Том 7. Глава 156. Сильвестр. После беспорядка
Только что я осудил свою мать и разорвал на части другую семью. Вот бы мне побольше уверенности в себе. Немного похвалы бы не помешало. Вокруг всегда полно людей, которые уверяют, что поступаю я правильно, иначе бы тяжесть титула герцога слишком бы давила на плечи, — думал я, смотря на родителях, стоящих перед дочерью на коленях.
— Мы пойдем, — сказала Ева.
— Берегите себя, госпожа, — всхлипнув прошептала Туури.
— Прощайте… — следом отозвался Гюнтер.
— Спасибо, что посетили нас сегодня. От всего сердца я буду молиться о следующей встрече, — Розмайн вдруг сильно наклонилась вперед, прощаясь со своей семьей. Никогда не видел такого жеста. Люди обычно выражали благодарность богам, становясь на колени и прижимаясь к земле. Никогда не видел, чтобы кто-то склонялся, продолжая стоять на ногах. Это точно что-то из ее воспоминаний о другом мире.
Однако этот незнакомый жест все равно нес определенные эмоции, которые я даже если не хотел, ощутил. Понятно, что она пыталась выразить благодарность семье. Я разорвал семью на части, и боль от этого поступка пронзала грудь.
Дверь закрылась, и слегка дрожащая Розмайн осталась одна. От неловкости я опустил взгляд, а в это время резко со своего места поднялся Фердинанд. Он будто предвидел, что девочка упадет, потому подставил руки и обнял, а затем громко крикнул в сторону дверей:
— Фран, сюда!
Ожидающий за дверью священник в сером ринулся внутрь. Это был тот самый слуга, который служил Розмайн и был сильно ранен маной так, что едва терпел боль.
— Сестра Майн!
Он вошел и сразу бросился к девочке, и остатки ее благословения осыпались следом. Судя по зажившим ранам, Фран получил то же лечение, что и отец Майн. Он явно сильно волновался о госпоже.
Благословлен был даже ее слуга. Когда дело касалось близких, Розмайн не задумываясь тратила огромное количество маны. Следует разузнать, как далеко распространился ее свет и скольких людей она благословила.
— Не переживай, она просто использовала много маны, — сказал Фердинанд. Он сходил в свой тайный кабинет, принес зелье и влил в рот Розмайн. Это точно было одно из тех мерзких на вкус. Конечно, оно эффективно, но поить такой гадостью ребенка слишком жестоко. Однако Фердинанд, как всегда, руководствовался логикой, а не эмоциями.
Бедная девочка…
— Фран, отнеси ее в покои и уложи в кровать. Завтра после полудня я зайду и поговорю с ней о будущем. К этому времени собери всех слуг.
— Хорошо, — Фран поднял на руки бессознательную Розмайн и покинул комнату. Что-то такое уже происходило в моей жизни.
— Арно, принеси чай. Просто чай.
— Как пожелаете.
Пока Фердинанд отдавал приказ верному слуге, я прошептал Карштеду:
— Слушай, мне кажется, или Розмайн похожа на Блау? Прямо копия.
— Блау? А-а-а, шумил, которого ты когда-то приручил.
Шумилы местные волшебные зверушки, которые очень мило пищат. Множество дворян брали их к себе в качестве питомцев, в том числе и я. Так вот Блау была одним из самых слабых созданий, что я встречал. Зверек с сине-черным мехом и большими золотыми глазами любил Карштеда больше меня. Точь-в-точь Розмайн только в форме животного.
Мне казалось, что Краштед согласится, но тот только хмыкнул.
— По вашей вине, она ко мне тянулась. Только, чтобы выжить. Иначе вы бы ее задразнили до смерти.
— Из твоих уст звучит, будто я над ней издевался. Но я только хотел одарить ее всей своей любовью.
— Тебе сейчас порой не достает деликатности и внимательности, а уж в детстве… Ты все время гонялся за ней и так сильно стискивал в объятиях, что мелкий зверек едва не задыхался, — вздохнул Карштед, потирая виски.
А? Так Блау так уставала после наших игр не потому что была слаба, а из-за меня?
— Постарайся держать себя в руках. По словам Фердинанда Розмайн еще слабее того шумила.
— Слабее Блау? Неужели.
Поверить не могу. Блау убегала, не потому что я обладал могуществом, а потому что просто боялась за свою жизнь.
— Уверен, что Розмайн уже позабыла, как ее дразнили. Все же я спас ей жизнь.
— Вы же издевались, чтобы проверить ее терпение? Только ее это не забавляло. К тому же ты оторвал ее от семьи.
— Помню, — видя, что слуги Фердинанда катят тележку с чаем, я прикусил язык. Чашки слегка звякнули, когда их поставили на стол.
Никогда не видел более скучного парня, — подумал я с грустью.
Фердинанду служили только мужчины. Тот их так строго муштровал, что они слепо выполняли свою работу наилучшим образом. Хотя в делах они преуспевали, но были совершенно неинтересными, и веселыми таких парней не назовешь.
— Фердинанд, может, тебе все же взять в слуги девушку?
— Мне незачем нанимать женщину, что может бросить тень на мой статус или станет усложнять работу другим, — отрезал Фердинанд, не охочий до развлечений.
— Арно, выпроводи всех и не позволяй никому войти.
— Как пожелаете.
Вторжение дворянина из другого герцогства, арест Верховного епископа, смена имени Розмайн и ее удочерение произошли так быстро и неожиданно, что нам требовалось время для обсуждения, прежде, чем оповещать ее слуг и других священников и служительниц.
Когда комната снова опустела, Фердинанд устало вздохнул:
— Твой план сработал. Цели достигнуты.
— Да.
Мы оберегали Майн, которая отказывалась подписывать договор со знатью и старалась избегать этого как могла; добились казни Верховного епископа, который в открытую безнаказанно нарушал закон; посадили под домашний арест матушку, которая его защищала; взяли под стражу дворянина, связанного с Верховным епископом, который послужит мощным козырем против герцога Аренсбаха. События сегодняшнего дня определенно утихомирят дворян, поддерживающих матушку.
— Не особо гордись. У меня на языке до сих пор дурной привкус.
Если не думать о том, как я ужасно я поступил, засадив матушку под арест и как разрушил счастливую семью, сегодня был знаменательный день.
— Не будь к себе строг, мы добились всего лучшим из путей.
— Цель не всегда оправдывает средства.
Чаще всего люди называли меня черносердным или холодным и расчетливым после подобных событий. Вот только никто не знал, что их результат обеспечивали козни Фердинанда.
— У меня нет теплых чувств к Безевансу или твоей матушке, — сказал Фердинанд с отвращением.
Те, кого я считал семьей, для него лишь препятствия. Я знал это, но слышать все еще больно.
— Что делать с Розмайн? Все же мы стерли с лица земли ее прошлое и превратили в совершенно другого человека. Неужели ты ничего не чувствуешь?
— По моему мнению, мы самым быстрым и наиболее эффективным способом обеспечили ее будущее.
Так он сказал, но беспокоился явно сильнее, чем показывал. Теплота и любовь, как в семье Майн, невозможны среди дворян, которые ставили во главе угла славу и честь рода. Даже Фердинанду не по себе разрушать семью, в которой люди так берегли и заботились друг о друге.
— Некоторое время она будет переживать, — сказал Фердинанд с тревогой. По его докладам зимой она настолько теряла самообладание, что было видно, как колеблется мана вокруг нее. Значит, Фердинанду придется все время присматривать за ней. Редко, когда этот сухарь так печется о ком-то. Может присутствие Розмайн смягчит его заточенную на получение лучшего результата натуру.
— Заботу о Розмайн я оставляю на вас. Мне незачем вмешиваться.
— Сильвестр?
— Я ауб Эренфеста. Если начну баловать удочеренную девочку, то не смогу удержаться от того, чтобы испортить заботой сына.
Сына баловать точно нельзя. Однажды ему придется взвалить на свои плечи тяжелую ношу по защите этих земель. Мне постоянно напоминали о том, что лишняя забота пойдет будущему герцогу во вред, это даже утомляло. В отличие от Фердинанда у меня не получалось отсечь чувства и действовать рационально. Многое было мне недоступно из-за статуса герцога.
— Ты как всегда неуклюж в подобных вопросах, — сказал Карштед с теплой улыбкой.
Лучше уж герцогом стал бы такой расчетливый человек, как Фердинанд.
Да, как-то я даже позавидовал, что Фердинанд родился от наложницы, а не я.
— Куда важнее, в порядке ли Розмайн? Она одновременно воззвала к Отцу, Материи и Вечной пятерке — от этого мог проститься с жизнью и здоровый человек. Как она только не умерла от истощения? — спросил Карштед, глядя на дверь.
Я тоже скрестил руки на груди и проследил за его взглядом. Обычно молиться многим богам было не принято — это требовало больше маны и шансы на успех падали. К тому же, бога жизни остальные недолюбливали за то, что он каждый год прячет под землю богиню земли. Не слышал, чтобы молитва всем одновременно дала результат, не говоря уже о том, что благословение получили несколько человек.
— Молитва точно сработала, и это странно. Я был уверен, что ничего не выйдет, — сказал я Карштеду, который теперь по легенде являлся биологическим отцом Розмайн. Он перевел хмурый взгляд на потолок.
— Это невероятно. Только Розмайн едва ли понимала, что делает и насколько это выполнимо.
— Похоже на то, — согласился Фердинад.
— Ты же получил это благословение, не так ли? Разве не ты учил ее пользоваться магией?
Искры света обошли нас с Каршедом стороной, но при этом послушно осели на Фердинанда. Он проводил с ней много времени, потому стал близок, но это все равно раздражало. Я недовольно посмотрел на Фердинанда: как ее приемный отец я заслуживал благословение куда больше, но тот только оскалился в ответ.
— Хватит уже. Сколько мне повторять? Майн умела использовать магию с самого начала.
Во время истребления тромбэ Майн провела свой первый ритуал исцеления. Чтобы ей помочь Фердинанд дал магическое кольцо, собирающее и усиливающее ману. Но даже для Фердинанда было неожиданностью, когда Майн благословила весь рыцарский орден молитвой богу войны Ангрифу. После она сказала, что испугалась тромбэ, потому пожелала удачи в битве. В отчете все было предельно ясно, вот только он не имел смысла.
— Она объяснила это тем, что просто произнесла речь на дворянский манер и сама удивилась, когда молитва сработала, — продолжил Фердинанд. — Я не учил ее магии.
— Однако, как по мне, она хорошо справляется, учитывая, что делает все по наитию, — сказал Карштед, поглаживая подбородок. В тот день он тоже получил благословение.
Просто немыслимо управлять таким количеством маны без учителей или помощи. Кроме того, даже не особо понимая, что получится, она смогла помолиться и дать божественное благословение.
— Ладно, маной она управлять умеет, но как она умудряется справляться с ней в столь раннем возрасте?
— У нее разум взрослого с высокой способностью к обучению. Детям плохо удается контролировать ману, но Майн владеет воспоминаниями из прошлой жизни, — подчеркнул Фердинанд. — Делая подношение маны божественным артефактам, она научилась управлять потоком. Пусть и случайно, произнося имя бога, она смогла дать благословение. С магическим камнем она легко может управлять силами. Во время истребления она так же могла заметить, как рыцари благословляли оружие тьмой, а затем молились для усиления. Тогда она это и подметила.
— Одно дело научиться молитве, но как же она их все запомнила?
Для наложения благословения была необходима длинная молитва. Следовало помнить не только имена каждого бога, но и какие силы он дает. Юные рыцари первой запоминали молитву богу тьмы, но многие из них, кроме нее не могли выучить другие.
— По словам Майн ей достаточно запомнить одну молитву, а после только подставлять имена богов и строки библии, которую она уже изучила.
Во время весеннего молебна она уже показала себя, молясь богам и творя магию «просто потому что», даже не понимая, насколько это расплывчатое объяснение. В чем-то она даже была права, только никто из выпускников королевской академии не стал бы разбрасываться маной направо и налево.
— С сего дня Розмайн дворянская дочь. Ей придется использовать магические инструменты в повседневной жизни. Хорошо бы ее поучили ими пользоваться как следует до поступления в королевскую академию, — заметил я.
Знать жить не могла без магических инструментов. Большинство детей носило только приспособления для поглощения избытка маны. Однако Розмайн точно попадет в переделку, потому придется ей выдать магический камень для защиты.
— Сильвестр прав, — кивнул Карштед. — Для того, кто сам овладел магией опасно ею пользоваться. Кто знает, что она может натворить с неправильным пониманием.
Фердинанд нахмурился и стал стучать себя пальцем по виску. Эта поза была мне знакома и означала, что в его голове готовится беспощадный план обучения.
Хех… Даже жаль ее.
— Верно. Нужно провести для Майн проверку ее физических способностей. Ты говорил, что она неспроста слаба здоровьем, так? Раз у нее есть проблема с потоком маны, уверен, у тебя найдется подходящее зелье, — озвучил я свои мысли Фердинанду.
Теперь она моя приемная дочь, и если врач найдет какие-то проблемы со здоровьем, поднимется шумиха. Если она болеет чем-то редким, то придется отбиваться от чудаков, желающих ее исследовать. Лучше еще до переезда в квартал благородных выявить, что я с ней, и держать болезнь в тайне.
— С Розмайн все становится сложным. Как ты и предлагал, я испытаю ее в храме.
Значит, даже сам Фердинанд не всегда мог предсказать итог, когда дело касалось Розмайн. Без магического инструмента он бы даже не поверил, что кто-то может иметь воспоминания из прошлой жизни. Нам на руку ее знания, но об этом лучше не распространяться.
— О! И передай это Бенно из компании Гилберта.
— Что это?
— Наши планы на будущее.
Если мы втроем заявим, что Розмайн — дочь Карштеда, которую растили в храме ради ее безопасности, то благородное общество и храм поверят в это. Но никто из нас не знал настолько хорошо нижний город, чтобы понять, насколько она там известна.
— Дела нижнего города лучше всего оставить на кого-то оттуда. Бенно выглядит вполне компетентным. С этими инструкциями он сможет обо всем позаботиться.
Фердинанд взял документы и осмотрел их с явным сомнением. Обычно я поручал писать инструкции ему. Он бегло пролистал бумаги и его брови от удивления поползли вверх:
— Понимаю, что его нужно ввести в курс дела, но что это еще за встреча в итальянской ресторане?!
Тц… Опять сейчас отчитывать начнет. Только посмотрите на этого господина Логику, всегда серьезен и собран, такой же гибкий, как каменная стена. Как же мы могли его так воспитать? Ведет себя, как старик и совсем не ценит веселье.
— Ты меня вообще слушаешь, Сильвестр?
— Просто подумай, нас с Бенно придется многое обсуждать. То же распространение печати, — сказал я, и теперь уже начал удивляться Карштед.
— Так просто вызови его сюда. Какая нужда в том, чтобы сам герцог ехал в нижний город?!
— О, огромная нужда, она находится прямо в моем желудке. Я собираюсь хорошенько там поесть.
— По крайней мере, придумай хороший предлог!
Дети, не становитесь герцогами. Вам даже по собственному городу не дадут спокойно погулять без особых причин или продуманного плана. Одна головная боль…
Я ковырял мизинцем в ухе, придумывая оправдание:
— Ну-у… Скажем, что торговец из нижнего города не может вести дела в окружении душных соглядатаев? Не выслушав преуспевающего торговца, мы не сможем договориться, и в итоге придется просто отдать ему приказ, а мне нужно честное общение. Мы уже обсуждали с Бенно печатное дело. Компания Гилберта займется им и это не будет выглядеть подозрительно.
К моему удивлению во время осмотра приюта я встретился с Бенно. Не ожидал, что кто-то узнает во мне герцога. Прося хранить мой секретик, я заодно узнал и о его мнения касательно печатного дела. Оказалось, не только мы с Фердинандом считали, что печать изменит историю.
Быстрые перемены всегда встречают сильное сопротивление, и грядущие нам происходили из-за потусторонних знаний Майн. Я задал вопрос Бенно: если при плохом стечении обстоятельств я убью Майн, остановит ли это изменения?
Бенно в ответ только торопливо замотал головой:
— Нет, слишком поздно. Растительная бумага уже стала товаром, а чернильной гильдии известен рецепт изготовления подходящих для нее чернил. Их мастерские готовы к массовому производству. Гильдии кузнецов ранее продемонстрировали металлические литеры, и мы уже изготовили первый прототип печатного станка. Все части пазла на руках, лежат готовые по всему городу. Даже есть один мой ученик, который знает о книгах и мечтает о том, чтобы продавать их по всей стране. Даже если Майн умрет сейчас, созданная ею рябь все равно превратиться в неостановимую волну. — По этой причине он скрывал существование Майн и очень аккуратно выводил новые товары в продажу. — С живой Майн эта волна станет распространяться еще быстрее. Поразительно на сколько она предана книгам.
Печать быстро распространится по всему миру. Даже являясь герцогом Эренфеста я не смогу без последствий устранить гильдию растительной бумаги, мастерскую Майн, чернильные мастерские, кузни и гильдию чернил, которые также имели знания, связанные с печатью. Если волну не остановить, мне ничего не остается, как возглавить это дело, и извлечь для моих земель как можно больше пользы.
— Компании Гилберта уже известно, что Эренфест станет заниматься печатью под управлением Майн. Я попросил их ускориться, как только она станет дворянкой. Сначала мы откроем еще одну мастерскую в приюте соседнего города.
Для этого было необходимо отправить Бенно и его ученика туда, чтобы они определили, насколько большую можно открыть мастерскую, как много людей стоит привлечь и какие инструменты следует закупить.
— Только после нового обряда приобщения и получения сана Верховного епископа Розмайн сможет вернуться к делам внешнего мира. У нас есть немного времени. Нужно сказать им, чтобы к этому моменту место под вторую мастерскую было осмотрено, а итальянский ресторан открыт… Во-от так вот. Достаточная причина для посещения? — спросил я у Фердинанда, но тот только сильнее нахмурился и поморщился.
— Не мог бы ты использовать свои таланты для чего-то еще, кроме еды и наслаждений?
— Эй! Я всегда выкладываюсь на полную, неважно, ради удовольствий или нет.
Чтобы улизнуть с работы из-под носа Фердинанда я всегда старался изо всех сил, а еще очень напрягался, чтобы переложить свою работу на других, чтобы, наконец, отдохнуть. Обидно слышать, что я делаю это только ради еды.
Наш разговор прервал звон седьмого колокола. Мы просидели довольно долго. Я встал, и за мной с места поднялись Фердинанд и Карштед.
— На сегодня все. Обряд приобщения Майн мы обсудим после окончания встречи герцогов. Мне нужно вернуться обратно в Суверенитет.
Мы с Карштедом тайно ускользнули во время празднования, и нам следовало вернуться до завтрашнего утра, когда будет проходить сама встреча.
— Могу я попросить взять в качестве охраны моего заместителя? — формальным и уважительным тоном попросил Карштед. — Хочу остаться и подготовиться к обряду приобщения Розмайн.
— Конечно. Тогда я поехал. До встречи. Пусть ее скорее осмотрит врач, а после привезите Майн в квартал благородных. — Кроме этого нужно подготовиться еще и к принятию сана в храме. — Фердинанд, поручаю тебе обсудить все с Бенно и подготовить храм к переменам. Карштед, а ты займись обрядом и приведи в исполнение наказание преступников, которых мы заключили в тюрьму.
Получив мой приказ, они оба в знак уважения преклонили колени.