Том 4. Глава 81. Положение дел в приюте

С тех пор, как Делия стала работать как следует прошло много дней. Почти каждый из них я посещала храм, кроме дня земли, когда отдыхали и мама, и Туури, и все остальные. Я ходила в храм, поскольку заказанные через Бенно вещи приехали, потому было необходимо писать на дощечках новые рецепты для поваров, и, что гораздо важнее, посещать книжную комнату, чтобы читать всласть.

За эти дни мои слуги более-менее распределили обязанности между собой. Делия в основном занималась уходом за мной, мыла ванную комнату, стирала дорогие одеяния и поддерживала порядок на втором этаже. Она так же научилась у Франа заваривать чай, и теперь это стало ее заботой.

Гил в основном занимался уборкой первого этажа и улицей рядом с покоями, к тому же присматривал за поварами. Когда я рассказала ему, что Люц зимой учится читать и считать, то его дух соперничества воспылал и он даже упросил с ним позаниматься. Но прежде всего ему было необходимо обучиться огромной куче вещей от Франа.

В то же время Фран занимался всем остальным, включая проверку результата работы этих двоих. Он ходил со мной по утрам к Верховному жрецу работать с бумагами, относил остатки еды в приют, передавал поварам меню, проверял наличие продуктовых запасов, и так же сопровождал меня в книжную комнату. Он следил за моим здоровьем, сообщал соответствующим людям о визите Бенно, учил Делию и Гила (так как они являлись учениками), и меня знакомил с жизнью знати. Все это делал Фран. Он даже зачитывал поварам рецепты и проверял по два раза, достаточно ли у нас снеди, чтобы ничего не заканчивалось.

Я спрашивала, не много ли у него работы, волнуясь, что тот перерабатывает, но мне ответили, что ему не сложно, поскольку я не вызываю его посреди ночи. Фран слишком хорош для меня. Моя благодарность и доверие к нему стремительно росли, как и зарплата, которую я собиралась ему платить. Так же я была благодарна Верховному жрецу за Франа, но не знала, удастся ли что-то сделать для него, чтобы отплатить.

Сегодня у меня должен быть свободный денек, но мне все равно придётся пойти в храм. В месте на втором этаже, которое я когда-то посчитала кладовкой, установили мраморную ванную, скорее всего набирающую популярность среди знати, и мне нужно было заплатить за нее. Чтобы принести с кухни горячей воды в ванну нужно было потратить много сил. Я могла помыться и дома, так что такая ванна мне не нужна на самом деле. Однако, когда я спросила Делию, действительно ли нам нужна ванна, она вспылила и начала кричать:

— Боги! О чем ты говоришь?! Даже слуги Верховного епископа используют такие ванны!

Делия хотела как можно быстрее установить ванну. Я сказала ей, что она может сама использовать ее, но это снова ее разозлило.

— Ты считаешь, что я буду использовать ее без своей госпожи?! Боги!

Обычно служительницы в синем используют дрова, чтобы подогреть воду, служительницам в сером приходиться довольствоваться холодной.

— Тогда ты будешь греть для меня воду?

Как по мне таскать горячую воду с кухни и сливать ее в ванну — это не самый приятный опыт, но Делия с радостью согласилась заниматься этой работой. Ну, раз она счастлива, то кто я, чтобы останавливать ее? Делия вымыла самшамом мои волосы, одела меня, сделала прическу и после того, как блаженно потрогала мои пряди, чтобы убедиться в их мягкости, взволнованно убежала в ванную, чтобы использовать остаток теплой воды для купания. Могу представить, сколько усилий она тратит на то, чтобы отшлифовать свою внешность.

— Сестра Майн, постарайтесь не сильно доверять Делии. Она все еще навещает Верховного епископа, — обеспокоился Фран с выражением неприязни на лице, когда подавал мне напиток, пока Делия принимала ванну. Я даже похихикала от того, насколько серьезным он выглядел.

— Я это знаю. Она сама мне с большой радостью рассказала, что слуги Верховного епископа снова начали с ней разговаривать. — Она надулась от гордости и сказала, что Верховный епископ ни за что бы не избавился от такой милашки. Но она продолжала жить в моих покоях, а не возвращалась к нему. Это было хорошо, как для исполнения ее обязанностей, так и для получения от меня информации.

В покоях Верховного епископа уже находились двое слуг в сером, три взрослых служительницы и три ученика, возраста Делии. Другими словами, три ученика заботились о шести взрослых, исключая самого Верховного епископа. Но здесь Делии нужно было заботиться обо мне одной. К тому же она не делала для меня столько же, сколько ей приходилось для других последователей в синем. И, кроме того, Фран Делии не доверял, потому на ее долю выходило меньше работы, чем ей давали священники в сером у Верховного епископа.

В целом, служение мне дало Делии гораздо больше времени, чтобы отточить свои навыки и внешний вид, что являлось для нее большим благом, так как девочка не отказалась от идеи стать любовницей, когда вырастет. Она рассказывала, что не хочет прислуживать всю жизнь. Она хотела оказаться на стороне победителей, которые пользуются услугами людей, а не оказывают их. Мне такие мечты казались не совсем здравыми, но я уважала ее, видя сколько усилий Делия прикладывает ради реализации своей мечты.

— Делия все еще может быть связана с Верховным епископом, но если она выполняет свои обязанности, то и пусть. Я просто буду осторожно с тем, что говорю при ней. Хотя я не совсем уверена в том, что следует от нее скрывать.

— Сестра Майн, едва ли это обнадеживает. — Фран вздохнул и попросил не болтать много про Люца и мою семью, объяснив, что они — моя величайшая слабость.

Когда Делия закончила мыться, настало время обеда. Сегодня в меню пышные булочки, суп-консоме с овощами и беконом и жаренная с травами курочка. Гил и Делия по очереди подавали каждое блюдо, в то время как тот, кто не подавал, обедал одновременно со мной. Фран не подавал блюда, поскольку его задачей является относить божественные дары в приют, и потому что он остается со мной в книжной комнате.

— Сестра Майн, я отнесу божественные дары в приют.

— Да, спасибо тебе.

В сервировочный столик на колесах, ожидавший возле моих покоев, поместили еще теплый суп, хлеб и остатки мяса. У Делии и Гила не хватало сил толкать такую тяжесть, потому Фран оставался единственным, кто мог выполнять эту задачу.

— А? Фран уже ушел? — После ухода Франа, зашел Гил с корзинкой полной остатков хлеба в руках. Он выглянул, обнаружил, что столик уже укатили и растерянно посмотрел на корзинку.

— Гил, что не так?

— Делия сказала, что осталось слишком много хлеба, и мы столько не съедим, потому я хотел успеть передать его Франу. Нет смысла оставлять его на ужин, поскольку повара сказали, что напекут еще.

— Сейчас же в приют приносят недостаточно божественных даров, верно? Думаю, лучше принести хлеб туда, чем просто выкинуть.

— Да, звучит неплохо. — Гил засмеялся и перехватил корзинку. Несомненно, в приюте будут рады даже четырем лишним булочкам.

— Кстати, Гил, могу ли я пойти с тобой? Мне бы хотелось хоть раз посмотреть, как выглядит приют. — У моих покоев был отдельный вход, но они все еще являлись частью приюта, потому я бы хотела взглянуть на детей, который находятся в нем. Я еще не видела ни одного. В храме можно было увидеть только учеников возраста Гила или Делии, которые убирались, стирали, ухаживали за животными и прочее, но на глаза ни разу не попался ни один ребенок, не прошедший обряд Приобщения.

— Хорошо, я отведу вас туда. Знаю короткий путь. Следуйте за мной. — Гил говорил с гордостью, ведя меня к воротам, будто рассказывал огромный секрет. Короткий путь звучит здорово для кого-то невыносливого вроде меня.

Он обогнул здание, затем спустился по лестнице перед часовней. От летнего солнца белые мраморные ступени ярко сияли. Обычно я прохожу по ним утром или вечером, когда жара спадет, но в полдень лето здесь особенно ощущалось.

— Столовая приюта на стороне девочек. Так же здесь находятся дети до обряда, служительницы в сером, которые не являются слугами, и ученики. После обряда мальчики уходят жить на свою сторону. Когда дело касается божественных даров, гораздо логичнее мальчикам приходить на сторону девочек, чем всем остальным идти к ним, правда?

Слушая объяснения, я следовала за Гилом, пока в конце концов мы не наткнулись на почти незаметный вход в приют, встроенный в боковую часть лестницы. Снаружи на двери висел засов, из-за которого казалось, что он предназначен для того, чтобы люди внутри не могли выйти, а не для того, чтобы посторонние не могли войти.

— Многие не знают, что эта дверь открывается. С другой стороны она выглядит как часть стены, и открыть ее нельзя.

— Откуда ты все это знаешь?

— Когда я был маленьким, ее открывали всего один раз. Кто-то указал на нас, а затем служительница в сером убежала. Вскоре его закрыли, а мне с тех пор очень хотелось выйти. Я подумал, может снаружи меня кто-нибудь ждет.

Гил ностальгически ухмыльнулся и поставил корзину с хлебом на землю, чтобы снять засов. Затем он с усилием толкнул дверь, нажимая всем своим весом, но она все не двигалась.

Когда она наконец-то поддалась, из проема хлынул поток теплого воздуха и до того отвратительного запаха, что я даже рефлекторно зажала нос. Гил с ворчанием сделал то же самое. Этот запах был ужаснее, чем смрад городских сточных канав.

Благодаря свету, проникающему через открытую дверь, мы могли четко видеть комнату внутри. Поверх слоя заплесневелого сена, покрытого мочой и фекалиями, лежали несколько голых малышей, распростертых на полу с безжизненными выражениями на лицах. В комнате не было ни одного окна, и потому, несмотря на жаркое лето снаружи, здесь царила темнота.

— …Божественные дары? — Учуяв запах еды, некоторые дети отозвались скрипучими голосами и поползли к нам с блеском в глазах. Что-то черное прилипло к их белой коже, обтягивающей кости. Они были похожи на голодающих африканских детей-беженцев, которых я раньше видела только на фотографиях, и вид того, как они ползут ко мне, вселял больше ужаса, чем жалости. Испытывая неописуемое чувство страха, я застыла на месте, стуча зубами.

— …Н-нет…— Пискнула я от страха, что, казалось, привело Гила чувство. Он поспешно захлопнул дверь и закрыл ее на засов. Мы слышали, как маленькие кулачки без особой силы стучат в дверь.

В себя я пришла уже в своих покоях. Я лежала на чем-то упругом, и прикоснувшись, поняла, что это матрас, набитый ватой, которым пользуются дворяне, а на матрас из сена, на котором я сплю дома. Я отдыхала на плоской поверхности кровати в покоях управляющего. Посмотрев в сторону, я увидела, что Гил сидит на стуле, обхватив колени руками, словно пытаясь сжаться в тугой комочек.

— …Гил?

— Вы очнулись? Слава богам. Простите, я… — Гил смотрел на меня глазами, полными слез, но прежде, чем он закончил предложение, Делия, сидящая с другой стороны кровати начала кричать.

— О чем ты думал, когда провел сестру Майн на сторону девочек?! Да еще и с черного хода!

— Это не моя вина! Я не знал, что сейчас там все так!

Слова Гила вернули меня к увиденному в приюте. Закрытая комнатка. Испачканная экскрементами солома на полу. Голодающие, костлявые дети без клочка одежды. Это точно не то место, где должны растить малышей. Учитывая, что комнату не проветривают, это место хуже конюшни.

А от следующего воспоминания, вспыхнувшего в голове. Кожа покрылась мурашками, и я почувствовала, как содержимое желудка рвется наружу. Я подскочила и с трудом сглотнула, чтобы меня не вырвало на месте. Увидев, что я едва сдерживаю рвоту, Фран протиснулся мимо Гила, чтобы быть поближе.

— Простите, сестра Майн. Я от всего сердца прошу прощения за то, что вы увидели такие смущающие вещи. Прошу. Забудьте все, что увидели. — Фран описал изнанку жизни в приюте, как «смущающую» и попросил «забыть», что сбивало с толку, я посмотрела на Гила.

— Это и есть приют? Он совсем не похож на тот, что ты мне описывал.

— После обряда я перешел в крыло мальчиков, потому не представлял, что творится в крыле девочек… Это место не похоже на то, в котором я вырос, сестра Майн. — Гил опустил взгляд и отвечал тихим голосом.

Делия посмотрела на него и хмыкнула.

— Все, потому что ушли последователи в синем, а с ними и многие служительницы в сером. Малыши умирают, потому что некому позаботиться о них. Мне оставалось только ждать там, пока не настанет время обряда Приобщения и я смогу переехать и покинуть приют. Но все же… Я только знаю, как обстояли дела год назад. Сейчас все могло стать хуже. Даже думать об этом не хочу. — Делия тоже говорила, смотря в пол, ее голос дрожал.

Гилу было десять, потому он прошел обряд три года назад. Делии — восемь, и как она говорит, год назад дела уже были плохи. Судя по ее словам, служительницы в сером начали уходить примерно полтора года назад, и без их заботы дети в приюте остались брошенными, и хорошо если получали еду дважды в день.

— Когда перед обрядом служительница в сером сказала, что я слишком грязная, чтобы показать меня последователям в синем, она с такой силой соскребала с меня грязь, что потом болело все тело. Но когда она все смыла, то начала хвалить мою миловидность и причитать, что я вырасту настоящей красавицей. Сразу после церемонии меня отправили к Верховному епископу. И со мной было еще трое детей. Меня выбрали в качестве ученицы, а остальных отправили обратно в приют.

— Теперь-то понятно, почему Делия так зациклена на своей красоте и с таким упорством избегает возвращения в приют, я почувствовала тяжесть на сердце.

— Сестра Майн, — вклинился Гил, — прошу, спасите их. Умоляю вас, помогите им.

— Постой, Гил. Сестра Майн не должна вмешиваться. — Фран резко отказал мольбам Гила со строгим выражение лица. Если честно, мне не хотелось вмешиваться, стоило подумать, насколько меня пугает вид сирот, но и от Франа я не ожидала такого резкого отказа, ведь он сам вырос в приюте.

— Почему нет?! — Воскликнул Гил, будто бы он был на моем месте, но Фран не отступился от своего мнения.

— Это слишком опасно. У сестры Майн есть привычка слишком сильно заботиться о тех, кто стал ей близок, о ее союзниках. Стоит вспомнить. Как она использовала ману на Верховном епископе, чтобы защитить семью. Если она станет заниматься приютом, все дети тоже станут ее союзниками, и тогда она может пойти против последователей в синем, чтобы защитить сирот. Разумно свести к минимуму вероятность того, что она подсознательно высвободит свою ману.

Я смотрела на умоляющего Гила, и на Франа, который был против, потому инстинктивно взглянула и на Делию, желая узнать ее мнение…

— …Вы должны поучаствовать. Если можете спасти детей. Но я не хочу, чтобы меня привлекали к этому делу, даже вспоминать не хочу этом место. Хочу все это забыть, — высказалась Делия с застывшим выражением лица прежде, чем отвернуться.

Поняв, что на его стороне никого нет, Гил насупился. Он сжал зубы, смотря на меня глазами, полными волнения, а затем медленно встал на колени, перекрестив руки перед грудью.

— Сестра Майн, прошу, спасите их.

В ответ на искреннюю мольбу Гила, я сжала губы в линию. В целом мне хотелось помочь настолько, насколько я могла бы. Например, если бы кто-то конкретно указал, что нужно сделать, я бы сделала. Но если кто-то просит посвятить всю жизнь помощи или просит помочь, не объяснив в чем. Я просто теряюсь.

Будучи Урано я иногда участвовала в благотворительных акциях, но обычно выполняла общественные работы только тогда, когда этого требовал мой университет, так как меня интересовали только книги. В любом случае, став Майн я только и делала, что полагалась на других из-за моей болезности и слабости. Я могла бы дать совет, основываясь на земном опыте, но все, что требовали физической нагрузки лучше будет сделано другими людьми. Да и в целом, сложно представить, что я одна могла бы многим помочь приюту.

— Сейчас я выполняю свою работу, потому что вы хвалите меня, сестра Майн, и поскольку за мою работу платят, я стараюсь еще больше. У меня есть вкусная еда и я могу отдохнуть в собственной комнате. Сейчас у меня прекрасная жизнь. Но они… они остаются там, как… как эти…

— Прости, Гил. Я ничего не могу поделать с этим. Я ненастоящая дворянка, и не думаю, что мне стоит игнорировать совет Франа.

Гил вскинул голову, и на его лице отразилась боль. Но я всего лишь простолюдинка, которой повезло одеться в синее благодаря наличию маны и денег во время нужды. Я не могла обещать позаботиться о приюте так просто, когда у меня так мало опыта и не хватает ответственности, особенно, когда я увидела в каком состоянии находится то место.

— Но я могу по крайней мере спросить об этом у Верховного жреца. Если есть свободные служительницы в сером, я могла бы попросить их поработать в приюте или выделить еще немного денег на еду… Посмотрим, может Верховный жрец поможет улучшить ситуацию.

— Благодарю, сестра Майн.

Верховный жрец заведует финансами храма и направляет всех работников. Он мог бы выделить больше денег на приют или отправить туда воспитателей, если я попрошу. Я выдохнула, полагая, что это неплохое решение всех проблем, но Фран прикрыл глаза и покачал головой.

— Сестра Майн, у вас нет ни одной причины, чтобы вмешиваться.

— Я просто попрошу Верховного жреца о помощи, и не более. Будь добр, организуй с ним встречу. — Если Верховный жрец не сможет с этим что-то сделать, то я тем более не смогу. По крайней мере он может дать совет на будущее. Это куда лучше, чем мучиться с этим вопросом в одиночку, не представляя доступных возможностей.

Я повторила Франу свою просьбу, и он нерешительно согласился организовать встречу.