Том 1.1. Побеждена древними египтянами
Крошечные хлопья снега начали падать тут и там, когда мы были на грани завершения наших приготовлений. Зима действительно приближалась.
Зимой в нашем районе всё будет занесено снегом, а мы станем проводить всё время дома, кроме особенно солнечных дней. В любом случае, я обычно и так проводила всё своё время в четырёх стенах, так что это не было для меня проблемой. Но в этом мире не было книг. Выживу ли я взаперти не будучи окружённой книгами?
Когда начинал падать снег, часто поднималась пурга, а потому нам нужно было держать свои окна и двери плотно закрытыми, чтобы из дома не уходило тепло. Поэтому мы заткнули несколькими толстыми тряпками все щели, чтобы сквозь них не задувал ветер.
— Мда, так темно.
— А чего ты ожидала, сейчас метель.
Меня застигло врасплох, что единственными источниками света в нашем запертом доме были очаг и наши свечи. Это был первый раз, когда я оказалась в совершенно тёмной комнате посреди дня. Жить без электричества неприятно. Даже в мою бытность Урано у меня были телефон и фонарики, когда из-за тайфунов отключалось питание, и обычно это исправляли на следующий день. Разве мы не впадём в депрессию, проводя недели в подобной темноте?
— Мама, а у всех дома так темно?
— Хм-м. Я полагаю, что те, у кого достаточно лишних денег, обычно имеют для освещения по нескольку ламп в своих домах, но у нас есть только одна.
— Что? У нас есть лампа, но мы ею не используемся?
Я подумала, что было бы лучше использовать любой источник света, который у нас есть, но мама просто вздохнула и покачала головой.
— Мы стараемся избегать использовать лампу, потому что мы должны быть экономными с маслом. Ты ведь не хотела бы, чтобы у нас кончились свечи, если зима затянется?
У меня не было никаких возражений против того, чтобы быть бережливой. Даже моя мама в Японии делала различные вещи во имя экономии денег. Она отключала настенный телевизор, чтобы сэкономить на счетах за электричество, но при этом засыпала, пока он всё ещё был включен. Она закрывала воду, пока чистила зубы, чтобы сэкономить на воде, но оставляла её включенной, когда мыла посуду. Другими словами, моя мама научила меня важности самоуспокоения.
Я решила пойти по пути бережливости моей мамы и посмотреть, смогу ли я найти какой-нибудь способ сделать комнату немного ярче.
— Майн, что ты делаешь?
— Думаю, так можно будет сделать комнату немного ярче...
Помня о применении трёхстороннего зеркала для увеличения освещённости, я отполировала старые металлические рукавицы моего отца, которые он, по-видимому, использовал в прошлой войне, и поставила их рядом со свечой.
— Майн, перестань!
— Сейчас стало труднее видеть.
Они обе сразу же осадили меня. К сожалению, рукавицы не были плоскими металлическими пластинами, и их поверхность оказалась не совсем гладкой. Свет отражался во всех направлениях и слепил их, что лишь затрудняло видимость.
— Мда, это не сработало. Интересно, есть ли что-нибудь ещё, что я могла бы использовать как [зеркало]...
— Я была бы признательна, если бы ты прекратила тратить наше время, — мама холодным тоном пригрозила мне, а потому пришлось отказаться от своей светоотражающей стратегии.
Тем не менее, плохая освещённость не играла для меня практически никакой роли, ведь у меня всё равно не было книг, которые я могла бы читать, поэтому я «встала лагерем» рядом с тёплым очагом. Вскоре мама принялась устанавливать свой ткацкий станок рядом со мной. Он не был больши́м механизмом как те, что я видела в Японии. Он представлял собой нечто гораздо более фундаментальное. Меня интересовало, возможно ли ткать на нём ткань в таком маленьком доме, но оказалось, что существуют достаточно маленькие ткацкие станки для выполнения подобной работы.
— Тули, мне нужно многому научить тебя до твоего крещения, — сказала мама, прежде чем начать учить Тули всему, что ей нужно было знать о ткачестве. Тули взяла в руку катушку ниток и выглядела невероятно серьезной.
— Ты кладёшь нить сюда, а затем готовишь уто́к¹. Затем ведёшь нить вот так...
Используя нить, которую она красила осенью, мама начала́ показывать как нужно ткать. Она объясняла как сделать ткань, сшить из неё одежду и вышивать. Попутно, она подготавливала нить для следующего года из той шерсти, которую купила. Мы покупали всегда лишь базовые материалы. Где мы жили, не продавалось никакой новой одежды, и даже купить ткань было слишком дорого для большинства простых людей.
— Всё правильно, продолжай. Тули, а у тебя хватает сноровки для такой работы. Майн, не хочешь тоже попробовать? Говорят, нет ни одной красавицы, которая не умела бы шить.
— Что? Красавица?
— Всё верно. Создание одежды для своей семьи важно как практически, так и ради того что покрасоваться перед соседями. Ты не сможешь стать настоящей красавицей, если не умеешь шить и готовить.
А-а-а-а... Тогда я точно не вырасту красавицей. Ну, то есть, я могу понять, что всё это важно для хорошей жены, но какое отношение готовка и шитьё имеет к тому, чтобы быть красивой? Я привыкла к тому, что одежда – это то, что можно купить в магазине. Зайдите в магазин, и вы будете окружены одеждой самого различного дизайна. Я никогда не интересовалась этим, просто носила что нравится, и не старалась одеваться так, чтобы привлекать внимание, но даже в таком случае мой шкаф был полон одежды. По крайней мере, я никогда не носила обноски, которые необходимо было зашивать. С шитьём мне приходилось сталкиваться лишь несколько раз на занятиях в школе, да и то, в те времена я просто использовала электрическую швейную машину, чтобы покончить с заданием в кратчайшие сроки. Лучшее, что я могла сделать с иголками – пришить оторвавшуюся пуговицу.
Скажу прямо, если вы ожидаете, что я буду рассматривать прядение нитей, ткачество и пошив одежды для семьи в течение зимы, как некие важные вещи, то вы явно требуете от меня слишком многого. Я могла бы с уверенностью сказать, что я никогда не буду сильно об этом беспокоиться. Я никогда не чувствовала мотивации заниматься этим. Хотя... я буду шить до тех пор, пока мои руки не отвалятся, если я смогу использовать ткань как замену для пергамента.
— Майн, ну как, не хочешь присоединиться? — поинтересовалась Тули.
— М-м-м, может быть в следующий раз.
Тули хотела, чтобы я присоединилась, но я просто не хотела ничего шить. Мама учила Тули, потому что та желала стать ученицей швеи, но в моём случае мне не хватало ни роста, ни размера рук, ни, разумеется, мотивации. Обучать меня было бы пустой тратой времени.
— Мама, пожалуйста, сделай мне платье для крещения. А я пока буду плести корзинки.
— Непременно. Положись на меня. Я сделаю тебе самое красивое, самое замечательное платье, какое ты когда-либо видела.
Мама, уверенная в своих навыках шитья, говорила с энтузиазмом. Каждый сезон все дети достигшие семи лет собирались в храме в своей лучшей одежде. Это была прекрасная возможность для мамы показать свой талант. В некотором смысле это было похоже на соревнование для матерей. Моя мама начала́ готовить основу для ткани с улыбкой на лице, используя намного более тонкую нить, чем та, с которой практиковалась Тули.
— Эта нить выглядит очень тонкой.
Мама одарила меня горькой улыбкой, когда я подумала о том, сколько времени понадобится, чтобы сделать ткань из такой нити.
— Ну, её крещение летом. Можешь представить, как было бы жарко без тонкой одежды?
— Ты шьёшь её платье зимой, хотя её крещение летом? Разве она не вырастет к тому времени?
Летом гораздо больше еды и времени для игр, поэтому, я думаю, большинство детей будут быстро расти. Что будет, если она вырастет слишком сильно, и платье окажется для неё мало?
— Я смогу внести в него небольшие изменения, если возникнут проблемы. Майн, моё главное беспокойство состоит в том, что ты намного меньше её. Возможно, вы не сможете носить одно и то же платье. Разрешить эту проблему будет очень тяжело. Интересно, что я буду делать в следующем году?
Уф... Её слова прозвучали неутешительно. Ну, удачи тебе, мамочка.
Мама снова принялась ткать с помощью тонкой нити, с которой работать было куда труднее, чем с шерстяной нитью, из которой она пряла ранее. Тули принялась делать корзинки для продажи. Так как мои глаза достаточно хорошо приспособились к темноте, я решила начать изготавливать свой собственный псевдо-папирус, что было моим первый гигантским шагом к осуществлению своей мечты. Если я смогу просто сплести эти растительные волокна вместе, то я обязательно получу что-то вроде бумаги. Я не проиграю древним египтянам! Давайте сделаем папирус!
Я положила волокна на стол и вспомнила о подставках, которые я была вынуждена изготавливать в мою бытность Урано. Для начала, я постараюсь сделать лист бумаги размером с открытку. Я принялась за работу, переплетая вертикально и горизонтально волокна, которые были намного тоньше, чем нить, которой шила мама. К сожалению, мне не хватало денег, навыков и возраста. Сейчас у меня был поединок, который я должна была выиграть со всей своей выдержкой, решимостью и ещё бо́льшей выдержкой.
Бу-у, они все такие тонкие, что я едва могу различить их.
Шкряб шкряб шкряб...
Ах, я все испортила!
Шкряб шкряб шкряб...
Волокна были настолько тонкими, что исправить мою ошибку было нелегко. Всё просто развалилось. Разочарованная, я продолжила свою битву с тонкими волокнами, и в конце концов Тули прекратила плести свою корзинку и заглянула мне через плечо.
— Эй, Майн. Что ты делаешь?
— А? Я изготовляю [псевдо-папирус].
Тули переводила взгляд между мной и моими руками. На её лице было написано, что она не поняла, что я только что сказала. М-м-м, ты не можешь сказать что это такое лишь посмотрев на то, что я делаю? Ну я ещё даже не закончила квадрат шириной в один дюйм, так что справедливо. Даже я не могу сказать, действительно ли в результате получится хороший псевдо-папирус.
Мама, продолжая ткать, посмотрела на меня, возившуюся с растительными волокнами, и вздохнула.
Шкряб шкряб шкряб...
Шкряб шкряб шкряб...
— Майн, если у тебя есть время играть, то помоги Тули плести корзинки.
— М-м-м. Может быть, когда я не буду так занята.
Я не играла, и у меня не было времени, чтобы помочь Тули. Не было бы преувеличением сказать, что в настоящий момент я была занята больше всего с тех пор, как начала́ свою жизнь как Майн.
Ах! Я сделал еще одну ошибку. Всё потому, что мама позвала меня. Чёрт!
Шкряб шкряб шкряб...
Шкряб шкряб шкряб...
— Майн, серьезно, что ты делаешь? — вновь поинтересовалась Тули.
— Я же уже сказала тебе, я делаю [псевдо-папирус].
Моих психических возможностей не хватало, чтобы ответить на вопрос Тули мягко, а потому мой тон стал немного резким, ведь я полностью сосредоточилась на своём занятии.
Шкряб шкряб шкряб...
Я не ненавидела работать руками, и занималась этим потому, что хотела. Я просто должна была оставаться решительной и продолжать.
Шкряб шкряб шкряб...
Шкряб шкряб шкряб...
— Майн. Оно не становится больше.
— Я знаю!
Комментарий Тули послужил искрой, которая, наконец, заставила меня закричать от разочарования. Мне потребовался целый день, чтобы получить кусочек размером с ноготь. Пожалуйста, поймите, что я тогда чувствовала.
Шкряб шкряб шкряб...
Шкряб шкряб шкряб...
На следующий день я также рассчитывала на свою решимость. «Просто продолжай», — сказала я себе, сплетая волокна вместе. Я не могу позволить, чтобы комментарии Тули беспокоили меня.
— Чем это вообще должно стать?
Я не могу... позволить им беспокоить меня. Я не могу позволить им беспокоить меня.
Шкряб шкряб шкряб...
А-а-а-а-а! Оно разваливается! Я просто должна продолжать! Мое сердце разобьется, если я не попытаюсь это исправить!
Шкряб шкряб шкряб...
— Эй, Майн...
— Вот и всё! Я не могу его сделать! Хорошо, [древние египтяне], вы выиграли! Я проиграла!
Мысленно и эмоционально истощенная, я сжала в кулак свой псевдо-папирус и закричала в отчаянии.
Псевдо-папирус оказался размером с крошечную записную книжку. Я понятия не имела, сколько бы дней заняло, если бы я попыталась сплести волокна в листок размером с реальный лист бумаги, при этом сделав его достаточно плотным, чтобы на нём можно было писа́ть. Естественно, что с такой скоростью для меня было бы невозможно изготовить достаточно псевдо-папируса, чтобы хватило на книгу.
Вы можете понять, почему я растеряла терпение на полпути, просто взглянув на мой псевдо-папирус размером с карточку. Центр был сплетен плотно, но чем ближе вы оказывались к краю, тем более рыхлым он был. Ни за что бы это не превратилось в бумагу, на которой я могла бы писа́ть. В лучшем случае, это может сойти за неряшливо сделанную подставку. Оно было недостаточно хорошо даже для того, чтобы писа́ть на нём заметки.
— Ну-у-у... Я потерпела неудачу. Мой план по [папирусу] полностью провалился.
Задача, связанная с получением материалов, сложность процесса создания и общие затраты времени, были слишком велики для массового производства псевдо-папируса. Даже если бы я закончила листок псевдо-папируса, то это не привело бы к созданию книги.
— Майн, успокойся! Если у тебя есть время поиграть с растениями, сплети несколько корзинок!
— Корзинки не превратятся в книги...
— Я не знаю, о чём ты говоришь, но ты ведь потерпела неудачу? Просто начни уже делать корзинки.
Мама была так зла, что я сдалась и согласилась плести корзинки. Делать их было намного проще, чем сплетать супер-тонкие растительные волокна.
— Тули, я помогу тебе с корзинками. Не могла бы ты поделиться своими материалами?
— Вот, я научу тебя.
Подготовив для меня материалы, Тули с улыбкой предложила мне помощь, но я просто взяла их и покачала головой.
— Всё хорошо, я уже знаю, как.
— Знаешь?
Наблюдая краем глаза, как Тули растерянно моргает, я принялась плести корзинку. Я разложила похожие на бамбук плоские кусочки дерева и аккуратно сплела их вместе, делая плотную корзинку без зазоров. Это была действительно идеальная возможность для меня, так как я давно хотела какую-нибудь сумку. Я решила приложить все усилия, чтобы сделать корзинку, и при этом частично выпустить пар от неудачной попытки с папирусом. Сделав сплошное дно, я рассчитала, как сделать внешний вид корзинки красивым, прежде чем начать плести остальную часть. Я продолжала сплетать куски дерева, стараясь не повредить руки, пока корзинка не была готова. Мне потребовалось целых пять дней, чтобы сделать крошечный кусочек псевдо-папируса, но свою «сумку» я закончила в течение дня. Она была довольно хороша, учитывая, насколько неуклюжими были мои крошечные детские ручки.
— Майн, удивительно! Я и не знала, что ты настолько предрасположена к такой работе. Может быть, тебе стоит попытаться стать учеником плотника? — взволновано сказала мама.
— Что? Это немного...
Глаза мамы сияли от радости от того, что её бесполезная дочь обладала неожиданным талантом, но я не собиралась становиться ученицей плотника. Я хотела бы работать либо в книжном магазине, либо библиотеке, либо вообще нигде. Хотя маленькой проблемой являлось то, что книги были настолько редки, что не было ни книжных магазинов, ни библиотек, которые наняли бы меня.
— Эм-м, Майн, почему у тебя так хорошо получается?
Тули сравнила свои корзинки с моей и опустила плечи, подавленная тем, насколько хуже были сделанные ею.
— Тули, не беспокойся. Тебе просто нужно научиться сокращать промежутки и планировать заранее, чтобы создавать узоры.
Я хочу сказать, что здесь просто разница в нашем опыте. В мою бытность Урано, я увлекалась декоративно-прикладными искусствами своей мамы. Она складывала газетные объявления и делала из них корзинки. Я никогда не ожидала, что такой опыт будет полезен для меня, но вы никогда не знаете, куда вас приведет жизнь.
— Майн, я не могу поверить, что ты лучше меня!
О, нет... Похоже, я действительно ранила гордость Тули как старшей сестры.
— А-а-а… точно! Тётушка Герда научила меня, когда присматривала за мной. Я делала их всё время, пока ты была в лесу. Ты занималась многими другими вещами, пока я плела корзинки, так что ты лучше меня почти во всём. Ну правда.
У меня практически не было опыта обращения с детьми, поэтому я не была уверена, как вернуть ей хорошее настроение. Я сделала всё возможное, чтобы найти оправдание, почему была так хороша, но, честно говоря, я даже не была уверена, что на самом деле пыталась сказать.
— Ох, поняла. Действительно.
Я не была уверена, что конкретно её убедило, но Тули немного успокоилась.
— Хорошо, Майн, тогда я сделаю много корзин за эту зиму и стану лучше, чем ты!
— Ага. Постарайся, Тули!
Я вздохнула с облегчением. Рада, что Тули стало лучше. Мне было бы намного сложнее выжить здесь без помощи Тули. Если бы я осталась одна, я была бы беспомощна. Я так рада, что подняла ей настроение.
— О, Тули. Ты должна подтолкнуть вот здесь немного больше, так будет выглядеть лучше.
Что ж... Не то, чтобы я была особо рада, что умею делать корзинки. Я просто хочу книги.
Я смотрела как Тули плетёт корзинку и давала ей советы, глядя на свой неудавшийся псевдо-папирус. Если с папирусом не вышло, то как мне поступать дальше? Всю зиму я думала о том, что можно придумать ещё, пока продолжала плести корзинки рядом с Тули.
Египет не годится, это слишком сложно для такого ребёнка, как я. И что мне делать, если вариант с Древним Египтом не сработал? Ладно, если подумать об этом как об учебнике, то вы обычно изучаете месопотамскую культуру перед египетской. Поняла! Вот оно! Клинопись! Время глиняных табличек! Да здравствует культура Древней Месопотамии!
Я помню, что их глиняные таблички сумели пережить даже пламя войны и поджоги. Я буду делать глиняные таблички, вырезать на них буквы и обжигать их в печи – это должно быть достаточно просто. Кроме того, изготовление табличек из глины будет выглядеть так, словно ребёнок играет в грязи. Взрослые ничего не заподозрят. Решено! Это то, что я хочу сделать. Как только снег растает и наступит весна, я примусь за глиняные таблички!
Примечания
1. уто́к — поперечная (горизонтальная) система направления параллельных друг другу нитей в ткани, располагающихся под прямым углом к системе основы, и проходящих от одной кромки ткани до другой. Вместе с системой основы образует ткацкое переплетение.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Уток