Том 3. Глава 63. Беззвучный смех

— Вот это да-а-а-а! Как здорово! — Снаружи детских голосов я не слышала, но в ту секунду, когда вошла внутрь, их восхищенные возгласы эхом разнеслись по храму, и у меня заболела голова. Из-за этого я неосознанно остановилась на месте, но Люц потянул меня дальше.

— Здесь ступеньки, смотри под ноги, — опустила взгляд и увидела несколько ступенек ведущих от массивных дверей, которые с громким скрипом закрылись за нами. Удивленно завертев головой в сумраке помещения, я обнаружила прислужников в серых робах, которые и закрыли створки.

— Ой, точно. Мы же были последними. — Священник в синем одеянии медленно подошел к плотно закрытым дверям, поднял прикрепленный к основе из какого-то удивительного камня колокольчик, прохожий на подвеску «музыка ветра», и зазвонил. В тот же миг дети замолкли, и только эхо их голосов осталось бродить по храму.

— Что случилось? — хотел сказать Люц, но у него не вышло. Точнее, он не мог говорить громче самого тихого шепота. Судя по его жестам и выражению лица, он изо всех сил старался говорить громче. От удивления мальчик закрыл рот ладонью.

Стоя в самом конце процессии я восхищенно вздохнула и осмотрелась. Потолок храма находился высоко-высоко, как в атриуме, а ряды круглых колонн, украшенных сложными узорами, выстроились друг за другом. Через окна, высотой в четыре этажа, проникал свет. Стены и колоны выкрашены в белый, с золотым декором, потому пространство казалось ярким. Только внутренняя часть стен была разноцветной.

В отличие от христианских церквей, которые я видела на фотографиях, здесь на стенах не висело картин, а в окнах отсутствовали витражи. Все изготовлено из абсолютно белого камня. Архитектура и отделка не походили на японские святилища или храмы, или религиозную архитектуру Юго-Восточной Азии.

Самая дальняя стена внутри была покрыта цветными узорами от пола до потолка и излучала божественную ауру благодаря свету, падавшему на нее, что несколько напоминало мечети. К ней вела лестница примерно в сорок ступеней, и статуи на ней не имели ничего общего с исламом.

…Может эта лестница символизирует путь к небесам и богам? Статуи напоминают мне кукол императоров и императриц на японский фестиваль кукол.*

На самом верху лестницы стояли две статуи, мужская и женская. Они выглядели как пара, и судя по их положению, они были кем-то вроде короля и королевы над всеми богами. Обе статуи были выполнены из совершенно белого камня. Однако мужскую украшала черная накидка с россыпью сияющих звезд, а богиня носила золотую корону с длинными заостренными концами, словно лучи солнца.

…Полагаю, Бог Тьмы и Богиня Света? Или Богиня Дня и Бог Ночи? В любом случае их убранство выделяет среди других статуй.

Несколькими ступенями ниже располагалась статуя умиротворенной полноватой женщины, держащей в руках сияющую желтую чашу. Чуть ниже в ряд стояли статуи женщины с посохом и мужчины с копьем, женщины со щитом и мужчины с мечом. Судя по всему, в том, что они держат в руках, был какой-то сакральным смысл.

…Что-то вроде святого грааля и святого меча?

Еще ниже были статуи, окруженные цветами, фруктами, тканями и другими предметами, являющимися скорее всего подношениями. Чем больше я смотрела на них, тем очевиднее усиливалось сходство с фестивалем кукол.

— Майн, не спи на ходу. Нам нужно идти вперед.

— Шта? Ой, прости. — Люц подтолкнул меня, я старалась идти в том же темпе, что и остальная процессия.

Центр комнаты оставался пустым, позволяя процессии беспрепятственно двигаться вперед. На противоположной от нас стороне лежал плотный красный ковер, нам до него оставался примерно метр. На ковре стояло несколько столов, скорее всего для проведения какого-то ритуала. После него прислужники в сером провожали детей направо или налево. Дети снимали обувь и садились на ковер.

Процессия медленно продвигалась, но Люц смог увидеть, в чем заключается ритуал. Он тихо хехнул, смотря вперед.

— В чем дело, Люц? Ты видишь, что они делают? — Спросила я, Люц моргнул, очевидно не желая рассказывать. Однако все же вздохнул и посмотрел прямо на меня.

— Там нужно ставить кровавую печать, которую ты так не любишь. Скорее всего используют магический инструмент. Каждый оставляет кровавый отпечаток.

Я бы предпочла не слышать такого. Мне хотелось развернуться и убежать, но Люц крепко держал меня за руку и не отпускал.

— Да брось ты. Похоже это что-то вроде регистрации. Скорее что-то связанное с получением гражданства.

— Пф-ф-ф… Ты прав. Я предполагала подобное. — Отто и Бенно рассказывали, что подразумевает под собой Обряд, а именно становление гражданами города и получение самого гражданства. Это означает, хочу я или нет, если мне нужно гражданство, придется пройти церемонию до конца.

— …Зачем при использовании магических инструментов использовать столько крови?

— Кто знает, — ответил мальчик.

Как ни воспользуюсь всякими чудо штуками, так обязательно нужно палец резать и кровью капать. Однако боль — это не то, к чему легко привыкаешь.

Полная ужаса я смиренно ждала своей очереди, пока не увидела коротко стриженного священника в синей рясе, орудующего инструментом, похожим на иглу. Он прокалывал пальчик ребенка и прикладывал его к белой плоской медальке. Ребенок открывал рот, будто собираясь закричать, но звука не было. Затем дитя провожали присесть куда-нибудь, пока оно трясло рукой, стараясь унять боль.

— Теперь следующий. Подойди. — Толпа потихоньку редела, и вот один из священников за свободным столом позвал меня. Люц подтолкнул вперед, и я, спотыкаясь, направилась к мужчине.

Священник, осмотрев меня, с подозрением сузил глаза и протянул руку.

— Подними ладонь и протяни руку. Нужно немного крови, но это не так больно. — Он сказал, что будет не больно, но кто станет утверждать, не солгал ли мне этот человек? Он ткнул меня иглой, и острая боль как будто бы я коснулась раскаленной сковороды прошла через кончик до того, как кровь начала сворачиваться. Почувствовав, как бледнею на глазах, я уставилась на пульсирующий болью палец.

— А теперь приложи сюда. — Этот мужчина не стал насильно прижимать мой палец к медальке. Он действовал более аккуратно и пододвинул вещицу ко мне. Я капнула на нее немного крови, и уже болело не так сильно, как мне казалось, потому стало спокойнее.

Рада, что он не был груб и резок, но пальчик все равно еще болит. Мне пришло в голову, что инструмент, наложивший магию тишины, предназначен не для того, чтобы предотвратить громкие беседы, а чтобы заглушить детские крики.

— Вы двое последние. Прошу, следуйте за мной. — Молодой послушник в серой рясе, который едва перешагнул порог совершеннолетия, позвал нас с Люцем за собой на красный ковер. Он объяснил, что нам требуется снять обувь, мы так и сделали.

Многие дети сидели, вытянув ноги, но я села, скрестив их. Храмовое пространство напоминало мне школьный спортивный зал, скорее всего из-за большого количество моих одногодок, потому мне казалось, что сидеть, скрестив ноги, правильнее всего.

***

Вскоре священнослужители в голубых рясах, зарегистрировав всех, вышли из-за стола. Они сложили медальки в коробку и унесли из зала. Послушники в серых рясах начали подготовку к следующему этапу. Они вынесли столы и установили помпезный подиум.

Вернулись священники в голубом и выстроились в линию перед подиумом. После подготовки, послушники в сером встали вдоль стен вокруг нас. Будто бы учителя, наблюдающие за дисциплиной и тишиной в классе во время собрания.

— Верховный епископ прибыл, — Произнес нараспев синерясый священник, размахивая жезлом в воздухе. Зал наполнили звуки нескольких колоколов и дверь за нами открылась. В нее вошел мужчина в возрасте, в белой рясе, украшенной голубой вышивкой и золотым поясом. Сразу понятно, кто здесь Верховный епископ. Он с достоинством подошел к подиуму и положил на него что-то.

…Погодите, это книга?! Я потерла глаза и уставилась на предмет, чтобы убедиться. Полагаю, он начал перелистывать страницы. Точно книга. Может это святая библия или какое-то другое священное писание.

— Люц, книга! У них книга! — Положив руку на плечо мальчика, я взволнованно указала на трибуну. Он немного наклонился вперед, чтобы получше разглядеть.

— Где? Что за книга?

— Да вот же, Верховный священник ее листает. Видишь?! — Обложка из кожи, а ломкие уголки для сохранности подбиты металлом. Так же в обложку явно инкрустирован самоцвет.

— Это книга? Выглядит очень дорогой. Ничего общего с той, что ты делаешь.

— Мои книги более практичные, не сравнивай их с этой. Она больше произведение искусства. Все равно что сравнивать меч в руках статуи и твой нож.

— Хех, и то верно. Думаю, ты не ожидала увидеть здесь книгу?

— …Вообще-то, в целом, нет. Но теперь мне кажется, что это идеальное место для книг. — Как обычная стандартная японка без особого интереса к религии, в прошлой жизни я не особо часто посещала храмы, но мне известно, что институт религии часто подразумевает наличие библий, священных писаний, статуй и записей религиозных учений. То есть книги точно есть. Мне не нужно напрягать слабенькое тельце, перешагивая через себя, чтобы делать книги, живя в средних веках в ужасной бедноте. Книги уже существуют.

Так же, как Гильдия торговцев прекрасно владела информацией обо всем, Религия впереди всех, если дело касается теологии, математики, музыки, скульптуры, словом, всех наук и искусств, которые приближали человечество к божественному. Исторически Христианская церковь опережала остальных в плане академического прогресса, и в Японии люди, уважающие культуру и желающие набраться мудрости, собирались в святилищах и храмах, чтобы совершенствоваться.

— А-а-а-а! Мне необходимо поскорее посетить храм снова. Почему я раньше об этом не подумала? Какая же тупица! Могла бы себе книжки читать без напряжения! — Даже хорошо, что мои крики по-прежнему никто не слышал. Но чувства бушевали внутри, на что Люц только раздраженно пожал плечами.

— Думаю, ты забыла кое о чем. Детей не пускают в храм до Обряда Приобщения. Даже если бы эта мысль посетила тебя раньше, стражи просто дали бы тебе отворот поворот. Разумно. Только прошедшим Обряд Приобщения к религии детям позволяют войти в храм.

— Знаешь, думаю это судьба, что я обнаружила книги во время церемонии, впервые посетив храм.

— Все дети, достигшие возраста семи лет, проходят Обряд в храме, судьбой тут и не пахнет.

— Люц, ты злюка. Не будь занудой.

— Не волнуйся так сильно от одного вида книг. Я не хочу, чтобы ты шлепнулась здесь в обморок.

Люц прав, что надо успокоиться, слишком уж горячусь. Но как не волноваться?

— Угу, эх. Книжечка так близко, как тут успокоиться. Невозможно.

— Возможно-невозможно, держи себя в руках. В любом случае не похоже, чтобы тебе разрешили читать.

— Ну… ты прав.

Книги здесь есть, но вот кто сказал, что я сама могу их читать? Книга покрыта кожей, на обложке самоцвет, священнослужители мне даже дотронуться до нее не дадут. Мое возбуждение тут же иссякло, и я ссутулилась.

— С сего дня, — начал Верховный епископ, — всем вам исполнилось семь и вас официально признали гражданами города. Поздравляю. — Мужчина в возрасте, в дедушки мне годился, но громкий голос его был мощным и эхом пронесся по залу. Он поздравил нас первым, а затем начал зачитывать текст из библеобразной книги.

Поскольку мое сердце и душа стремятся к книгам, я подалась вперед и впитывала каждое слово, как губку. Он повествовал о создании богов и смене сезонов, то же самое, что говорил недавно Бенно. Он говорил простыми словами, чтобы понимали дети.

— Бог Тьмы веками жил в полном одиночестве. Так долго, что наши умы бы онемели от одной мысли о столь долгом сроке. — Так начиналась история. — Затем Бог Тьмы встретил Богиню Солнечного света. Много всякого случилось, но закончилось свадьбой и появлением детишек. Богини Воды, Бога Огня, Богини Ветра и Богини Земли. Они родились в то время, как создавался мир и все сущее…

Под «много всякого случилось» они подразумевали длинную историю, которую подправили, чтобы она привлекала детей, но в основном она походила на мыльную оперу.

В любом случае, таковы религиозные мифы. Большая часть мифологии звучит похоже и весьма хаотична. Можно целый день потратить, иронизируя над происходящим в этих историях.

Мне история показалась забавной, особенно учитывая, что я ее не знала, и если сравнить с уже прочитанными. С другой стороны, Люц выглядел чрезвычайно скучающим, завистливо смотрел в мою сторону, искренне не понимая, чего я так внимательна.

— Почему ты так увлечена, Майн? Чего здесь интересного?

— Да все! — Ответила я с широкой улыбкой. Люц только вздохнул, раздраженно качая головой.

—…Здорово. Тебе на пользу.

— Ага! Люблю слушать истории.

Миф о создании мира переплетался с мифами о смене сезонов. Бенно описывал времена года следующим образом: «Весной тает снег, превращаясь в воду, которая дает жизнь молодым росткам. Летом светит солнце, словно пламя, у растений появляются листья. Осенью холодные ветра дуют и растут плоды. Зимой жизнь и земля спят». Однако на самом деле миф немного отличался.

«Богиня Земли – младшая дочь Богини Солнечного света и Бога Тьмы. Однажды Бог Жизни с первого взгляда полюбил Богиню. Он просил ее руки у отца – Бога Тьмы. Тот с удовольствием согласился на брак, в надежде, что те дадут жизнь многим детишкам. — Объяснение смены сезонов в виде мифа мне казалось забавным. Однако Люц все вздыхал пока слушал, страдая от скуки, что меня тоже веселило.

Бог Жизни на проверку оказался жутким собственником и заморозил Богиню Земли во льду и снегах, чтобы оплодотворить ее, а затем начал ревновать к новорожденным детям. Когда сила Богини была украдена, наступила зима.

В волнении за Богиню Земли, ее мать, не видевшая дочь со дня свадьбы, в поисках начала топить лед. Богиня Воды унесла потоками тающий лед (вместе с ослабшим из-за своих действий Богом Жизни) и вместе со своими божественными друзьями подарили силу детям – семенам. И весной семена выросли и расцвели.

Бог Огня тоже даровал свои силы и вместе с друзьями помог вырасти посаженным жизням. Настало лето, и созрели плоды. Это вернуло Богу Жизни силу, и он начал искать Богиню Земли. Стремясь удержать от младшей сестры негодяя, Богиня Ветра объединила с родственниками свои силы, и так настала осень, пора сбора урожая.

Растратив все силы, братья и сестры проиграли Богу Жизни. Он вновь заморозил Богиню Земли во льдах и снегах. Другие божества желали убить Бога Жизни, но из-за этого больше не родиться ничего и никого. Всю зиму в отчаянии братья и сестры ждали возвращения сил.

Этот цикл бесконечно повторялся, тем самым объясняя смену времен года. Кстати, поскольку мы с Люцем родились летом, нашим покровителем являлся Бог Огня, а значит нас отличала страстность и горячность. К тому же он благоволил тем, кто учился и руководил другими.

Закончив повествование, Верховный епископ закрыл книгу.

— А теперь я научу вас молитве. Молиться богам и выражать им свою благодарность — это ключ к получению более сильной божественной защиты, — Сказал он с чрезвычайно серьезным выражением лица, затем медленно прошествовал к центру подиума, в окружении десяти или около того священников в голубом.

— А теперь смотрите внимательно и делайте то же, что и я… Слава богам! — Провозгласил Верховный епископ, раскинув и подняв руки к небу, подняв левое колено и глядя вверх.

— Пф-ф-ф! — Я тут же заткнула себе рот рукой, чтобы не разразиться смехом. Будет очень невежливо хохотать в голос во время религиозной церемонии. Я прекрасно это понимала. Но чем больше меня коробила неправильность происходящего, тем больше хотелось смеяться, аж живот скрутило из-за того, что пришлось сдерживаться.

…Понимаете, это же поза Бегуна «Глико»!** Он же просто встал в нее! Почему именно она?! И тут же упал на колени?! Ты же почти старик, тебе опасно так дрыгаться. Сам факт, что вся группа исполнила этот трюк синхронно без единой ошибки смешил меня еще больше. Честно, для меня это слишком. Чтобы не делал дальше Верховный епископ мне не удержаться от смеха.

Я едва не лопнула, когда он медленно опустил ногу, как боец тайцзи. Он смерти моей хочет? Им и так было больно, а он только сделал хуже.

— Слава богам! — Верховный епископ плавно из позы Бегуна «Глико» пал ниц. Вот и все. Я засмеялась.

— Пф-ф-ф-ф-хах!

— Майн, ты чего? Плохо себя чувствуешь или что?

— Я-я в порядке. Я пока… В порядке. Я соберусь. Это испытание, данное мне богами. — Зажав рот, я опустила голову, пока отвечала другу. Конечно не скажешь же в лоб, что поза молитвы такая смешная, что я не могла остановиться. А смешной она могла показаться только тому, кто знаком с позой Бегуна «Глико». Несомненно.

…Религия. Такова она. Все с серьезными минами, смеяться просто грубо.

Мне удалось справиться с волнами смеха, содрогающими бока, когда представила, что открываю дверь класса и вижу, как одноклассники молятся Аллаху. Со стороны — любые способы молиться богам могут показаться забавными.

Я глубоко вдохнула и унялась. Когда подняла голову, я увидела, как встает Верховный епископ.

— А теперь, дети мои, встаньте. Нам следует помолиться вместе.

…Вместе?! Пожалуйста, нет! Вокруг меня все встали. Тело трясло, а я была на грани, чтобы не заржать в голос. Нельзя дать этому произойти. Я не должна смеяться, — Поспешно убеждала я себя, что только усугубило ситуацию.

— Слава Богам! — Провозгласил Верховнй епископ и снова встал в позу.

Все хорошо. Во второй раз не так впечатляло. Я успешно заглушила смех в животе, хотя мышцы все еще болели. В следующий момент, все повторили за Верховным епископом.

— Слава Богам! — После такого представления конец моим бочкам. Угол, под которым подняты руки, согнутые ноги, абсолютно серьезное выражение лица… От всего вместе желудок готов был взорваться. Я упала на месте.

— П-ф-ф-х! Н-н-нх-х, п-ф-ф-ф-х! — Живот болит…! Прекратите! Оставляя рот закрытым, держалась изо всех сил, но смех все равно пробивался. А из глаз брызнули слезы. Как было бы хорошо кататься по полу, ржать, махая ногами, но я никак не могла, и от того было еще веселее.

— Майн, я вижу, что тебе плохо! — Люц обеспокоенно склонился надо мной, все еще стоя на одной ноге в дурацкой позе. Конец. Он меня добил. Я просто легла на пол, содрогаясь от беззвучного смеха.

— Прости, пф-х-х-х… Не вдохнуть…

— Майн! Почему ты молчала?!

— Нет, все… х-хорошо… — Я замахала рукой, показывая, что в порядке, что священнослужитель в сером заметил мое состояние и подошел.

— Что-то случилось?

— М, Майн плохо, вот-вот в обморок упадет. Она очень хворая, церемония утомила ее, потому…

Конечно, впечатлений я испытала море, но чувствовала себя прекрасно. Просто насмеялась до колик. Мне не была нужна помощь.

— В-все хорошо. Скоро встану! Видите? — Я поскорее попыталась встать, но тело, утомленное долгим хохотом, вдруг подвело, и я упала прямо перед священнослужителем.

— Что ты собираешься нам показать?! Выглядит плохо!

— Мда, просто поскользнулась… Со мной все хорошо. — Сказал я, но мое падение на пол не давал и шанса, чтобы мне поверили. Так что очевидно, что мужчина поверил Люцу, а не мне.

— Я отнесу ее в госпиталь. Для нее будет лучше передохнуть, пока церемония не закончится.

Поскольку священнослужитель не собирался верить не единому моему слову, я просто позволила меня унести.

…Я рано покинула Обряд, бока болели неимоверно. Э-э-э-это скорее всего будет воспоминание полное боли, которое я буду хранить при себе до конца жизни.

* Каждое 3 марта в Японии проводится Хинамацури (雛祭り), особый праздник, отмечаемый в ознаменование роста, счастья и процветания молодых девушек. Этот уникальный фестиваль отмечается по-разному в зависимости от региона Японии, но большинство обычаев будут включать в себя некоторые похожие особенности, такие как набор симпатичных кукол хина нингё и т.д.

https://zen.yandex.ru/media/id/5cb4c661501dc700b4179e52/hinamacuri-prazdnik-devochek-ili-prazdnik-kukol-603fbb76b899d26c514b85d9

** Поза Бегуна «Глико» – это отсылка на достопримечательность, которая находится в Осаке. Первоначально установленный в 1935 году знак, изображающий гигантского спортсмена на синей дорожке, является символом конфеты «Глико». (Спасибо, Википедии).

https://en.wikipedia.org/wiki/Dōtonbori