Том 5. Глава 9 (2)
Шаттлы других команд, следовавших за ними, уже стали кормом для ржавчины. Естественно, гоночные рефлексы Блад Леопард и Аш Роллера помогли им быстро покинуть зону поражения и ограничить таким образом урон, но их машины все равно проржавели более чем наполовину. Скорость их резко упала. Они все еще были на ходу, но продолжать гонку уже не могли.
Но шаттлу Желтого Легиона и машинам малых Легионов повезло меньше. Они въехали прямо в зону действия техники, и вопли членов их экипажей слились в один.
Их шаттлы начали быстро покрываться толстой ржавой коркой. И не только они. Броня членов экипажа тоже моментально прогнила, и все выступавшие из нее части тут же осыпались.
Наконец, разрушение дошло и до их тел. Тела аватаров рассыпались и унеслись во тьму.
— Как это возможно? Шкалы здоровья ведь заморожены! — прокричал Такуму.
Затем раздался полный боли крик Тиюри:
— Это… это ужасно! Он сделал из гонки побоище!!
И, словно в ответ на эти слова, сзади послышался хохот следовавшего за ними Раста Жигсо:
— Хе-хе-хе… ха-ха, ха-ха-ха-ха-ха-ха!! Отчайтесь!! Скорбите!! И кайтесь!! Это возмездие за ваш обман!! В конце концов, этот мир таков же, как и реальность!! Ничто в нем не может избежать ржавчины!!
Его слова поднимались в небо вместе с Инкарнацией, полыхавшей неуправляемым огнем.
И вихрь этой энергии поглотил одну из трибун.
Харуюки смотрел, не веря своим глазам. Зрительские места, объекты, полностью защищенные системой, начали с противным звуком покрываться красной ржавчиной. По нижней части трибуны начали бежать трещины, а вскоре от нее начали отваливаться плиты.
Через несколько секунд, гигантская конструкция, висевшая в небе у башни, полностью разрушилась.
Кричащих зрителей, попавших под удар, словно лавиной вышвырнуло в космос. Кто-то из них полностью проржавел, кто-то рухнул на поверхность лифта. Вспыхнув лучами света, свыше сотни аватаров моментально покинули Ускоренный Мир.
— Это… невозможно… — произнесла Черноснежка, подавшись назад словно под давлением этой картины. — Если он дошел до такого… то зрители обязательно заметит, что этот эффект выходит далеко за рамки обычных систем…
Услышав эти слова, Харуюки вновь осознал критичность ситуации.
Ветераны Брейн Бёрста, включая «Семь Монохромных Королей», делали все, что было в их силах, чтобы скрыть существование Системы Инкарнации. Даже если возникала крайняя необходимость, и кто-то из них учил этой системе другого линкера, в первую очередь с ученика бралась клятва никогда не применять Систему Инкарнации первым.
Причина такого поведения была в том, что в Системе Инкарнации таилась темная сторона.
Чем больше силы хотел человек, тем глубже он засовывал руку в дыру в своем сердце, и тем сильнее эта дыра тянула его на дно. Дуэльный аватар, бывший символом очищения от негативных эмоций, вновь оказывался поглощенным ими. Самым страшным примером этого была «Броня Бедствия», бёрст линкер Хром Дизастер, долгое время сеявший хаос в Ускоренном Мире. Короли, стараясь не допустить повторения этой трагедии, держали информацию о Системе Инкарнации под строгим контролем. Даже «Желтый Король» Йеллоу Радио, хитрец и пройдоха, не осмеливался использовать Инкарнацию на глазах своих подчиненных.
Но сейчас, посреди масштабной вертикальной гонки по Гермесову Тросу, Раст Жигсо дал волю своей Инкарнации на глазах более пяти сотен зрителей.
Зрители уже должны были сполна ощутить это на себе. Что существует некая сила, способная брать верх над системой, способная уничтожить защищенные трибуны и способная убивать даже аватаров с замороженными полосками здоровья.
— Почему… он делает это? — бессильно прошептала Скай Рейкер, покачав головой.
И Харуюки до боли отчетливо понимал ее чувства.
Именно она сильнее всех остальных бёрст линкеров верила в светлую сторону Инкарнации. Молилась о том, чтобы Ускоренным Миром правили не страх и ненависть, а надежда. Ей наверняка было невыносимо смотреть на то, как других бёрст линкеров ранило воплощением абсолютной ненависти.
— Учитель… — обернувшись, начал Харуюки.
Но тут он заметил краем глаза нечто, что заставило его быстро повернуться вперед.
На пути шаттла, едва державшегося вне радиуса «Ржавой Системы» начали появляться объекты, торчащие из поверхности лифта. Скорее всего, это были препятствия для дополнительного накала страстей. Если бы не их ситуация, то Харуюки наверняка обрадовался бы возможности щегольнуть своими умениями. Теперь же он был в ужасе. Рощи антенн и цистерны, торчащие из поверхности, явно не были предназначены для того, чтобы между ними лавировали на максимальной скорости. Но если бы он затормозил, то тут же попал бы в зону действия Инкарнации Раста Жигсо.
Харуюки стиснул зубы. До ушей его донесся грохот, с которым рухнула вторая трибуна, и вопли находившихся на ней аватаров.
— Черт… черт!! — в сердцах прокричал Харуюки.
В глазах его встали слезы, накрыв мир радужной пленкой.
«Это должна была быть напряженная, волнительная гонка. Я и мои лучшие друзья должны были выступить против наших лучших соперников, забыв на время обо всем. И главное… это был шанс для Рейкер совсем немного, но все же приблизиться к «небу», которого она так жаждет.»
— Мы не можем… здесь… проиграть!! — крикнул он, смахнул слезы, и напряженно вгляделся вперед.
«Нельзя дать Инкарнации ненависти испортить гонку. Мы будем сражаться, сопротивляться до самого конца.»
Ему оставалось лишь одно — он должен был на полной скорости, чтобы не попасть под Инкарнацию, проехать сквозь полный препятствий участок. Шаттл 10 под управлением Раста Жигсо был намного легче за счет того, что тот ехал в нем один, но он был вынужден одновременно и вести машину, и поддерживать технику, так что скорости шаттлов были примерно равными. Достаточно было лишь поддерживать эту дистанцию, и до финиша удалось бы доехать, не попав в бурю ржавчины.
Харуюки уселся поудобнее, вжался в руль, вдавил педаль газа и предельно сфокусировался, словно слившись в единое целое со своей машиной.
Через несколько секунд гоночный шаттл въехал точно в середину группы антенн.
— Гх-х… у-у… — пробивались звуки сквозь стиснутые зубы.
Харуюки лавировал между возникавшими перед ним стальными шестами. Он понимал, что потерянную скорость уже не отыграет, а значит, стоило ему ошибиться хоть раз — и все пропало. Машина поворачивала так резко, что магнитные движки едва удерживали шаттл на поверхности.
Решимость Харуюки передалась и сидевшему за ним экипажу. Он не говорил им ни слова, но во время каждого поворота, когда машина начинала опасно нагибаться, они тут же переносили свой вес на другую сторону. Благодаря упорству и сотрудничеству, шаттлу 1 с трудом, но удавалось оставаться на несколько сантиметров впереди ржавой Инкарнационной бури.
Шаттл 10 же даже не пытался как-либо корректировать свой курс. К тому времени, как он приближался к мешавшим ему антеннам и цистернам, они уже успевали глубоко проржаветь, и шаттл с легкостью сбивал их с дороги. «Ржавая Система» была активна уже больше пяти минут, но вихрь Инкарнационного света и не думал ослабевать.
Поддержание такого масштабного Оверрайда в течение такого долго времени требовали невероятной силы воображения. Харуюки ощутил трепет перед глубиной ненависти своего противника, и, в то же время, сомнение.
Он сражался против Раста Жигсо не впервые. Два месяца назад Харуюки объединился в одну команду с Блад Леопард и победил Раста Жигсо в битве на Акихабарском Поле Боя.
Но в ходе той битвы Жигсо вообще не использовал Инкарнацию. А сегодня он вел себя так, будто готов был применять ее по малейшему поводу. Харуюки видел этому два возможных объяснения. Первое состояло в том, что единственной Инкарнационной техников Жигсо была эта «Коррозия Пространства», требовавшая долгой подготовки и опасного перенапряжения мозга. Второе — что два месяца назад его командир строго запретил ему использовать Инкарнацию.
Но если верной была вторая теория, это значило, что за последние два месяца Общество Исследования Ускорения резко сменило свой курс. Сегодняшнее нападение Раста Жигсо явно было одобрено его организацией. Доказательством тому было участие «Блэк Вайса», называвшего себя «вице-президентом» Общества. Но с какой целью Общество Исследования Ускорения устраивало такой масштабный хаос?..
Такие размышления Харуюки мог позволить себе потому, что успел в какой-то мере понять логику размещения препятствий. Расположение антенн подчинялось сложному, но все же закону. Харуюки оставалось лишь ритмично поворачивать влево и вправо. Опыт прохождения таких участков у него был благодаря бесчисленным пройденным гонкам…
Но в следующий момент Харуюки вдруг осознал, что алгоритм размещения сам по себе был самым опасным из всех препятствий.
Стоило ему привыкнуть к расположению антенн и немного расслабиться, как принцип размещения изменился.
— Гх… — обронил Харуюки и вцепился в руль.
Машина судорожно дергалась в стороны, а некоторые проносившиеся антенны царапали борта, высекая из них яркие искры.
А через несколько секунд, перед ним, словно насмехаясь над его усилиями, появился целый ряд антенн. Места, чтобы проскочить между ними, не было. Единственным выходом было объехать с одной из сторон весь ряд. Но на их текущей скорости повернуть они ни за что бы не успели.
В тот момент, когда Харуюки осознал это, нога его уже рефлекторно отпустила педаль газа, а вторая надавила на тормоз. Завыли магнитные двигатели, и шаттл, продолжая нестись вперед, начал поворачивать влево.
Но буря, надвигавшаяся на них сзади, не могла не заметить торможения.
— Хару!.. — крикнул Такуму, и в тот же самый момент красный свет коснулся зада машины.
Неестественная вибрация докатилась до самого руля. Харуюки не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять, что прекрасный серебристый корпус машины начал быстро гнить и крошиться. Но Харуюки не поддался страху. Машина как раз закончила поворачиваться, и он тут же вновь нажал на газ… но спасительного чувства ускорения не последовало.
Проржавел не только корпус машины, но и задние моторы. Шаттл 1 попытался ускориться передними движками, но они давали лишь половину былой тяги.
— Гх!..
— Кья-а?!Послышались крики Такуму и Тиюри, а в следующий момент красная буря долетела до сидений Черноснежки, Фуко и Харуюки, поглотив и их.
— Ха-ха-ха-ха! Ржавейте! Разлагайтесь! Крошитесь!! — послышался издалека пронзительный смех Жигсо. Но Харуюки было не до него.
Жар! Тело окутала такая боль, словно его опустили в кипяток. Опустив взгляд, он увидел как блестящее серебро брони Сильвер Кроу начало темнеть и покрываться мелкими трещинами. Одновременно с этим, в верхнем левом углу начала резко убывать полоска здоровья, словно насмехаясь над все еще написанным поверх нее словом «LOCKED».
Сопротивляясь боли, Харуюки посмотрел назад.
И лицо его тут же скорчилось. Буря впивалась в аватары его экипажа, и все они сжимались от невыносимой боли. Это было немного странно, ведь Сильвер Кроу, будучи металлическим аватаром, был особенно уязвим к ржавчине, но буря быстро разъедала и обычную броню Блэк Лотос. Получалось, что воображение Жигсо рисовало далеко не просто «ржавчину». Его Инкарнация, словно вторя его словам, несла «разложение» и «порчу».
— А… а-а!.. — вскрикнула Тиюри, не выдержав боли.
Услышав это, Такуму попытался закрыть ее своим телом, но красный свет с легкостью обходил его, продолжая словно высушивать ярко-зеленый аватар.
— Белл!.. — воскликнула Скай Рейкер, а затем нерешительно опустила глаза.
Но в следующее мгновение она уверенно подняла голову и высоко занесла правую руку.
— Рейкер!.. — попыталась что-то сказать ей Черноснежка, но Фуко тут же остановила ее левой рукой.
А затем из ее правой руки вырвался чистый небесно-голубой свет.
Оверрей. Сияние непоколебимой воли, поднимавшейся из глубин души.
— Винд Вейл!! — громко раздалось название техники…
И подул ветер.
Вокруг Рейкер закружился вихрь бледно-голубого цвета, накрывший собой весь шаттл. И одновременно с этим боль от ржавления, терзавшая тело Харуюки, начала убывать. В тех местах, где голубой ветер встречался с красным светом, заискрили сетки вспышек, означавшие бурное противостояние двух Инкарнаций.
Сомнений не было: это была собственная Инкарнация Скай Рейкер. В ее воображении было не нападение, а защита. И защищала она не только себя, но и всех, находившихся в трех метрах от нее.
Положительная Инкарнация, направленная в сторону самого себя, была «надеждой».
Отрицательная Инкарнация, направленная в сторону пространства, была «ненавистью».
Тогда как называлась положительная Инкарнация, защищавшая их?
Восторженные чувства на мгновение наполнили сердце Харуюки. Но тут он понял, что оставшийся в 20 метрах позади них шаттл 10 с Растом Жигсо на борту на огромной скорости догонял их замедлившийся шаттл 1. Величественно стоявший за рулем ржавый аватар все еще тянул руки к небу и рассыпал вокруг себя звуки злобного смеха.
— Ха-ха-ха… ха-ха-ха-ха-ха-ха!!
Он с легкостью разломал антенны перед собой и начал удаляться, оставляя за собой глубоко истерзанную поверхность. Дальше, к финишной черте, ожидавшей победителя, аватар, безвозвратно испортивший вертикальную гонку по Гермесову Тросу, помчался в одиночестве…
— Дерь… мо!.. — на автомате выругался Харуюки.
Он не мог допустить этого. Пусть полуразрушенный шаттл 1 и не мог больше обогнать шаттл 10, но Харуюки ни за что не собирался признавать Жигсо победителем. Потому что это означало бы поражение не только для него, но и для всех остальных команд… и для всех сотен собравшихся зрителей.
Но никакие мысли не могли отменить того факта, что Харуюки уже не мог ничего…
«Нет…
Пусть я не могу победить его в гонке, но есть один способ не дать ему выиграть.»
В следующий момент их шаттл покинул зону действия «Ржавой Системы». Одновременно с этим Рейкер остановила ветер и обессиленно рухнула на сиденье. Черноснежка с обеспокоенным видом обняла ее за плечи. Увидев это, Харуюки вновь перевел взгляд вперед. Их шаттл ехал с половинной скоростью, но два магнитных мотора все еще работали.
Забыв о восторге, в который его привела Инкарнация Скай Рейкер, Харуюки стиснул зубы.
Как бы он ни старался, догнать Жигсо на шаттле он не мог. Но у него все еще оставался один вариант… попытаться догнать его в одиночку.
— Хару… что будем делать? Если мы будем держаться от него на безопасном расстоянии, то сможем занять второе место, но… — послышался сзади тихий голос Такуму.
На него приглушенно отозвалась Черноснежка:
— Хм-м… я скорее уничтожу наш шаттл, чем буду сражаться за второе место…
Но Харуюки почти не слышал их разговора. Он вдруг встал из-за руля, упорно следя за ржавой бурей вдали.
— Кроу?.. — произнесла Черноснежка, явно начиная догадываться.
Обернувшись, Харуюки кратко ответил:
— Семпай, позаботься об остальных.
— Ч… что ты собрался делать?!
Но вместо ответа Харуюки вдавил до упора педаль газа, продолжая стоять.
Полуживая машина пронзительно взревела. Бившиеся в предсмертной агонии проржавевшие двигатели вспыхнули электрическим светом.
Убедившись, что показания спидометра начали расти, Харуюки нагнулся вперед.
Ухватился руками за перед машины. Крепко вжался. И, вместе с этим, начал расправлять металлические чешуйки на спине.
Несмотря на системную защиту, Инкарнационная Атака смогла опустить шкалу здоровья Харуюки примерно на 30%. Но вместе с этим она более чем наполовину заполнила его шкалу энергии. Другими словами… теперь он мог взлететь.
— Н… не делай этого, Кроу! — прокричала Черноснежка, разгадавшая его план. — Нельзя отвечать ненавистью на Инкарнацию, которая из ненависти и состоит! Тебе нет смысла сейчас с ним сражаться!!
— Но… я… я…!! — заговорил Харуюки сквозь зубы хриплым голосом. — Я не могу простить его!!
«Поэтому, я остановлю Жигсо, чего бы мне это ни стоило. Нет, я размажу его», — мысленно добавил он.
А сразу за этим, правый магнитный мотор, полыхнув на прощанье ослепительными искрами, взорвался.
За мгновение до этого Харуюки пригнулся и изо всех сил прыгнул вверх.
Его тело тут же чуть не унесло назад, но едва заметные движения крыльев удержали его на месте. Харуюки впился взглядом в несущийся вдали шаттл номер 10.
— Вперед!! — крикнул он и изо всех сил взмахнул крыльями.
Оставив позади уходящий в занос шаттл номер 1, Харуюки полетел дальше в одиночестве.
Единственный в Ускоренном Мире летающий аватар Сильвер Кроу обладал максимальной скоростью полета около 300 км/ч. Шаттл номер 10 же ехал ничуть не медленнее 400 км/ч. Естественно, если бы он взлетел с нулевой скоростью, догнать противника он бы не смог никак, но катапультирование с едущего с такой же скоростью шаттла дало ему небольшой, но шанс.
Харуюки собрал всю свою волю и всю свою энергию в крыльях и рванул вперед, превратившись в луч света.
Вскоре он нагнал зону действия «Ржавой Системы» и броня его вновь начала мутнеть. Ее поверхность, словно кипя, начала покрываться пузырями. От брони начали отлетать мелкие крошки.
Его нервы вновь пронзила обжигающая боль, но ярость Харуюки была сильнее. Он летел прямо сквозь бурю, приближаясь к шаттлу. Ржавчина подобралась к спине Харуюки и от его крыльев постепенно начали отваливаться чешуйки. Но он, не обращая на этого никакого внимания, продолжал лететь вперед.
Харуюки начал терять тягу, а вместе с ней — скорость. 600 км/ч. 550. Ему нужно было догнать шаттл до того, как его скорость упала бы до 400, потому что другого шанса противник ему бы не дал.
Ржавый шаттл 10 становился ближе… еще ближе… еще чуть-чуть…
— У-о-о!.. — крикнул Харуюки и изо всех сил выбросил вперед правую руку. Пальцы коснулись заднего крыла, сорвались, коснулись вновь… и в этот раз надежно впились в него.
— О-о-о!! — взревел он вновь, собрал остатки сил, подтянул себя к шаттлу и запрыгнул в заднее сиденье.
Раст Жигсо резко обернулся. По его лицу, похожему на рамку, пробежало легкое удивление.
В этом пространстве, словно в центре тайфуна, эффект ржавления практически отсутствовал. Но за время пролета через вихрь Инкарнация успела полностью покрыть тело Сильвер Кроу ржавчиной. От его здоровья осталось 35%. Осыпая пол шаттла осколками, Харуюки оттянул правую руку, выпрямил пальцы и собрал остатки концентрации.
В воображении всплыл отточенный образ. Рука покрылась Оверреем, который быстро собрался у пальцев и образовал перед ними клинок.
— Лазер Сорд!!
Харуюки разрядил единственную известную ему Инкарнационную Атаку в грудь Раста Жигсо.
Послышался металлический звон, из выброшенной вперед правой руки вытянулся вперед серебряный свет, коснулся ржавой брони и начал глубоко впиваться в нее…
Но в этот же момент сама правая рука Харуюки рассыпалась по локоть. Серебряный свет тут же погас. Атака, в которую Харуюки вложил все свои силы, нанесла Жигсо от силы один пиксель урона.
Лишившись сил, Харуюки начал падать на пол шаттла, но…
Он повис в воздухе. Левой подмышкой он упал на линию, тянувшуюся от правой руки Раста Жигсо, которая и не дала ему упасть.
— Хе, хе-хе-хе… — сдержанно рассмеялся ржавый аватар, после чего полностью развернулся, убрав ногу с педали газа.
Шаттл начал замедляться, но даже если бы он на время остановился, шансов у сильно поврежденных шаттла 1, шаттла Блад Леопард и шаттла Аш Роллера против него не было.
Как только шаттл 10 прекратил двигаться, начала утихать и Инкарнационная буря. Вокруг снова воцарилась тишина космоса и его настоящий свет.
Освещаемый холодным светом звезд и яростным солнцем Раст Жигсо поднял Харуюки с помощью тянущейся от его правой руки двухметровой нити.
— Осознай. Это все, на что вы будете способны, пока будете слепо верить в то, что этот мир — игра.
Вдруг он начал мелко дергать нить. Крохотные треугольные лезвия, расположенные вдоль нее, начали скрести броню Харуюки.
Это был лобзик. Основное оружие этого аватара. Именно то оружие, из-за которого Харуюки и Блад Леопард понадобилось в свое время столько усилий, чтобы победить его в Акихабаре.
— А теперь, страдай. Вот награда за твою глупость.
Жигсо задвигал лобзиком с двойной силой. Одновременно с этим, пилу начал покрывать тусклый Оверрей. Инкарнация усиливала мощь оружия и позволяла ему обходить заморозку здоровья.
Левая подмышка Харуюки начала пронзительно скрежетать, а Харуюки ощутил обжигающую боль.
— А… а-а-а-а! — крикнул он и попытался выгнуть спину.
Но его тело не слушалось. Под весом Сильвер Кроу лобзик продолжал перерубать его левую руку под корень.
Через несколько секунд обмякшая рука упала на пол, осыпав все вокруг мощным фейерверком. Полоса жизни покраснела. У Харуюки оставалось менее 10% здоровья.
Лишившись обеих рук, Харуюки, словно сломанная кукла, рухнул на пол шаттла. Вдогонку донеслись сбивавшиеся на хохот слова:
— Хе-хе… жалей. Жалей о том, что хоть ты и родился металлическим аватаром, но тебе не досталось цвета вроде золота или платины, устойчивого к ржавчине. Да хотя бы нержавеющей стали.
А затем Жигсо протянул второй лобзик от левой руки, перекрестил их на шее Харуюки и поднял его тело.
Перед глазами поднятого на распятие Харуюки проплывала последняя уцелевшая зрительская трибуна.
В глазах ста с лишним аватаров все так же читались сомнения и непонимание происходящего. Но от них доносилась и аура глубоко разочарования в Сильвер Кроу, который, несмотря на смелый полет, так и не смог нанести ни единого удара.
«Зачем он вообще пришел?»
«И мы еще чего-то от него ждали?..»
Донеслись голоса до ушей Харуюки.
«Что бы они ни говорили, глубже всего во мне разочаровался я сам», — мысленно прошептал Харуюки, ожидая, когда клыки лобзика перерубят его горло. — «Я был наивен. Я был глуп. Я и не думал о том, что Инкарнация, рожденная из «ненависти», может быть настолько сильна…»
Кто-то в его сознании ответил на эти мысли:
«Разумеется. Ты действительно думал, что удар, наполненный какой-то жалкой «надеждой», будет сильнее, чем мощь «злости»?»
Харуюки закрыл глаза и продолжил разговор:
«Мне незачем это знать. Ведь у меня нет такой силы.»
Его собеседник вновь возразил:
«Ты врешь. Ты и сам знаешь об этом. Внутри тебя уже очень давно дремлет эта сила. Сила, еще более чистая, чем «ненависть». Не выливающаяся во внешний мир, накопленная внутри, остро заточенная злость.»
Она же — «ярость». Инкарнация типа «ярость» живет внутри тебя уже очень долгое время и ждет, пока ты дашь ей выход.»
Дерг.
По спине Харуюки пробежал холодок, и она начала зудеть. Дерг. Дерг. Этот зуд пульсировал, словно сердце, наполняя жилы Харуюки жидкой, холодной ртутью.
«Ну же.
Ну же!!
Настало время произнести мое имя!! Дай мне волю!! Я превращу твою ярость в силу!!»
— У-у… а-а!..
Холод, наполнивший тело Харуюки, вдруг вспыхнул пламенем, и Харуюки резко открыл глаза.
И он увидел это. По его изодранному телу поднимались густые волны… Оверрей. Но он не был серебристым. Он был темно-серым, практически черным… он был цвета самой тьмы, цвета, до боли знакомого Харуюки.
«Сейчас произойдет нечто страшное», — испугался на мгновение Харуюки, но этот страх тут же исчез, когда он увидел перед собой державшего его в воздухе Раста Жигсо.
Спустя всего мгновение после окончания разговора Харуюки с незнакомцем тот начал двигать лобзиком. Горло Харуюки начало издавать неприятные звуки. Крохотные лезвия пилы начали впиваться в тонкую броню. Но Харуюки, позабыв о страхе перед отрубанием головы, зафиксировал взгляд на Жигсо и прошептал:
— Не… прощу. Ты, и только ты… не заслужил никакой пощады.
— Хе, хе-хе. Прозрей. Ты уже ничего не сможешь сделать.
— Не прощу… не прощу… — продолжал повторять Харуюки, ведомый яростью.
И ярость эта, испепеляющая все вокруг себя, была в самом своем центре холоднее льда.
Раст Жигсо перестал быть для него просто Растом Жигсо. Он стал символом всех тех бессмысленных унижений и направленной против него злобы, с которыми Харуюки приходилось жить большую часть его 14-летней жизни.
Если бы сейчас, на этом самом месте, с Харуюки был хотя бы один из его друзей…
То он, возможно, смог бы остановиться. Так, как это случилось два месяца назад, во время решающей битвы на неограниченном нейтральном поле.
Но сейчас и Черноснежка, и Фуко, и Такуму, и Тиюри сидели в заброшенном шаттле номер 1, испорченном Инкарнационной Атакой Жигсо. Когда Харуюки вспомнил об этом, его ярость вспыхнула с новой силой, и он уже не мог себя сдерживать.
— Я… вас… всех… — произнес он резонирующим металлическим голосом, а затем взревел, — Никогда… ни за что… не прощу!!
А в следующее мгновение…
Жар его ярости перевалил за порог.
Харуюки почувствовал, как что-то пробило броню на его спине, начало вытягиваться и извиваться. Воспользовавшись этим чем-то вместо потерянных рук, Харуюки переломил сдерживавшие его пилы.
— Н-н… — протянул Харуюки и резко отпрыгнул от Жигсо.
Едва он коснулся поверхности столба за шаттлом, как Харуюки тут же вонзил выросшую у него «руку» в башню. Оглушительный грохот, ослепительный фейерверк.
Этой «рукой» был зловещий, заостренный, словно клинок, составленный из бесчисленных колец цвета почерневшего серебра «хвост».
Черно-серебряный хвост извивался, словно змея. Харуюки глубоко вдохнул и, выгнув спину, проревел:
— У-у… о-о… о-о-о-о-о!!
Темная аура вырвалась из его тела, заставив содрогнутся весь искалеченный уровень. Зрители в небесах переполошились. Но Харуюки уже не слышал их голосов. В самом центре его головы раздался четкий, неоспоримый приказ:
«Ну же! Произнеси! Мое! Имя!!»
Харуюки раскинул ноги и принял угрожающую позу, все еще держась за вертикальную поверхность хвостом. В голове его вспыхнуло имя…
И он прокричал:
— Хром… Дизастер!!
Rust Order, Ржавая Система. Wind Veil, Вуаль Ветра.