Том 2. Глава 40. Зимнее рукоделие

— Слушай, Майн, а зачем ты все время кладешь серебро на счет в Гильдии? Почему бы просто не приносить все деньги домой? — Вдруг спросил Люц.  

Мы шли домой от Гильдии Торговцев после поездки в экипаже. —Я повторял за тобой, потому что раз ты это делаешь, в этом точно есть смысл, но… Я всегда думал, что все деньги нужно приносить домой, потому мне кажется, я делаю что-то дурное…

Простолюдинам, едва сводящим концы с концами, не могло прийти в голову хранить деньги. Все свои небольшие сбережения они тратили в течение осени на подготовку к зимним холодам, но это немного отличается от хранения средств на счету Гильдии. Конечно, родители прививают детям свои привычки, потому все подмастерья приносят заработок в семью.

— Я храню их, чтобы вложить в новое дело, когда понадобиться.

— Но для чего? Вложить в дело? — Спросил Люц удивленно. Я попыталась объяснить всю систему попроще, опираясь на уже полученный нами опыт.

— Помнишь, каких трудов нам стоило раздобыть хотя бы один гвоздь, когда мы только начали делать бумагу? Или деньги? Или даже найти взрослых, готовых помогать?

Не так давно мы просили Отто о помощи, за что Бенно нас отругал. Люц прекрасно помнил этот случай и с сожалением кивнул.

— Нам повезло, что Бенно купил мой «шампунь все в одном» и заплатил за все нужные инструменты, ты же понимаешь, что это стоило недешево? Чтобы начать что-то новое, понадобиться много денег.

— Котелок, древесина, зола, пряжа, работа с бамбуком… Да, все это очень дорого.

Мы посещали множество мест во время нашей работы, потому Люц узнал стоимость товаров в лавках, которые значительно отличались от цен на рынке. Мальчик даже побледнел, осознав, какую прорву монет стоило наше начинание с бумагой.

— Вот зачем я коплю. Бенно же упоминал, что, когда мы закончим образцы, он больше не станет платить за инструменты, помнишь? Если мы захотим расширить производство бумаги, придется покупать новые инструменты, а чтобы начать новое дело тоже понадобятся деньги. Все имеет свою цену. Даже, чтобы делать книги, понадобятся новые штуковины.

Немного поразмышляв, я стала медленно озвучивать свои мысли.

— Не хотела тебе говорить, но все время об этом думаю… Если твоя семья так и не одобрит твой выбор профессии после Обряда, что будешь делать? Ты думал о будущем…?

Горестно поморщившись, Люц пробормотал тихим голосом:

— …Я думал, попрошу Бенно, чтобы жить с остальными учениками в лавке.

— Больше ничего не остается. Я рада, что ты не собираешься все бросить.

Я улыбнулась, и Люц немного расслабился. Ребенку его возраста требовалось много мужества, чтобы уйти из дома, и похоже, он все еще взвешивал все за и против.

— Подумай об этом, Люц. Если ты уйдешь из дома и станешь подмастерьем, еще до первого заработка, тебе понадобятся сбережения на жизнь и одежду для работы. Условия жизни, если у тебя есть деньги и, если нет, разительно отличаются.

Мой последний довод окончательно заставил мальчика осознать ситуацию. Он посмотрел прямо в глаза и кивнул.

— Нет ничего зазорного, чтобы копить самостоятельно заработанные деньги. Можешь чувствовать себя виноватым, что кто-то тратит весь заработок, чтобы выжить, но ты пока слишком юн, чтобы работать, а уже принес в семью тринадцать больших медяков за последние пять дней. Ты отдал семье больше денег, чем Ральф, а он уже ученик, верно? Потому все в порядке. Совершенно.

— Ты права… Я заработал больше Ральфа, хех. — Ответ Люц с гордой улыбкой. Ральф, работающий подмастерьем, трудился за примерно восемь-десять больших медных монет в месяц, что куда меньше, чем мы уже заработали. — Спасибо, Майн. Теперь я спокоен.

— Рада за тебя. — Ответила я улыбкой до того, как Люц вдруг обернулся и присел на корточки. — Люц, что ты делаешь?

— Я понесу тебя. Ты, наверное, уже устала? Выглядишь нездоровой. — Сказал мальчик, из-за чего я схватилась за щеки. Не горячие, значит жара нет.

—…Выгляжу нездоровой?

— Совсем немного, но нам завтра нужно сходить к Бенно, потому тебе нельзя переутомляться. Вспомни, Майн, моя главная задача – следить за твоим здоровьем.

На спине Люца я доехала до дома. Хотела как обычно взойти по ступенькам, но мальчик взял меня за руку и помог добраться до дверей. Если честно, последние несколько пролетов всегда даются мне с трудом.

— Мам, я дома.

— Привет, Люц. Редко увидишь тебя в гостях. С Майн все хорошо?

— Мы собирались показать украшения Бенно, но пришлось еще навестить гильдмастера и затем поехать к нему домой. Он хотел, чтобы мы сами доставили заколки. Вот Майн и устала немного.

— Понятно. Спасибо за все, Люц. Ты помогаешь нам куда больше, чем думаешь, — поблагодарила мама, положив среднюю медную в ладонь мальчика. Тут я поняла, что мне тоже нужно отдать монеты.

— И правда. Вот мам, пока не забыла.

— Майн, откуда же ты их берешь?

Мама побледнела, увидев пять больших медных монет в ладошке. Она застыла с распахнутыми от удивления глазами, потому что не знала, что украшения для волос могут стоить так дорого.

— Это часть оплаты за заколки для Фриды. Разве я не говорила, что она заплатит больше обычного?

— Говорила, но я не думала, что настолько больше…

Прости, мам. Думаю, лучше не упоминать, что это даже не половина стоимости, а малую серебряную я оставила себе.

— Она говорит правду, Люц?

— Правду, госпожа Эффа. Я заработал столько же, поскольку помогаю. Мы поделили жалование пополам. — Отрапортовал Люц, показывая монеты в своей руке. Этого было достаточно, чтобы поверить нашим словам, и мама успокоилась.

М, мам? Ты не до конца доверяешь дочери?

— К тому же Бенно попросил встретиться с ним завтра. Мы снова пойдем в лавку. Постарайтесь дать ей отдохнуть на сколько это возможно.

— Большое спасибо, Люц. — Мама закрыла дверь за мальчиком, а после отправила в кровать, нахмурившись с негодованием. — Сколько раз я говорила тебе не усердствовать? Но ты все равно продала украшения за такую большую сумму?

—Хм. Фрида богата, мы использовали дорогую пряжу, к тому же сделали две заколки вместо одной. Поскольку сейчас идет подготовка к зиме, стоимость выше. Никто больше не станет столько платить.

— Ясно. Они с вниманием отнеслись к тому, что мы сейчас заняты.

Похоже мама представляла себе Фриду и гильдмастера, как честных состоятельных жителей города, которых будут волновать обстоятельства бедноты. Она скорее всего не встретиться с ними, не буду разбивать ее грезы о стену реальности.

Смирившись наконец, что ее дочь принесла удивительную прорву денег, мама вышла из спальни и занялась готовкой. Оказавшись в кровати, я поняла, что сделала так много всего. Стоило голове коснуться подушки, как я начала засыпать, проваливаясь в такой глубокий сон, что пропустила ужин.

***

Проснулась только утром. Поскольку к Бенно мы пойдем после полудня, я собиралась до этого времени поваляться в постельке. Возможно потому, что вчера я прилично находилась, теперь, несмотря на хороший сон, в теле чувствовалась тяжесть и вялость. Для всех это первый признак приближающейся болезни, потому несмотря на подготовку к зиме, домашние не позволят помогать им.

— Полежи, Майн. Вчера ты столько работала. Ты старалась больше меня, а? — Спросил папа, закрывая окно.

Мама и Туури, занятые просушкой ковров и одеял, тоже очень много работали.

— Ты собралась к Бенно сегодня? Обязательно в обморок упадешь, если не передохнешь.

— Все равно от тебя мало помощи в подготовке, потому направь свою энергию туда, где она нужнее.

Домашние не хотели, чтобы я покидала кровать. Не имея выбора, я свернулась калачиком на одеяле и наблюдала за семейной суетой.

Хмф… Думала, раз в прошлом году узнала, что нужно делать при подготовке, смогу чем-нибудь помочь, но все, как всегда.

Скорее всего они решили проявить бдительность, после того, как я пришла домой с пятью большими медными монетами, а после глубоко уснула. Дома я почти ничего не делала, но всего за пять дней с некоторыми интервалами я принесла тринадцать больших медных монет, после чего уснула и пропустила ужин. Наверное, они решили, что я переутомилась. Недалеко от правды, ходить так много для меня утомительно.

Когда в колокол ударили пять раз, оповещая о наступлении полудня, я натянула теплые вещи и вышла наружу с сумкой. Спустившись по ступенькам, я увидела Люца, который тут же нахмурился.

— Майн, выглядишь не очень. Может, я сам схожу к Бенно?

— Думаю, просто много работали в последние дни. Однако Бенно хотел определить сегодня стоимость заколок. Я должна пойти. Если бы дело касалось только пряжи, ты мог сходить сам. Но я хочу обсудить стоимость.

— …Да уж, всякие цены и стоимости, эх, слишком для меня. Я пока не понимаю, как это работает.

Пока Люц еще не выучил все цифры, потому с математикой у него туго. Вот почему особенно важно, чтобы я сегодня встретилась с Бенно.

— Ладно. Давай тогда я снова тебя понесу.

— А? Не хочу. Вчера ты уже нес меня домой…

— На обратном пути руки будут заняты пряжей, на тебя сил не хватит. Тебе нужно беречь себя.

— Оу-у. Но все нормально, я и так весь день провалялась в кровати.

— В такие моменты, ты никогда не знаешь, когда все нормально.

— В такие моменты, ты такой упертый, что никогда не бросаешь начатое, — Пробормотала я, залезая на спину мальчика.

Я, конечно, немного подросла, но спина Люца казалась мне даже больше, чем вчера. Пусть я и болела, разница в нашем росте меня все равно расстраивала.

— Люц? Майн нехорошо?

Заметив, что мальчик несет меня на спине, Марк удивился и вышел нас встречать. Марк становится очень заботливым, когда дело касалось моего здоровья. Я немного травмировала его психику, когда упала в обморок прямо ему под ноги и теперь сожалела об этом.

— Майн часто покидала дом в последние дни и это сказалось. Со вчерашнего вечера лежала в кровати. Сегодня мы хотели бы закончить дела как можно раньше.

— Понял. — Марк кивнул и провел нас к Бенно. — Господин, пришли Майн и Люц.

— Впусти их.

Марк открыл дверь и вошел вместе с нами.

— Я должен сообщить, что Майн сегодня не совсем здорова. Весьма разумно закончить встречу как можно скорее.

— Понял. Вы двое, садитесь.

Когда мы устроились перед столом, Бенно тут же приступил к обсуждению зимней подготовки. Он указал стоимость пряжи, а я подсчитала, как много украшений мы сможем из нее изготовить, из чего мы и поняли стоимость.

— Господин Бенно, я бы не хотела устанавливать слишком высокую рыночную стоимость. Мы используем дешевую пряжу, чтобы украшения смогли купить как можно больше людей.

— Понимаю тебя, но с самого начала я не собирался продавать их дешево. Рыночная цена будет снижаться по мере того, как будет появляться больше таких заколок. Мы заработаем больше, начав с цены повыше, а затем будем снижать. Три больших медяка в самый раз.

Моя семья могла бы затянуть пояса и тогда позволить себе купить украшение. Чтобы сестры не передавали их друг другу из года в год, стоимость заколок будет снижаться.

— Разумно. Договорились. — Я кивнула, и мы перешли к разделу прибыли.

— За каждую заколку, если вычесть комиссию и стоимость материалов, вы получите по пять средних медных. Поскольку я щедр, то иду на большие уступки, поскольку подобных вашим изделий еще не появлялось на рынке.

Считает пять средних медяков щедростью? Я помню, как вы обобрали Фриду!

Если бы мы оставили стоимость, назначенную Бенно для Фриды, получили бы примерно пять малых серебряных за каждую пару украшений. Это буквально в сто раз больше.

— Да кого это волнует? Старик сам предложил столько заплатить. Это его решение.

— …Ладно, сколько обычно стоят вещи, изготовленные во время зимнего рукоделия?

Прошлой зимой я помогала Туури плести корзинки, но не видела, сколько в результате за них заплатили.

— Торговцы всегда берут комиссию, и владельцы столярной мастерской или лавки с пряжей тоже берут комиссию, если повезет, мастер получит средний медяк за труды. Может и того меньше. Вы получите больше, потому что не требуется платить комиссию.

— Шта-а-а?! Даже среднего медяка не получают? Разве не слишком дешево?!

Сначала я была поражена, но потом вспомнила, что рукодельные штучки стоили дешево и в Японии. Браслеты из бисера, например, обычно стоили сто йен или даже меньше. Тогда средняя медная хороших заработок, а пять – просто великолепный.

— Обычно владельцы магазинов решают продавать или нет подобные товары. Выгода колеблется в зависимости от комиссии. Разве у вас не было опыта в таких делах? Думал есть, раз ты сама научилась делать заколки во время зимнего рукоделия. — Объяснил Бенно, из-за чего я мысленно вернулась к прошлой зиме.

— В прошлом году я помогала старшей сестре с ее рукоделием. Но я делала всякие штуки, не подозревая, сколько они будут стоить, какую с них можно получить выгоду или о комиссии владельцев лавок. Я ничего не платила. Однако, для того, чтобы что-то продать, разве не нужно регистрироваться в Гильдии Торговцев? У мамы есть регистрация?

Мама просто унесла наши корзинки куда-то, я не слышала, чтобы у нее была регистрация. Она даже проявила интерес, когда я пошла в Гильдию Торговцев.

— Так, разве у твоей мамы есть место на рынке?

— Нет, она работает в красильной мастерской.

— Тогда скорее всего все ваши поделки передали на рынок. Когда все продано, владелец лавки передал оплату, мастерам не нужно регистрироваться в Гильдии. Только владельцу лавки или места на рынке требуется регистрация, потому что именно они занимаются продажей.

По-видимому, рукоделие считалась частью работы, поэтому сотрудникам не требовалось регистрироваться в Гильдии Торговцев. Вместо этого они должны быть закреплены за соответствующей гильдией, связанной с их ремеслом.

— Похоже в прошлом году мама отнесла на работу наши поделки. Сначала рукоделием занималась только Туури, потом я помогла ей.

— Что вы делали?

— Вот такие корзинки. Они простенькие, чтобы плести такое не нужно много опыта, однако у меня было полно свободного времени. Некоторые получились неплохими.

Я продемонстрировала свою сумочку-корзинку с гордостью, но Бенно почему-то поморщился и потер виски.

— …Опять ты?

— Шта?

Что значит, опять я? Знаете, я уже не в первый раз вижу это выражение лица. Может, снова что-то сделала не так?

— Прошлой весной я увидел несколько занимательных корзинок среди обычных. За ручной труд платят за количество, а не за качество, поэтому большинство людей делали довольно дерьмовые корзины, чтобы заработать как можно больше денег. Твои сильно выделялись по сравнению с ними.

— Н-Е-Е-Е-ЕТ!

Я прилагала больше усилий, поскольку располагала временем и хотела научить Туури плести, даже в самых смелых мечтах я не ожидала, что они окажутся на рынке.

— Я с ног сбился, расспрашивая, кто изготовил эти корзинки, но их привезли вместе, потому вычислить изготовителя невозможно.

— Фух! Ну, и хорошо.

Прекрасно осознавая свою странность, я изо всех сил старалась слиться с толпой, но получалось не очень.

— Обычно для себя люди делают корзинки получше, потому твои выделялись, но на них было мало украшений, чтобы понять чьи руки ее изготовили. Знаешь, за последние полгода, все странное ведет к тебе, Майн.

Если подумать, красивые корзинки, заколки, шампунь и растительная бумага, я могла только схватиться за голову в ужасе. Из-за слов Бенно, я поняла, что мои действия и желание слиться с толпой противоречат друг другу. Такая странная, я чувствовала только сожаление.

—…М, извините.

— Эх, да не переживай так. Гораздо важнее то, что я заметил, у тебя есть привычка вкладывать в свои работы много сил, когда тебе скучно. Послушай, когда займешься заколками, делай точно такие же, как для сестры. Ничего не меняй. Это не обсуждается. Поняла?

Я не хотела бы, чтобы заколки выделялись, как мои корзинки. Делать одинаковые украшения – вот решение проблемы.

— Ладно. Они будут разного цвета, но одинаковые на вид.

— Хорошо, больше никаких новшеств. Погодите, еще кое-что. Вы говорили, что хотите учиться зимой, верно? Я одолжу вам это. Взгляните, когда дойдете до дома.

— Что это?

Я уставилась на деревянную табличку, которую протянул Бенно, на что он сжал мои щеки.

— Я сказал, посмотрите дома.

— Жа! (Да!)

— Вот же. Вернете, когда поправишься. Иди домой как можно скорее. Люц, не спускай глаз с этой дурочки. Чую, что она захочет прочитать табличку прямо на ходу и вляпается в неприятности.

Как раз вспомнила, как возвращаясь домой из школы, еще будучи Урано, я читала на ходу, тогда меня сбила машина, потому в этот раз смолчу.

Марк сложил заказанную нами пряжу в коробку, которую понес Люц. Помощник Бенно обеспокоенно смотрел нам вслед. Мы шли медленно, я хотела обсудить кое-что с другом, пока опять не слегла.

— Люц, если говорить про разделение оплаты за заколки…

— Да?

— Вязать цветы занимает больше времени, потому ты не будешь против, если я возьму три из пяти средних медяков?

— Конечно. Хех, мне хватило бы и одного.

Забирать себе четыре монеты, а отдавать Люцу одну больше соответствовало потраченным на изделие усилиям, но выбрав вариант три к двум я думала немного о другом.

— Так тебе будет сложнее считать, потому давай остановимся на уговоренном.

— Считать?

— Угум, думаю нам нужно разделить оплату с семьей и оплатить по две средние медные за вязание и один средний медяк за шпильку. А остальные две медные монеты поделить.

— Хех? С семьями? — Люц выглядел смущенным, а я продолжила.

— М-м-м, работают они быстро, думаю, мы сможем изготовить тридцать заколок за месяц. Чтобы не было лишних шпилек, я хотела попросить, чтобы в твоем доме не делали больше тридцати, а ты будешь брать комиссию.

— Ты хочешь, чтобы я делал это, как торговец? — Люц понимал, о чем идет речь, после того, как я объяснила ему разницу между мастером и торговцем.

— Верно. Не хочешь попробовать вести себя, как Бенно? Зимой тебе придется учиться изо всех сил, если не хочешь больших трудностей, будучи подмастерьем, а этого нельзя достичь, делая шпильки. Хотя ты сможешь заработать больше денег.

Понимаю, как ты будешь себя чувствовать, отсчитывая комиссию с работы семьи, но если ты не хочешь этого делать, стать торговцем станет сложнее.

После объяснения, Люц некоторое время смотрел себе под ноги, а затем резко вскинул голову.

— …Я попробую.

Пряжа должна храниться у меня, потому мы поднялись вместе. Увидев целую коробку пряжи, удивленное семейство побросало все дела и с любопытством вышло посмотреть на нашу добычу.

— Люц, зачем столько пряжи?

Мама… Почему ты спрашиваешь об этом Люца, а не меня, твою дочь?

Посетовав на разницу в уровне доверия, я начала объяснять.

— Это пряжа для заколок. Бенно купил ее для нас, а мы продадим ему готовые украшения. Это и будет моим рукоделием, потому, прошу, не используйте ее ни для чего другого, договорились?

— М-м-м. Спасибо, Люц. Если хочешь, возьми.

Мама принесла маленькую баночку свежего варенья. Его глаза сияли благодарностью, он схватил ее и помчался домой.

— Я отнесу коробку на склад. Майн, пойди поспи. — Папа взялся отнести пряжу и отправил меня отдыхать.

— Ой, дайте сначала помыться. Вчера было не до того, потому чувствую себя отвратительно.

Услышав мою жалобу, откликнулась сестренка:

— Я погрела немного воды, тоже хочу помыться, давай оботрем друг друга полотенцами.

— Спасибо, Туури.

Уже целый год мы с сестрёнкой моемся вместе. Теперь спустя три дня Туури чувствует неудобство, если не моется. Она подготовила ведро для купания и поставила его рядом с печкой – самым теплым местом в доме, и пока мылась, болтала со мной.

— Год назад ты делала кучу странностей, которые я не понимала, а теперь ты выходишь на улицу и зарабатываешь деньги. Я даже не знаю, что и думать.

— В этом году ты опять будешь делать корзинки? — Спросила я, пока отжимала влажное полотенце над ведром.

Отвечая, сестра отодвинула косу, отмывая шею.

— Мамино рукоделие приносит больше денег, потому я собираюсь ей помогать, буду пилить древесину и сдирать с нее кору.

— Погоди, что? Ты не будешь заниматься своим обычным рукоделием? Разве это не была обязательная работа?

Из объяснений Бенно, я считала, что у людей есть норма, которую они должны отработать. Я удивленно наклонила голову, пока сестренка хохотала.

— Нет, это просто подработка, чтобы заиметь немного деньжат. Некоторые люди делают больше, другие слишком заняты, нашивая одежду на семью и времени у них не так много, потому это не чей-то заказ или что-то подобное.

— О-о-о, понятно. У каждого своя ситуация.

Я думала попросить о помощи семью, после того, как они выработают норму, но раз у них нет ничего обязательного, может Туури согласиться мне помочь еще с самого начала. Я с улыбкой посмотрела на сестренку.

— Мое рукоделие состоит в том, чтобы вязать для заколок. За каждую готовую я заработаю по две средних медных монеты.

— Что?! Правда?! Это же куча денег. Можно и я этим займусь?

— Хм, давай вязать вместе. — Ответила я, а сестренка заскакала от радости. В ее глазах читалось, что она собирается навязать гору цветов и заработать кучу денег.

— Эй, эй, Майн. А мне нужно что-то подготовить?

— Бенно дал мне пряжу, а Люц делает шпильки, потому ничего. Нужны только тонкие спицы и твои руки.

— Это очень просто.

Туури начала смеяться, но потом вдруг застыла на месте, уставившись за мою спину часто-часто моргая. Я повернулась и увидела маму, держащуюся за щеки. Она усиленно над чем-то размышляла.

— Майн, а могу я присоединиться, когда закончу с твоим платьем?

…М, Люц? Похоже мама твердо решила заняться вязанием. Нам понадобиться больше шпилек.