Том 7. Глава 152. Новая я
Рыцари засуетились, хватая, связывая Верховного епископа и его слуг. Мне хотелось помочь, я посмотрела на Дирка, которого держала Делия на руках.
— Я переживаю за малыша. Хотела бы вернуться в приют вместе с Делией и сообщить Вильме о случившемся.
— Даже не думай, просто отправь туда кого-то, — ответил Сильвестр. Он скрестил руки на груди и расставил ноги, смотря сверху вниз. — Сначала нужно понять, что с тобой произошло. Прямо сейчас и начнем. Фердинанд, пусти нас в свои покои.
— Хорошо. Только дайте мне время подготовиться. — Верховный жрец изящно развернулся и вернулся в комнату, чтобы достойно встретить герцога Сильвестра.
— Спасибо, сестра Майн, — Делия стиснула Дирка. — Но я справлюсь сама. Прощайте, — тихо прошептала она и направилась в приют. Я проводила ее взглядом.
— Вы отец Майн? — спросил Сильвестр.
— Да, сэр. Мое имя Гюнтер.
Услышав диалог, я обернулась. Папа стоял коленопреклоненно перед Сильвестром. По его лицу невозможно было сказать, о чем он думает.
— Позови семью. Нам нужно закончить с документами об удочерении, но я дам вам возможность проститься.
— Я вам признателен, — сказал отец и поднялся. Его слегка качало, кулаки были сжаты. Он сдерживал эмоции. Из-за статуса он не имел права выплескивать перед герцогом свои бушующие чувства.
— Гюнтер, подойдите. Вас следует проводить, — сказал Фран и тоже встал. Превозмогая боль, он попросил ближайшего священника в сером проводить отца к выходу. Он не забыл предупредить, чтобы родных подождали и привели ко мне.
— Фердинанд все подготовил. Пошли, — увидев, что слуги идут нас звать, Сильвестр сразу направился к дверям. Карштед отдал последние приказы рыцарскому ордену и следовал за нами. Стоило мне пойти, как Фран тоже сделал шаг, чтобы сопроводить меня.
— Фран, тебе же больно. Оставайся в моих покоях и отдохни…
— Нет, я ваш главный слуга. Я не позволю госпоже в одиночку участвовать в столь важном разговоре, — сказал он. Мне было сложно противостоять его решимости. Пришлось позволить пойти. Он изо всех сил старался скрыть боль.
В комнате Верховного жреца нас сопроводили к накрытому столу. Я села на предложенный стул, однако Сильвестр и Карштед отошли в сторону, чтобы перекинуться словом с глазу на глаз.
— Рад видеть вас в добром здравии после случившегося, сестра Майн, — мягко сказал Арно, подтолкнув к столу тележку с заваренным чаем. Фран дернулся помочь, но его рука дрогнула от приступа боли. — Почему ты не вернулся в комнату? — спросил он у Франа. — Тебе плохо, а у госпожи есть другие слуги, — с упреком ворчал Арно.
Вроде вмешиваться в разговор слуг не пристало, но я тоже волновалась о ранах Франа и полностью поддерживала негодование Арно.
— Нет, я должен остаться. Сестра Майн разрешила сопровождать ее, — воспротивился Фран.
— Тебе не хватает гибкости, — посетовал Арно.
Арно, ты прав! Поделись с ним немного! Пусть Фран согласится отдохнуть! — мысленно вопила я.
Слишком уж Фран ответственно относился к обязанностям, в ущерб себе.
— И это я слышу от тебя, — усмехнулся Фран. — Ты прекрасно знал, где находился Верховный жрец и при этом продолжал твердить, что тот отсутствует. Вот где бы пригодилась немного гибкости, — разбито пожаловался он.
И то правда. Иногда Арно тоже проявлял излишнюю строгость. Словом, эти двое были похожи, может, потому что служили Верховному жрецу. Эта мысль заставила улыбнуться.
— Нам нужен только чай. Уходите, — Верховный жрец попросил уйти всех посторонних. Внутри остались только ключевые персоны: он сам, Сильвестр, Карштед и я. Вскоре еще должны были подойти мои родные.
Личина строгого герцога спала с Сильвестра, как только за слугами закрылась дверь. Он устало плюхнулся на стул и повесил голову.
— Даете же вы. Умотали. Не хочу больше отправлять никого из моей семьи в тюрьму.
— Зато после все станет проще, — сказал Карштед. — Помни, это еще не конец. Не подставляй спину, — он похлопал Сильвестра по плечу.
Сильвестр бросил в мою сторону хмурый взгляд:
— Какой смысл строить из себя великого перед Майн? Она прекрасно все понимает.
— Если ты собираешься стать ей приемным отцом, в начале стоит проявить величие, — насаждал Карштед. Из него точно вышел бы куда более ответственный отец. Эта мысль в тысячный раз посетила мою голову, пока я наблюдала за их разговором.
— Раз Верховный епископ — ваш дядя, а Верховный жрец — полукровный брат от другой матери, может и господин Каршетд связан с вами кровью? — спросила я. Последний имел хорошие отношения и с тем, и с другим, так что мысль о родственных отношениях напрашивалась сама собой.
— Да, Карштед — мой двоюродный брат, сын старшего брата моего отца.
— Старшего брата? Тогда как вы определяете преемственность? Похоже, не по старшенству. Может, наследует младший сын?
— А чем еще, если не маной? — озадаченно посмотрел на меня Сильвестр. — Для правителя важнее всего иметь достаточно маны, чтобы управлять землями. Преемников обычно выбирают из детей первой жены. Так ее политическое влияние увеличивается за счет родственных связей.
— Вот как… Без маны даже герцогством нельзя управлять, — посетовала я.
— Я забыл, что ты совсем ничего не знаешь, — усмехнулся Сильвестр.
Для дворян подобные вещи впитывались с молоком матери, но я была рождена в нижнем городе. Пока я дулась, Сильвестр снова стал серьезным:
— Нужно обсудить кое-что важное.
— Хорошо.
— Удочерение почти завершилось, когда ты оставила кровавый отпечаток на камне-договоре, что я тебе передал, но нам нужно провернуть пару трюков, чтобы убедиться в этом.
Скорее всего они изначально собирались сначала выдать меня за дочь Карштеда, но после объявить дочерью Сильвестра. Это выглядело, как мошенничество.
— Стань я дочерью Карштеда, все было бы иначе?
— Безусловно. Есть огромная разница между простолюдинкой, которую удочерил герцог, и дворянин, пусть и сын бывшего правителя. Разве не понимаешь?
— Это понятно, но какая разница, если весь рыцарский орден уже в курсе, что я простолюдинка? — спросила я недоуменно.
Легко уловить связь между простолюдинкой в синем и приемной дочерью герцога, просто один раз на меня посмотрев. Наверняка им станет любопытно, что за историю с дочерью Карштеда им пытаются скормить.
— Это всего лишь рыцарский орден. Каршетд и Фердинанд позаботятся об этом. Просто скажем, что ты любимая дочь Карштеда.
— Просто скажем? Не понимаю, как это вообще можно объяснить? Неужели я одна такая? — воскликнула я.
Во время истребления тромбе меня запомнило по крайней мере двадцать рыцарей. Ума не приложу, как можно их заставить поверить в то, что я дочь Карштеда.
— Да нет, на самом деле запутать людей несложно. Скажем, Карштед очень дорожил своей третьей женой, а ты ее дочь, — уверенно заявил Сильвестр.
— Дочь третьей жены? — удивилась я.
— Да. У третьей жены Карштеда было скромное дворянское происхождение, но она обладала большим запасом маны. Его первые две жены имели статус выше и постоянно к ней придирались.
Ну и ну, звучит, как мыльная опера. Как это вообще можно воспринимать серьезно? — думала я, поражаясь масштабам.
— Она умерла, дав тебе жизнь. Чтобы сберечь от несчастной судьбы матери, Карштед тайно растил тебя в храме. Ради этого он скрыл твое происхождение, и мой дядя случайно принял тебя за простолюдинку. Своими жалобами он обманул бесчисленное множество людей, а из-за его лжи даже казнили ни в чем не повинного рыцаря. Преступления моего дяди не знают границ.
Список преступлений Верховного епископа пополняется! Правда, он этого не делал… — от такой наглой истории из уст Сильвестра, у меня отпала челюсть. Я удивленно посмотрела на Верховного жреца и Карштеда. Они выглядели раздосадованными.
— Но все видели, что мы впервые встретились во время истребления тромбэ! — попыталась донести я.
— Конечно, командир рыцарского ордена разделяет семью и службу. Ни один командир не станет проявлять дружелюбие к секретной дочери во время исполнения долга. Он может сказать, что просто сосредоточился на работе, — Сильвестр стелил гладко, но я не могла поверить, что кто-то примет эту историю за чистую монету. В поисках поддержки я посмотрела на Верховного жреца:
— Примет ли эту историю благородное общество?
— Помнишь сестру Кристину? Она пребывала в храме по той же причине.
О Кристине я в первую очередь помнила, что она любила искусство, и ей служили Вильма и Розина. Был и еще один факт: Кристину отослали в храм, потому что ее не любила первая жена отца. Он постоянно отправлял ей деньги и наставников, чтобы она могла благополучно вернуться в благородное общество, когда станет безопасно.
— Что ж, с таким примером перед глазами эта история обретает смысл. Только, господин Карштед, вам правда нужна такая дочь?
— Не переживай. Давным-давно я мечтал, чтобы у нас с Розмари родилась дочь прежде, чем она уйдет.
Только две его старшие жены не дали этому произойти, затравив бедную женщину. Но вот вопрос: не станут ли надо мной издеваться, когда я стану дворянкой?
— Что ж, если вы приняли это, то и мне незачем отказываться. Но не странно ли представлять ребенка так поздно? Разве люди не справляют пышно рождение ребенка? — уточнила я.
Когда родился Камиль его сразу показали всем соседям, и устроили праздник. Мне рассказали, что как можно больше людей должно было узнать о его рождении, поскольку не велась перепись населения. Но, может, у дворян иначе.
— Справляют только рождение детей от первой жены, но о детях от второй и третьей можно не сообщать, — ответил мне Карштед. Он говорил, слегка прищурившись и положив руку на подбородок, стараясь как можно лучше донести до меня суть. — У дворян детей принято представлять после обряда приобщения. Мало кто знает, сколько у кого детей, если только они не очень близки.
— Поняла, — кивнула я.
Следом с легкой улыбкой слово подхватил Верховный жрец:
— Причина в том, что детей с малым количеством маны отдают в менее знатные семьи и отправляют в храм. Чем выше статус, тем меньше причин объявлять о ребенке, пока неизвестно, сколько у него маны.
Как жестоко! Дворяне такие страшные! — мне хотелось зажмуриться.
Общество строилось на количестве маны. Все, что я узнала о мире в нижнем городе, не имело никакого значения. Вступая в храм, я получила культурный шок. Дворянское общество явно поразит меня куда сильнее.
— В целом, все так, — добавил Сильвестр. — Хочешь растить ребенка, как дворянина, сначала убедись в его силе. Карштед во время обряда приобщения объявит, что ты родилась, как и твоя мать, с огромным количеством маны, потому я удочерил тебя. Он сделает это, чтобы ты получила статус, который заслуживаешь, и чтобы уберечь от происков жен… Такая история. Правда, складно?
Я кивнула, пытаясь переварить сказанное:
— Да-а, дворянское общество та еще «мыльная опера». Может мне написать про это книгу?
— Можешь написать в автобиографии, — посоветовал Сильвестр.
— Нет уж спасибо, тогда не буду.
Я просто слабая маленькая девочка, которая любит книги. К чему мне автобиография? Мой отказ вызвал на лице Сильвестра улыбку, он сказал, что раз выдумал эту историю, то может распространить ее по всему миру.
— Самое главное — мы проведем обряд этим летом в поместье Карштеда и одновременно объявим об удочерении. Ты согласен? — спросил Сильвестр.
— Может прямо перед церемонией звездных уз? Для обряда нужно многое подготовить: наряды, еду, приглашения… — ответил Карштед.
Верховный жрец выглядел задумчивым:
— Лучше провести на пару дней раньше праздника, — покачал он головой. — У Майн слабое здоровье. Нельзя быть уверенным, что она не сляжет. Нам следует оставить время про запас.
— Тогда так и поступим на случай болезни. Хм. Это куда сложнее, — между бровей Карштеда появилась морщинка.
— Нужно пригласить как можно больше людей. Чем больше людей узнают об удочерении, тем лучше, — посоветовал Фердинанд.
— Да, и еще кое-что… До обряда нужно найти ей наставника. Она кое-что знает благодаря слугам, но ее никогда не учили как следует.
Трое обсуждали мою судьбу, совершенно игнорируя мое мнение. Это шокировало.
— Н-но как же… Я уже прошла обряд приобщения в прошлом году… Получается, мы скроем мой настоящий возраст? — спросила я неуверенно.
Обряд приобщения проходили в семь лет, а мне уже почти восемь. Не хотела бы я снова стать семилеткой. Звучит, будто меня оставили на второй год в школе.
Сильвестр глубокими зелеными глазами смотрел, как я дуюсь:
— Кого волнует разница в год? Для дворян это не имеет значения. Главное — быть представленной обществу. К тому же с твоим ростом вполне сойдешь за семилетнюю. Никто и не заметит.
— Сойду? Как грубо! Сами знаете, я подросла! — запротестовала я.
Раз придется стать частью дворянского общества, избежать смены возраста не удастся. Никого не интересовало мое ворчание, все просто продолжили обсуждение.
— После обряда тебе придется учиться вести себя как дочь герцога, то есть, моя, остальное время ты будешь проводить в храме. Совсем как Фердинанд.
— А? — по его словам мне предстояло выучить кучу всего, и это пугало до колик.
— Учитывая все наши проблемы с маной, было бы большим упущением забирать тебя из храма. Тогда вся работа ляжет на плечи Фердинанда. Да и мастерскую оставлять нельзя. Твои книги по плану станут официальным занятием герцогства, но делать их будут люди нижнего города. Куда проще будет вести дела, если сохранить связь с ними. Все уже улажено с компанией Гилберта, — сказал Сильвестр с лукавой улыбкой. У него явно было еще много трюков в рукаве.
Когда это произошло?! — мысленно закричала я и вспомнила — в день тура по мастерской Сильвестр сгреб Бенно, который после разговора выглядел, как пустая помидорная шкурка. — Удачи, Бенно! От души тебя поддерживаю!
— То есть после обряда мне предстоит играть три роли в одном лице? Дочь герцога, служительница синем, и глава мастерской? Звучит изнуряюще, — озвучила я, загибая пальцы.
— Не совсем, — покачал головой Сильвестр. — Больше тебе не нужно выполнять обязанности служительницы. Ты станешь Верховным епископом.
— Что? — вытаращилась я на Сильвестра. Мне показалось, я ослышалась. Точно ослышалась!
Ха-ха-ха, какая глупышка, кажется, у меня проблемы со слухом.
Пока я пыталась сбежать от реальности, Сильвестр тяжко вздохнул:
— Никто не захочет наследовать сан Верховного епископа после того, как последнего казнили за злоупотребление властью. Приемник окажется под пристальным вниманием, потому не сможет проворачивать темные делишки. Никакого достоинства. К тому же на сан претендуют дочь и сводный брат герцога. Кто возьмется за такую работу, тот точно лишится рассудка от переживаний.
— Эм… Может, тогда мне следует стать Верховной жрицей, а не епископом? Кажется, эта должность подошла бы мне куда лучше, — сказала я, но Сильвестр только устало пожал плечами.
— Со стороны может показаться, что не имеет значения, кто какие обязанности на себя возьмет, но на самом деле они сильно отличаются. Фердинанд хорош в делах, требующих точности и аккуратности, он легко может объединить всех последователей храма, а ты пока так не можешь, — объяснил Сильвестр.
— Какой из меня Верховный епископ? Я только в прошлом году прошла обряд приобщения. Всего лишь дитя.
— Мой глупый дядюшка смог справиться, и у тебя получится. Нужно просто красиво сидеть и позволить всему идти своим чередом. Если подумать, то дядя то и дело нарушал закон. Если ты станешь Верховный епископом и не будешь ничего делать, то всем будет лучше. Хотя неприятно наследовать сан вот так, — сказал Сильвестр, но я видела проблему совсем не в этом.
Пока я теряла нервные клетки, Верховный жрец постукивал себя пальцем по виску.
— Будет куда проще работать без этого олуха на моем пути, — начал он. — Хотя бы поэтому я только рад видеть Майн в качестве Верховного епископа. Я возьму на себя большую часть сложной работы, но если попросить, Майн вполне сможет мне помочь. Пусть лучше она остается рядом, чем кое-кто, сваливающий свои обязанности на других и исчезающий в самый неподходящий момент, — сказал он, смотря прямо на герцога.
Сильвестр фыркнул и пожелал Фердинанду не стесняться и продолжить доводить меня до ручки. Грубое замечание меня совсем не задело. Я была просто благодарна Верховному жрецу за похвалу.
— Ты уверена, что стоит так со мной? А я уже собирался позволить тебе оставаться в покоях управляющей приютом и закрыть глаза на встречи с некоторыми простолюдинами, но теперь не уверен…
— Господин Сильвестр, я люблю вас! — воскликнула я, свив пальцами сердечко напротив груди.
Карштед ткнул Сильвестра в бок:
— Он только делает вид, что оказывает тебе услугу. На самом деле он хочет превратить храм в личные ворота в нижний город.
— Зачем?!!
— Знаешь, из твоих уст это звучит куда хуже, чем есть. Я принял любимую дочку моего двоюродного брата. Почему бы мне не навещать ее? — серьезно спросил Сильвестр, но по нему было видно, что он ждет не дождется очередной охоты в лесу нижнего города. Теперь ему стало только проще проникнуть туда и безбоязненно заниматься всем, что в голову взбредет.
— Сильвестр, ты позволишь Майн встречаться с простолюдинами? Мне казалось — это опасно, учитывая, что ее будут считать дочерью Карштеда, — заметил Верховный жрец с опаской.
— Если мы хотим дать книжному делу государственный статус, нужно сохранить связи с компанией Гилберта. Представляешь, как сложно будет развалить этот магазин и начать все сначала? — ответил буднично Сильвестр.
— Эм… Вы собирались развалить компанию Гилберта? — вклинилась я, совершенно ошарашенная его заявлением.
— Попридержи коней. Я даже не собирался. Ее владелец быстро соображает и умеет хранить секреты. Мало кто знает о тебе — большинство из компании Гилберта. Остальные считают тебя дочерью Бенно или девочкой из богатой семьи. Мы просто скажем, что ты всегда была дворянкой.
Хотя книги станут производиться с разрешения герцога, заниматься ими будут Гутенберги со мной во главе. Куда проще оставить все там, где простолюдины смогут свободно работать, чем каждый раз вызывать их в квартал благородных.
— Как и раньше ты сможешь принимать простолюдинов в своих покоях, — сказал Сильвестр, что меня сильно обрадовало. — Однако забудь о том, чтобы встречаться со своей семьей, как с родней. Теперь ты дочь Карштеда и моя приемная дочь. Важно покинуть старую семью и присоединиться к нам. Если не сможешь, то я не позволю вам видеться.
Снова повод для расстройства. Словно холодок поселился в сердце. Стоило ли мне радоваться, что я вообще смогу увидеться с семьей или от этого станет только больнее?
— Твой отец вполне может сопровождать тебя, как страж, или твоя старшая сестра пусть помогает делать бумагу. Рабочие отношения никто не отменял. Но мне придется подписать с вами магический договор — вы больше не сможете называть друг друга родственниками, — сказал Сильвестр.
Под его строгим взглядом сердце сжималось от боли.