Том 6. Глава 6
Из-за того, что новость оказалась столь неожиданной…
– ЧТО?!…
…Рюдзи, вызванный после классного часа в учительскую, немигающим взглядом упёрся в лицо Одинокой Леди (30 лет), стоящей перед ним. Комната наполнилась атмосферой опасности.
– Н-не смотри на меня так пристально… Я очень чувствительна к своим морщинам…
– Да не смотрю я на них. Сэнсэй сказала правду? Вы не могли ошибиться?
– Да. Китамура-кун до сих пор не подал заявку на участие в выборах. Классный руководитель класса 2-А уже подтвердил, что здесь член школьного совета и что он будет баллотироваться, если Китамура-кун так и не подаст заявку.
– А, Мурасэ… Когда я разговаривал с ним в обед, он думал, что Китамура примет участие, и был крайне рад этому…
– Понимаю… Китамура-кун всё ещё в классе?
– Не уверен, я пришёл сразу, как вы меня позвали. Но… сэнсэй, почему вы спрашиваете об этом меня? Почему бы вам не спросить у него самого?
– Не хочу допрашивать его при всех… Все так радовались, что Китамура примет участие в выборах, так как бы он ни ответил на вопрос «Ты не заполнил заявку. Не будешь участвовать?», это будет очень сильное давление на него…
Даже Одинокая Леди не знала, что делать. Сидя на своём стуле, она глубоко вздохнула и сильно изогнула спину, громко хрустнув позвоночником. Глядя на это, Рюдзи почувствовал непреодолимое желание поклониться и сказать «Спасибо за ваш тяжкий труд». Ей было так же плохо, как и Рюдзи… Нет, может даже хуже. В последнее время одинокая тридцатилетняя классная руководительница тоже беспокоилась о Китамуре, заработав боль в спине. Она очень старалась и очень беспокоилась, а всё закончилось вот так. Китамура так и не подал заявку на участие в выборах президента школьного совета.
Как тогда понимать его утреннее заявление? Он передумал? Нет, наверно, он просто забыл заполнить заявку. Чем гадать, лучше спросить самого Китамуру, глядишь, и ответит.
– Как бы то ни было, сначала я приведу его сюда.
– Оставляю это на тебя. По правилам, если он не подаст заявку до четырёх, он не сможет участвовать в выборах.
Рюдзи поспешно поклонился и выскочил из учительской. Встретившийся по дороге учитель предупредил «Не бегать!», так что он направился в класс, шагая так широко, как только мог. Торопливо поднялся по лестнице.
Как и остальные ученики, Рюдзи считал, что Китамура уже подал заявку. А если он уже ушёл домой?
– О!
– Такасу, что стряслось?
Он был здесь. Открыв дверь в класс, Рюдзи увидел Китамуру, сидящего за партой и собирающего свою сумку. В классе оставались ещё несколько учеников, но ни Тайги, ни Минори, ни Ното и остальных приятелей уже не было.
– А где Тайга и остальные?…
– Ушла с Ами и прочими в кафе-кондитерскую, что открылось рядом со станцией. Ното и Харута пошли с ними. Они и меня звали, но я отказался. Тебя в классе не было, вот они тебя и забыли. Угу, мы действительно такие ненужные.
Китамура продемонстрировал свою обычную бодрую улыбку. Рюдзи хотел заговорить, но уставился на улыбающееся лицо.
– Эй, что случилось? У меня что-то с лицом? Ах да, пластырь.
Китамура вздохнул и шутливо ткнул в повреждённую губу.
– Китамура, сейчас не время беззаботно пить кофе, так ведь?
– …
Улыбка Китамуры тут же застыла, в глазах появилась неуверенность. Глядя на выражение его лица, Рюдзи понял, что дело отнюдь не в забывчивости.
Китамура всё ещё колебался.
Что этот парень пытается сделать?! Рюдзи хотел было оторвать ему голову и вышвырнуть её из школы, но в последний момент подавил это желание, сопротивляясь накатившей усталости и стараясь сохранить хладнокровие. Не стоило делать ничего, что могло бы расстроить Китамуру, и не было смысла силой заставлять его подать заявку. Нельзя сказать, что Китамура поступит правильно, участвуя в выборах, но если принуждать его, это никак не поможет ему разобраться в своих запутанных чувствах.
Неважно, прав Китамура или нет, принимая своё решение насчёт выборов, просто это должно быть его собственное решение. Здесь нет правильного или ошибочного ответа. Это вопрос его воли и честолюбия. Человек, взбунтовавшийся для того, чтобы показать своё разочарование, не нуждается в том, чтобы решение за него принимали другие. Рюдзи наконец сообразил это. Китамура уже понял, что он сам, столько времени колебавшийся, должен найти ответ.
Проблема была в том, что времени совсем не осталось.
– Одинокая Леди сказала, что ты должен подать заявку до четырёх.
На часах было три сорок. Оставалось двадцать минут.
– Что ты собираешься делать? Ты на самом деле хочешь…
Рюдзи не хотел вмешиваться в решение Китамуры. Хоть он и сказал это, он…
– Пошли домой, Такасу.
– Что?!
Короткий ответ заставил Рюдзи онеметь.
– Ты и я, такие ненужные, пойдём домой вместе.
Неверное истолкование. Китамура не колебался, он уже принял решение отказаться от выборов.
– До-домой… Правильно ли так? Все верят, что ты будешь участвовать. Ты серьёзно?
– Я передумал. Поразмыслил над этим и в конце концов решил не участвовать.
– У-у тебя есть ещё двадцать минут, чтобы снова передумать!
– Нет, я уже принял решение, и не надо склонять меня изменить его. Давай, собирайся. Я подожду тебя.
– Китамура…
Рюдзи нечего было сказать, раз Китамура уже принял решение. Он сделал это, и не о чем больше говорить. Рюдзи собрал свою сумку под нетерпеливым взглядом Китамуры, вспомнив, что Тайга утром опять утащила его шарф. Они открыли дверь, собираясь выйти в коридор. Рюдзи снова начал беспокоиться за Китамуру. Всё ли с ним в порядке на самом деле? Достаточно ли этого?
Он знал, что его беспокойство никак не изменит ситуацию, потому что ему никогда не понять этого решения. Хорошо оно или плохо, это личный выбор Китамуры. С другой стороны, Китамура был…
– Давненько мы с тобой не ходили домой вместе. Я всё время в совете или софтбольном клубе… С первого класса, да?
Слишком небрежно.
– Да, пожалуй… И верно…
– Пойдём куда-нибудь отметим это, а? Ами и остальные в кофейне у станции, так что туда мы не сунемся… Как насчёт Судоба? Кафе-кондитерская звучит слишком по-девчоночьи, так что меня это не прельщает.
Глядя на Китамуру, идущего перед ним, Рюдзи, задерживавший до того дыхание, наконец снова начал дышать. Сдаюсь.
Да, Рюдзи хотел видеть Китамуру во главе школьного совета, думал, что тот будет чувствовать себя на этом месте как рыба в воде, бурля энергией, словно адский тренер. Он подходит лучше всех! Он точно станет великим президентом! Но Китамура решил иначе. Рюдзи не мог предвидеть последствия этого выбора, что ждёт Китамуру в будущем. И раз он не может это предвидеть… он решил идти вместе с ним и посмотреть на это будущее вместе, оставаясь лучшим другом Китамуры.
Да! Рюдзи пробежался, догоняя Китамуру, и они пошли плечом к плечу.
– Отлично, парням надо ходить в Судобакс. Я возьму чёрный кофе и хотдог со специями.
– Хороший выбор. Как могут настоящие мужчины после школы есть пирожные?
– Точно, нельзя к кофе добавлять пирожные!
– А я и не добавляю! Выпьем чёрного кофе, глазея на босса среднего возраста!
– Судо-сан?! Хочу спортивную секцию!
– Я тоже!
Рюдзи и Китамура в странной манере подняли руки и вышли из класса. Пока они шли по коридору, болтая обо всём, Рюдзи думал…
Всё предопределено.
Это утверждение не оспаривается. Это просто объективная истина.
Всё предопределено судьбой. Неважно, как ты разочарован или как желаешь чего-то, человек может двигаться вперёд только по тому пути, который видят его глаза. Каждый выбор, каждое решение – это путь к «концу». И когда «конец» достигнут, надо принять новое решение. Так что «конец» становится «промежуточной точкой». Каждая цель впереди – это наше собственное решение, так что мы можем лишь двигаться вперёд.
Вот почему люди колеблются. Оценивая все варианты, они могут потерять надежду и попытаться убежать, но это не оправдание. Неважно, насколько опасен жизненный путь, неважно, если человек попал в скверную ситуацию, всё, что происходит в жизни – это результат его собственного выбора, дорога, выбранная им самим. Даже если путь труден и нельзя изменить прошлый выбор, нельзя сваливать вину на других. Неважно, насколько человек зол или расстроен, он один идёт по этому пути и некому его заменить.
– Ох… Давно уже я не видел такого красивого заката.
– М-м…
И затем ты веришь.
В конце пути, выбранного Китамурой, несомненно будет «супер Китамура». Китамура выбрал единственный путь для себя, и это решение не может быть правильным или ошибочным. Коридор, по которому они шли, был окрашен оранжевым цветом заходящего солнца. Китамура сощурился, взглянув в окно. Остановился, наверно, решив полюбоваться прекрасным закатом.
– Верно… Я действительно удивлён, что мы не ходили домой вместе уже почти год. И всё потому, что я каждый день был занят в школьном совете.
– Помню, мы начали разговаривать, потому что сидели рядом в автобусе во время школьной экскурсии, в мае. А вскоре после этого ты попал в школьный совет.
– Верно, это так ностальгично… До мая мы даже не разговаривали друг с другом, потому что ты всегда жалко защищался от остальных.
– Конечно, я должен был защищаться! Я слышал, как они на вступительной церемонии обсуждали, какой я хулиган! Да и ты держался подальше от меня из-за этих слухов, разве нет?
– Нет, ты меня не понял. Меня действительно не волновали одноклассники, потому что моё внимание привлекло кое-что другое, сразу, как только я поступил в эту школу… О, разве я тебе об этом не рассказывал?! И я думал, что никогда больше не заговорю об этом…
Под оранжевыми лучами заходящего солнца Китамура неожиданно повернулся к доске объявлений.
На ней висел зловеще раскрашенный плакат предвыборной кампании Тайги. Китамура аккуратно вытащил одну из кнопок, держащих плакат, и извлёк скрывающийся под ним листок бумаги. На этом листке мужским почерком было написано: «Ученикам бегать по коридорам запрещено. Школьный совет». Китамура приколол плакат обратно, а листок – рядом с ним.
Рюдзи следил за действиями Китамуры, ожидая, пока тот продолжит.
– Когда я поступил сюда, я был полон энтузиазма, потому что надеялся, что здесь будет совсем не так, как в средней школе. Там мне было весьма невесело, и я хотел счастливо зажить в новом мире.
– О…
– Если говорить о счастливой жизни в средней школе, надо завести себе девушку, верно? Тогда я услышал, что в соседнем классе есть очень привлекательная девушка, по слухам, из очень богатой семьи, пришедшая к нам из знаменитой частной средней школы. Это разожгло мой интерес, я пришёл посмотреть на неё… и влюбился с первого взгляда. Как можно быть такой привлекательной?… Моя жизнь расцвела бы, если бы я только смог заполучить в подружки такую красавицу. Но я видел, что множество парней, признававшихся ей в своих чувствах, возвращались в слезах, либо оскорбленные словесно, либо запуганные физически, растеряв все следы мужской гордости. Ты уже понял, о ком я?
– Да… Продолжай.
Рюдзи не стал говорить Китамуре, что догадался, едва взглянув на его отблёскивающие очки.
– Я был очень взволнован, потому что не знал, какой ответ получу от этой красавицы, но я действительно хотел это узнать. И в один прекрасный день я пришёл к Айсаке… Ой! Проговорился. Ладно, ерунда. Да, я пришёл в класс к Айсаке, вызвал её на лестницу и там, убедившись, что рядом никого нет, сказал ей «Ты такая милая!». Но Айсака закричала «Ты отвратителен!» и продемонстрировала восхитительной силы удар с левой, остановив руку в сантиметре от моего носа. Я даже почувствовал порыв ветра… Я впервые встретил такую девушку, так что я действительно был возбуждён. Я тут же снова встал и, вот так протянув руку, признался «Это великолепно! Я люблю твою прямоту!». Но Айсака решила, что я хочу напасть на неё и решительно заорала «Извращенец! Отправляйся в ад!». На этот раз удар последовал с правой, и она уже не останавливала руку, отменно врезав по моей левой почке. Конечно, стоять после этого я уже не мог и рухнул на пол, слыша удаляющиеся шаги Айсаки.
– Глупо было так поступать… и ты правда был жалок…
– Да, я был крайне глуп и очень жалок, и она возненавидела меня. Ох, моя цветущая школьная жизнь помахала мне ручкой… И когда я был донельзя расстроен, из тени на лестнице кое-кто появился. Сумирэ Кано. «Я всё видела! Первогодка, тебе отказали, так? Не беспокойся, твоя школьная жизнь только начинается! Вступай в школьный совет! Бесконечная скучная административная работа, которую нужно делать каждый день! Будучи постоянно занят, ты снова оживёшь!» В реальность я вернулся уже в комнате школьного совета. На самом деле это был излюбленный наш трюк, потому что нам всегда не хватало рук на административную текучку. Так что мы, члены школьного совета, затаскивали скучающих первогодок и впрягали их в работу с нами. Одним из таких первогодок оказался я.
Мы, члены школьного совета… Китамура сам не заметил, что сказал, глядя на заходящее солнце…
– Меня затащили в школьный совет, и затем… всё так и шло до сих пор. Мы с Айсакой стали друзьями, пришла цветущая школьная жизнь, о которой я мечтал. Мы вместе ездили на море, вместе танцевали на школьном фестивале… Да, Айсака даже сказала, что любит меня. Но на самом деле она хотела сказать что-то другое…
Китамура улыбнулся Рюдзи…
– …Не обращай внимания, я не должен был этого говорить. Как бы то ни было, я счастлив, моя школьная жизнь цветёт, хоть у меня и нет девушки. Первый неуверенный шаг, который я сделал, когда президент позвала меня и потащила за руку, не был напрасен. С тех пор, с того первого шага я открыл множество счастливых вещей в своей жизни. Я действительно так думал, но…
Китамура неожиданно запнулся, улыбку словно ветром сдуло.
Нет, это потому, что он не может двинуться. Об этом говорили его застывшие ноги. Даже если он решил не участвовать в выборах президента и пойти домой с Рюдзи, он всё равно не мог двинуться.
Он уже сделал выбор, но не мог двигаться к точке назначения.
Следующие фразы могли быть сказаны самому себе.
– Я не отказываюсь становиться президентом школьного совета, я просто не хочу прощаться с президентом. Но сколько бы я ни хотел иного, сколько бы это меня ни бесило, время не остановишь и реальность не изменишь. В конце концов… я не могу решить, становиться президентом или нет. На самом деле… На самом деле я просто хочу убежать, чтобы не признавать то, что президент скоро уедет. Я хочу убежать в тот мир, где президент не уедет… но такого мира не существует.
Рюдзи молча смотрел на своего лучшего друга, по-прежнему стоя рядом с ним.
– Здесь негде спрятаться, я могу лишь идти вперёд в реальном мире. Вот почему я принял реальность, так что я смогу двигаться вперёд. Я знаю всё это, но всё равно я не могу… сделать следующий шаг. Мои ноги стали ватными, они изо всех сил мешают мне двигаться, и я не могу продвинуться, чтобы заставить себя принять реальность. Это не в моей воле. Хотя я знаю, что должен идти вперёд, я не хочу делать следующий шаг. Я даже хочу, чтобы время остановилось… Вот что я думаю об этом… Такая глупость…
Лучи заходящего солнца начали жалить его глаза.
Высказав всё, Китамура погрузился в молчание, осев на пол.
Могу ли я сказать ему, что всё в порядке? Рюдзи не знал, что сказать. Всё в порядке, боль неразделённой любви когда-нибудь пройдёт. Можно ли сказать что-то такое гнетущее? Или надо сказать, что когда-нибудь Большой Брат заметит его хорошие черты и вернётся?
Нет, это неправильно.
Он знает, что должен шагнуть в реальный мир, но его ноги его не слушаются. Сейчас Китамуре не нужны утешение или поддержка, сейчас не нужны…
– Эй!…
Рюдзи испытал шок, услышав этот голос.
Позади сидящего на полу Китамуры возникла длинная тень. Эта тень словно окружила его со всех сторон, намекая, что этот человек явно не улыбается.
Глядя на Рюдзи, этот человек слегка поднял брови – такая беспокойная девушка.
– Эй, идиот.
– …!
Плечи Китамуры вздрогнули.
Он не мог обернуться и продолжал демонстрировать свою незащищённую спину девушке, которую любил.
– Я пришла сюда и вижу двух скучающих парней. У тебя есть какие-либо объяснения? Вице-президент неожиданно испарился, оставив гору бумажной работы.
– …Нет. У вас сейчас очень интересные выражения.
– Ты безнадёжен, даже твои слова занудны.
– …Извините.
– Если ты действительно хочешь извиниться, быстро встал! Если у тебя есть время думать о такой ерунде, быстро сделал первый шаг!
Бум! Сумирэ Кано, похоже, решила показать пример, резко топнув за спиной Китамуры. Его плечи снова вздрогнули от неожиданности, громкого звука и подавляющей ауры.
– Или ты собираешься бросить всех тех ребят, кто решил довериться тебе и верит в тебя? Ты человек, который способен на такое? А? Эти два года для тебя ничего не значат? Тебе действительно больше ничего не нужно? Твои чувства, ты уже поднял ногу? Ты поднял ногу, чтобы сделать следующий шаг? Куда ты собираешься её примостить? Перед собой, так? Или сзади, чтобы сбежать? Разве твоя цель не впереди? Ну? Ты намереваешься провести остаток жизни как неудачник, каким сейчас и являешься, отчаянно желая, чтобы время остановилось, или обдумывая новые варианты бегства? Ты дурак?
Сумирэ высказала всё это низким, пугающим голосом на одном дыхании. Рюдзи слышал ещё чётко и ясно, Китамура должен был слышать не хуже.
Сумирэ сказала одну фразу, одну короткую фразу…
– Ты хочешь шагнуть вперёд?! Ты колеблешься именно потому, что хочешь шагнуть вперёд? Человек, который не хочет сделать этот шаг, не будет расстраиваться, сделал он его или нет! Это именно потому, что ты боишься идти вперёд! Ты знаешь, как надо! Ты уже выбрал в своей душе! Просто шагни вперёд! Иначе что ты хочешь делать?!
– Иди!
– Иди! Иди! Иди! Двигайся вперёд! Двигайся! Беги!
– Встань на путь, которым должен идти Юсаку Китамура!
– Тебе нельзя останавливаться!
– Иди!
Сумирэ Кано крикнула…
– Я буду следить за тобой, чтобы посмотреть, каким будет президент школьного совета, и как ты поведёшь учеников. Неважно, насколько я далеко, я буду следить за тобой. Тебе нельзя расслабляться, никто не может ускользнуть от моих глаз, слышишь меня?!
Она неожиданно врезала ему по спине. Лист бумаги, который она прилепила, гласил «Заявка на участие в выборах президента школьного совета».
Так вот оно что… подумал Рюдзи.
– Человеку, который колеблется, двигаться ему вперёд или нет, нужны не утешение и поддержка, а голос, который подтолкнёт его. Сильный и немного болезненный толчок, который направит его туда, где он должен быть. Вот такой, и он наберётся сил и мужества встать самостоятельно.
– Вот и всё.
Сумирэ Кано по-мужски улыбнулась и помахала Рюдзи. Не оборачиваясь, она двинулась вперёд большими шагами, как обычно целеустремлённая и отбросившая прочь сомнения.
Лучи вечернего солнца по-прежнему жалили их глаза, на стенах коридора плясали оранжевые отблески. Удаляющаяся фигура Большого Брата купалась в ярком свете, стремительно исчезая.
Поразительно.
– Ох… Как бы это сказать… Который час?
– Без двух четыре.
– Президент – настоящая звезда, всегда появляется в ключевой момент.
Схватив листок бумаги, что Сумирэ дала ему, Китамура наконец поднялся.
Он посмотрел на небо в той же позе, что и прошлой ночью, снял очки и потёр глаза, поправил чёлку.
– Извини, оказалось, что мне надо кое-что сделать, так что, похоже, я не смогу пойти с тобой в Судобакс.
Он снова надел очки.
Юсаку Китамура, неизменный лучший друг Рюдзи, улыбнулся своей обычной искренней улыбкой.
– Какая жалость. Ничего, сходим в другой раз.
– Да, сходим в другой раз.
Когда есть воля, есть и путь. Это верно. Рюдзи улыбнулся в ответ. Я знал, что он станет таким, хоть и не сразу, но похоже, всё разрешилось. Да, верно, я всегда знал, что всё повернётся к лучшему.
В коридоре, из которого ушла Сумирэ, её место занял Китамура, шагая торопливо, но уверенно. Наверно, он направлялся к учительской, где его очень ждала Одинокая Леди.
– Постарайся! – прошептал Рюдзи и пошёл в другом направлении. Повернувшись к Китамуре спиной, он сам пошёл вперёд… Преувеличение. Он просто пошёл домой.
Каждый идёт вперёд, выбрав свой собственный путь.
Это должно быть хорошо, потому что даже тогда никто не будет одинок.
У каждого своя цель, к которой он движется, и каждый сам творит свой путь. Это их собственный выбор, своё решение, свои усилия, чтобы создать этот путь. Иногда они будут выходить на перекрёсток, иногда двигаться вместе, потом прощаться. Может быть, они увидятся снова, может быть нет.
Все звёзды, что мы видим ночью, и Орион тоже, всегда будут сиять над всеми. Могут их видеть люди или нет, они всегда будут здесь. В жизни должно быть что-то неизменное.
Когда кто-то теряет свою дорогу, силы, надежду – такое поджидает каждого на жизненном пути. В такой ситуации Рюдзи посмотрит на небо.
Глядя на далёкие звёзды, думая о ком-то, кто в другом месте смотрит на них. Неважно, как велико расстояние, даже если он не может прилететь к этому человеку, пока он верит, что они смотрят на одни и те же звёзды, это будет придавать ему сил.
И тогда ночь закончится и настанет утро. Утром, когда небо становится холодно голубым, звёзды не видны. Леденящие порывы ветра разгонят облака, сообщая миру, что наступает холодное утро.
***
– Такой… колотун!… Почему зимой в спортзале кажется ещё холоднее, чем снаружи?
– Да не, похоже, снаружи ещё холоднее… Бр-р-р…
Дрожа от холода вместе с Ното, Рюдзи скукожился и сжал руки в карманах в кулаки, чувствуя, что пальцы отказываются повиноваться.
Выборы проходили в клубное время в субботу. Отведённый под них спортзал был наполнен звуками дрожащих тел и сетованиями девушек, жавшихся друг к другу, чтобы согреться. «Это здорово, но парням так поступать не подобает!», хотелось сказать Рюдзи. Он просто представил, как к нему медленно придвигается прыщавое лицо… От одной мысли об этом стало ещё холоднее.
Короче говоря, сегодня было очень холодно. Холодно и шумно, и все продолжали стоять. Почему они не могут начать прямо сейчас? Замёрзшие ученики вряд ли устроят тёплый приём. А если кто сядет, он просто отморозит задницу. Правда, со спортзалом проблема была и летом, там становилось жарко, как в сауне. Как ни крути, ничего хорошего в том, чтобы проводить здесь какие-то мероприятия.
Но ученики класса 2-С, дрожа, всё равно стояли здесь. Мысль пропустить выборы даже не приходила к ним в голову.
– Ох-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х-х… Угу-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у…
Тайга, и сегодня забравшая шарф у Рюдзи, спрятала в него нос и издавала животные звуки, смахивая на грабителя в маске. Прижимающаяся к ней Минори под обычную одежду надела физкультурную форму и теперь выглядела растолстевшей. Мая и Нанако отчаянно старались натянуть свои свитера как можно ниже, пытаясь сохранить тепло. Ами что-то сжимала в карманах куртки, похоже, тёплую подкладку. Образ милой девушки был забыт, она хмурила брови от такой холодной погоды.
Ученики класса 2-С глядели на парня на сцене.
Его круглая причёска, вернувшая первоначальный чёрный цвет, ярко блестела, соответствуя стилю Маруо. Чистые очки отблёскивали, плотно сжатые губы производили впечатление надёжности. Несмотря на разбитую губу, Китамура продолжал стоять с решительным взглядом.
Выражение его лица показывало, что он уже решил повернуться лицом к реальности и принять ту боль, которую причиняет его решение.
– Верно… Микрофон… А! Уже включён? Извините, что заставили всех ждать.
Ведущий, первоклассник из школьного совета, наконец вышел на сцену. «Тормоз!» «Как будто не знаешь, что все здесь замёрзли!» Недовольство прорывалось из всех углов зала. Но среди учеников оказалась группа странных товарищей, которые яростно зааплодировали, чего не скажешь о закоченевшем зале. Среди них был и Рюдзи. Пыл класса 2-С слегка поднял температуру в замёрзшем зале.
– Мы приступаем к выборам президента школьного совета. Кандидат только один, нынешний вице-президент Юсаку Китамура.
Слыша страстные одобрения одноклассников, Китамура смущённо помахал рукой. Рядом со сценой радостно заулыбались Сумирэ Кано и остальные члены школьного совета.
– Теперь мы должны пригласить Китамуру-сэмпая на сцену, огласить его программу.
– Да!
Громко ответил Китамура, подошел к микрофону и отрегулировал его по высоте.
– Маруо! Постарайся!
– Китамура! Спасибо, что спас нас от когтей Карманного Тигра!
Китамура благодарил одноклассников за поддержку, кивая и улыбаясь. Он выглядел очень надёжным. Хоть Китамуре и не удалось стереть все следы своего бунта, но сейчас он казался вполне заслуживающим доверия.
Рюдзи скрестил замёрзшие руки на груди. Отлично, Китамура. Похоже, он уже морально подготовился к предстоящей разлуке. В глазах Китамуры не было никаких следов неуверенности или уныния, потому что он уже отбросил эти чувства, решив двигаться вперёд. Это была аура настоящего мужчины.
– Здравствуйте, я Юсаку Китамура, я…
Китамура сжал микрофон правой рукой.
Давай! Рюдзи молча побуждал его продолжать.
Его одноклассники, школьный совет, Сумирэ Кано, и все, кто надеялся, что Китамура пойдёт на выборы, все в ожидании затаили дыхание. Давай! Скажи что-нибудь волнующее. Пусть все увидят перед собой счастливую и наполненную школьную жизнь. Пусть все поверят, что ты лучший кандидат в президенты. Скажи всем, что Юсаку Китамура достоин быть президентом школьного совета!
– Я!
Китамура раскрыл рот так широко, как только мог, сделал глубокий вдох и закричал на всю школу… Нет…
– Президент! Я! Люблю вас!!!
Он кричал девушке, стоящей у сцены…
– Я сейчас стою здесь потому, что люблю вас! Я знаю, что никогда не буду достоин вас! И что я должен забыть вас, потому что вы уезжаете очень далеко! Но я хочу сказать вам, что это неважно! Ваш голос, всё, что вы говорили мне, всегда поддерживали меня! И я хочу спросить вас! Президент… у вас есть какие-нибудь чувства ко мне?! Я всегда верил, что не безразличен для вас! Даже сейчас, когда я должен отказаться, я не могу это сделать! Я прошу вас! Пожалуйста, пожалуйста, ответьте мне! Неужели вообще нет надежды? Нет никакой особой судьбы для нас двоих?
Выкрикнув это, покрасневший до ушей Китамура низко поклонился Сумирэ.
Все мысли Рюдзи куда-то улетучились.
Все присутствующие изумлённо разинули рты.
Не только ученики, но и учителя оказались шокированы до отупения. Одинокая Леди, Харута, все распахнули глаза, снова прокручивая в голове только что увиденное. Все оказались слишком шокированы этим неожиданным признанием, чтобы как-то отреагировать. Да, никто не отреагировал, даже Тайга. Рюдзи посмотрел на стоящую перед ним Тайгу. Она казалась застывшей, словно статуя. Невозможно было понять, что она чувствует. Даже когда все вокруг начали громко обсуждать услышанное, она не шевелилась.
– Признание?…
– Это было признание… да?
– Ч-ч-что происходит?! Он признался Большому Брату?!
Шум возбуждённых учеников мало-помалу нарастал. Стиснувший зубы Китамура покраснел ещё сильнее. Но даже сейчас Рюдзи не мог пошевелиться.
Китамура наконец сделал неуверенный шаг вперёд. Но он выбрал не «баллотироваться в председатели», как думал Рюдзи, а «изменить неприемлемую реальность».
Это была его последняя схватка с безжалостной реальностью, которую он ненавидел. Китамура не мог ни принять реальность, ни отвергнуть её. Он решил бороться как мужчина.
Что произойдёт? Как изменится будущее?
– Большой Брат, ответь ему, ответь ему!!!
– Да, мы хотим услышать ответ!
– Дайте ей микрофон!
Возбуждённые зрители выхватили микрофон у ошарашенного члена школьного совета и подсунули его к лицу Сумирэ, словно папарацци.
Сумирэ посмотрела на Китамуру, их взгляды встретились. Уши Китамуры алели, но выражение лица Сумирэ не изменилось. Она подняла брови в своей обычной манере, глядя так, словно только что услышала что-то смешное…
– …Так вот что он сказал.
Небрежно произнесла она в микрофон.
Сумирэ отвела взгляд от Китамуры, демонстративно пожала плечами, улыбнулась и сказала…
– Что думаете? Интересный парень этот вице-президент школьного совета Юсаку Китамура, верно? С таким интересным парнем во главе совета и вся школа станет интереснее. Так что голосуйте за интересного парня!
Её блестящая речь была встречена бурными аплодисментами, и признание Китамуры утонуло в волне шума и смеха. «Я проголосую за него!» «И я, и я!» Китамура, у которого и так не было соперников, неожиданно резко набрал голоса.
– Ох…
Китамура схватился за голову и демонстративно поднял глаза к небу. Его признание перед всей школой было ловко превращено в предвыборную речь для набора голосов. И, похоже, его отвергли. Перед лицом такого ответа Китамура уныло склонился над микрофоном и опустил голову, словно заканчивая репетицию.
Безответные чувства Китамуры были стёрты в порошок.
Ничего не осталось.
Китамура попытался изменить реальность, но безуспешно.
Плечи понурившего голову человека на сцене задрожали, по щеками покатились слёзы. Рюдзи не был единственным, кто это заметил… наверное.
Харута, в волнении оставшийся рядом со сценой, обнял Китамуру за плечи и помог ему сойти вниз. Ното, тоже ждавший у ступенек, ведущих на сцену, помог прикрыть лицо Китамуры от окружающих. Китамура по-прежнему не поднимал голову. Тайга всё так же не шевелилась.
– Голосование будет проводиться специальными бюллетенями, которые… – Рюдзи отмахнулся от инструкций, думая о том, что он должен сделать.
Что можно сделать для друга, который был так расстроен под теми же звёздами? Рюдзи стиснул зубы и представил себе ночное небо.
***
– Кано-сэмпай!
Коридор и лестницы были заполнены учениками, возвращающимися в классы. Но Рюдзи всё равно упорно преследовал некую девушку, выбравшись на уровень, на котором дотоле не бывал – в коридор третьих классов.
Услышав голос Рюдзи, почти вошедшая в класс Сумирэ обернулась. Увидев Рюдзи, она приветственно подняла руку.
– Что такое?! Кано, ещё одно признание?!
– Заткнись и марш в класс, я скоро вернусь.
Со своей обычной улыбкой Сумирэ отбилась от поддразниваний одноклассников и направилась к Рюдзи. Она остановила Рюдзи, уже собиравшегося заговорить, и сказала…
– Здесь слишком шумно, иди сюда.
Рюдзи пошёл за ней на лестницу, ведущую на крышу. Хотя шум из коридора был слышен и здесь, но разговаривать можно было намного спокойнее.
– Ну? Такасу, что ты хотел сказать?
– Почему вы не дали ему прямого ответа?