного только присутствия рядом с ней, подтверждает, что она — богиня.

— Пожалуйста, одолжи мне ненадолго свое тело, Ханнелора. Мне нужно вызвать кандидата в зенты, у которого есть Книга Местионоры. При обычных обстоятельствах, мне нет нужды одалживать чьё-либо тело, чтобы призвать её. Однако сейчас она заблокирована мощным барьером, и ни мой голос, ни моя рука не могут дотянуться до неё. Это довольно хлопотно.

Из всех людей подобным барьером могла быть защищена только госпожа Розмайн, в чьё тело уже нисходила богиня. Насколько я знаю, в Юргеншмидте больше нет никого, кого бы охраняли так чрезмерно, что голос богини не мог бы до него дойти. Но я не понимала, почему из тех, кто владеет Книгой Местионоры, следует вызывать кандидаты в зенты, а не собственно зента.

— Дрефангуа, вы уверены, что имеете в виду госпожу Розмайн, а не зента Эглантину?

— Да, Розмайн, так её зовут.

Её губы изогнулись в улыбке. Хотя госпожа Эглантина и стала зентом, но, похоже, для богов госпожа Розмайн всё ещё считалась кандидатом в зенты. Зент Эглантина получила Грутрисхайт от госпожи Розмайн. Однако, возможно, боги не признают её зентом? В моей груди поселилось чувство тревоги, словно госпожа Розмайн вместе с королевской семьей участвует в заговоре против богов, и я — невольная соучастница их планов.

— Если мы не сможем призвать Розмайн сюда, то двадцать с лишним лет истории рассыплются и исчезнут.

Услышав нечто столь невероятное, я полностью избавилась от чувства беспокойства, а мои глаза расширились от шока.

— Более двадцати лет истории... исчезнут?

— Только кандидат в зенты, владеющий Книгой Местионоры, может вмешаться в эту ситуацию.

Я не понимала, что происходит, но исчезновение более двадцати лет истории нельзя назвать иначе, чем катастрофой. Если никто, кроме госпожи Розмайн, не может помочь, я должна помочь богине связаться с ней.

— Дрефангуа, если моё тело подойдёт, пожалуйста, используйте его, чтобы вызвать госпожу Розмайн.

Когда я дала своё согласие, Дрефангуа бросила «Спасибо» и исчезла с легким шелестом вуали.

***

«Я с готовностью согласилась, но сможет ли моё тело принять богиню? В отличие от госпожи Розмайн, я, кажется, не подхожу для этого»

Пока я размышляла об этом в безупречном белом мире, ожидая, пока Богиня Времени призовёт госпожу Розмайн, они вдвоём внезапно появились. Похоже, ей удалось успешно вызвать госпожу Розмайн.

— Госпожа Ханнелора, вы в порядке?

Новый вид одежды для верховой езды? Госпожа Розмайн бросилась ко мне с встревоженным видом в необычном наряде: по всей груди располагались ремешки, позволяющие хранить магические инструменты. Волосы она завязала в хвост, дополнив его украшением для волос, сделанным из радужных магических камней, однако привычных цветочных украшений не было.

«Похоже, она вооружена множеством магических инструментов и магических камней. Это очень тревожно, учитывая, что она была призвана богами».

И тут меня осенило. Госпожа Розмайн должна предотвратить ситуацию, когда более двадцати лет истории могут исчезнуть. Её может ждать впереди всё, что угодно. Быть во всеоружии действительно необходимо.

— Боги что-нибудь сделали с вами? Боль или потеря памяти?

Госпожа Розмайн неоднократно осматривала меня с головы до ног, но я не чувствовала ни боли, ни чего-то необычного.

— Не стоит беспокоиться. Я просто отдала своё тело Дрефангуа и ждала здесь вашего возвращения.

— Тогда вопрос в том, что будет дальше. Богиня Времени воплотилась. Поскольку её божественная сила осталась в вашем теле, это может повлиять на вашу повседневную жизнь. Мы должны попросить госпожу Эглантину достать серебряную ткань.

— Что?.. Это может повлиять на мою повседневную жизнь?

Мне стало не по себе от беспокойства госпожи Розмайн, Дрефангуа слегка наклонила голову. Её вуаль слегка колыхнулась, но лицо осталось полностью скрытым.

— Ханнелора отличается от тебя: её природа не позволяет ей столь легко поглощать мою силу, и её магическая сила гораздо сложнее окрашивается. Даже если часть моей силы и останется, она будет очень незначительной и быстро исчезнет. В отличие от того раза, я не стала посылать в неё свою силу...

— Тогда какова вероятность того, что у госпожи Ханнелора возникнут проблемы с памятью или другие расстройства?

— Поскольку ситуация была не столь срочной, мне не пришлось делать ничего подобного, в отличие от Местионоры. Я просто хотела позвать тебя.

Госпожа Розмайн, закончившая расспрашивать меня и богиню, положила руку на грудь, после чего облегченно выдохнула. Затем выражение её лица слегка омрачилось.

— Заблокировав амулетами Фердинанда связь с богами, похоже, мы невольно вовлекли в отношение с ними вас, госпожа Ханнелора. Мне очень жаль. Хотя, похоже, нам удалось избежать ситуации, когда ваши воспоминания будут растерзаны, я думаю, это всё же повлияет на вашу повседневную жизнь. Не только из-за влияния силы богини, но и потому, что уже поднялась шумиха по поводу того, что вы стали воплощением Богини Времени...

Дрефангуа, богиня времени, снизошла в меня после того, как я потеряла сознание в беседке. Там были не только люди из Дункельфельгера, но и из Эренфеста и Древанхеля. Поскольку беседка находится рядом со зданием служащих, свет от призыва богини был хорошо виден как служащим-ученикам из других герцогств, так и учителям, которые в тот момент находились в здании.

«Конечно, это вызовет большой переполох. Я боюсь возвращаться в собственное тело!»

— Дрефангуа, пожалуйста, скажите, почему вы зашли настолько далеко, чтобы вызвать меня, что даже вовлекли госпожу Ханнелору. Вы упомянули, что рушится двадцатилетняя история и что это очень важно для Фердинанда...

Я была встревожена, поскольку напряженный взгляд госпожи Розмайн на богиню казался мне крайне непочтительным. Однако Дрефангуа ответила без малейшего беспокойства. Её ответ был выше моего понимания.

— Вы знаете, что я пряду нити человеческих судеб?

— Я знаю только то, что передается в мифах Юргеншмидта... — ответила я.

— А как насчёт того, что историю ткёт Вентухит, помещая множество нитей судьбы, которые я пряду, на священный ткацкий станок?

— У меня есть общее понимание, как об этом говорится в Книге Местионоры.

Госпожа Розмайн кивнула, но я не знала, что Вентухит ткёт нити судьбы, создавая историю. Я всегда считала её просто богиней ткачества.

Известный миф о Вентухит — это её роль богини ткачества, некогда служившей Богине Земли. Говорят, что когда Гедульрих, богиня земли, узнала, что те, кто служат ей, были изгнаны, она воспротивилась и, плача, заявила, что будет носить одежду только из ткани, созданной Вентухит. Теперь о тканях высочайшего качества часто говорят: «Будто сотканы Вентухит».

— Была ли это чья-то шалость или злой умысел, но нить, вплетённая в гобелен истории Вентухит, была перерезана.

— Вы уверены, что эта нить судьбы принадлежит Фердинанду?

По какой-то причине госпожа Розмайн сделала ударение на слове «Фердинанд». Дрефангуа кивнула со слабой улыбкой:

— Всё так. Разрыв нити судьбы произошёл более двадцати лет назад. Обычно, если мы находим оборванную нить, мы либо соединяем её с другой, либо вытягиваем и заканчиваем. Однако Фердинанд принимал значительное участие в недавней истории Юргеншмидта, не так ли? Поэтому, если мы выдернем оборванную нить, весь узор истории резко изменится, и это тревожит Вентухит.

Я задумалась о том, насколько господин Фердинанд повлиял на историю. Он сражался в бывшем Аренсбахе, в Центре, а также присутствовал при выборе нового зента. По словам моего отца, господин Фердинанд полностью контролировал это событие. Сейчас он поддерживает Александрию как жених госпожи Розмайн.

«Похоже, его влияние было весьма значительным даже в тех областях, о которых я не знаю».

— Сочувствуя Вентухит, которая была в восторге от прекрасно сотканного гобелена, я искала нить, подходящую по цвету Фердинанду, чтобы вновь соединить оборванную нить… Эта нить — ты, Розмайн.

«О, боже! Не означает ли это, что они двое — обещанные судьбой партнёры, признанные даже богиней времени Дрефангуа?»

Госпожа Розмайн упорно утверждала, что «Блуанфа её не навещала», но, возможно, она просто не догадывается об этом. Должно быть, их свела вместе Либескхильфе, богиня сватовства. При словах Дрефангуа у меня заколотилось сердце, но как только я услышала следующую часть, всё потемнело перед глазами.

— Я думаю использовать силу Штеррата, чтобы немедленно связать нити, восстановив нить Фердинанда ценой части твоей, идеально подходящей по цвету. Ты не против?

Штеррат — бог звезд, тот, кто признаёт пары во время церемонии звёздного сплетения. Богиня желает совершить их звездное сплетение здесь и сейчас, сделав их супружеской парой, а затем использовать нить судьбы госпожи Розмайн в качестве замены, чтобы соединить оборванную нить господина Фердинанда.

«Иными словами, чтобы спасти историю Юргеншмидта и господина Фердинанда, госпожа Розмайн должна пожертвовать частью жизни?»

Пока я стояла с широко раскрытыми глазами, потрясённая словами Дрефангуа, госпожа Розмайн спокойно ответила:

— Хорошо.

— Госпожа Розмайн, пожалуйста, подождите. Понимаете ли вы, какую цену платите? Неужели нет другого способа?..

Учитывая, что Местионора, богиня мудрости, даровала Грутрисхайт госпоже Розмайн, которую называют воплощением богини, у неё, в отличие от меня, есть возможность вести переговоры с богиней. Когда я обратилась к ней с этой мыслью, госпожа Розмайн мягко улыбнулась.

— Спасибо за заботу, госпожа Ханнелора. Но в словах Дрефангуа не было ни жалости, ни сожаления по поводу возможного исчезновения Фердинанда или истории, не так ли? Она лишь сочувствует Вентухит, оплакивающей потерю сотканной истории, и желает найти нить, что могла бы соединить оборванную. У богов и у нас разный здравый смысл. Хотя они кажутся похожими на нас, мы не должны думать о богах так же, как о себе. Мы не в том положении, чтобы вести с ними переговоры.

Боги и мы кардинально отличаемся. Хотя умом я это понимала, мне смутно представлялось, что если бы мы были достаточно убедительны, боги бы поняли. Однако, похоже, для госпожи Розмайн боги не являются теми, с кем можно договариваться.

— Более того, если бы было решено сказать Вентухит, что с оборванной нитью ничего не поделаешь, я была бы единственной, кто был бы обеспокоен. Я решила защищать Фердинанда, чем бы ни пришлось жертвовать. Если бы нить была оборвана и не было бы возможности помочь, это было бы одно, но я не стану жаловаться на то, чтобы отдать часть своей жизни. ...Дрефангуа, нам нужно спешить, не так ли?

Госпожа Розмайн, заявив, что уже давно приняла решение, поторопила богиню. Я бледнела от такой дерзости госпожи Розмайн, Дрефангуа осторожно, как бы не обращая внимания, махнула рукой и ответила:

— Да, верно.

Её длинные рукава колыхались и развевались, а в следующее мгновение в пустом белом мире появилась одна великолепная дверь. Дрефангуа двинулась открывать её. Дверь, казалось, вела в какую-то комнату. Внутри сидела женщина, которая перестала ткать и держала в руках одну нить. Скорее всего, это была Вентухит, богиня ткачества. Она выглядела мягкой женщиной с небрежно собранными красно-коричневыми волосами. Атмосфера вокруг неё напоминала о Богине Земли, изображённой на алтарях, что позволяло легко поверить в миф о том, что она когда-то служила ей.

— Дрефангуа, прими мою благодарность.

— Где Либескхильфе и Штеррат?

— Они в другой комнате. Штеррат запер Либескхильфе. Эта проказница всегда пытается вмешаться в нити.

«Итак, миф о богине Либескхильфе, играющей с нитями судьбы, был не просто сказкой».

Я наблюдала за диалогом богинь с чувством благоговения. Перед моими глазами разворачивался мир мифов, но он казался мне не вполне реальным. Как будто я видела своевольный сон.

— Ты действительно привела её сюда. Хотя я понимаю желание Вентухит предотвратить распад сплетённой истории, использовать чужую нить, чтобы соединить её, это... — раздался сзади голос, в котором звучало удивление и раздражение.

Когда я обернулась, передо мной предстала некая богиня, сдерживаемая богом-мужчиной, пытавшимся помешать ей действовать по своему усмотрению. Насколько я могла судить это была богиня сватовства Либескхильфе. Известная в мифах своей любовью к озорству богиня выглядела оживлённой и полной энергии. Однако лицо её было слегка омрачено, и она смотрела на госпожу Розмайн с обеспокоенным выражением.

— Ты не обязана идти на поводу у Вентухит и Дрефангуа. Речь всего лишь о двадцати годах, даже не о двухсот. Она может сплести их снова, и, возможно, даже создаст более красивый узор, если начнёт с нуля.

«Она только что сказала “всего лишь о двадцати годах”?!»

У богов явно совершенно иное восприятие времени. Более того, её слова о том, что узор может стать даже красивее, показывают, что история имеет все шансы сильно измениться. Если вернуться во времена, предшествовавшие гражданской войне, охватившей Юргеншмидт, люди могут начать действовать иначе и даже малейшее изменение может привести к тому, что мы никогда не родимся.

«Пожалуйста, не говорите об уничтожении наших жизней и истории так легкомысленно!»

Подавив желание закричать, я сохранила на лице улыбку. Как уже говорила госпожа Розмайн, у богов совершенно иное восприятие вещей. Возможно, дворян учат подавлять свои эмоции, чтобы зент, который общается с богами, не разгневал их.

— Либескхильфе, нет никакой гарантии, что историю можно сплести красивее, чем она есть сейчас. Я бы предпочла, чтобы Вентухит соединила все нити, как они есть, а не позволила исчезнуть истории, которую мы пережили, — возразила госпожа Розмайн.

Либескхильфе с любопытством склонила голову в ответ.

— Правда? Разве тебя устраивает настоящее? Возможности начать всё сначала редки и ценны, понимаешь?

«Неудовлетворенность настоящим? Возможность начать всё сначала?»

При словах Либескхильфе я инстинктивно прижала руку к груди. Я действительно испытывала некоторую неудовлетворенность настоящим. Если бы я могла вернуться не на двадцать лет назад, а всего лишь на один год, я бы непременно воспользовалась возможностью начать всё сначала.

— Вентухит считает нынешний узор прекрасным. Я тоже не хочу, чтобы нынешняя история была разрушена.

Видя твердую решимость госпожи Розмайн, Вентухит тепло улыбнулась.

— Мне удалось красиво сплести его, и этот миниатюрный сад тоже стабилизировался, не так ли? Было бы обидно все испортить. Ты ведь тоже так думаешь, Штеррат?

Бог звезд Штеррат, сдерживавший Либескхильфе, смотрел на ткацкий станок с очень горьким выражением лица. У него были чёрные волосы, за исключением небольшой светлой части чёлки.

— В отличие от Либескхильфе, которая может запутать нити по своей прихоти, мне нужно согласие обеих сторон, чтобы связать нити.

— Ох, Штеррат, я и не знала, что ты можешь узнавать волю уже обрезанных нитей. Для меня это новость.

— Пожалуйста, свяжи их, так как она хочет вновь соединить оборванную нить.

— Не глупо ли спрашивать подтверждения на данном этапе, учитывая, насколько они уже переплетены? Если другая сторона откажется, я сама перережу нить.

Когда бог высказал своё мнение, все окружающие богини принялись спорить. Ошеломленный многочисленными ответами, Штеррат стал раздраженным и начал теребить свою светлую челку. Эта сцена напомнила то, что я часто наблюдала вокруг себя. Трудно было понять, насколько боги отличаются от нас и действительно ли они настолько божественны.

— Хорошо, хорошо. Как вы все говорите, если учесть, как сильно они уже переплелись, можно предположить, что обе стороны хотят стать супружеской парой.

В конце концов Бог Звезд неохотно согласился, подстрекаемый богинями. По щелчку пальцев одеяние Штеррата превратилось в плотный черный наряд с золотой отделкой. Брошь на его груди сияла, как настоящая звезда, — скорее всего, это был его официальный наряд бога.

— Хехе... Тогда я тоже...

Либескхильфе широко улыбнулась и щелкнула пальцами. Её наряд сменился на преимущественно золотой. Казалось, каждый из них облачился в благородные цвета своих главных божеств. Самым ярким изменением в официальном наряде Либескхильфе стало увеличение количества украшений для волос.

— Розмайн, выйди вперед.

Госпожа Розмайн кивнула по указанию Дрефангуа, а затем опустилась на колени и склонила голову перед Богом Звезд и Богиней Сватовства. Когда Штеррат резко взмахнул рукавами, мы обнаружили, что уже не находимся в комнате Вентухит, а парим в звездном небе. Хотя пола больше не было видно, мы не падали. От удивления я чуть не вскрикнула, но быстро прикрыла рот рукой. Госпожа Розмайн так и осталась стоять на коленях, даже не подняв лица.

Либескхильфе сняла украшения с волос. Взяв в каждую руку по тонкому украшению, она подбросила их к звездному небу. Когда украшения вернулись в руки богини, к каждому из них зацепилась тонкая радужная нить. Либескхильфе сняла нити с украшений и передала их Штеррату.

— Понятно. Нам нужно поторопиться.

Бог Звезд, державший в руках две нити, слегка нахмурился, после чего снял предмет, прикреплённый к его одеянию. То, что показалось мне брошью, на самом деле было божественным инструментом Бога Звезд.

— Благословение звёзд!

Он взял нити в руки и быстро стянул их вместе. На мгновение две нити скрутились в одну толстую, а затем снова разделились. Над головой госпожи Розмайн вспыхнул свет, похожий на блеск звезд.

Я потеряла дар речи от божественности происходящего и могла лишь с благоговением наблюдать за настоящей церемонией звездного сплетения, проводимой богами. Это было гораздо более величественно и благоговейно, чем та церемония, которую я представляла себе по рассказам брата или по увиденным картинкам. Слёзы навернулись на глаза от её ошеломляющей красоты.

***

— Дело сделано.

Голос Дрефангуа вернул меня к действительности, и я поняла, что мы уже не в ночном звёздном небе, а в комнате Богини Ткачества. Штеррат и Либескхильфе вернулись к своим прежним, более светлым нарядам.

— Теперь, Розмайн, отправляйся туда, где оборвалась нить, спаси того, чья жизнь в опасности, и соедини разорванную нить, — велела Вентухит. Её кольцо засверкало, и свет, подобный свету благословения, даруемого при первой встрече, мягко поплыл к госпоже Розмайн.

Как только её окутал свет, госпожа Розмайн превратилась в сияющую радужную нить. Эта прочная, мерцающая нить двигалась по воздуху, отвечая пальцам Вентухит, и вплеталась в гобелен, расстеленный на ткацком станке.

— На желаемую нить.

Вентухит не смотрела в нашу сторону, сосредоточившись на гобелене на ткацком станке. Дрефангуа, казалось, почувствовала облегчение, положила руку на грудь и посмотрела на меня.

— Ханнелора, спасибо. Скорее всего, теперь нить будет восстановлена. Мы смогли доставить Розмайн сюда благодаря твоему сотрудничеству. В знак благодарности я исполню одно твое желание.

— ...Награда — это...

Я уже собиралась смиренно отказаться, чувствуя, что прошу слишком многого, как вдруг кое-что поняла.

— Ах, эм... Это очень дерзкая просьба, но могу ли я, как госпожа Розмайн, отправиться в прошлое? Если бы я могла вернуться на год назад...

— Пока Розмайн не закончит соединять нити, можно вмешаться, но не изменит ли это узор? — Дрефангуа, слегка помрачнев, задумалась и обернулась на Вентухит, которая продолжала молча разглядывать гобелен.

— Более того, в отличие от Розмайн, которая была доставлена сюда физически, чтобы минимизировать влияние богов, ты присутствуешь здесь только духовно. Ты будешь подвержена большему влиянию, чем сейчас, и у тебя не будет физического тела, в котором ты могла бы свободно перемещаться, так что оно просто отправит твоё сознание назад, в твоё прошлое.

— Ну что ты, Дрефангуа, — с восторженным смехом сказала Либескхильфе, — она хочет перемен в качестве награды. Даже если что-то пойдет не так, переплести всего один год будет несложно, не так ли?

Веселая поддержка Либескхильфе очень обнадеживала. С поддержкой богини сватовства идея отправить своё сознание в прошлое «я» казалась не такой пугающей.

— Маловероятно, что история в целом существенно изменится. Перемены, которых я хочу добиться, касаются моего личного будущего. Пожалуйста, предоставьте мне эту возможность начать все сначала.

— Как забавно. Я разрешаю. Иди же! — поторопила Либескхильфе, решительно толкнув меня.

Бросив последний взгляд на удивленные выражения лиц других богов и их возгласы «Ах!» и «Подожди!», я погрузилась в огромный гобелен истории.