Том 7. Глава 140. Забота о Камиле

Итак, я стала старшей сестричкой моего милого братишки Камиля. Тот день мне определенно запомнился, но несмотря на решение вести себя как старшая сестра, на этом пути я встретила врага — сонливость, который внезапно на меня напал. Схватки у мамы начались почти перед самым рассветом, а Камиль родился между третьим и четвертым колоколом, но к этому времени я так невероятно устала от наматывания кругов вокруг колодца, что после обеда почувствовала, как неумолимо хочу уснуть.

Нет, нет! Я не должна спать!

Я принесла маме воды, позаботилась об обеде, и сделала кучу всяких мелочей. Но мне хотелось дождаться, пока папа или Туури вернутся с праздника, чтобы помочь. Пока я боролась с тяжелеющими веками, мама похлопала ладошкой рядом с собой.

— Майн, если ты хочешь спать, ложись.

— Не хочу. Подожду, пока вернутся папа или Туури. Мне нужно стать для Камиля невероятной старшей сестрой, а пока буду тебе помогать, — ответила я. Совершено точно я собиралась бодрствовать, наконец-то встретившись с Камилем, и заботиться о нем. Выслушав мое решительное заявление, мама нежно улыбнулась.

— Я уважаю твое желание, но меня заботит, чтобы ты оставалась здоровой. Если устала, нужно отдохнуть, — сказала она. Я огорченно кивнула. Мама сама устала из-за родов, потому мне не хотелось заставлять ее волноваться еще сильнее. Помыв посуду, я с сбросила обувь и забралась на кровать. Немного отодвинувшись, чтобы не задеть ненароком Камиля, я устроилась так, чтобы его спящее личико находилось напротив моего.

Завтра твоя старшая сестра пойдет работать, ладно?

Я довольно быстро задремала и почувствовала, как мама укладывает меня ближе и гладит по голове, а затем, незаметно для самой себя, уснула глубоким сном. Но даже через свой прекрасный сон я услышала высокочастотное хныканье, похожее на кошачье мяуканье из-за чего я сразу проснулась. Не особо довольная от раннего пробуждения, я нахмурилась.

Замолчи… Я хочу спать , — подумала я, накрыв голову одеялом, но из-за этого крик стал только еще громче. — А-а-а! Почему кто-то орет так близко? Ой, погодите! Камиль!

Я сразу открыла глаза и тут же наткнулась взглядом на мамино лицо. Она подняла Камиля и собиралась покормить его грудью с мягкой улыбкой.

— Милая, ты так сладенько спала. Уже скоро прозвенит пятый колокол.

Несмотря на то, что спала довольно долго, я все равно не чувствовала себя достаточно отдохнувшей. Потерев глаза, я посмотрела на Камиля. Мой крошечный братик изо всех сил сосал мамино молоко. Его круглый рот, расфокусированный рассеянный взгляд и маленькие сжатые кулачки выглядели очень мило.

— А вот и я. Камиль проснулся?

— Привет, Туури. Он пьет молочко, — сказала я в сторону двери, куда просунулась голова сестренки, вернувшееся с празднества. Она подошла, села на другую сторону кровати и сказала, смотря на Камиля.

— Такой кроха.

Наевшийся Камиль отвернул голову, и мама осторожно похлопала его по спинке, и тот тихо рыгнул.

— Ты медленно и плохо пила молоко, Майн, и оно всегда вытекало из уголка твоего рта. Когда ты, наконец, допивала, тебя вдруг ни с того, ни с сего тошнило, — говорила мама, с улыбкой, чуть прищурившись глядя на меня и вспоминая былые деньки. По сути, она намекнула, что с первого дня я причиняла неудобства, поэтому я надулась, как мышь на крупу.

— Ну... — задумчиво протянула Туури. — Ты и сейчас очень медленно ешь, а когда переедаешь, то плачешься, что живот болит, думаю, все осталось, как было.

— Туури, какая ты злюка!

— Так она же права, — присоединилась мама.

Раз так, то и мне было что сказать. Мы ели слишком жесткий для меня хлеб. Его было даже укусить сложно, потому приходилось все время макать его в суп или сначала чем-то запивать. Нравилось мне или нет, но приходилось ждать, пока он размякнет. Я так медленно ела только по этой причине, и сама была ни в чем не виновата.

— Майн, чего ты хлеб обвиняешь в том, что медленно ешь? Ты так копошишься только потому, что оставляешь его в супе, пока он не размокнет.

— Так все потому, что его иначе тяжело жевать!

Теперь мне было еще труднее пережевывать домашний хлеб, потому что в храме я привыкла есть мягкий, и вот, вернувшись домой, давилась каждый раз от уникального эксперимента по поеданию жесткого, как камень, хлеба. Пока мы с Туури продолжали бросаться фразами друг в друга, мама с лукавой улыбкой махнула нам рукой.

— Думаю, нужно сменить Камилю пеленки…

— Можно я! Хочу попробовать! — с горящими от предвкушения глазами попросилась Туури. Я придвинулась поближе, надеясь тоже научиться это делать чтобы однажды помогать, как настоящая старшая сестра. Туури развернула ткань, в которую Камиль был укутан, вытерла ему попку, а затем завернула обратно, но уже в чистую.

— Готово, — сестренка удовлетворенно вздохнула и просияла улыбкой. У нее вышло легко и непринужденно, да и вообще дело, на первый взгляд, оказалось несложным.

— В следующий раз я попробую сама , — решительно подумала я.

Туури быстренько кинула свернутую в клубок грязную тряпку в корзину для белья и выглянула в окно, смотря на голубое небо.

— Слушай, мам… Это же последние пеленки Камиля? Сегодня уже поздновато, но лучше бы их постирать сейчас, может статься позже дождь пойдет.

— Ох, ты права. Нужно поторопиться. Могла бы ты заняться этим? Я попросила Гюнтера повесить на кухне несколько веревок для сушки, но они находятся высоковато. Можешь его позвать, чтобы развесил.

Пока мама с Туури обсуждали стирку, я уставилась в окно, слова сестренки заставили меня удивиться. На небе плавало несколько облачков, но в целом небосклон оставался совершенно чист. Я не могла уловить, почему вскоре погода собиралась испортиться. Солнце садилось, как полагается.

— С чего вы обе взяли, что скоро испортится погода?

— А ты, Майн, почему не понимаешь? Если бы мы заранее не знали, что погода поменяется, то в лес стало бы слишком опасно ходить. Эх, нужно поторопиться и начать стирку! Пошли, Майн, — скомандовала Туури, выпихивая меня за дверь. И это заставило меня кое-что вспомнить.

— Сир Дамуэль запретил мне выходить на улицу…

Я не боялась, что со мной что-то случится у колодца возле дома, но вполне четко осознавала, что в опасности могли оказаться окружающие. Учитывая, что глава гильдии чернил недавно скончался, а на меня напали во время весеннего молебна, мне было не так просто решиться выйти на улицу без сопровождения. Вспомнив строгий наказ Дамуэля, Туури понурила плечи.

— Мы же должны подчиняться дворянам? Ну, тогда я сама займусь стиркой. А ты, Майн, можешь пока заняться готовкой. Мы с папой хорошо поели во время праздника, так что супа будет достаточно. Соседи поделились с нами весенними овощами и сосисками.

Смотря на овощи, из которых намеревалась приготовить суп, я поняла, что ела только суп и хлеб на обед и погладила живот.

— Что ж… Я уже голодна, на обед только супа чуточку поела. Мяса из храма не пробовала, а для мамы нужна пища, чтобы она могла кормить Камиля хорошим молоком…

Другими словами, я намекала, что стоило поесть мяса. Туури кивнула в сторону склада и посоветовала взять мясо птицы, которое хранилось там.

— Поняла. Тогда я просто добавлю к нему салат и травы?

— Некоторые травы не подходят роженицам. Добавь только салат, — посоветовала Туури прежде, чем спуститься по ступенькам с охапкой стирки в лохани, и куском мыла.

Я предпочитала мясо со специями из трав просто соленому. Но огорчившись, что мама не могла его есть, решила приготовить что-то другое.

— Раз травами мясо не приправить, стоит одолжить у папы немного алкоголя, — сказала я себе под нос, смотря, как сестренка исчезла за дверью. Я зашла в кладовую и прошла до самого конца, где хранились запасы на зиму в поисках мяса, а затем из кухонного шкафчика достала папино вино.

Обычно он всегда сокрушался и пытался остановить меня от использования его запасов для готовки. Он причитал, что и без вина у блюд прекрасный вкус, но я-то знала, что он просто хотел оставить себе как можно больше алкоголя.

Пусть папа ворчит сколько хочет, но я использую вино! Разница между мясом с вином и без огромная!

Как следует смочив мясо в алкоголе и добавив соль, я начала резать овощи. Для меня все еще существовала опасность наткнуться на необычный овощ, который требовалось специально обработать, но я примерно уже различала опасные и нет.

— Хм? Неужели я так плохо разбираюсь в них, потому что долго оставалась в храме?! Ритм, в котором я резала сбился, от осознания, как же много времени проведено вне дома. Теперь я совершенно превратилась в какую-то холеную девочку. У меня дрожали от усталости руки просто потому, что я орудовала ножом.

— Оу-у-у, вот же. Я и без этого по дому хлопотала не особо умело, а теперь вообще опустилась ниже прежнего уровня. Следует выработать привычку заниматься домашними делами каждый день, — жаловалась сама себе я, стараясь не порезать руки вместо овощей.

— О, это варгель. Его лучше солить и варить в масле, чем класть в суп.

Варгель выглядел как спаржа, но по вкусу напоминал молодую кукурузу. Вкус у него был потрясающий и ассоциировался с весной, особенно если его сварить в масле или есть со сметаной.

— Я вернулся! — объявился веселый и хмельной папа, сразу за ним следовала Туури. Пока я резала овощи, она уже закончила стирку.

— Пап, тебе нужно развесить белье, а мы пока ужин приготовим, — сказала Туури, вручив мокрые пеленки отцу, после отнеся лохань в кладовую. Папа расправлял куски ткани и вешал на высоко прибитые, почти под самым потолком, веревки на кухне. Он немного мешал мне готовить, но я смирилась с этим, поскольку Камиль нуждался в сухих пеленках.

— Было бы солнце, повесили бы их на улице.

— Да, вечно дождь как на зло. Каждый раз только постираешь белье, а посушить как следует на солнце не удается.

Куча пеленок, колышущихся по всей кухне, невероятно отвлекала. Я не привыкла к такому зрелищу, и только видя развешанные тряпки во всей красе, я поняла, насколько бесценны одноразовые подгузники. Над головой сушилось не привычное белье для детей, которое я видела, живя как Урано, а длинные шитые полоски из тряпок, которые стали тонкими и мягкими от многократных стирок, в этом были их немногие плюсы. Я хотела настоять на том, чтобы использовать что-то более гигиеничное, но это все, что у нас было. Кроме того, я уже знала, что мне ответят, как они не хотят использовать на пеленки новую ткань, которая очень быстро испортится от постоянных стирок.

— Майн, ну что, много уже сделала?

— Я порезала все овощи, которые смогла. Похоже сезон варгеля уже окончился. Он стал жестким, — сказала я, показывая овощ сестренке.

— Так уже пол весны прошло. Варгель остается мягким, если весной долго держится прохладная погода, но по мне так уже лучше потеплело бы поскорее. Когда становится тепло, в лесу можно собрать гораздо больше всяких вкусностей!

Туури приготовила мясо с солью и гарниром из варгеля, обжаренного в сливочном масле. Я в это время занималась овощным супом.

— Майн, позови маму, — попросила Туури.

Я тихонечко прокралась в спальню, чтобы не разбудить Камиля. Мама спала рядом с ним. Может это потому что в комнате было недостаточно светло, она выглядела утомленной и немного болезной. Я правда не хотела будить ее, потому я так же на цыпочках вернулась на кухню.

— Туури, кажется, мама спит…

— Тогда ладно, не нужно ее будить. Тетя Карла говорила, что маме нужно дать как следует отдохнуть после родов, — объяснила Туури, садясь за стол. Похоже, пока она помогала с родами, соседские кумушки дали ей много полезных советов. Мама, похоже, еще долго не сможет полноценно чем-либо заниматься, потому вся семья должна позаботиться о ней и доме.

— Тебя тут не было, Майн, потому ты не совсем понимаешь, каково было маме во время родов. Она потеряла много крови и ей было очень больно, — прошептала Туури, с беспокойством смотря в сторону комнаты, где спала мама.

В этот раз меня выставили, чтобы не мешалась, а будучи Урано, я читала о родах и слышала про них, но никогда не присутствовала. Я не могла даже представить, насколько маме плохо, но можно было догадаться, что чувствовала она себя не очень.

— Пока мама не может заниматься домом, нам нужно постараться самим. Ей еще долго будет нехорошо, если мы сразу дадим ей напрягаться. Майн, понадобится твоя помощь.

— Конечно.

В эту ночь я подрывалась каждый раз, когда плакал Камиль. Живя в одной комнате с младенцем было действительно тяжело уснуть. В конце концов, я смутно видела, как мама кормила брата раза четыре за ночь. Я осталась совершенно без сна, а проснувшись, чувствовала тяжесть в голове.

— Думаю, тебе понадобится несколько дней, чтобы привыкнуть спать во время детского плача, — сказала мама с беспокойной улыбкой поглаживая меня по голове. Я ответила, что не привыкну к такому так быстро, но уже следующую ночь мне удалось проспать до утра, не обращая внимания на плач даже уголком моего сознания.

— М-м-м, кажется, я приспосабливаюсь лучше, чем думала.

— Ты просто как отец, — ответила Туури, смотря на меня с прищуром закрывающихся от недосыпа глаз. Она кивнула в сторону спокойно похрапывающего папы.