Том 5. XII. Пролог (❀)
Начальные иллюстрации 33-го томаЧасть иллюстраций перенесена в конец тома самой Кадзуки.
В зале основания Александрии, где обычно не было ничего лишнего, сейчас стояли ряды ящиков с магическими инструментами и лекарствами восстановления. Здесь предстояло воссоздать древнее заклинание, которое должно было охватить всё герцогство. Радужный магический камень в форме блюдца ждал, когда в него воткнется одна из белых ветвей Эйвермина.
— Давай начнём, — позвал Фердинанд.
Розмайн положила обе руки на блюдце. Сначала оно было пустым, но по мере того, как она направляла в него магическую силу, оно постепенно становилось похожим на водяное зеркало. Белая ветвь Эйвермина приобрела радужный оттенок, и столб света всех атрибутов устремился к потолку. Насколько Фердинанд мог судить, этот свет поглощался магическими камнями каждого атрибута, вращающимися вокруг основания.
— Господин Фердинанд... — обратила внимание Розмайн. — Это...
Он перевёл взгляд с магических камней на водяное зеркало, лежащее на земле. Его поверхность показывала, что происходило снаружи. По мере формирования магического круга сцена менялась, показывая сначала группу дворян, размахивающих над головой светящимися штапами, затем ярко освещённый дворянский район, а потом нижний город.
«Похоже, это правда: магия, сотворённая здесь, сначала перемещается к залу восполнения и лишь потом начинает действовать».
В результате любые заклинания, которые герцог использовал прямо у основания, распространялись из замка, а не из храма. Это объясняло, почему дворяне до сих пор ничего не знали об истинном местоположении основания. Во время собрания герцогов им расскажут правду, и можно только представить, какой тогда хаос начнётся.
Фердинанд нахмурил брови. Несмотря на все неприятности, маячившие на горизонте, необходимо было сосредоточиться на настоящем. Если план провалится и Фердинанд не сможет окрасить Розмайн из-за того, что в ней осталось слишком много божественной силы, она погибнет.
«Мы зашли слишком далеко — неудача недопустима».
У Розмайн больше не было дома в Эренфесте, но это не имело значения: она получила целое герцогство, которым могла распоряжаться по своему усмотрению. Фердинанд же, воспользовавшись королевским приказом, стал её настоящей семьёй.
«Я не позволю богам играть с нашими жизнями: наши мечты не будут разрушены прежде, чем успеют осуществиться».
— Сфокусируйся. Круг ещё не завершён.
Им удалось активировать своё заклинание — простую имитацию оригинального, использованного в дворянской академии, но напряжение Фердинанда ничуть не спало. Только время покажет, удастся ли довести всё до конца.
Основа их плана была прочна, но они не имели возможности попрактиковаться. Это был их единственный шанс, и риск того, что всё пойдёт прахом, был далеко не мал. Фердинанд опасался, что Розмайн может рухнуть, не успев изгнать всю бушующую в ней божественную силу. Может быть, она в панике выпьет лекарство восстановления, и содержащаяся в нём человеческая магическая сила приведёт к тому, что древнее заклинание не сработает. Так много всего могло пойти не так.
«Но если Розмайн выдержит голод, ей удастся израсходовать магическую силу до предела».
— Один из рыцарей только что начал молиться! — воскликнула Розмайн. — Похоже, наставления Хартмута зашли слишком далеко...
Фердинанд некоторое время наблюдал за девушкой, вглядывающейся в водяное зеркало. Хотя она восторженно отзывалась о положении на вратах герцогства, он не стал обманываться: она стала более способной дворянкой и теперь точно знала, как скрыть свои истинные эмоции. Фердинанд старался не вспоминать голос и выражение глаз Розмайн, когда она сказала, что не хочет спать, потому что боится восстановления магической силы.
Их план должен был поставить Розмайн на грань жизни и смерти: даже малейшая заминка могла привести её к гибели. Фердинанд продолжал наблюдать за ней, в десятый раз проверяя, все ли необходимое находится под рукой.
«Боги действительно подлы».
Он нахмурил брови, вспомнив о злобной богине, из-за которой Розмайн оказалась в столь тяжёлом положении.
◆
Во время недавней церемонии вручения Местионора вновь снизошла в тело Розмайн. Фердинанд, ставший невольным участником этого, смотрел на богиню со всей ненавистью, на какую только был способен, та отвечала взаимностью.
— Расскажите мне, что боги сделали с Розмайн, как полностью избавиться от влияния божественной силы и какими средствами, кроме направления в неё магической силы, можно вернуть ей утраченные воспоминания. Взамен я дам господину Эйвермину лекарство от яда, что парализовал его.
Чтобы подкрепить свой ультиматум, Фердинанд продемонстрировал не только лекарства, но и трубки с ядом и серебряные кинжалы, всё ещё находящиеся при нём. Он не желал сдаваться даже перед лицом богини и был готов без колебаний угрожать ей или причинять вред Эйвермину.
— Тогда пусть Эглантина введёт противоядие, а я пока объясню.
Узнав о возможности оппонента навредить Эйвермину, Местионора уступила, решив сообщить запрошенную информацию. Её было гораздо легче убедить, чем бывшего бога, который в общении напоминал стену.
Как оказалось, Эйвермину показалось, что Розмайн лучше подойдёт на роль следующего зента страны, чем Фердинанд. Она сама достигла основания, а затем снабдила его магической силой, а потому Эйвермин решил, что она подходит как никто другой.
Проблемы возникли только тогда, когда Эйвермин попытался вернуть Местионору в тело Розмайн. Надетые на девушку амулеты помешали возвращению богини, из-за чего в дело вмешались прочие боги, осыпавшие Розмайн благословениями в попытке преодолеть помеху. Но, увы, амулеты не подействовали против других богов, и их обладательница внезапно получила больше божественной силы, чем могло выдержать человеческое тело. Лишь позволив Местионоре спуститься, она смогла выжить.
— О боги, что вы наделали? — пробормотал Фердинанд.
Объяснение было ясным, но совершенно неприемлемым. События, которые должны были существовать только в мифах, каким-то образом просочились в реальный мир.
«Даже я не мог этого предусмотреть».
Фердинанд видел божественный свет, истекающий из тела Розмайн, и считал его отвратительным. Большинство участников церемонии вручения говорили, что она благословенна, и завидовали ей, но он хотел лишь одного — освободить её из хватки Местионоры.
— Легенды гласят, что необдуманные благословения богов иногда могут стать проклятием... — размышлял Фердинанд. — Подумать только, это произошло с Розмайн...
— Именно потому, что боги не предполагали такого исхода, я здесь, — ответила Местионора. — Я могу использовать божественные инструменты вечной пятёрки и верховных богов. Никто другой не сможет справиться с силами, столкнувшимися внутри неё.
Фердинанд вспомнил легенды, записанные в храме и дворянской академии. Боги дали Местионоре возможность применять каждый из божественных инструментов для защиты от её отца, Эйвилиба, желавшего её смерти.
«Богиня, что служит Ветру, находится в гармонии со всеми стихиями... Как проблематично».
Фердинанда одолевала горечь. В легендах говорилось о способах борьбы с проклятиями, наложенными богами, но против такого сильного противника, как Местионора, он мог сделать очень немногое.
— Что касается избавления от божественной силы в ней, — продолжила богиня, — то пока она столь превалирует, вариантов довольно мало. Можно изменить её тело, окрасив магической силой более сильного бога. Это избавит от боли, но в результате она перестанет быть смертной.
Фердинанд подавил желание плюнуть в Местионору и вместо этого натянул самую искреннюю улыбку, на которую только был способен. Он хотел освободить Розмайн от благословения богов, а не подталкивать её к вступлению в их ряды.
— Я хочу вернуть ей магическую силу смертной, — подчеркнул он.
— Если ты сможешь почти полностью осушить её, то, подозреваю, сможешь перекрасить её человеческой магической силой. Это не будет её первоначальная магическая сила, но это даст желаемый результат. Полагаю, у тебя не должно возникнуть проблем с её окрашиванием.
При обычных обстоятельствах дворяне вливали магическую силу только в своих партнёров или членов семьи. Окрашивание незнакомца было неприятным и откровенно болезненным занятием, считавшимся табу, поэтому любой нормальный дворянин, скорее всего, отмахнулся бы от предложения богини.
Фердинанд, однако, не был обычным дворянином. Он рос магическим камнем во дворце Адальгизы и не имел никаких проблем с использованием лекарства синхронизации. В глубине души он верил, что всем людям суждено стать магическими камнями и что обмен магической силой вполне естественен.
«Я не против перекрасить Розмайн».
Большей проблемой для него было иссушение магической силы. Из своего опыта в зале восполнения Аренсбаха он знал, что это болезненный процесс. Фердинанд не хотел подвергать Розмайн такой же пытке.
— Подобный метод подвергнет её смертельному риску, — сказал Фердинанд. — Есть ли другие варианты, которые мы могли бы использовать?
— Если ты не хочешь доводить её до состояния истощения, остаётся только ждать, пока её первоначальная магическая сила не вернётся.
— Значит, божественная сила исчезнет, если её применить?
— Конечно, нет. Она немного ослабнет, но восстановится вместе с её обычной магической силой. Боль, которую Майн испытывает не пропадёт до тех пор, пока не уйдёт последняя крупица божественной силы, а это отнюдь не короткий процесс. Судя по её реакции до сих пор, я не думаю, что она выживет. Я бы посоветовала тебе перекрасить её.
Фердинанд был вынужден согласиться. Силы богов с различными атрибутами сталкивались друг с другом и наносили всевозможные повреждения телу Розмайн. Времени терять было нельзя.
«Кроме того, Розмайн страдает пожиранием».
Чтобы создать копию Грутрисхайта, Фердинанду потребовалась часть мудрости Розмайн. Только тогда он узнал, что страдающие пожиранием необычайно уязвимы к чужой магической силе. Он уже окрашивал её орган магической силы, когда сгустки магической силы поставили её на грань жизни и смерти, и если божественная сила действует на неё даже сильнее, чем на простых смертных, есть шанс, что сила не исчезнет так, как обычно.
— Вы рассказали мне, как лишить Розмайн божественной силы, — сказал Фердинанд. — Теперь скажите, как вернуть ей утраченные воспоминания. Среди тех, кого она забыла, есть простолюдины. Как ей вспомнить их, если они не могут направить в неё магическую силу?
Местионора скрестила руки на груди, её взгляд блуждал по окружающему пространству. Думала ли она или просто искала способ уклониться от ответа на вопрос? Прошло немало времени, прежде чем она наконец ответила.
— Если ты знаешь кого-то, кто разделяет эти воспоминания, он мог бы направить в неё свою магическую силу. Это может восстановить некоторые из разорванных связей.
Боги не могли лгать — точнее, не смели, ибо наказание было поистине суровым. Тем не менее, по языку тела Местионоры Фердинанд догадался, что она упустила нечто важное. И богиня не сказала, что нет никаких других вариантов.
«Должно быть это не то, что ей нравится».
Фердинанд не был уверен, что у него хватит времени найти метод, который богиня пыталась от него скрыть, да и вообще способен ли он сам разобраться в этом, но он уже принял решение: он сделает всё, что в его силах, чтобы помочь восстановить воспоминания Розмайн.
Пережитое Розмайн в нижнем городе сформировало в ней ту девушку, которой она являлась до сих пор. Теперь же, когда она больше не помнила о них, её любовь к семье и волнение перед будущим, казалось, угасли. Она стала гораздо холоднее, чем прежде, и порой казалась совершенно безразличной к жизни.
«Хотя она утверждает, что я очень важен для нее, ей не хватает того энтузиазма, который я раньше находил таким раздражающим».
Отсутствие сострадания возникло у неё не само собой, а потому, что она больше не имела доступа к ключевым воспоминаниям. Фердинанд злился на богов за то, что они сделали с Розмайн. Подобное было совершенно непростительно.
«Я восстановлю её воспоминания», — твёрдо решил он.
— Что за хмурый вид, Квинта, — сказала Местионора со злобной усмешкой. — Тебе нужно лишь заставить её наполнить основание. Она сможет выжить без своих воспоминаний, но безвременно погибнет, если ты не окрасишь её.
Восполнение основания позволило бы Розмайн потратить много магической силы за короткий срок, но Фердинанда это не убеждало. Она не собиралась становиться зентом, и едва ли Эглантина успеет перекрасить божественную силу и перекроить границы страны к предстоящему собранию герцогов. Но Местионора не желала это слушать.
— Я разделила божественную силу внутри Майн по атрибутам, но это лишь временное решение. По мере восстановления магической силы божественная сила будет усиливаться, а боль — нарастать. Поторопись с окрашиванием, когда Майн вернётся.
Богиня пронеслась по воздуху и опустилась на плечо Эйвермина. Должно быть, Эглантине удалось применить противоядие, потому что бывший бог снова мог пошевелить руками.
«Чтобы спасти жизнь Розмайн, я полагаю, нужно пойти на компромисс».
Местионора намеревалась любыми способами заставить Розмайн пожертвовать магическую силу в основание страны. Фердинанд не знал, что значит «поторопись» в устах богини, но не собирался терять времени. Он начал составлять примерное расписание, пока Эглантина давала обет Богине Света и другим богам.
***
К несчастью, наполнения основания оказалось недостаточно для истощения Розмайн. Усугубляло ситуацию то, что божественная сила восстанавливалась с огромной скоростью.
«Это бессмысленно... Местионора солгала мне? Или такой исход не смогла предсказать даже она?»
Фердинанд подумал, не перекрасить ли Розмайн сразу, но отвержение было гораздо сильнее, чем раньше. Он взял её за руку и попытался направить в неё магическую силу, но его тут же отбросило назад. Отторжение было настолько сильным, что Розмайн даже не заметила его попытки. Её действительно нужно было почти полностью иссушить, прежде чем он смог бы окрасить её своей магической силой смертного.
«Но будет ли этого достаточно?»
Не в силах полностью отбросить свои сомнения, Фердинанд распорядился, чтобы Розмайн тратила магическую силу и использовала божественные инструменты для снабжения своего нового герцогства. Она вернула бесплодным землям былое великолепие, нещадно обрадовав увидевших её простолюдинов и ещё сильнее укрепив свою репутацию воплощения богини. Это были долгожданные перемены, но они измотали Розмайн и не истощили столько магической силы, сколько ожидалось. С каждым днём она всё больше увядала.
— У нас есть божественные инструменты, в которые я вложила магическую силу, не так ли? — уточнила Розмайн. — Любой может использовать их, прочитав соответствующую молитву. Мы можем попросить остальных истратить за меня магическую силу из инструментов.
Очень тревожное развитие событий. Розмайн рассуждала так логично, только когда её загоняли в угол. Убедившись, что её магическая сила изменилась настолько, что имело смысл провести тестирование, Фердинанд дал ей каплю лекарства синхронизации...
Лишь ощутив вкус, Розмайн немедленно запротестовала. Она заявила, что лекарство ужасно горькое и щиплет язык — далеко не та сладость, что она отмечала раньше. Она не сможет выпить жидкую магическую силу, когда даже простое лекарство синхронизации действовало на неё как яд. Фердинанд мог лишь заключить, что магическая сила у неё далеко не иссякла.
«Достаточно ли у Розмайн выносливости, чтобы мы могли её полностью осушить?»
Магическая сила Розмайн восстанавливалась, что приводило к росту божественной силы и усиливало боль, даже если она ничего не делала, а только спала. В результате она стала отдыхать лишь короткими перерывами и неохотно ложилась в постель.
Лизелетта сообщила, что Розмайн голодна, но не может есть. Если предположить, что первое было следствием значительного истощения магической силы, то Розмайн вскоре предстояло пережить более сильные муки, чем она могла себе представить.
«У нас ещё меньше времени, чем я ожидал».
Напряжение росло, и последователи Розмайн стали истощать божественные инструменты, чтобы их госпожа могла полностью посвятить себя их наполнения. Это неплохо сработало, и в конце концов она потеряла достаточно магической силы, чтобы почувствовать Фердинанда.
«Но её божественная сила всё ещё слишком велика. Я совсем не чувствую её магическую силу».
С другой стороны, божественная сила Розмайн вскоре снизилась достаточно, чтобы она смогла выпить лекарство синхронизации. Держась за эту слабую надежду, Фердинанд пришёл к выводу, что вскоре сможет окрасить её магическую силу.
◆
Вернувшись к настоящему, Фердинанд понял, что его надежды скоро осуществятся. Он внимательно следил за Розмайн, пока она отвечала на его замечание.
— Мм... Звучит сложно. Я не хочу, чтобы он был несчастен, но я планирую посвятить всё своё время присмотру за библиотекой и чтению книг. Разумеется, всё время, которое я не трачу на выполнение своих обязанностей.
Она говорила как всегда непринуждённо, но выглядела бледной как полотно.
Почувствовав всю серьёзность их положения, Фердинанд потянулся за лекарством восстановления.
— Мы почти закончили, — запротестовала Розмайн, и в её золотистых глазах вспыхнула решимость, кричащая о том, что она отказывается восстанавливать свою магическую силу.
Фердинанд опустил руку, стиснув зубы. Как бы он ни считал, что ей это необходимо, он не мог заставить её пить против воли.
***
Водяное зеркало переместилось с врат герцогства Фрёбельтака к вратам Эренфеста. Фердинанд сделал несколько приятных замечаний, пытаясь поднять настроение Розмайн, но она уже не могла говорить; в ответ раздалось лишь несколько затрудненных вздохов. Она перестала пытаться скрыть свою боль и дрожащими руками вцепилась в плоский магический камень.
— Не волнуйтесь... — различил среди хрипов Фердинанд.
— Ещё немного, Розмайн, — утешил он, пытаясь подбодрить её, но путь от последних врат герцогства до замка был отнюдь не коротким. Он нетерпеливо смотрел на тёмное море, появившееся в водяном зеркале.
«Круг так и не завершён? Сколько ещё времени это займёт?»
Голова Розмайн начала опускаться. Силы покидали её, и ей было необычайно трудно продолжать прикасаться к блюдцу. Фердинанд обхватил Розмайн за плечи и положил свои руки на её, прижав их к магическому камню.
— Прислонись ко мне, если надо. Только держи руки на блюдце.
Фердинанд продолжал поддерживать Розмайн, которая теперь была в сознании лишь частично, и направлял магическую силу в её руки. Он заметил какое-то отторжение, но она никак не отреагировала.
«Осталось совсем немного!»
Не успела она опуститься на землю, полностью выбившись из сил, как взору предстал замок. Магический круг был завершён. Фердинанд направил в её руки ещё больше магической силы и, не теряя времени, прочел молитву.
— О богиня воды Фрютрена, приносящая исцеление и перемены. О двенадцать богинь, что служат рядом с ней. Пожалуйста, услышьте мою молитву и одолжите мне свою божественную силу...
Не переставая говорить, он попытался усадить Розмайн прямо, чтобы она могла пить. Он потянулся к стоящему рядом пузырьку, в котором уже находилось лекарство синхронизации, и продолжил молиться:
— Окрась царство смертных в свой божественный цвет.
В мгновение ока водяное зеркало приобрело зелёный оттенок. Масштабное заклинание было завершено, но праздновать было рано: Фердинанд открыл Розмайн рот и влил в неё бутылёк, позволив лекарству синхронизации влиться в её горло. Следующей будет жидкая магическая сила. Окрасив её сейчас, он не даст божественной магической силе восстановиться вместе с обычной.
«Будь спокоен. Ты уже делал это бесчисленное количество раз».
Каждое его движение было направлено на достижение цели: он давал Розмайн ряд лекарств, которые нужно было выпить. Он казался совершенно спокойным — как врач, он привык лечить её, пока она спит — но в его голове шла напряжённая борьба. Слишком многое было поставлено на карту.
Время было крайне важно. Фердинанду нужно было окрасить Розмайн до того, как она умрёт от истощения магической силы или божественная сила в ней начнёт возвращаться. Окрасить её было гораздо проще, пока у неё мало магической силы, но слишком долгое промедление перед применением лекарства восстановления означало её гибель.
«Торопись. Не делай пауз».
Фердинанд сжал руку Розмайн и направил в неё ещё больше магической силы. Ему стало трудно дышать, а стук в груди стал таким громким, что он уже не мог уловить биение её сердца. Должно быть, лекарство синхронизации действовало, потому что её сопротивление к его магической силе продолжало ослабевать. Он счёл время подходящим и влил в горло Розмайн лекарство восстановления.
«Осталось только дождаться, когда она придёт в себя».
Фердинанд ждал, но ничего не происходило. Даже когда к Розмайн вернулось здоровое количество магической силы, она по-прежнему лежала, прижавшись к нему. Холодный пот струился по его спине. В горле стало так сухо, что было больно глотать.
— Розмайн! Проснись! Розмайн!
Фердинанд увеличил количество вливаемой в неё магической силы. Он прогонял её через организм, чтобы предотвратить образование сгустков, возникающих при смерти. Сопротивления было достаточно, чтобы причинить ей боль или хотя бы дискомфорт, но она оставалась совершенно неподвижной. Каждый её вдох казался слабее предыдущего, а когда Фердинанд попытался проверить пульс, то обнаружил, что он очень слабый.
— Неужели мы опоздали?
Они сделали всё возможное, чтобы устранить божественную силу, подвергавшую жизнь Розмайн опасности. Но неужели этого всё ещё недостаточно? Может, стоило ввести лекарство восстановления раньше? Возможно, было бы разумнее напоить её лекарством для заживления ран, которое он отдал Джервазио. Отчаяние и сожаление впились своими острыми когтями в его разум, пока его мысли неслись вскачь.
Но это был ещё не конец.
Фердинанд поднёс руку ко рту Розмайн, ещё раз проверяя её дыхание. Затем он поднял голову. Сколько раз он оказывался на грани смерти? Сколько раз он думал, что его жизнь закончилась? Когда он оказался в ловушке в зале восполнения магической силы Аренсбаха, он искренне верил, что умрёт.
Даже тогда, когда он совсем потерял желание бороться, Розмайн не сдавалась. Она сделала всё, что было в её силах, чтобы спасти его, и было логично, что он должен сделать то же самое для неё. Он готов был пойти на всё — даже на сомнительные записи из древних, не заслуживающих доверия источников, — лишь бы снова разбудить её.
«Боги могут вернуть себе своё проклятие».
Фердинанд сделал из штапа перо и продолжил вглядываться ввысь:
— О боги, услышьте мою мольбу. Богиня Мудрости обманула меня. Божественная сила Розмайн не угасла даже после того, как она снабдила основание Юргеншмидта. Этого ли результата вы желаете?
Примешивая слова обиды, Фердинанд вспомнил самый чудесный магический круг, который он когда-либо видел, и начертил его в зеркальном отражении. Это было отображение круга, который существовал только для того, чтобы благословлять других, — круга, который Розмайн когда-то использовала для него.
— Розмайн молилась богам больше, чем кто-либо другой. Она, как никто другой, заслуживает жизни. Если вам нужно кого-то проклясть, прокляните меня. Я верну полученное благословение. Заберите обратно мучения, которые вы на неё возложили, и даруйте ей благословение, которого она заслуживает.
Согласно древним записям, чтобы снять проклятие бога, требовалось благословение бога более высокого ранга. Чтобы снять проклятие подчиненного бога, молились богу, которому он служил. Чтобы снять проклятие, наложенное кем-то из вечной пятёрки, молились верховным богам. У проклятия Розмайн было много источников, поэтому Фердинанд использовал магический круг всех атрибутов.
Чтобы развеять божественное проклятие, жертва должна была также безвозмездно вернуть благословения, которые были ей дарованы. Фердинанд вернул бы то, что дала ему Розмайн.
«Ради неё я воспользуюсь благословением, которое она сама мне когда-то дала».
— О верховные бог и богиня, что правят бескрайними небесами, о могучая вечная пятёрка, правящая царством смертных: богиня воды Фрютрена, бог огня Лейденшафт, богиня ветра Шуцерия, богиня земли Гедульрих, бог жизни Эйвилиб. Услышьте мой призыв и исправьте свою ошибку. Я возвращаю вам благословение, полученное мной, чтобы было даровано истинное.
Магический круг откликнулся на его молитву, и благословение, которое он когда-то получил от Розмайн, появилось на его теле в виде света. Оно поплыло к магическим камням над основанием, заставляя каждый из них сиять по очереди.
Не обращая внимания на это зрелище, Фердинанд взял в руки магический инструмент для исследования воспоминаний, который позволил бы ему заглянуть прямо в мысли Розмайн. Он собирался использовать его, когда она снова придёт в сознание и будет чувствовать себя лучше, но теперь не видел смысла ждать. Он собирался переплести их магическую силу, воспоминания, разум и жизнь.
Как только инструмент был готов, Фердинанд прикоснулся к его магическими камням. Магическая сила всколыхнулась, и их разумы синхронизировались.
***
Радужный свет вернувшегося благословения поплыл по воздуху и стал медленно впитываться в магические камни, вращающиеся вокруг основания.
Лишь когда последние капли благословения исчезли, из камней полил новый дождь, полностью вернувший свет к Розмайн. Его слабое жёлтое свечение, которое Фердинанд уже не мог видеть из-за синхронизации, напоминало последнее благословение, которое даровала ему одна священница-ученица.