Глава 101. Анализ

Едва прозвучали слова, как в ночном небе над горой сверкнула молния. Глаза Лю Гуаня вспыхнули ярким светом, пронзающим тень и устремлённым прямо в даоску. Встретив этот пронизывающий до глубины души взгляд, Мужун Цинянь лишь улыбнулась, сохраняя вид идеальной посланницы. Как только она передала сообщение, её миссия была завершена.

Спустя мгновение из тени донёсся смех: — Хорошо, очень хорошо! Гуй Линцзы, настоящий друг!

Лю Гуань разразился хохотом. Его смех безудержно раскатился с вершины горы, громыхая так, будто ему было совершенно всё равно, заметит ли его кто-нибудь в городе Цзюэби внизу.

Тем временем снег повалил гуще, ветер закружил снежную мглу, окутавшую всё на сотню ли вокруг. Если бы кто-то сейчас взглянул на город Цзюэби, он увидел бы лишь бескрайнюю белую пелену. Даже сияющие огни Нового города были по большей части скрыты метелью. В таких условиях никто и не заметил странных событий на высокой горе.

Лю Гуань всё ещё выплёскивал свои эмоции в смехе. Мужун Цинянь на мгновение задумалась. Она знала, откуда взялась эта метель.

"Должно быть, это Заклятие Ледяной Дроби Пяти Инь. Энергия Инь поглощает энергию Ян и рассекает душу. Если заклинание удастся, его уровень совершенствования повысится, но после такого снегопада три-четыре десятых простого люда в городе заболеют, а самые слабые, боюсь, не переживут эту зиму".

Бросив взгляд на тень рядом с собой, даоска покачала головой. Этот человек и раньше был необузданным, но сто лет заточения ничуть не изменили его характер, а, похоже, лишь усугубили его.

Смех Лю Гуаня постепенно стих. Мужун Цинянь изящно изогнула бровь и спросила: — Значит, старший Лю согласен?

— Конечно, конечно, согласен! Я непременно должен вернуться и посмотреть, какие лица будут у тех стариков, что когда-то изгнали меня!

Лю Гуань был на пике воодушевления, но тут же его настроение резко изменилось: — К сожалению, сейчас не могу.

— О?

— Две мелкие букашки летают у меня перед глазами. Неужели они думают, что я не смогу их поймать?

Говоря это, Лю Гуань снова пришёл в возбуждение, но оно отличалось от прежней бурной радости. Теперь он походил на хищника, преследующего добычу, и от него исходил тяжёлый запах крови: — Раз уж они осмелились спровоцировать меня именем той ядовитой женщины, им следует быть готовыми к тому, что их раздавят!

— Ядовитой женщины?

Мужун Цинянь блеснула глазами, но не стала спрашивать, кого он имеет в виду. Она и так догадывалась. В конце концов, история запутанных отношений Лю Гуаня и госпожи Хуан Цюань была в своё время очень популярной темой в этом мире. За сто с лишним лет она несколько поблекла, но в определённых кругах оставалась вечнозелёной. Будучи хорошей торговкой информацией, Мужун Цинянь знала даже некоторые малоизвестные подробности.

Но чтобы не доводить Лю Гуаня до бешенства, она ловко сменила тему: — Кто-то хочет навредить старшему?

— Они ещё не доросли, — надменно ответил Лю Гуань.

Помолчав, он хмыкнул: — Но они очень скользкие. В последнее время мелькают поблизости, так что, чтобы их поймать, придётся повозиться.

Мужун Цинянь, казалось, заинтересовалась: — В окрестностях города Цзюэби, кроме секты Отречения от Пыли, вроде бы нет никого достойного упоминания. Неужели кто-то осмелился дёргать тигра за усы? Будь я на их месте, я бы уже давно сбежала за десять тысяч ли, зачем им оставаться здесь?

— Вот именно поэтому это и стоит расследовать. — В этот момент Лю Гуань больше походил на кота, играющего с мышью, который хочет извлечь из этого как можно больше удовольствия.

— Что ж, раз это заинтересовало старшего, то и младшая не может удержаться от любопытства.

Мужун Цинянь действительно выглядела так, будто хотела докопаться до сути. Лю Гуань из тени взглянул на неё и холодно усмехнулся: — Не зря тебя называют торговкой информацией. Но ничего страшного, я расскажу тебе, мне и самому интересно, кто эти двое. Всё началось с того, как я вызвал Прилив холода Преисподней. Тогда в самом центре прилива я обнаружил проход между мирами…

Разговорившись, Лю Гуань не мог остановиться. Он был по натуре деятельным, и за время, проведённое в городе в уединении, ему стало невмоготу. Редкая возможность пообщаться с кем-то стала для него отдушиной. История была несложной, и Лю Гуань быстро изложил всё в деталях, даже упомянув о результатах своих двухмесячных наблюдений в городе:

— Маленький монах, использовавший технику Светлого Царя Сосуда, выглядел как главный ученик Алтаря Чистой Воды, Чжэн Янь. Однако, судя по ситуации, в него вселился его наставник, монах И Синь. Способность вселяться в душу на расстоянии десяти тысяч ли говорит о том, что он как минимум достиг средней ступени уровня Освященного, очистив истину и закалив форму, а его Душа Ян почти совершенна. До уровня Почтенного ему остался всего шаг. Но в этом городе Цзюэби он всего лишь настоятель маленькой секты, а его явный уровень — средняя ступень Формирования Ядра. Разве это не странно?

— И ещё этот Лунный Демон. Хоть у него и демоническое тело и сила уровня Освященного, он использует намерение меча. Я подозреваю, что этот негодяй — друг монаха И Синя в городе, Лу Мин Юэ. А в городе он и вовсе притворяется, что находится на начальной ступени Формирования Ядра… Хе-хе, с их уровнем совершенствования они могли бы прославиться и в Мире Культивации, но они прячутся здесь, действуют тайно. У них наверняка есть какой-то великий замысел. Если я не докопаюсь до их корней, то даже вернувшись, буду чувствовать себя неуютно!

Мужун Цинянь выслушала всю историю, помолчала немного и вдруг рассмеялась:

— Эти двое мне тоже незнакомы. Но мне кажется, что старший, находясь в гуще событий, не видит очевидного и попался в их ловушку.

Её слова прозвучали неожиданно и довольно дерзко. Лю Гуань метнул в неё яростный взгляд, но жгучее любопытство пересилило гнев: — И что же ты хочешь сказать, девчонка?

— У меня есть три довода, прошу старшего меня поправить.

Мужун Цинянь загнула один палец: — Во-первых, если бы не было этого прохода между мирами, то, вызвали бы вы Прилив холода Преисподней или даже перевернули все Восемь Скорбей Преисподней, это затронуло бы только Кровавое Призрачное Подземелье и никак не коснулось бы этого мира. Следовательно, этот проход — ключ к беспорядкам в Долине Небесной Трещины.

— Младшая много лет была Духовной Ведьмой, пересекая границы миров бесчисленное количество раз, и кое-что знает о таких проходах. Естественные проходы существуют, но окружающая среда вокруг них должна быть чрезвычайно суровой и сложной, чтобы собрать достаточное количество предпосылок и одним махом прорвать барьер между мирами. Но условия на глубине сорока-пятидесяти ли в Долине Небесной Трещины далеки от такой сложности. Вероятность его естественного возникновения невелика.

— Хе, я об этом уже думал. Я считаю, что именно эти двое и есть те злодеи, что пробили проход между мирами!

Даоска слегка улыбнулась и загнула второй палец: — Отсюда вытекает второе. Эти двое, зная, что обидели старшего и оставили следы, всё ещё не покинули это место, а продолжают мелькать у вас перед глазами. Это не похоже на поведение тех, чей заговор провалился. Скорее, это намерение использовать чужой план в своих целях!

— Раз они знают о прошлом старшего, то им известно и то, что вы всегда действуете открыто и шумно. Сейчас события в Долине Небесной Трещины в самом разгаре, не только секта Отречения от Пыли и Долина Заходящего Солнца ведут расследование, но и по меньшей мере три-пять десятых культиваторов этого мира обратили сюда свои взоры. Если в такой момент старший поднимет большой шум, а эти мелкие букашки в мгновение ока исчезнут без следа, то кто же останется на виду у всех? Не вы ли, старший?

Из тени Лю Гуань неуверенно произнёс: — Свалить вину?

— Старший и сам чувствует, что это немного натянуто.

Даоска загнула третий палец: — Когда монах И Синь действовал, он не пытался скрыть свою личность. Если бы они хотели свалить вину на кого-то, это была бы самая большая ошибка, и они даже не попытались её исправить после. Они сами себя загнали в ловушку. Ставить себя в опасное положение — это не похоже на действия заговорщика, скорее на действия смертника с чёткой целью. И то, что они сейчас не занимаются своим делом, а путаются у вас под ногами, разве не подозрительно?

— Если предположить, как я сказала ранее, что они используют чужой план в своих целях, то ваше присутствие здесь — это то, чего они и добивались, это и есть их цель. Потому что так эта вода станет мутной! Старший — известный в этом мире культиватор, знатного происхождения, к тому же много лет провёл в Кровавом Призрачном Подземелье. Если станет известно о вашем участии в этом деле, то любой из этих фактов открывает безграничные возможности для домыслов. Такие условия — лучшая помеха, которую можно вставить в изначально ясную картину событий.

— Младшая зарабатывает на жизнь продажей информации и лучше всех знает, что в такой ситуации изначально ясные зацепки становятся запутанными. Чем больше пытаешься разобраться, тем больше путаешься, пока следы не размоются окончательно, а правда не скроется во тьме. Что старший думает по этому поводу?

Лю Гуань в тени долго размышлял, прежде чем сказать: — Ты хочешь сказать, что они меня подставили, использовали как живой щит, чтобы я прикрывал их?

— Зачем смертнику прикрытие?

Даоска спокойно улыбнулась: — Мне кажется, что эти двое, мутя воду и не особо скрываясь, стремятся к огласке, словно прикрывают что-то другое. Если за этим стоит какой-то план или заговор, то они — лишь одно из его звеньев. Успех — хорошо, неудача — не страшно. А истинный ключ к разгадке может находиться за миллиарды ли отсюда и даже ещё не приведён в действие. Что до дальнейшего, то это уже старшему решать, когда он полностью овладеет ситуацией в этом мире.

— Хм, дальновидно, есть в этом смысл.

Слова даоски действительно убедили Лю Гуаня. Изначально он действовал по наитию, к тому же имя "Хуан Цюань" застряло у него в горле, так что он действовал наполовину ради развлечения, наполовину — чтобы выплеснуть гнев. Но за эти два месяца он не только не выплеснул гнев, но и застрял здесь, упрямо гоняясь за двумя "букашками". Теперь, оглядываясь назад, он понимал, что, возможно, его использовали как пешку, а он и не догадывался.

Он снова взглянул на Мужун Цинянь, надеясь использовать её ясный ум, чтобы придумать хороший план. Но именно в этот момент подул холодный ветер, и на вершине горы, с её бледным лицом и алыми губами, в развевающихся на ветру тёмных волосах и белом платье, она стояла, улыбаясь, полная изящества. Этот образ был до боли знакомым.

Когда эта мысль зародилась в его сердце, горячая волна внезапно ударила ему в голову, и в ушах зазвенело.

— Какая же умная женщина!

Восклицание Лю Гуаня было искренним. Мужун Цинянь очаровательно улыбнулась и уже собиралась поблагодарить, как вдруг перед глазами у неё потемнело, а затем челюсть пронзила острая боль. Большой и указательный пальцы Лю Гуаня схватили её за щёки, заставив приоткрыть алые губы, а мизинец вонзился в горло. Острая боль заставила её высунуть язык, она едва не задохнулась.

— Девчонка, ты, наверное, не знаешь, но я больше всего на свете ненавижу умных, красивых, да ещё и красноречивых женщин!