Том 7. Глава 154. Эпилог

Когда по пути домой на Майн и Туури напал неизвестный, он поспешил в компанию Гилберта, после того, как Гюнтер, Дамуэль и Отто смогли победить в тяжелой схватке.

Узнав о прибытии потрепанных в схватке близких Майн, Бенно сбежал вниз по ступенькам и закричал:

— Что произошло?! Рассказывайте! В малейших подробностях!

Жаль, никто не мог сказать ему, что они мчались бегом всю дорогу до магазина.

Отто задумался, что бы ответить, прищурился и пришпилил Бенно взглядом:

— Говори тише, Ренату разбудишь.

— Да-да. Конечно. Давай, Люц, не слушай Отто, выкладывай все.

Перепалка этих двоих помогла Люцу перевести дух.

Он начал с момента, когда с ними напросилась Туури, рассказал, как по пути домой они встретили Отто, который разыскивал дворянина из соседних земель, и закончил описанием боя. Он так же упомянул, что неизвестные пришли за Майн, но не знали, как она выглядит, потому схватили и ее сестру. Дамуэль смог предотвратить похищение, а он, вместе с Отто, побежали в компанию Гилберта. Отсюда Майн с Гюнтером поспешили в храм, чтобы рассказать о случившемся Верховному жрецу, а Дамуэль призвал рыцарский орден.

— Еще Майн тоже позвала кого-то на помощь, — добавил Отто тихо.

Взгляды Бенно и Люца сразу обратились на него. Люц бежал изо всех сил и не заметил, как Майн звала на помощь после боя. Он был огорчен, что многое упускал. Даже проводить Майн до храма Гюнтер ему не позволил.

— У нее на коленке была ранка. Майн отпечатала кровь на камушке с шеи. Думаю, это на случай такой ситуации. Ей должны помочь.

Люц ничего не понимал, но Бенно явно знал:

— Еще слишком рано! Проклятье! — разозлился он и собрался вернуться в магазин.

— Мастер Бенно, что… — начал было мальчик, но тот оборвал ученика на полуслове.

— Об этом нельзя говорить! — воскликнул мужчина. Он взбежал по ступенькам, продолжая ругаться неизвестно на что.

Люц сжал губы в линию. Что-то происходило, но его не посвящали. Определенно Майн находилась в опасности, только помочь он не мог. Как бы ни старался, перед Люцем будто возникла непреодолимая стена, которая отделяла от подруги. Ни мужество, ни решимость, не помогли бы.

***

— Бенно, вот негодник, он разбудил Ренату своими криками. Что за неугомонный дядя. Иди сюда, — Отто нежно взял на руки дочь и начал ее укачивать. Это привело Коринну в чувство. Она всматривалась в напряженное лицо брата.

Понемногу отходила Туури, ее щеки розовели, а взгляд смягчился, когда внимание собравшихся было обращено на Ренату. До этого момента она только молча дрожала, но малышка заставила ее задуматься о погремушке.

— Надо вместе с Майн сделать для нее такую, — прошептала она.

Услышав это Отто похвастался дочерью, что оживило Туури, и она начала нахваливать Камиля.

Как же занудно вас слушать, — думал с досадой Люц.

Он совершенно не желал обсуждать младенцев, смотрел в окно. Он надеялся увидеть стражников или рыцарей, но ничего не происходило. Мальчику было неспокойно, его душу терзали мысли о Майн. Однако мысли прервал ворвавшийся Гюнтер.

— Нам срочно нужно в храм, пойдем, — позвал он дочь.

Хотя он скрыл руку, Люц успел заметить ожоги на коже.

Черно-красная рана на предплечье ужаснула Туури. Кровь отхлынула от ее лица.

— Что с твоей рукой?! Где Майн?! — кричала она.

— В храме. Пошли.

Обычно он говорил с дочерью улыбаясь — теперь улыбки не было и в помине: лоб нахмурен, а голос прозвучал нехарактерно ровно.

За Гюнтером стояла Ева с Камилем на руках. Младенцев нельзя часто носить на улицу. Раз всю семью позвали в храм, значит, с Майн точно что-то произошло. Чувствуя недоброе, Люц обратился к Гюнтеру:

— Я тоже могу…

— Позже объясню. Жди здесь.

Как бы они ни были близки с Майн, он не приходился ее кровным родственником — Люца никто не звал. Оставалось только ждать вестей в компании Гилберта, в храм одного бы его не пустили.

— Я буду на первом этаже, или на втором, в кабинете Бенно.

— Хорошо.

До этого момента он находился у Коринны, поскольку хотел успокоить испуганную Туури. Однако в одиночестве здесь было нечего делать. Приказчику лучше пойти на этаж ниже, к Бенно.

— Если буду просто сидеть и ничего не делать, только изведу себя. Лучше заняться себя работой.

Люц проводил семью Майн на первый этаж. Когда они уже почти дошли до входной двери, Гюнтер повернулся к Отто с Ренатой на руках.

— Тебе нужно вернуться на ворота. Передай командиру, что рыцарь приказал мне отбыть в храм.

— Слушаюсь!

Дверь закрылась, и Люц вернулся в магазин. Там Бенно и Марк серьезно обсуждали дела печатной мастерской. В амулете Майн был какой-то секрет, который должен оказать сильное влияние на все их планы.

Если не займусь работой, то так и останусь позади, — думал Люц.

Бенно ничего не собирался рассказывать про амулет и сейчас обсуждал все дела с Марком. В храм его не пускали, и будто бы исключили из дел мастерской.

Нельзя позволить им просто выкинуть меня!

Воодушевившись, Люц начал просматривать книги учета прибыли мастерской. Гил уже хорошо считал, но с отчетностью ему одному было одному не справиться, каждый документ требовалось проверять.

— Почему бы просто не оставить разбираться со всем работников? Если они наделают ошибок и потеряют прибыль, это их проблемы, — поморщился Леон, заглядывая через плечо Люцу.

Он учился на официанта в храме и имел огромный опыт в работе с мастерскими и магазинами, потому считал, что Люц слишком много себя посвящает проблемам мастерской Майн: приглядывает за управляющими, выполняет некоторую дополнительную работу. С точки зрения постороннего такое поведение выглядело как чрезмерная любезность. Только Люц считал иначе.

— Дело Майн в приюте это лишь первая попытка создать печатную мастерскую. Позже будут созданы еще, поэтому уже сейчас нужно за всем следить.

— Новые мастерские? Так вот чем ты занимаешься? — удивился Леон, и Люц кивнул.

— Если я помогу мастеру Бенно, он возьмет меня с собой в другие города. Дела мастерской Майн несложные. Мастер просил заняться ими ради практики. Никакая это не любезность.

— Хм… То есть это только начало?

В отличие от детей торговцев у Люца не было возможности отрабатывать свои навыки в семейном деле. Он мог учиться только занимаясь мастерской Майн, где об ошибках можно было не особо волноваться.

Люц закончил с отчетами и ждал, когда их посмотрит Бенно, как вдруг в окно внезапно ворвались светящиеся шары. Они прошли сквозь стекло и стали кружиться по комнате.

— Ч-что это?!

Пока Бенно, Люц и Марк удивленно таращились на странные шары, те распались в золотую пыль, осевшую на них. Эта пыль странным образом избежала только Леона.

Люц застыл, смотря на сияющий потолок — искры понемногу меркли. Вскоре все вернулось на круги своя, в комнате воцарилась тишина.

— И что это было такое? — спросил Бенно.

— Даже не знаю, — ответил Марк.

— Почему эта штука на меня не попала? — недоуменно осмотрелся Леон.

Люц смотрел на ладонь, куда недавно попали искры света. Они словно растворились в его теле. Все долго обсуждали произошедшее, совершенно недоумевая, пока Гюнтер с семьей не вернулись из храма.

— Прости, Люц, тебе долго пришлось ждать, — сказал он.

Вся его семья выглядела мрачной, их глаза опухли от слез. Люц ждал, что они приведут с собой Майн, но ее было не видать. От переживаний скрутило живот. Он беспокоился, молча ожидая объяснений, но предположить не мог, как все обернулось.

— Дядя Гюнтер ваши ожоги…

— Это последнее благословение Майн. Она создала сияющую пыль, которая исцелила их, — сказал Гюнтер расстроенно. Туури с Евой в ужасе посмотрели на главу семьи.

Люц тяжело сглотнул и задрожал, но не успел задать вопрос, крутившийся на языке — Марк хлопнул в ладоши.

— Тогда недавно на нас тоже снизошло благословение Майн?

— Вы тоже видели свет? — спросил Гюнтер в легком удивлении.

Люц кивнул и рассказал, как сквозь окно влетели шары света, превратились в искристую пыль, осевшую на всех, кроме Леона.

— Она отправила свет тем, о ком переживала. Довольно сильное благословение. Оно даже исцеляет раны, — с улыбкой сказал Гюнтер. Смирение в его глазах сказало Люцу: он никогда не сможет попасть в место, где все закончилось.

— Где Майн? Почему ее нет?

— Нет больше Майн. Дворяне забрали ее. Навсегда, — сказала Туури и крупные слезы потекли по ее щекам.

Бенно прищурился и нахмурился:

— Скажи мне одно: мастерская Майн продолжит работать?

— Мастер Бенно! Майн забрали, не время думать о работе!

— Молчи! Это важно. Если она мертва, я куплю мастерскую, и она будет продолжать работу. Если ее просто забрали, я придумаю что-то еще. Чем раньше начну этим заниматься, тем лучше.

Люц совершенно не улавливал ход мыслей Бенно, но Гюнтер понимал:

— Бенно… Ты знаешь?

— Не в деталях, но Отто сказал мне, что она обагрила кровью амулет. Если Майн жива, то я знаю, что произошло — ауб Эренфеста забрал ее. Так… каково имя новой главы мастерской?

От взгляда Гюнтера настолько веяло холодом, что кровь Люца стыла в жилах.

— Розмайн. Дочь знатного дворянина. Теперь она управляет мастерской. Майн мертва. Вот так.

— Так?.. — Люц потерял дар речи, а Гюнтер тихонько потрепал мальчика по волосам, как когда-то Майн.

— Чтобы нас защитить ей пришлось согласиться на удочерение. Ради семьи. Ради тебя. Чтобы герцог смог удочерить ее, она станет известной, как дочь дворянина. Это спасло ее и нас. Но, взамен, мы подписали магический договор и больше не имеем права быть ее семьей. Вы все были ей близки. Следите за своими словами, иначе вас могут казнить.

— Спасибо за предупреждение, — искренне сказал Бенно, вздохнул и ссутулился. — Я надеялся, у нас есть хотя бы еще пару лет. Но жизнь не дала нам шанса.

— Что?! Мастер Бенно! Майн забрали! Дворянин забрал, и она не сможет больше увидеться с семьей! Что вы несете?! — закричал Люц, пораженный отношением торговца.

— Слушай, лучше так, чем умереть, — холодно сказал Бенно. — Она продолжит жить, как Розмайн. Думаешь эта чудачка изменится, став дочерью дворянина? Нет! Изменился только масштаб ее ужасных бесчинств, которые она станет чинить с реальной властью! — взревел Бенно.

Теперь на пути ее желаний никто не сможет встать.

— Раз она только имя поменяла, то останется партнером Итальянского ресторана. После долгих лет работы с мелким дворянством компания Гилберта вдруг становится совладельцем дела с высшим дворянином, каково? Если есть время на слезы, лучше делом займись! Не важно Майн или Розмайн, ты знаешь, чего хочет эта чудачка?!

Книжный червь, чья одержимость пережила смерть и перерождение, не изменится лишь сменив имя на Розмайн. На этом свете она желала только одного:

— Книги!

— Именно. Теперь ее статус выше, нам придется сделать некоторые перестановки, но дело все равно потребует торговых отношений. С подачи герцога нам придется вести его с Розмайн, хотим мы этого или нет, — сказал Бенно, чем обратил внимание всей семьи Майн. — Как семья вы не сможете встретиться с дворянкой, но как партнеры по делу — пожалуйста. Нам потребуется обмениваться документами, среди бумаг легко подсунуть пару писем. Я предвидел подобное и сразу подписал с Майн и Люцем магический договор. Даже если потерпим неудачу, письменно мы все еще можем держать связь.

Бенно вымученно улыбался, объясняя, что даже в магических контрактах есть лазейки.

— Это правда? Ты сможешь передать Майн мое письмо, — спросила Туури, чем вернула Люца в реальность.

До него дошло — он все еще мог сделать кое-что для Майн. Пока она жива еще не поздно. Он станет делать книги и послужит мостиком между ней и ее семьей.

— Можешь на меня положиться, — кивнул Люц.

Вместе они покинули магазин и направились домой. Ради их целей и чаяний Майн следовало умереть как простолюдинке. По возвращении им нужно как можно скорее устроить похороны.

— Кто спросит, всем говори, что Майн убил проникший в город дворянин. Передай это родным. Нам самим нужно подготовиться, — сказал Гюнтер хмуро глядя в небо. В каком-то смысле это было недалеко от правды. Из-за дворянина Майн сама обрела статус.

— Хорошо.

Вернувшись домой Люц рассказал родным о похоронах Майн, и те поспешили закончить обед. Его родители первыми вышли на улицу, обернув черную тряпицу вокруг руки. То же сделали и Люц с Ральфом, следуя похоронной традиции.

— Почему умерла Майн? — спросил Люца брат. — Разве она не чувствовала себя хорошо?

— Дядя Гюнтер сказал, что ее убил дворянин. Сам не знаю, меня там не было.

На площади возле колодца собрались все соседи с черными повязками на руках. Обычно тело несли на доске до кладбища, но вместо тела Майн поставили просто маленькую коробочку. В нее положили ее одежду и палочку для волос, что она обычно носила. Больше ничего.

— Что происходит? Где тело? — спросил один из соседей.

Не только он, все удивлялись столь необычным похоронам.

Гюнтер стиснул зубы и осмотрел собравшихся глазами полными скорби.

— На Майн напал дворянин из других земель. Он убил ее и выкрал тело.

— Это, ох… ужасная трагедия. Мы сочувствуем твоей потере.

Украденное знатью никогда не возвращалось. Все знали, насколько сильно Гюнтер обожал дочку и как заботился о ней, несмотря на болезненность. Соседи понимали, как больно отцу, который не смог даже отстоять тело. Поскольку в дело были замешаны дворяне, ни у кого не осталось вопросов.

— Как жаль, только она стала поправляться.

Мужчины и женщины, их дети смотрели на коробочку и вспоминали, какой видели Майн в день ее обряда, как она вела себя в день рождения Камиля, и пересказывали все, что знали о ней и за что любили.

Говорили, что дверь в страну мертвых открывается только на рассвете, когда встречаются бог тьмы и богиня света. Божественные супруги проводят туда недавно умершего с первыми лучами утреннего солнца. Те, кто знал усопшего, делились воспоминаниями и разговаривали всю ночь, но Майн почти не общалась с соседями, поэтому им было нечего сказать.

— Люц, ты же был близок с нею. Расскажи что-нибудь.

Он провел с подругой два с половиной года. В начале их дружбы у нее не получалось дойти даже до ворот. Она все время мечтала о книгах, но не могла сделать ни одной без бумаги и чернил. Майн собирала и сушила траву, чтобы сплести хоть страничку. Потом занялась глиняными табличками… Даже заполучив бумагу, оказалось, что для настоящих книг требуется еще много всего.

— Только она чем-то начинала заниматься, как падала в обморок, но всегда старалась, чтобы заполучить желаемое. Когда она в первый раз вышла на улицу, то устала только дойдя до колодца, но продолжала делать все, чтобы добраться до леса.

— Да, я тут вспомнил… Она же занималась всякими странностями, строгала палочки и месила зачем-то глину, — сказал Фэй.

— А еще ты для нее варил древесину, — сказал кто-то из друзей брата Люцу.

Это послужило толчком, и его семья начала делиться всем, что знала.

— Да-а, и рецепты у нее были отличные, — облизнулся Ральф.

— На воротах она научилась читать и считать, а потом еще и Люца научила. Такая умная, — покачала головой Карла.

После обряда Люц стал учеником торговца, а Майн — служительницей, хотя о последних вне храма шла не лучшая молва. Для окружающих, она продолжала помогать на воротах и занималась делами компании Гилберта. Мало кто на самом деле знал род ее занятий после обряда.

В приюте она основала мастерскую, где изготавливались чернила и даже книги; стала покровителем Йоханна и дала ему задание изготовить металлические литеры; вложилась в исследования Хайди по цветным чернилам; и после проб и ошибок с Инго все же смогла изготовить печатный станок. Вот такая удивительная.

Люцу хотелось всем рассказать об этом, но он не мог. Теперь непонятно даже как много можно говорить вообще об изготовлении книг.

— Майн слабая и росла медленно, — начала Ева, покачивая Камиля на руках. — Мы каждый день боялись за нее. Туури в два-три уже многое делала сама, Майн только в пять стала более независимой. Она много плакала и жаловалась, что Туури можно выходить на улицу и завидовала ее здоровью.

В ее словах чувствовалась горечь, поскольку Ева не смогла родить Майн здоровой.

Она говорит о ней прежней, — подумал Люц.

Его Майн никогда не плакалась. Она старалась стать крепче и ради этого бегала кругами, и все ради любимых книг.

— Только как-то она перестала плакать, но вместо этого стала странной. Кричала, что ненавидит это тело, убирала весь дом, пока не падала с простудой. Майн иногда танцевала странные танцы и ела непонятные вещи, приговаривая, что те помогут ей выздороветь, но после страдала от болей в животе, — продолжала Ева с теплой улыбкой.

О, узнаю Майн, которую я знаю. — Люцу было легко представить все странности Майн.

— А потом она стала ходить в лес с Люцем. Хотя и делала это не как все нормальные дети, но зато стала более здоровой, даже смогла чаще бывать на улице и ходить на праздники. И после всего… ее забрали у нас.

После этих слов вся семья Майн погрузилось в тяжелое полное слез молчание. Все понимали: их дочь только выздоровела, но была убита дворянином, даже тела им не оставили. Похороны проходили тихо. Только пламя костра танцевало в центре площади. Гюнтер вырезал из дерева надгробие.

Так они переждали ночь, дремя по очереди. На второй звон колокола женщины стали раздавать хлеб и чай. До окончания похорон запрещалось есть мясо.

После скромного завтрака, надгробие понесли в храм. Требовалось сообщить о смерти и получить разрешение на погребение. Страж храмовых ворот пропустил процессию в часовню. Обычно смертью горожан занимались священники в сером, но в этот раз присутствовал сам Верховный жрец.

— Девочка по имени Майн, что родилась летом, верно? Хорошо.

Оставив их на некоторое время, Верховный жрец вернулся с плоской белой медалькой руках, которую передал Гюнтеру. На ней стоял отпечаток крови Майн, который та оставила в день обряда. Она служила разрешением на погребение и заменой надгробий для бедняков.

С медалькой процессия покинула город и направилась на кладбище. Поскольку вместо тела была лишь маленькая коробочка, то продвигались они быстрее обычного. Необычным были и собравшиеся, которые почти не знали Майн.

Коробочку закопали подальше от входа. Рыть землю долго не пришлось. Гюнтер впечатал медальку в деревянное надгробие — она сама приклеилась. После он глубоко воткнул дощечку в землю, вертикально, как и на остальных могилах.

У состоятельных людей на надгробии писали слова, но бедняки читать не умели и распознавали свои по форме надгробия или месту, куда была впечатана медаль. Однако на надгробии Майн слова «Возлюбленной дочери» были вырезаны чуть выше медальки.

После погребения, похороны окончились. Майн не являлась главой дома, потому не пришлось обсуждать вопросы с завещанием и наследством, так как она недолго жила после обряда.

***

На следующий день все вернулись к обычной жизни. Даже Люц: он покинул дом, сбежал по ступенькам вниз, минул колодец и взбежал уже по другим ступенькам, чтобы позвонить в дверь. В щель протиснулся любопытный носик Туури:

— Привет, ты чего пришел?

— Как чего?.. А!

Теперь Майн стала дворянкой, и ему больше не нужно было провожать ее в храм; следить за ней и останавливать, когда она замечтается. Теперь не нужно волноваться о ее здоровье. Им больше никогда не мастерить что-то вместе. Его руки больше не подарят так нужные ей объятия, и его плечо больше не подставить, когда потребуется спрятать слезы. Больше ему незачем приходить сюда.

— Майн правда больше нет?

Часть Люца все еще надеялся, что дверь откроется и его встретит Майн, но теперь ее жизнь протекала совершенно в другом месте. Девочка по имени Розмайн совсем незнакома Люцу, не будет делить с ним большую часть своего времени.

Чувство скорби охватила мальчика, когда надежда умерла. Он задрожал, и все слезы, что он держал в себе на похоронах, хлынули бесконечным потоком. Туури, как раньше делала для Майн, утешающе погладила мальчика по голове.

— Не плачь, ты же сможешь по работе связываться с Майн. Ведь так?

— Я могу, но это больше не Майн.

— Но она сказала, что даже если мы не сможем быть рядом, то хотела бы с нами видеться, — тихо говорила Туури, вспоминая их последний разговор в храме.

Даже если больше им нельзя назваться семьей, по крайней мере они смогут узнать, как дела. Она не хотела разрывать связи с Люцем и желала сохранить их дружбу, пусть теперь они могли общаться только по делу.

— Слушай, может ты возьмешь сегодня меня с собой в компанию Гилберта?

— А? Зачем?

— Хочу исполнить обещание, — сказала Туури и прошла в спальню. Она вернулась с сумкой, которую Майн все время носила с собой. В ней лежала игрушка для Ренаты и диптих. — Я собираюсь работать в мастерской, чтобы стать первоклассной швеей и шить для Майн одежду. Мне нужно встретиться с госпожой Коринной. Ты же тоже что-то ей обещал?

И этот вопрос заставил его вспомнить слова данные Майн. Он обещал продавать книги вместе с ней и делать все вещи, что она выдумывает.

— Ты права, нечего слезы зря лить.

Он сделает так много книг, что Майн сможет целый день лениться и читать их.

Люц вытер лицо, взял сумку и вместе с Туури открыл тяжелую дверь наружу.