Том 5. Глава 115. Спасение и выговор

Вскоре после того, как я вытянула кровоточащую руку, из кольца высоко в небо ударил луч синего света., и тут же вокруг рассыпались посыпалось что-то черное, а я услышала звук хлопающих крыльев.

Земля задрожала, когда предметы врезались в землю. Я присмотрелась и поняла, что множество черных стрел усеяли землю вокруг моих ног. Тромбэ, что обернулось вокруг меня, ослабло, будто в одночасье потеряло всю энергию.

— Верховный жрец! — Стрелы мне были знакомы, потому я подняла голову. Надо мной, раскинув крылья, завис в воздухе лев, и это вселяло надежду. Однако спокойствие длилось недолго. Кровь, стекающая по руке, тут же возродила в тромбэ силы и снова началось продвижение его от моего пояса к груди. Новые ростки все появлялись, сильнее оборачиваясь вокруг меня и плотнее обхватывая ноги.

—Верховный жрец, поторопитесь…! — Белый лев опустился, а Верховный жрец с невероятной ловкостью для человека, закованного в полный доспех, спрыгнул на землю. В его руке чернела стрела, благословленная богом Тьмы. Он использовал ее, чтобы резать и рвать ростки тромбэ, пока пробирался ко мне.

— Майн, что здесь происходит?! — Кричал он.

— Ученица, я закончил! — Дамуэль наконец завершил молитву богу Тьмы и наполнил нож его божественной защитой, а затем начал им резать ростки, чтобы освободить меня. Однако нож Дамуэля не шел ни в какое сравнение со стрелами Верховного жреца. Как бы Дамуэль не старался, тромбэ не уступало. — Почему защита не работает?!

— Она работает! Но тромбэ почему-то восстанавливается слишком быстро!

После града черных стрел тромбэ ослабило хватку лишь на мгновение, но сразу же начало разрастаться снова. Пусть медленнее, чем раньше, но оно не завяло и не распалось. Верховный жрец цокнул языком и продолжил сражаться с ростками.

— Верховный жрец, это кровь… Из-за нее тромбэ восстанавливается!

— Твоя кровь?! Нет! Из всего, что могло произойти! — Голос Верховного жреца стал куда суровее, когда он услышал, что оживляет тромбэ. Несмотря на то, что шлем скрывал лицо почти полностью, я видела ярость в его глазах.

— Зачем я вас оставил за ней следить подальше от сражения?! Вы хотя бы понимаете значение слова «защищать»?! Некомпетентные идиоты, оба! — Мужчина осыпал проклятьями обоих рыцарей, которые должны были позаботиться обо мне.

Дамуэль стал стараться еще сильнее орудовать ножом, Шикикоза почти наполовину прочитал молитву богу Тьмы. Поскольку Шикикоза проигнорировал изначальный приказ защищать меня и поранил, то теперь собирался так же присоединиться к освобождению, наполняя божественной защитой нож, который и послужил причиной сложившейся ситуации. Рыцари свое задание провалили.

Судя по проклятиям, которые продолжал извергать Верховный жрец, отбиваясь от тромбе своей стрелой, у меня было чрезмерно много маны. Он пробормотал, что даже если бы половина всего рыцарского ордена, включая Дамуэля, разом атаковала монстра, ничего бы не вышло.

— Бороться бесполезно, пока рана открыта. Майн, где ты поранилась?!

— Здесь, — я вытянула левую руку настолько далеко, насколько могла.

Верховный жрец цокнул языком, смотря на ранение и пробормотал «энтвафнунг» . Стрела обернулась сияющей палочкой. Затем он прошептал «ротт» и взмахнул ею, из-за чего в небо взметнулся красный столб света. Видимо, это был какой-то сигнал, так как остальные рыцари начали подтягиваться к нам.

— Будет больно, придержи слезы. Они пропитаны маной так же, как и твоя кровь, — предупредил Верховный жрец, прежде чем осторожно провести светящимся палочкой по моей ране. Как только излучаемый ею свет коснулся моей кожи, все тело дернулось.

— Ай! — Боль и тревожное ощущение, от ощущений проникновения чего-то чужеродного в рану становилось неприятно. Непрошенные слезы навернулись на глаза, поэтому я подняла голову и сделала глубокий вдох, чтобы они не упали на землю.

Рана нагрелась, и я почувствовала, как вся мана внутри меня устремилась к ней, чтобы заблокировать проникновение инородного вещества. Моя магическая сила столкнулась с той, что вливал в меня Верховный жрец, и порез засветился слабым желтым светом. Когда он потускнел, он полностью закрылся.

— Порез…

— Это временная мера. Мана только склеила его, а не вылечила. Использовать ману рядом с тромбэ это равносильно самоубийству, но у нас не было выбора, — объяснил Верховный жрец, в его голосе слышалась усталость. Пусть рану и заклеили, но тромбэ будто начал расти еще энергичнее.

— Верховный жрец…

— Мне пришлось отказаться от божественной защиты, чтобы залечить твою рану. У меня больше нет оружия, способного бороться с тромбэ. Помощь скоро прибудет, но…— Верховный жрец прервался и посмотрел в небо, а затем приказал снижающимся рыцарям поторопиться. Обычно он такой спокойный и редко можно было увидеть эмоции на его лице за пределами тайного кабинета, потому громкий полный раздражения крик заставил меня вздрогнуть несмотря на опутавшую ловушку.

— Лорд Фердинанд, из-за чего сигнал был… Что происходит?! — Рыцари один за другим приземлялись рядом, удивленно таращась на меня в путах второго тромбэ.

— Карштед, стражи, которых ты выбрал некомпетентны и устроили весь этот беспорядок. Немедленно спаси Майн. Мне пришлось отказаться от божественной защиты, и я больше не могу ее использовать. Ветки скоро доберутся до ее шеи. Поторопись.

— Слушаюсь!

У Верховного жреца больше не осталось оружия против тромбэ, потому он отступил и позволил закованным в броню рыцарям броситься вперед и расправиться с ростками при помощи черных алебард. Они с громким треском врезались в землю, вздымая комья земли и разбрасывая куски тромбэ. Я задыхалась и кашляла от земляной пыли.

— Карштед, на Майн не должно быть ни царапины! Ее кровью вы только подпитываете тромбэ!

После слов Фердинанда Карштед взмахнул клинком, срезая ветки так, чтобы не ранить меня. Верховный жрец подошел к Шикикозе и слугам. Он буквально пылал гневом и, если честно, даже мне стало страшно.

Хуже всего то, что из-за разницы в статусе, он вполне мог принять жалобы Шикикозы за чистую монету и после обрушить всю ярость на мою голову. Вполне возможно меня обвинят в преступлении, поскольку именно моя кровь дала тромбэ жизнь. Нельзя отрицать такую вероятность.

Пока я впадала в отчаяние, представляя неутешительное будущее, меня окружила толпа рыцарей. Они втыкали алебарды в путаницу веток и рубили корни тромбэ, не останавливаясь ни на секунду. В это время Дамуэль использовал нож, чтобы один за другим убирать лозы, обвивающие шею.

— …Божественная защита начала работать, — сказал он с облегчением. Поскольку рану на моей руке закрыли, то капающая кровь перестала подпитывать тромбэ и оно перестало расти.

Куда бы благословленным богом Тьмы оружием ни касалось больших ветвей тромбэ, они становились черными. И это успокаивало, поскольку теперь мне не грозила смерть от удушения.

— Ух, тяжело!

— У тебя одного здесь нож, Дамуэль. Будь осторожен. — Похоже после благословления рыцари не могли менять форму оружия, потому они осторожно убирали самые крупные ростки и понемногу избавились от всех.

— Дамуэль, и ты… Майн, верно? Что произошло? Я никогда раньше не видел лорда Фердинанда настолько злым. — Спросил Карштед, понизив голос, пытаясь освободить мои ноги от оков.

— Дело в том… — Дамуэль посмотрел в направлении Шикикозы, его броня клацкнула, но он тут же замялся, так и не пожелав высказаться. Его нерешительность разочаровывала и служила мрачным напоминанием о том, насколько сильно влияние статусного общества.

Теперь, когда срезали ветви от горла до груди, мне было бы довольно просто сказать правду. Но я не была уверена, что Краштед поверит мне из-за моего происхождения. Невозможно сказать, доверится ли кто-то простолюдинке, пусть и ученице служительницы, как я. Карштед тоже дворянин. Что же мне делать?

— Я хотел бы получать как можно больше информации. Расскажи, что знаешь. — Карштед призывал Дамуэля и меня продолжать с явным, скрежещущим по зубам разочарованием в голосе. Может, потому что Верховный жрец и на него накричал, ведь он выбрал недобросовестных стражей. Судя по тому, что Краштед желал знать, почему так зол Верховный жрец, он скорее всего прислушается к тому, что я скажу, чтобы защитить себя.

— Господин Карштед, вы гарантируете мою безопасность после того, как я все расскажу? — Спросила я, от части пытаясь понять, нормально ли для дворян поведение Шикикозы. Сейчас у меня была на редкость благоприятная возможность говорить, поскольку, вероятно, меня не станут убивать до ритуала. — Если я скажу правду, станете ли вы меня тягать за волосы и угрожать выколоть глаза ножом, если вам не понравится мои слова?

— Что за…? Дамуэль, ты делал то, о чем говорит ученица служительницы?! — Карштед снял шлем с громким лязгом. На его лице читалась неприкрытая ярость, а взгляд прищуренных глаз резал прямо по Дамуэлю, который начал удивленно мямлить, пытаясь защититься.

— Это не я! Шикикоза достал нож, чтобы напугать ученицу. Я пытался помочь ей, но он сказал мне, чтобы я знал свое ме…

— Идиот! Конечно, лорд Фердинанд в бешенстве! — Карштед с силой оторвал от меня часть черного, хрупкого тромбэ. Ветки скрипели, разрываясь в его руках.

Похоже Карштед был зол на стражей так же, как и Верховный жрец. Так я пришла к заключению, что могу безбоязненно рассказать правду, не боясь неприятных последствий.

Карштед уставился полными бешенства светло-голубыми глазами прямо на меня.

— Майн, расскажи все. Дай клятву богам и говори как на духу.

— Поняла. Лорд Карштед, я клянусь богам, что не солгу.

— Постойте, — попытался вклиниться Дамуэль, но Карштед от него только отмахнулся, намереваясь выслушать меня. И я готова была поведать правду. Так что я выдала все в деталях о том, как вели себя стражи, и слуги могли выступить, как надежные свидетели, чтобы поддержать мои слова.

Тромбэ настолько плотно обвилось вокруг моего тела, что понадобилось некоторое время, чтобы распутать клубок веток. И с этим не закончили даже когда я закончила свой рассказ.

— Ты в порядке?

— …Нет. Прошу, позовите моих слуг.

Честно говоря, я был в полном замешательстве. Мои новые церемониальные одежды были порваны. В местах, куда попадала кровь тромбэ, зияли дыры, поскольку монстр сожрал окровавленную ткань. Тело болело везде из-за того, что я пыталась сопротивляться и я чувствовала себя настолько измотанной, что едва могла двигаться.

— Где слуги ученицы служительницы?! — Карштед подхватил меня на руки. Казалось, мое изнуренное падающее тело будет мешать рубить корни. Металлические доспехи впивались в меня со всех сторон, причиняя боль, но сил жаловаться не осталось.

— Сестра Майн! — Я подняла голову на голос Франа, он торопился мне на встречу, и, как только он подбежал, и я упала в его руки.

— Верховный жрец, у нее жар!

— Я ожидал этого. Дай ей отдохнуть и лекарство. Она потеряла много крови и была зажата тромбэ такого огромного размера. Несомненно, растратила много маны. — Закончив допрос Шикикозы, Верховный жрец бросил на меня лишь один взгляд и отвернулся. Теперь, когда его шлем снят, я могла ясно видеть выражение его лица, и он казался еще более разъяренным, чем раньше.

— Понял. — Фран усадил меня на солнце, где тепло, затем взял бутылочку со светло-зеленой жидкостью из сумки.

— Сестра Майн, прошу, выпейте. Это зелье Верховного жреца. — Мне не хотелось пить что-то непонятное, но скорее всего Фран сделает все, чтобы я все его в себя влила, хочу я этого или нет. Не имея иного выбора, я попыталась взять бутылочку. Но я так долго держала руки на весу, чтобы не капала кровь, что они будто свинцом налились и я не могла поднять ни одну из них.

— Прости, Фран. Рук не поднять.

Фран поддержал мою обмякшую спину и поднес открытую бутылочку ко рту. В нос ударил запах зелья, который резкостью напоминал что-то из китайской травяной медицины, меня даже передернуло.

— Фран, это правда можно пить?

— Верховный жрец и сам недавно его отпил. Это зелье восстановления от истощения и нехватки маны, которое он приготовил лично.

Вряд ли я могла отказаться от столь полезного лекарства. И если сам Верховный жрец выпил немного, я могла надеяться, что это не яд, потому позволила зелью просочиться в горло, морщась от сильного запаха.

— Мх-х-х?! — Я поспешно сжала губы, чтобы оно не пошло наружу. Из глаз потекли слезы, а тело затрясло. Язык онемел, а глотку наоборот жгло огнем. Ужасный вкус оказался настолько насыщен, что поражал до глубины души. Мне казалось, после такого я не смогу есть несколько дней. Тяжело было принять, что это зелье вообще подходят для употребления внутрь.

Фран побледнел, видя, как я отчаянно сжимаю губы, а затем побежал к Верховному жрецу.

— Верховный жрец, сестра Майн, кажется, испытывает сильную боль.

— Я пожертвовал вкусом, чтобы оно действовало сразу, — ответил Верховный жрец, даже не посмотрев в мою сторону. И он был прав, я сразу же почувствовала, как в тело вернулась сила, а жар унялся.

— …Вот это да. Жара уже нет. — Я не могла поверить, что зелье будет настолько действенным. Однако вкус оставался ужасным и никакие убеждения в полезности лекарства не сделают его лучше. Честно, я могла бы попробовать попросить улучшить вкус, но Верховный жрец, скорее всего, пожертвовал им не специально, а чтобы улучшить действие, но мог бы по крайней мере попробовать сделать вкус похожим на капустный сок.

Пока я отдыхала, рыцари уже закончили с уничтожением тромбэ. В отличие от гигантского, это тромбэ не оставило после себя кратер. Один из рыцарей пояснил, что причина тому — цветение благодаря моей мане. Обычно тромбэ пускает корни глубоко в землю и в течение нескольких месяцев поглощает ману, а иногда и в течение нескольких лет, что еще хуже, а потом прорастает. Корни впивались настолько глубоко, что истребление становится непосильной задачей.

— Построиться! — По приказу Карштеда все рыцари выстроились в линию. Это не коснулось только меня и тех, кого приставили ко мне охранять. Оба юноши стояли с шлемами в руках, на коленях перед верховным жрецом друг напротив друга, уперев взгляд в землю.

— Майн, подойди. — Я снова могла двигаться, потому подошла сама, остановившись в полушаге от него. Со своим очень низким ростом я могла глаза в глаза встретиться с любым из коленопреклоненных рыцарей, если бы кто-то из них поднял взгляд. Как я и думала, когда услышала их голоса, им обоим еще не исполнилось и двадцати, вероятно они только достигли совершеннолетия.

Шикикоза обладал очень заметными желтовато-зелеными волосами и темно-зеленые глаза, полными ненависти. Пусть черты лица его казались приятными, но все портило высокомерное выражение. Становилось ясно, что он попытается всю вину повесить на меня.

У Дамуэля обладал обычными русыми волосами. Его серые глаза были полны беспокойства, а на лице читалось сильное сожаление. С надетым шлемом этого было не понять, но, судя по всему, это добрый паренек, который так и напрашивался на издевательства.

— Итак, Шикикоза, Дамуэль, если вам есть, что сказать в свою защиту, самое время, — сказал Верховный жрец. Шикикоза вскинул голову.

— Мне незачем защищать себя. Эта девчонка — простолюдинка, и этим все сказано. — Он говорил настолько уверенно, что становилось понятно, он рассчитывает, что один лишь этот факт огородит его от обвинений.

Я приложила руку к груди, пораженная чудовищностью его слов. Он не нуждался в защите только из-за моего происхождения. В этом мире дворяне, безнаказанно попирающие простолюдинов, не просто обычное явление, а единственно верный образ мыслей.

— И ты говоришь это несмотря на мой приказ не причинять ей никакого вреда?

— Простолюдинка сама себя поранила, когда резко встала без предупреждения. Я в этом не виноват. — Покачал головой Шикикоза несмотря на яростный тон Верховного жреца.

— Понял, — пробормотал Верховный жрец. Он посмотрел на Дамуэля, который дернулся от страха под давлением Верховного жреца, опустил взгляд и начал говорить.

— Мне было сказано знать свое место, и у меня не хватило смелости бросить ему вызов. Простите.

Верховный жрец посмотрел на Дамуэля, который уперся взглядом в землю, и вздохнул.

— Да. Судя по вашим словам, каждый из вас должен знать, где его место. — Услышав слова Верховного жреца Шикикоза поднял голову, на его лице читалась явная радость. Он торжествующе усмехнулся, и я с досадой стиснула зубы, ковыряя дырку в рясе.

Верховный жрец сделал шаг вперед.

— Шикикоза, кто здесь имеет наиболее высокий статус?

— Вы, лорд Фердинанд, — незамедлительно ответил Шикикоза, что, видимо, являлось очевидным фактом. Но он не понял, почему был задан вопрос, и сильно удивился.

— Верно. И я дал совершенно ясный приказ. Защищать ученицу служительницы. И не дать ей пораниться. Если бы ты знал свое место, ты бы знал, чему отдавать предпочтение и какую работу следует исполнять в первую очередь. Именно ты тот, кто должен знать свое место!

Шикикозу явно поразили слова Верховного жреца. Его выражение лица выглядело озадаченным, он явно не верил в приговор.

— Но она всего лишь простолюдинка. Глупое дитя, которое нарушает порядок в храме…

— Похоже ты не понимаешь всей ситуации, так что я объясню. Майн — ученица служительницы, которой были дарованы синие одежды. Именно храм добивался ее присоединения из-за значительного объема маны и ей даровали одежды с разрешения эрцгерцога. Знай, что оскорбляя ее, ты оскорбляешь храм и эрцгерцога! — провозгласил Верховный жрец, и я услышала, как как все каждый удивился, не только Дамуэль и Шикикоза, но и рыцари позади меня.

— Как ты знаешь, нашей стране не хватает благородной крови. Это означает, что носителей маны недостаточно даже для управления государственными системами. Тебе должно быть это прекрасно известно, как тому, кто вернулся в ряды дворян из храма.

Похоже Верховный жрец и Шикикоза были знакомы, поскольку последнего растили в храме, как ученика священника. Это объясняло, почему он считал себя в безопасности, когда дело коснулось простолюдинки, носящей синее. В храме все священники в синем были против становиться на одну ступень с простолюдинкой.

— Кроме того, в отличие от всех в храме, только у нас с Майн достаточно маны, чтобы провести ритуал. Здесь бы ни за что не оказалась ученица, будь в храме хоть один священник, который смог бы это сделать. Я не могу испытывать ничего, кроме разочарования, учитывая, что все оказались настолько невежественны, чтобы понять это. Майн здесь полноправная ученица служительницы. Вы причинили вред не простолюдинке. Вы ранили ученицу служительницы, которая носит синее.

Верховный жрец несколько раз в своей речи сделал акцент на том, что я ученица служительницы. Другими словами, Шикикозу бы не наказали, будь я обычной простолюдинкой. Я сжала синюю рясу, которую носила для защиты, и, хотя было уже слишком поздно, чтобы делать это, поблагодарила Бенно за то, что он мудро посоветовал мне договориться о том, чтобы носить ее.

— Ты нарушил приказ, отказался от своего долга, навредил тому, кого должен был защищать, допустил появление второго нежелательного тромбэ, пошатнул рыцарский орден и только прибавил всем работы. Кроме того, честь ордена теперь запятнана, когда один из его рыцарей причинил вред тому, кого ему поручили защищать. Не думай, что легко отделаешься. Эрцгерцог скоро сообщит о наказании.

Верховный жрец отвернулся от обвиняемых и обратился к построению рыцарей. Он холодно взглянул на Карштеда, который приклонил колено перед ним.

— Карштед. Как капитан ордена ты ответственен за то, что подобрал столь некомпетентных стражей и столь плохо обучил новых рекрутов, что они даже не слушают приказов. В ближайшее время я вынесу наказание тебе.

— Неудачи ордена — мои личные неудачи. Я глубоко сожалею о доставленных вам проблемах, лорд Фердинанд. — Похоже Карштед уже готов был к наказанию, когда узнал, насколько Верховный жрец зол. Он спокойно склонил голову перед Верховным жрецом, не дрогнув, как и все коленопреклоненные рыцари позади него.