Том 5. Глава 9
Харуюки ждал вспышки света, столкновения, взрыва, но ничего такого не произошло.
Вместо этого случилось нечто странное. Окружавшее машину темно-синее небо вдруг исчезло, и машину окутали кольца радужного света, напоминавшего тот, из которого состояли кольца. На мгновение затих рев магнитных моторов. Пространство вокруг них наполнил громкий резонирующий звук.
Понимая, что не слышит вокруг звуков гонки и не ощущает вибрацию движения, Харуюки осторожно спросил:
— Э-э… семпай, что происходит?..
— Это варп, — мгновенно отозвалась она, заставив Харуюки удивленно обернуться.
— В-варп?! Что он делает на гоночной трассе?!
— Логично… я бы даже сказал, что это очевидно, Хару, — кивнув, произнес Такуму. Он поднял палец, войдя в «профессорский» режим, и пояснил, — Сам подумай. Длина Гермесова Троса — 4000 километров, правильно? А максимальная скорость шаттла — 500 км/ч. Получается, что если ехать на полной скорости, то до финиша придется катиться 8 часов. Получается гонка на выносливость. Но без механизма замены водителей столько не проедешь.
— А-а… кстати, да, ты прав… — полностью согласился с ним Харуюки и посмотрел на счетчик расстояния, который с головокружительной скоростью убывал.
Скорее всего, это пространство довезло бы их где-то до отметки в 1000 км от финиша.
— Выходит, что если бы мы пропустили то кольцо, то у нас были бы серьезные проблемы, — сказала Тиюри, поправив треугольную шляпу.
Усмехнувшись, отозвалась Черноснежка:
— Да ладно, Белл, в таком случае мы могли бы просто развернуться, нет?
— А, ну да. М-м… правда, от езды в обратном направлении начинает казаться, что ты неудачник!
— Ну, в этом я с тобой полностью соглашусь.
Девушки кратко рассмеялись. А как только смех утих…
Черноснежка поправила осанку, а затем тихо произнесла, обращаясь к сидевшей рядом с ней Фуко:
— Рейкер… спасибо. И… прости меня. Все это время ты страдала только и исключительно из-за моей трусости…
В раскаянии Черноснежка попыталась глубоко склонить голову, но ее остановила рука Скай Рейкер.
— Лотос. Я… мне тоже нужно извиниться перед тобой за многое. Но словами мы не сможем донести друг до друга наши чувства. Поэтому… однажды, я хочу вновь сразиться с тобой в полную силу, и уж тогда мы расскажем друг другу обо всем.
— Да… точно… ты права… — прошептала в ответ Черноснежка, прикрыла глаза и улыбнулась. — Насколько я помню, мой счет по нашим поединкам был… 1213 побед и… сколько поражений?
— Ага, опять ты забываешь неприятные для себя цифры!
Внутри варпа вновь раздался мягкий смех, и сокрытая в нем нежность начала наполнять Харуюки. Он мысленно прошептал:
«Возможно, мне и вовсе не нужно было вмешиваться. Их души все еще надежно связаны крепкими узами. И… возможно, они стали такими крепкими именно благодаря тому, что в Ускоренном Мире они смогли провести в тысячу раз больше времени…»
Харуюки закрыл глаза, пытаясь переварить свои собственные мысли…
Но вдруг.
В середине его спины возник зуд. Одновременно с ним послышался голос, похожий на его собственный, но казавшийся далеким и холодным.
«А значит, может произойти и обратное. Не так ли?
Если ей дать в тысячу раз больше времени, то и ненависть может невообразимо раздуться. А значит, она должна существовать в Ускоренном Мире и в таком виде. Возможно, как раз в твоем сердце.
Это правда. В твоем сердце пустило корни семя ненависти, и ты ничего не можешь с ним сделать. Я буду терпеливо ждать, пока оно даст побеги и зацветет.
Неужели ты забыл всех тех, кто издевался над тобой? Неужто забыл все насилие и всю злость, что выливались на тебя и ранили тебя безо всяких причин? Злость на злость. Сила на силу. Вот истинный ответ. И «семя», способное дать этот ответ, всегда будет внутри тебя.»
Голос становился все искаженнее, и вместе с ним перед глазами Харуюки проплывали лица.
Одноклассники из начальной школы, издевавшиеся над ним и строившие ему козни. Подонки из средней школы, в открытую вымогавшие у него деньги и колотившие его. Затем их лица пропали, но появились маски дуэльных аватаров. Пусть аватаров, которых он ненавидел, в Ускоренном Мире было немного, но все они смотрели на него свысока, насмехаясь над ним.
«Ты думаешь, вы поймете друг друга? Сможете подружиться? Нет. Это невозможно.»
«Да, ты прав. Ведь я навечно изгнал одного из них из этого мира. Поэтому я уже никогда не смогу подружиться с ним. Но… у меня не было другого выхода. Он заслужил то, что я с ним сделал!»
Проревел в ответ Харуюки, и вслед за этим зуд стал сильнее. Но эта боль почему-то перестала казаться исключительно неприятной. Зуд растекался по его телу, наполняя Харуюки приятным предвкушением экстаза. Голос, дразнящий, манящий, продолжал звучать в его голове:
«Именно, они заслуживают того, чтобы их растоптали. И у тебя уже есть сила, способная на это. Тебе нужно сказать лишь одну фразу, лишь произнести это имя, и ты сможешь уничтожить их всех до единого. Разрубить их, разорвать их, сожрать их без остатка. Сожрать. Сожрать. Сожра…»
— В… Ворон-сан?! — послышался вскрик.
Кто-то крепко сжал плечо Харуюки, и тот резко открыл глаза. Тут же вздрогнув, он неловко развернулся.
Вытянутая рука принадлежала сидевшей во втором ряду Скай Рейкер. В ее коричневых глазах, устремленных на Харуюки, читалось беспокойство. С ее губ сорвался нервный голос:
— Ворон-сан… что ты сейчас сделал?..
— Э-э… что значит «что»… я ничего не делал… — Харуюки замотал головой, ощущая чувство вины за свои мрачные мысли.
Но он не думал врать. Он был уверен, что все это время он сидел на водительском сидении и сжимал руль. Он не врал, когда говорил, что ничего не делал.
Но вслед за этим послышался голос Черноснежки, тоже прозвучавший на тон ниже, чем обычно:
— Я тоже… это видела. На мгновение… твое тело окутал… «Оверрей» Инкарнации?..
— …?!
И вот теперь шок докатился и до самого Харуюки.
Он не использовал «Систему Инкарнации». Он готов был в этом поклясться. Более того, Харуюки прекрасно знал, что с его уровнем владения этой системой он не мог переписывать реальность, не фокусировав на этом все свое внимание.
— Н… не может быть! Я не использовал Инкарнацию! Честно!! — прокричал он, замотав головой еще сильнее.
Фуко сжала его плечо еще сильнее, но затем, вздохнув, все же убрала руку.
— Да… это… невозможно. Если бы это был Оверрей Ворон-сана, он был бы серебристым. Но тогда… что это был за свет?..
Поникшую к концу своей фразы Фуко поддержала Черноснежка:
— Скорее всего, нам показалось… видимо, это были меняющиеся спецэффекты этой зоны, отражающиеся от шлема и брони Кроу. Прости, что напугала тебя. Хотя, доля твоей вины здесь тоже есть, в следующий раз играйся с другими цветами.
Ее голос уже процентов на 70% вернулся к своему обычному звучанию, что помогло разрядить обстановку на летящем сквозь варп шаттле. Сидевшие на задних сиденьях Такуму и Тиюри дружно вздохнули.
— Не пугай нас так больше, сестрица! Хотя… иногда у аватара Хару действительно глазки сверкают.
— Это точно. Может, нам его серой обработать? Будет дымчато-серебряным.
— А-ха-ха, молодец, Таккун!
При звуках разговора его лучших друзей, на лице Харуюки сама собой мелькнула улыбка. Сковавший его шок начал постепенно исчезать, но холодок в глубине его души упорно не хотел уходить.
Этот голос последние несколько месяцев он слышал не раз. Ему казалось, что этот металлический, искаженный голос, принадлежал ему самому. Что это было его темное «я», родившееся из накопленных негативных эмоций. Харуюки нередко говорил сам с собой — эта привычка появилась у него еще в детстве, когда он был вынужден много времени проводить в одиночестве.
Но… что, если это было не так? Что, если голос на самом деле принадлежал не ему?
Хозяин этого голоса не мог находиться в Ускоренном Мире, он должен был быть внутри нейролинкера Харуюки. Дело в том, что этот голос пытался заговорить с ним, даже когда он не был погружен в этот мир. Что это — вирус? Самообучающаяся программа? Или, быть может… это человеческое сознание, скрывающееся в памяти нейролинкера?.. Возможно ли такое?..
Харуюки показалось, что он услышал далекий приглушенный смех. Резко моргнув, он прогнал эти мысли из своей головы. Сейчас было не время думать об этом. «Вертикальная гонка по Гермесову Тросу» приближалась к финалу, и они должны были выиграть ее во что бы то ни стало.
В тот самый момент, когда он распахнул глаза, перед машиной показалось кольцо голубого света. Видимо, это был выход из варпа. Харуюки глубоко вдохнул и крикнул:
— Мы возвращаемся на трассу! Держитесь!
Сзади послышались бодрые отклики.
Крепко сжав в руках руль, Харуюки направил нос шаттла в голубое кольцо. Выход становился все ближе и вскоре закрыл собой весь мир… а как только машина коснулась его, кольцо завихрилось, поглотив собой все.
— А-а!!..
Первой закричала Тиюри.
Вслед за ней удивленно ахнули и остальные, включая самого Харуюки.
Все небо было совершенно черным. Бесчисленные крупицы света рисовали на нем эффектную линию. Это была небесная река… Млечный Путь. Но в отличие от других «ночных» уровней вроде Лунного Света и Пустыни, звезд было несравнимо больше и они были гораздо ярче. Казалось, что свечение звезд напевает чистую, тихую мелодию, наполнявшую этот холодный, молчаливый мир.
Гигантский столб, он же космический лифт «Гермесов Трос» продолжал все так же тянуться сквозь звезды по прямой линии. С левой стороны немного изогнутой поверхности сияло ослепительно яркое солнце. Шаттл сиял на этом свету ослепительным серебром, отбрасывая на правую сторону плотную тень.
— Это… космос?.. — прошептала Черноснежка и потянулась правой рукой к Млечному Пути. Затем она приглушенно продолжила, — Это небо либо рисуется сервером Брейн Бёрста… либо…
— Скорее всего, это настоящее изображение неба, получаемое с социальных камер. Для рисунка положение звезд слишком точное… — таким же шепотом закончила Фуко.
Естественно, изображение, пропущенное через камеры, сетевые соединения и нейролинкеры, должно было отличаться от того, что видели вживую космонавты и космические туристы. Но Харуюки, да и весь его экипаж, завороженно смотрели на Млечный Путь, и каждый думал о чем-то своем.
Харуюки желал вечно рассматривать этот беззвучный, холодный, но такой яркий и привлекательный мир… но, увы, этому желанию не суждено было сбыться, и спокойствие продлилось недолго.
Сзади послышались звуки других двигателей. Естественно, в настоящем космосе не было звуков, но в Ускоренном Мире решили принести этот факт в жертву удобству. Резко обернувшись, Харуюки увидел, как еще несколько шаттлов покинуло зону варпа.
Первым среди них ехал темно-красный шаттл Блад Леопард. Чуть позади — пепельный шаттл команды Аш Роллера. За ним показался и шаттл Желтого Легиона.
После небольшой паузы появились два шаттла Легионов поменьше. Выходило, что в строю осталось только 6 команд, считая экипаж Харуюки. Не считая заржавевшей машины, получалось, что с дистанции сошел шаттл Фрост Хорна и еще два других.
Совместный рев машин сотряс космос. Над головами вновь появились зрительские трибуны, только покинувшие варп. Шестьсот зрителей дружно замахали руками и затопали ногами. Мимо них под радостные возгласы один за другим проехали шесть шаттлов.
— Отлично! Осталось 5 противников! — воскликнула Черноснежка, вновь переключившись на холодный тон. — Это опасные противники, но победа будет за нами! Порвем их всех!!
Харуюки бодро откликнулся и вскинул кулак. По счетчику расстояния до финиша оставалось чуть менее тысячи километров. На скорости в 500 км/ч до него оставалось ехать 2 часа. Казалось, что это много, но те же битвы за территорию на выходных длились в общей сложности вдвое дольше. Когда Харуюки втягивался в них, эти часы пролетали моментально.
«Отлично, больше никаких ошибок! Нельзя снова попасть под обстрел команды Пард!» — мысленно крикнул себе Харуюки, сжал покрепче руль и уставился вдаль в поисках объектов, похожих на препятствия.
Но…
Вдруг.
Справа от шаттла произошло нечто неожиданное.
Яростное солнце отбрасывало на поверхность столба черную тень от шаттла. Из центра этой тени со звуком упавшей капли вдруг начало подниматься нечто странное.
Это была большая, тонкая плита. Она тихонько всплыла в паре метров от шаттла номер 1 и начала двигаться параллельно с ним. По длине и высоте она тоже напоминала шаттл. Но хотя они и двигалась со скоростью в 500 км/ч, она выглядела неподвижной и не издавала ни звука. Наконец, цветом ее был поглощающий всякий свет черный.
Все эти свойства тут же оживили в памяти Харуюки воспоминания. Ему даже не нужно было напрягаться.
Два месяца назад, сразу после начала учебного года, в ходе «решающей битвы», произошедшей на неограниченном нейтральном поле в районе школы Умесато, в бой с ними неожиданно вступил таинственный бёрст линкер. Его тело было составлено из тонких плит, и он умел передвигаться, ныряя в тени. Но что он делал здесь и сейчас?
Шок и непонимание заставили Харуюки произнести его имя:
— «Блэк Вайс»…!!
И, словно отвечая на его голос…
Гигантская плита беззвучно раздвоилась. Разъезжаясь в стороны, ее половинки стали превращаться в тонкие пленки, которые вскоре растворились без следа.
Появившийся между ними объект вновь заставил Харуюки оторопеть.
Шаттл. По форме он ничем не отличался от того, что вел Нега Небьюлас, но цветом был не похож ни капли. Он был красно-коричневым в пятнах. Другими словами, ржавым. Несомненно, это был тот самый шаттл номер 10, тихонько стоявший у правой границы на старте. Но какой бы сломанной не выглядела эта машина, из ее магнитных движков вырывался электрический свет, и она уверенно ехала на максимальной скорости.
Выходило, что шаттл 10 не был уничтожен ржавчиной. У него, как и у остальных шаттлов был водитель, и его цвет просто соответствовал цвету его брони.
Осознав все это, Харуюки перевел взгляд на кабину шаттла 10.
Спереди, молча сжимая руль, сидел…
Дуэльный аватар точно того же цвета, что и шаттл, с худым телом, словно слепленным из проклепанной арматуры. Этого аватара Харуюки тоже видел не впервые. Он был единственным противником, с которым он сражался на «Акихабарском Поле Боя» два месяца назад.
Со рта Харуюки сорвалось второе имя, которое он произнес чуть тише:
— «Раст Жигсо»…
Ржавый аватар должен был услышать его голос, но никак не отреагировал на него. Он продолжал молча сидеть за рулем, словно слившись с шаттлом в единое целое.
Харуюки перевел взгляд на сиденья для экипажа, но из четырех было занято лишь одно. На заднем сидении виднелась тень, словно собранная в гуманоидную форму из листов черной бумаги. Это мог быть только один аватар: «Блэк Вайс».
Оба бёрст линкера принадлежали к одной и той же группе, называвшей себя кружком «Общество Исследования Ускорения». Об этой организации не было известно практически ничего: ни структуры, ни масштаба, ни того, кто в нее входил. Известно было лишь, что все, кто состояли в ней, имели в головах нелегальное устройство виртуальной реальности — Чип Мозговой Имплантации. Используя его, они умудрялись обходить некоторые из фундаментальных ограничений Брейн Бёрста.
Именно поэтому Харуюки никак не ожидал того, что они появятся на праздничном событии вроде «вертикальной гонки по Гермесову Тросу». Харуюки, все еще не в силах собраться с мыслями, водил по шаттлу глазами. Сверху до него донеслись голоса:
— Э-э… эй, откуда этот шаттл вообще взялся?!
— Разве он не пустовал?!
— Куда уйдут ставки, если он победит?!
Похоже, что такого развития событий не ожидали даже зрители. Словной волной распространялось по трибунам смятение, подавившее собой азарт.
А затем, пытаясь отвлечься от этих голосов, Харуюки вдруг уловил обрывок разговора, доносившегося с шаттла 10.
— Теперь-то моя работа здесь закончена?
Этот спокойный, походивший на учительский, голос принадлежал Блэк Вайсу. В ответ послышался нарочито грубый мужской голос:
— Да, этого хватит. Проваливай.
— Хорошо, Жигсо, на этом я откланиваюсь… до свидания, Черная Королева. И Нега Небьюлас тоже.
— Ты… — прошептала Черноснежка и начала вскидывать правый клинок.
Но было уже поздно — фигура на заднем сидении подлетела вверх и, словно исчезая в звездном небе, быстро удалилась.
В этот момент Харуюки начал догадываться о том, как именно шаттл 10 вдруг появился из тени шаттла 1.
Похоже, что среди загадочных способностей Блэк Вайса было умение закрывать не только себя, но и другие объекты в черные плиты и прятать их в тени.
Харуюки и Пард были не единственными людьми, прошедшими через портал Токио Скай Три раньше остальных. Вместе с ними там были и Блэк Вайс, и Раст Жигсо. Но они скрывались в тени башни, а как только Харуюки и Пард покинули Ускоренный Мир, выплыли из теней и зарегистрировали на себя 10-й шаттл. Поэтому их не заметил ни Харуюки, ни Пард, ни прибежавший вслед за ними Аш Роллер.
Но этим использование возможности скрываться в тени не ограничилось.
В момент начала гонки, одна из трибун накрыла стартовую площадку гигантской тенью. Под ее покровом Вайс и Жигсо проникли на шаттл и тут же вновь укрылись в тенях уже вместе с машиной, да так, что никто ничего и не заметил. Затем они все это время следовали за машиной Харуюки, не подавая виду. Другими словами, полностью способность Блэк Вайса можно было описать как «свободное перемещение или сокрытие в тенях».
Пока Харуюки раздумывал обо всем этом, оставшийся в одиночестве на борту шаттла 10 Раст Жигсо продолжал молча держаться за руль.
Все еще не понимая полностью происходящего, и ощущая неприятную недосказанность, Харуюки обратился к ржавому аватару:
— Раст Жигсо… почему ты появился именно сейчас? Если бы ты хотел победить, ты мог бы просидеть так до финишной черты, а потом неожиданно вырвать у нас победу.
И вновь Жигсо не только не ответил, но даже не дернулся. Но Харуюки, сражаясь с дискомфортом, продолжал говорить:
— Раз ты этого не сделал, и появился из тени сейчас… ты хочешь сразиться с нами в честной гонке? Мы с радостью примем твой вызов. Мы готовы выступить против тебя на последней тысяче километров…
— Заткнись, — прервал он его одним словом.
Голос Раста Жигсо Харуюки слышал впервые. Он казался холодным, сухим, и в то же время таил за собой кипящие эмоции.
— Э?..
— Не разговаривай. Не смей при мне произносить ваши дурацкие слова вроде «гонки» и «вызова», — раздраженно бросил он ему, а затем тело Раст Жигсо впервые сдвинулось.
Он обвел Харуюки и его экипаж взглядом леденящих душу красных глаз, сокрытых в глубине маски, сделанной из тонкого железа. Харуюки помнил Жигсо лишь по тому, как Блад Леопард победила его на Акихабарском Пб, закусав его насмерть. Но то впечатление беспомощного, позорно проигравшего аватара, тут же улетучилось при виде холода, сокрытого в этих глазах.
Жигсо сузил глаза и скомандовал:
— Стыдитесь. Стыдитесь того, что вы продолжаете отводить взгляд от истинной сущности Брейн Бёрста.
— О-о?.. Тогда я спрошу тебя. В чем эта сущность? — вдруг произнесла пренебрежительным тоном молчавшая до сих пор Черноснежка.
Но этот вопрос, брошенный в его сторону, словно кинжал, ничуть не смутил Раста Жигсо. Он медленно перевел взгляд вперед и резко ответил:
— Осознайте. Брейн Бёрст — это просто грязный лайфхак.
— Лайф… хак?! — с негодованием в голосе отозвался Такуму.
Он так высунулся из-за борта шаттла, что сидевшему рядом с ним желто-зеленому аватару пришлось силой затащить его обратно.
После этого Тиюри высунулась сама и, не показывая ни капли страха, сказала ему самым честным голосом:
— Слушай, ты! Это просто твое личное мнение! Для тебя это инструмент для жульничества, но не для нас! Для нас Брейн Бёрст — лучший файтинг в мире!
— Это точно, — продолжила за ней Скай Рейкер. — Кроме того, твои действия противоречивы. Если это просто инструмент, то почему ты участвуешь в этом событии? Почему вылезаешь из тени на полпути? Если ты хочешь сражаться и соревноваться, то признай, что Брейн Бёрст для тебя — не инструмент, а игра.
И в ответ на эти строгие слова…
Раст Жигсо низко склонил голову.
Харуюки показалось, будто он пытается что-то вытерпеть. В голове его сами по себе начали рождаться объяснения этому поведению.
Не пытался ли он найти способ отказаться от своих слов? Не желал ли он того же, чего и все бёрст линкеры — азарта «дуэлей» и отношений с другими людьми, рожденных из этих дуэлей? Может, он пытается вырваться из связывавшей его организации… из Общества Исследования Ускорения?..
Харуюки вспомнил, что сумеречный мародер, относившийся к той же организации, не выбрал этот путь. Он не смог его выбрать. И Харуюки рефлекторно спросил:
— Ты… может быть, ты на самом деле… хочешь к нам?..
Молчание.
После продолжительной паузы Раст Жигсо медленно поднял голову и посмотрел на Харуюки.
И в этот момент Харуюки осознал, насколько глубоко он ошибся в своем суждении.
Все это время Жигсо пытался сдержать гнев. Но это был не сфокусированный, чистый гнев, а хаотичная, кипевшая ярость. Не направленная против чего-то конкретного ненависть ко всему, что его окружало. Он был сродни огромной ржавой пиле, мечущейся во все стороны.
— Раскайтесь, — скрипучим голосом пробормотал Раст Жигсо.
Убрав правую руку с руля, он приставил ее к голове, словно его мучила боль. Но слова его постепенно звучали все безумнее и громче, превращаясь в крик.
— Жалейте о том, что не атаковали меня сразу, как увидели. И вкусите расплату. Кричите от всеобъемлющего ужаса! Сегодня ваши глупые игры закончатся! Настает эпоха жажды и войны, разрушения и резни! И настает она прямо… сейчас!!
И затем Харуюки увидел.
Как тело Раста Жигсо начало испускать во все стороны лучи красного света.
Лучи начали вращаться и закручиваться, извиваясь, словно змеи. Сильная вибрация начала сотрясать и его шаттл, и весь космический лифт. Сталь столба, поверхность шаттлов и даже тьма космоса окрасились в красный от света лучей.
Это был не спецприем. Полоски жизней во время гонки были заморожены, что не давало набирать энергию. А значит этот свет создавали образы, рожденные в сердце Жигсо…
— Плохо дело, это «Оверрей», — Черноснежка крикнула первой. — Кроу, поворачивай! Сейчас будет Инкарнационная Атака!!
Но Харуюки уже начал выкручивать руль влево. Их машина, едва не уйдя в занос, попыталась отъехать от шаттла 10.
Вдогонку отступающему на заднюю сторону столба шаттлу послышалось:
— Прозрейте, слепцы!! Это истинная форма Брейн Бёрста!!
В окне заднего вида Харуюки увидел, как Раст Жигсо поднялся на ноги, раскинул в стороны руки… и проревел:
— Раст Ордер!!
Мир содрогнулся.
«Это что, Оверрей?!» — затрепетал Харуюки, и нога его едва не соскользнула с педали.
Вихрь красного света, возникший в центре шаттла 10, рос, как зарождающаяся звезда, и через пару мгновений начал нагонять и шаттл 1.
— Д… держитесь! — крикнул Харуюки и дернул руль в другую сторону.
Взрыв света уверенно накрывал собой поверхность Гермесова Троса со всех сторон. Понимая, что по диагонали сбежать от него не выйдет, Харуюки вновь направил шаттл вертикально вверх. Свет следовал прямо за ними, в сантиметрах от хвоста машины.
Продолжая сжимать руль, Харуюки обернулся через плечо и ахнул от того, что увидел.
Поверхность лифта, еще несколько секунд назад имевшая приятный серо-стальной окрас, начала резко ржаветь!
Это было похоже на видеозапись железного листа, оставленного на берегу моря, в ускоренной перемотке. Как только свет касался поверхности, она тут же начинала покрываться ржавыми пятнами. Пятна росли на глазах и сливались друг с другом, полностью накрывая собой поверхность лифта. Затем начали появляться трещины, а некоторые участки стали проваливаться, поднимая в воздух фонтаны ржавчины. Кратеры на поверхности лифта появлялись с такой скоростью, словно он находился под метеоритным обстрелом.
— Это… невозможно… — проронил Харуюки и покачал головой. — Какой бы могущественной ни была Инкарнация… сделать такое с поверхностью, которую не смогла поцарапать даже Пард своими когтями… а кроме того, в таких масштабах!..
Насколько было известно Харуюки, эффекты Инкарнации были ограничены возможностями самого аватара. В случае дальнобойных Инкарнационных Атак необходимо было сначала расширить Инкарнацией радиус своей собственной атаки, и затем запустить ее во врага.
Но обезумевшая Инкарнация Раста Жигсо, казалось, не была ограничена ничем. Это было невозможно в принципе. Как минимум, потому, что источником энергии были душевные травмы человека, а если точнее — мысленные образы, принадлежащие конкретному человеку.
На вопросы Харуюки ответила Черноснежка, смотревшая, как и он, назад.
— «Коррозия Пространства»… — произнесла она незнакомый Харуюки термин.
Скай Рейкер тут же пояснила:
— Полная противоположность Инкарнации, основанной на надежде… высшая форма Инкарнации ненависти. Чрезвычайно сильная ненависть к окружающему миру способна переписать собой само состояние поля. Но… чтобы создать мысленный образ такого уровня, даже Королю потребуется огромное время на концентрацию…
Черноснежка кивнула и сузила глаза.
— Возможно, он именно потому скрывался возле нас в тени, что пытался выиграть это время… но даже в таком случае масштаб слишком велик. Возможно, он заставляет свой чип силой поддерживать его концентрацию?..
— Но ведь… такая нагрузка слишком опасна для мозга…
Пока они разговаривали, ржавая буря Жигсо продолжала сеять разрушение.