Том 2. Глава 6. Огненная ордалия
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ, ЛОНДИНИУМ
В это время года я всегда впадаю в уныние.
Доброго утра всем.
Это Эндрю, специальный корреспондент «ВТН».
…Сегодня мы не станем выкладывать вам обычную документальную хронику.
Мы всё равно будем оглядываться на случившееся в ходе войны, однако сегодня — с молитвой. Это будет мемориальная телепередача.
Сначала, давайте поговорим о волнениях в Арин-Ройгенском регионе. Видео, которое вы все сейчас смотрите, является бесценной архивной сьёмкой жителей оккупированной территории, восставших против Имперской армии… Эта программа содержит множество сцен насилия. Что случилось в то время? Поскольку наша цель — взглянуть правде в глаза, в соответствии с этическим кодексом нам предоставили разрешение вещать данный материал, однако рекомендуем убрать ваших детей от наших голубых экранов.
Итак, вы всё ещё с нами? То, что вы видите в верхнем правом углу своего экрана, представляет собой Карельский собор. Он также являлся сценой трагедии, которую мы будем обсуждать далее.
Хорошо, мы сведём предварительные замечания к минимуму, поскольку сейчас соединены с местом проведения мемориальной церемонии. Вот видео панихиды по жертвам подавления восстания. В этом году мы, наконец, можем видеть послов всех приглашённых стран
Споры продолжаются, но мы должны быть рады, что процесс примирения достиг этапа, когда две страны проводят совместное поминовение.
Как-никак, это памятный день: они торжественно открывают новый Карельский собор, который жители подняли из руин своими собственными руками.
Город Арин горел. Это история о том, как его люди преодолели свои страдания и отстроили его заново.
Сегодня вечером мы обсуждаем эту трагедию военного времени с оглядкой на тех, кто задумывается о будущем.
Вот Арин сразу после трагедии, в руинах.
Это было втайне записано ведущим новостей из Конфедерации Вольдштатте, являвшейся одной из немногих нейтральных стран.
Можете ли вы сказать, что частично разрушенное здание на заднем плане — это знаменитый белокаменный Карельский собор?
Это всё началось, когда охота на партизан обернулась военной стычкой. Арин всегда был твёрдо против Империи. И дня не прошло, как перестрелки переросли в полномасштабное восстание. Нам сказали, что после получения отчёта Имперская армия была шокирована тем, что антиимперский мятеж распространялся, и она более не контролировала город.
— Это может вызвать коллапс путей снабжения Великой Армии на фронте.
Придя к такому заключению, армия испугалась, что фронт, которому она посвятила тело и душу, падёт, и ответила безо всякой пощады.
Получив весть о том, что в Арине разгорелся мятеж против Империи, генерал-майор (в то время) фон Зеттюр предложил быстрый, безжалостный способ «справиться». Генерал-майор фон Рудерсдорф из оперативного отдела немедленно созвал экстренное совещание Генерального Штаба Имперской армии, и получил добро на операцию, предложенную совместно оперативным отделом и отделом вспомогательных служб. После чего, у армии имелось разрешение на введение войск в город.
Даже сегодня, один из главных спорных вопросов в том, что Имперская армия без колебаний решила вернуть контроль над городом силами не полиции, а армии.
Судя по тому решению, принято считать, что Империя относилась к восстанию как к войне с нерегулярными вооружёнными формированиями, и люди строили догадки, что миссия, порученная подразделениям Имперской армии, предусматривала не подавление, а уничтожение партизан.
На этот счёт Империя в то время приводила доводы, что партизанская деятельность, или поддержка оной, лишали защиты со стороны военного права.
Итак, пламя крайне быстро охватило Арин.
У нас здесь есть показания жителей Арина, которые еле-еле спаслись. Они сказали нам, что не восставали, просто их протесты усилились.
…Разумеется, история говорит нам, что вне зависимости от того, с чего всё началось, реакция Империи была жестокой.
Из-за того, что некоторые документы утеряны, а остальные остаются засекреченными, детали нам неизвестны, однако первой атаковала группа магов размером с батальон, если не больше.
После получения того, что едва ли считалось предупреждением, горожане оказались зажаты штурмом, произведённым магами.
— Они палили по людям, словно те были кучкой мишеней для стрельб.
— Они зарабатывали «очки», расстреливая людей.
— Люди забаррикадировались в домах, поэтому они использовали тяжёлые взрывные формулы, чтобы разбомбить целые кварталы.
Всё это — болезненные воспоминания о трагедии, публикуемые сегодня.
Даже считая лишь подтверждённые смерти, город Арин потерял половину населения в тот день. Наихудшее происшествие случилось у Карельского собора, упомянутого мною ранее.
Стремительный налёт не на шутку разбушевавшихся магов, который они видели воочию, был лишь началом. Как только поезд привёз множество резервных подразделений для зачистки и захвата полного контроля над городом, его обитателям почти не осталось мест для укрытия.
Чтобы защитить себя и свои семьи, мужчинам и женщинам, взявшимся за оружие, оставалось либо оказывать безнадёжное сопротивление в городе, либо рискнуть совершить отчаянный прорыв через силы врага.
Однако печальная правда в том, что горожане, не имея иного способа вести бой, были вынуждены забаррикадироваться. Подавляющее большинство из них нашли убежище внутри Карельского собора и вокруг него.
Действия, предпринятые Империей в ответ на это, обсуждаются до сих пор, получая немало критики. В то же время, нельзя не отметить загадочное расхождение между запутанными законами и здравым смыслом.
В конце концов, правоведы соглашаются, что бойня не нарушала никакого военного права. Вас, домашних зрителей, этот факт наверняка шокирует.
Не то чтобы горожане, участвовавшие в вооружённом восстании, носили военную униформу. Они являлись членами нерегулярных вооружённых формирований. Иными словами, международное право не гарантировало им даже права военнопленных.
Вероятно, поэтому Имперская армия окружила их и дала предупреждение.
— Немедленно освободите непричастных простых граждан. Мы не можем позволить вашей бойне продолжаться. Мы требуем освобождения имперских граждан согласно статье 26, параграфу 3 «Положения о законах сухопутной войны».
Записи о том, что сделали горожане, скудны из-за хаоса. Но мы точно знаем, что небольшое число про-имперских людей попытались бежать и были застрелены на глазах у Имперской армии.
И вот, почему же произошла эта трагедия?
В последние годы учёные указали на возможность того, что это было непредвиденным результатом Республиканской пропаганды. Они выражали свои намерения отправить помощь, чтобы вернуть город.
Некоторые Республиканские солдаты были столь же готовы сражаться с Империей.
Многие историки говоря, что эта атмосфера заразила население Арина. Немало выдвинули гипотезу, что прибытие магов Республиканской армии побудило граждан принять неверное решение.
И впрямь, многие выжившие сообщают — преобладал настрой, что они смогут продержаться до тех пор, пока Республика их не спасёт.
Затем Империя издала последнее предупреждение.
— Это предупреждение для членов нерегулярных вооружённых формирований, участвующих в вооружённом восстании. Согласно статье 8, параграфу 5 «Положения о законах сухопутной войны» я требую, чтобы кто-то встретился с нашим представителем для дискуссии об подданных Империи, которых вы так несправедливо удерживаете в заключении.
В ответ город Арин сказал: «Мы — жители Арина. Тут нет заключённых. Мы просто люди, просящие лишь свободы».'
Итак, согласно «Положению о законах сухопутной войны», поскольку среди нерегулярных вооружённых формирований, оккупирующих город, не было военнопленных и имперских граждан, Империя провела операцию по его захвату.
Во избежание тяжкой ответственности для каждого солдата, которая последовала бы, если бы они вошли в город и были вынуждены визуально подтверждать цели, она намеревались вызвать масштабный пожар артобстрелом с позиций, окружающих город.
Часть документов показывает, что выбирались цели, которые были склонны распространять огонь, для апробации концепции огненной бури.
Это зверское преступление, совершённое Имперской армией, обычно известно как «Аринская резня».
С нами профессор Вольтер Хальбом из Лондиниумского университета. Профессор Хальбом, перейдём сразу к сути. Почему Имперская армия без колебаний предприняла столь радикальные военные действия?
— Ну, вы должны понимать, как мыслили имперские солдаты. Их парадигма имела тенденцию к военному уклону. Иначе говоря, они хотели применить эту логику ко всему.
Иными словами, они мыслили категориями стратегии и тому подобного.
Вероятно, вы сможете понять важность восстаний позади фронта Западной группы армий для людей с таким складом ума.
Давайте пройдёмся по этому шаг за шагом. Для начала, Арин-Ройгенский регион Империи всегда содержал искры партизанского восстания. Имперская армия предполагала, что кто-то подстрекал антиимперскую группировку в регионе.
Думаю, настоящая проблема заключалась в том, что такую возможность нельзя было полностью отрицать.
И если вы учтёте, что восстание отрезало фронт Западной группы армий от тыла, остальное просто.
В то время Имперская армия в первую очередь боялась того, что Западную группу армий прижмут прежде, чем сможет наскрести войска на подразделение для подавления восстания. Большинство сил Империи находилось на Рейнском фронте, поэтому пока войска были прижаты Республиканской армией, атака повстанцев могла стоить Империи целого западного промышленного округа.
Вторая возможность заключалась в том, что восстание могло остаться локализованным в Арин-Ройгенском регионе. В таком случае, им удалось бы защитить промышленный округ, однако… Арин был крупным городом на железнодорожной магистрали тылового обеспечения.
Знаете ведь, если есть давление на пути снабжения, то войска не могут слишком долго сражаться, независимо от того, насколько они стойкие.
Там имелась вероятность, что произойдёт наихудший сценарий для Империи — по крайней мере, такие рассуждения с имперской стороны можно было ожидать.
Мы можем видеть, что возникновение антиимперского движения чрезвычайно шокировало Империю в плане стратегии.
Я лично могу заявить, из собственного опыта военной службы: любого ужасает одна лишь мысль о том, что связь с тылом окажется парализованной.
Поэтому, думаю, Имперская армия полагала, что командование Республиканской армии станет качать права. Случись такое, от имперских войск запросят срочно ликвидировать сопротивление, однако им придётся волноваться о том, что присоединятся Республиканские маги и усилят его.
На этом этапе армия уже испытывала нехватку войск на фронте, так что требование стабилизировать тыл в то же самое время было невыполнимым.
Учитывая эти две сложные проблемы, перед Империей встала большая дилемма. Единственный положительный момент — или, возможно, катастрофический — что у неё в качестве подкреплений имелось магическое подразделение перехвата.
Магические подразделения, которые командование держало под рукой в качестве резерва, обладали изрядной огневой мощью. Это дало им возможность подавить сепаратистское движение за независимость.
Конечно, если бы они мобилизовали их здесь, то не смогли бы использовать для противостояния вторжению.
Естественно, это привело к опасениям, что основной фронт может пасть. Вдобавок, при сражении за захват города магические подразделения в действительности сгодились бы только для запугивания и диверсий.
Однако на фронте они могли истребить или отразить вражеские войска.
Следовало ли им отдать приоритет отражению атаки Республиканцев? Поступи они так, при отсутствии солдат в тылу восстание, вероятно, распространилось бы. Случись такое, это могло оказать заметный негативный эффект на пути снабжения, став причиной колоссальных потерь в бою на истощение. На фронте, где уже сражались вплотную, было трудно представить, что они смогли бы позволить себе подобные потери.
Так следовало ли им сперва подавить восстание? Однако трата времени своего единственного резерва на подавление восстания могла стать фатальной. Если бы резерв оказался связан и потерял время, а Республиканская армия прорвалась бы, то вторжение могло бы вылиться в неисчислимый рост потерь. Все жизни, отданные ради того, чтобы отразить внезапное нападение врага и вынудить его отступить, оказались бы потрачены впустую, а это было неприемлемо.
Для Республиканской армии, с другой стороны, успех был гарантирован. Неважно, какую цель выбрала бы Имперская армия, Республиканцы в итоге чего-то бы да добились.
Именно здесь Имперская армия совершает явно зверский поступок, оставляя в истории след, который ни одной стране не стоит.
Неизвестно, кто это приказал. На самом деле у нас даже нет записей о том, кто это исполнял. То и впрямь были солдаты, о которых необходимо умалчивать в докладе.
Хоть они и являлись солдатами высшего разряда, вытянувшими чудесный оборонительный бой, но также были никчёмнейшими людьми, сильно запятнавшими честь Империи.
Сейчас, в послевоенный период, многие солдаты критикуют их. Лично я, однако, на стороне людей, поставленных в то трудное положение. При тех обстоятельствах у них не имелось альтернатив, и к тому же это был приказ сверху.
Ясно лишь то, что кто-то спас линии фронта Империи, хотя вынужден сказать, не тем способом, с которым лично я согласен.
Спасибо вам, профессор Вольтер Хальбом.
Теперь, взгляните на следующее видео… Профессор Хальбом предлагает вам этот служебный документ Генерального Штаба Имперской армии.
— Она может звать это «крайней формой "практичности"».
Командование сняло с неё ограничения. Мудро, ради победы, они развязали ей руки. Это — приказ армии, Империи, и как солдат, я вынужден повиноваться. По этой возвышенной причины, с порывов, которые успешно подавлялись логикой, будут сброшены оковы. Или, лучше сказать, причина, заставлявшая её колебаться, исчезнет.
Кто ответственен, когда зверь вгрызается в брошенную перед ним еду? Я верю, что ответственен не кто иной, как бросивший жертву изголодавшему животному.
*Рукописная заметка, найденная в урне здания Генерального Штаба Имперской армии.
4 МАЯ, 1925 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ, РЕЙНСКИЙ ФРОНТ
— Знал ли ты, как глава штаба, что это может случиться, — с большим притворством спросил командир армейского корпуса, пытаясь скрыть, что его голос дрожит из-за серьёзности ситуации.
Вообще-то, пусть и контролируя своё выражение лица, внутри он кипел негодованием. Республиканская армия сделала шаг куда быстрее, чем ожидала Империя.
Пришли новости, что совершенно вопреки их ожиданиям, подкрепления из магов, пусть и малочисленные, вошли в Арин.
Оборона Арина, вероятно, укрепляется с каждым днём. Тем временем, наш план полностью провалился. Первоначальное замешательство наконец-то взяли под контроль и разобрались в ситуации, но глаза бы его не видели жалкое зрелище паникующих войск. Это и правда наша Имперская Армия?
Даже подразделение для усмирения, которое им обещал Генеральный Штаб, задерживалось, и вот каков оказался результат. Он хотел сказать пару ласковых железнодорожному отделению, ответственному за соблюдение расписаний, и спросить, что за фигнёй они там занимаются.
Однако необходимость в подобных жалобах показывала, насколько скверной была ситуация в Арине. Если поезда, проходящие через него, остановятся хоть на день, путь снабжения, доставляющий десятки тысяч тонн боеприпасов и продовольствия на фронт, физически выйдет из строя. Если только каждая дивизия не получит хотя бы пятьсот — а по возможности тысячу — тонн припасов, войска на фронте обнаружат, что их ряды редеют. Статистика сейчас являлась сущим кошмаром для Генерального Штаба.
Хуже того, альтернативной железнодорожной ветви не было. Арин представлял собой основной перевалочный пункт, включающий даже сортировочную станцию. Да, ответвления имелись, но могли ли они сгодиться для фронта или нет — бледные, отчаявшиеся лица членов железнодорожного отделения говорили сами за себя. Имперская армия вновь осознала, что ахиллесова пята тылового обеспечения проявлялась при вторжении — особенно после того, как отрезала врагов на севере.
Итак, на мгновение в головах командующих промелькнула неистовая брань, которую они обрушили бы на Feldgendarmerie*, поскольку тем не удалось погасить искры восстания.
Командир армейского корпуса был не единственным, кто тихонько ехидничал: «Вы — ни на что не годные тунеядцы».
Он не знал, где дрыхла ненаглядная Feldgendarmerie военной полиции, но кстати о лени. — Раз вы соблюдаете обычай сиесты [1] , тащите свои задницы обратно в глубинку, — хотя никто не сказал этого вслух, они все ворчали, сплёвывая на землю.
Обстоятельства были такими плачевными, что кто-то пробормотал: «Мы могли бы избежать этого, если бы располагали одной из наших смелых, верных магических рот».
Ситуация стремительно ухудшалась. Они не могли не опасаться самого худшего.
Мятежи в тылу. Из-за них войска застряли.
— Если мы передвинем фронт, разве Республика не среагирует? — покуда оставалось данное беспокойство, им приходилось сводить передвижения войск к минимуму. Но если прервать снабжение даже на несколько дней, они вскоре утратят способность сражаться.
Поэтому угрозу в Арине необходимо было устранить. Ну, легко сказать. Было бы очень сложно избавиться от повстанцев быстро теперь, когда Республиканские маги объединились с ними.
— Да, сэр, имелись некоторые соображения. Оперативный отдел, объясните, пожалуйста.
Но, можно сказать, как и ожидалось, штабной службе потребовалось совсем немного времени, чтобы собрать свои исследования подобного сценария. Возможно, планы, сделанные наперёд, и не охватывают всё, однако могут помочь решить проблемы.
— Сэр. У нас есть чисто военного суждения план по достижению очень ограниченной цели, составленный в ходе стратегических исследований.
— Что? Он применим на практике-то?
Единственная проблема заключалась в том, применимо ли задуманное ими, или же нет.
В конце концов, ситуация была скверной. Сырой план не сможет с ней справиться. Он принял бы что угодно, если бы оно позволило решить проблему одним махом.
…Но судя по тому, как это выглядело, на особо много он рассчитывать не мог.
— Ну, он наверняка даст определённые результаты. Однако это потребует, эм, принять очень важное решение…
— Да выкладывай уже, — сдержался он, чтобы не заорать.
— У нас нет на это времени. Говори начистоту.
— Есть, сэр. Это план от комитета стратегических исследований военной академии, поданный с идеей устранения вражеских сил, воздвигших оборонительные рубежи в городских условиях, включая и магов, в крайне короткие сроки.
Насколько сомневающийся командир армейского корпуса мог судить, план казался эффективным. Если его подал комитет стратегических исследований военной академии, это означало, что его практичность признали. Если они действительно могли использовать его для быстрого устранения магов и других обороняющихся в городских условиях, план был бы бесценен в их нынешнем затруднительном положении.
— …Это весьма революционно, не так ли? Почему его не раздали всем армиям?
Если он настолько полезен, почему бы им не поделиться?
— Он что — нарушает Вормскую конвенцию? — озвучил возможную тревогу глава штаба, вероятно, беспокоясь о том же — о международном договоре.
Они представляли себе, что быстрый захват города и устранение сопротивления будут затруднительны без использования отравляющего газа или тяжёлой артиллерии. Разумеется, использовать газ в городе запрещено. И, вероятно, даже у Генерального Штаба не было плана, как защититься от газа.
— Нет, юристы говорят, что он не противоречит каким-либо существующим договорам.
— Даже лучше. Так в чём проблема?
Не должно быть никакой причины колебаться, если это легально. Честно говоря, нам нельзя терять ни секунды.
У них не было времени дискутировать с юристами. Командир армейского корпуса со злости врезал по столу и подстегнул колеблющегося штабиста взглядом.
— План был написан в предположении, с чисто военной точки зрения, что в городе нет мирных жителей, лишь силы противника.
— И что это должно значить? Как мы сможем использовать нечто, основанное на таком неправдоподобном предположении?
Он едва не заорал, что это дебилизм. Нет таких городов, где живут одни лишь вражеские солдаты.
Города в основном населены гражданскими. Самое большее, гражданскими, среди которых есть повстанцы. И когда они оккупировали Арин, то убедились, как много гражданских там живёт.
— Ну, мы хотели создать такие условия, следуя законной процедуре.
И спрашивающий, и отвечающий — оба говорили монотонно, чтобы скрыть эмоции.
— Вкратце, это что-то вроде уловки. Согласно юристам, план годится лишь при устранении наличия мирных жителей, так что мы просто убедимся, что их там нет.
— …Так мы что — просто перебьём всех, невзирая на возраст и пол?
Всё было ясно как день. В голове у каждого предстал бой в городских условиях. Да, кровавая бойня под видом боя в городских условиях. Все понимали, что раз уж им говорят воспринимать это паршивое сражение всерьёз, то они могут не переживать о юридической практичности.
— Мы применим простой, прямолинейный метод сжигания города дотла.
— Я просто хочу покончить с этим, — вот в каком тоне, казалось, говорил офицер оперативного отдела, продолжая затребованное объяснение. Не один он хотел, чтобы продолжения не было.
— Огневой удар? Ну, это классика. Но против магов?
— Вы когда-нибудь слышали об огненной буре?
Ужасающий доклад или предложение из ада. Тот, кому это пришло в голову, был либо таким коварным юристом, что сам дьявол предложил бы ему объединиться, либо преступником. Такая манера мышления практически бесчеловечна. Только дьявол, забывший совесть и милосердие ещё в утробе матери, мог придумать такую тактику.
Чтобы кто-то отождествлял техническую осуществимость операции с реализацией её на практике… Они совсем из ума выжили?
— Нет, впервые об этом слышу.
— Её предложили после того, как идея была подтверждена изучением крупномасштабных пожаров в прошлом.
На сражение в городских условиях налагается множество различных правовых ограничений. Тема исследования заключалась в том, как армии следует справляться с ними, но никто и не подумал бы искать план, который их устранил бы.
Прежде всего стоит сказать, что поскольку солдаты не специалисты в области права, то они и представить не могут, что нарушают закон. Можно учтиво назвать это «солдатской простотой», а можно грубо заявить, что быть умным в армии не поощряется. Поэтому они не привыкли к объяснениям правовых принципов.
Но с точки зрения солдата, правила боя были до определённой степени очевидны, и палить по гражданским без разбору — всё равно, что полиции в поисках решения ситуации с захватом заложников надумать пристрелить вместе с террористом и всех захваченных им людей. Безусловно, покарать виновника — главный приоритет, но неужели вы докатитесь до плана ликвидировать заложников вместо того, чтобы спасти? Идеи, совершенно немыслимые для нормального человека — здравый смысл для солдата.
Разумеется, есть деликатная проблема с армейской мудростью, что этика и мораль, как правило, оказываются старомодными из-за неизбежного сравнения со стандартами войн прошлой эпохи.
И всё же, в целом солдатский стиль мышления являлся рациональным. Он представлял собой настолько упёртую погоню за целевой рациональностью, что это было аномально.
— Похоже, они пришли к единому выводу, заключающемуся в том, что операцию, в идеале, следует проводить магами при помощи огневых ударов.
— Забудьте о теории. Осуществлялось ли это на практике?
— Когда была предпринята попытка на армейском полигоне, удалось добиться феномена, близкого к прогнозируемым результатам. Если координировать огневые удары со множества точек, создать это вполне возможно.
И когда до командира армейского корпуса дошло, он испугался плана, полученного его войсками.
— …О, о Боже.
Почему, почему я должен делать подобные вещи?
Почему мне должны были приказать осуществить план, придуманный дьяволом?
Когда я прибыла по срочному вызову, меня встретил офицер разведки в звании капитана. Иными словами, я уверена, что он — вестник плохих новостей. Придя к такому заключению, Таня делает глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.
— Всегда быть спокойной и собранной.
Но эта мысль тут же рассыпается. Вот насколько шокирующие новости. Новости, что…
— Тыл был отрезан.
Один из моих предшественников дал мне небольшой совет: «Когда приходят плохие новости, важно то, сможешь ли ты найти луч надежды или нет».
С тех я всегда остаюсь верна этому напутствию.
Например, прямо сейчас у меня в руках чашечка настоящего кофе, угощение из главной тыловой базы, и я рада, что не пила его в тот момент, ведь если бы поперхнулась им или оно пошло бы носом, это стало бы ужасной потерей такого ценного продукта.
…Нежданно-негаданно отрезали тыл? Пути снабжения?
— Да, майор фон Дегуршафф. Это партизанское восстание.
— Сейчас?!
Мне на ум приходит руководство Республики. Тыл отрезан. Крах материально-технического обеспечения. Случись такое, вся наша армия может обратиться в паническое бегство.
Это понятно даже ребёнку. Партизанское движение усиливается в стратегической точке в тылу, пока основные силы Имперской армии связаны? Республиканцы никак не могли не подлить масла в тот огонёк. И после такого вливания партизаны никак не могли не устроить огонёк. Логика очевидна.
Без сомнений, вот-вот разгорится огромный огонь. Неблагоприятные ситуации склонны стремительно катиться под откос. Есть лишь горстка исключений.
— Да, сейчас, мэм.
Хочу сказать этой ситуации «иди нахрен».
Подёргивание лицевых мускулов — естественная реакция Тани на новости. У всего командующего состава на лицах выражение глубокого горя. — Наверное, и моё лицо выглядит так же, — весьма спокойно подмечает Таня с ноткой издёвки над собой. Может, выглядеть подобным образом перед подчинёнными и не следует, но мне остаётся лишь мечтать. У всех офицеров, услышавших новости, одинаковые выражения лиц, и они, вероятно, точно так же отдают себе в этом отчёт.
— Какова ситуация?
— Военная полиция и некоторые размещённые там войска изо всех сил стараются взять территорию под контроль, но положение дел, похоже, быстро ухудшается.
— Это никуда не годится. Они могут подавить восстание?
В определённом смысле, всё настолько же плохо, насколько я и ожидала. Ущербная Feldgendarmerie облажалась, так что они влипли, когда масло попало в огонь. Если мы пустим всё на самотёк, наш тыл сожгут. Но если мы потушим огонь, наш фронт растопчут. Один неверный шаг, и это будет окопная война без продовольствия или боеприпасов.
Как оптимистично на это ни посмотри, там в любом случае произойдёт полная катастрофа с горами трупов. Нам даже следует быть готовыми к тому, что фронт прорвут.
— Не знаю, но думаю, нам необходимо готовиться ответить.
— Верно. Отдать приказ о приведении в боевую готовность. Удостовериться, что мы сможем выступить по первому слову.
Я хочу, я уповаю на то, что эта ситуация разрешится сама собой. Это возможно. Но мои оптимистичные догадки, что огонь может просто угаснуть, не оправдываются.
В действительности мои желания ничего не значат, и ситуация стремительно ухудшается. Подтверждены признаки Республиканского наступления, и командование вынуждено принять решение.
В результате доходит до того, что мы преследуем военную логику, и ничего более.
Решающий фактор — отчёт о том, что к партизанам присоединились подкрепления Республиканской армии. В тот момент армия приходит к весьма незамысловатому выводу. Пока есть линия, которую нельзя позволить пересечь, необходимо отдать приоритет удерживанию её.
— Высадка воздушного десанта?! Вздор! Они же маги. Республиканская армия проводит воздушно-десантную операцию! Похоже, они встречаются с повстанцами!
Вопли из диспетчерского управления.
Будь они просто вооружёнными мятежниками без магов, усмирить их оказалось бы трудно, но существовала возможность, что сил полиции хватит. Либо дело можно было бы решить пехотной дивизией.
Но в городском бою против магов даже тяжёлой пехоте придётся готовиться к безумным потерям. В конце концов, город — трёхмерное поле боя, полное укрытий и препятствий. Об этом не кричат на улице, но говорят, что на самом деле маги лучше всего проявляют себя при сражении в городских условиях. Так что это наверняка будет серьёзная битва.
— Кто-то перехватывает их?
И вот почему помощь магов в обороне городе важна в такой огромной степени. Лишь одной пехотной дивизии, выдернутой из собранных резервов, вероятно, хватило бы для подавления вооружённой толпы, пусть даже это и заняло бы некоторое время. С численностью личного состава полиции и Министерства внутренних дел они смогли бы подавить восстание, даже если бы для этого пришлось пролить немного крови.
Но как только на защиту города встают маги, ситуация становится отличной от перехвата на ровной земле или с оборонительных позиций, и требуется военное вмешательство. Но даже в этом случае просто швырять туда кучу ресурсов будет не особо эффективно. Необходимо буквально игнорировать любой ущерб и захватывать город район за районом.
По этому причине магов следовало остановить там, где они слабы — в воздухе, и там ещё должна присутствовать сеть ПВО с круговым охватом. Вот как это должно быть.
— Их отвлекли, и они не успели вовремя.
Но существует огромная пропасть между планом и нашей нынешней ситуацией. В ротации воздушных сил должен был присутствовать некоторый запас, но он давным-давно иссяк. Имперский Воздушный флот по сути вылетал в полном составе ежедневно и испытывал трудности с восполнением потерь в Рейнской воздушной битве.
Воздушные подразделения проводят больше видов миссий, чем ожидалось — не просто завоевание превосходства в воздухе. В результате довоенный план абсолютно ничего не значит, столкнувшись с реалиями крайней перегруженности воздушных подразделений, мобилизуемых на миссии, которые в нём не ожидались. Лишь когда воздушные подразделения уже отправили, вооружённые силы начали понимать необходимость в разнообразных миссиях, которые те способны выполнять; сейчас армия куда лучше осознаёт важность контроля над небом, чем до начала войны.
Дакия, где тот, кто бороздил небо, заправлял всем, ставилась в пример. — По одной лишь этой причине, — пожалуй, сказали бы вы? Или — именно поэтому? — Воздушный флот Империи все силы бросил на обеспечение контроля над небом вблизи фронта.
В результате им удалось стабилизировать передовую и добиться определённого превосходства в воздухе. Несколько иронично, что им не хватало сил предотвратить скрытую атаку в тыл… В сущности, это словно Норден, где атакующая и обороняющаяся стороны поменялись местами.
— Это плохо. Нам нельзя позволить им занять плацдарм.
— Значит, это будет бой против магов? Которые готовы и ждут нас?
Да. Чем больше потребуется времени, чтобы подавить их, тем хуже станет положение дел.
Мы не знаем, сколько магов они заслали, но если примем во внимание, сколько потребуется для организации сопротивления, то сможем получить некоторое представление об этом. В конце концов, Имперская армия стояла у истоков этой тактики. Мы понимаем её, даже если нам не хочется.
— …Майор фон Дегуршафф. Доложите в кабинет командующего немедленно.
Итак.
Без чьих-либо чётких указаний всё пошло на самотёк.
История, в поразительной мере — последовательность просчётов.
13 АПРЕЛЯ, 1924 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ, АУДИТОРИЯ №17 (СЕМИНАР ПО СОВМЕСТНОЙ СТРАТЕГИИ В ВОЕННОЙ АКАДЕМИИ)
— Как видите, при изменении военной обстановки шансы на бой в городе становятся крайне высокими, — заканчивает инструктор своё объяснение перед военной картой, развёрнутой на столе. Это был обзор военной обстановки, касающийся того, как Имперская армия понемногу оправлялась на Рейнском фронте.
Две армии всё ещё боролись за бесплодный кусок земли, но Имперская армия постепенно продвигалась вперёд. Прогресс есть прогресс, даже черепашьим шагом. Здорово, что мы перешли от вражеского вторжения к возможности планировать контратаку.
— И вот почему на этом новом этапе всевозможные сражения на территории Республики начинают звучать более реалистично, — думает Таня.
Дойдёт до сражений в городе.
Трудно представить, что Республика просто не обратит внимания на ключевые стратегические города, служащие транспортными терминалами. И к несчастью, множество гражданских должны жить в черте города. Некоторые из них наверняка укроются в убежище или будут эвакуированы, но мы вынуждены полагать, что достаточное количество людей останутся, чтобы город и дальше функционировал.
— Поэтому Генеральный Штаб поставил перед нами задачу разработать способы ведения боя в городских условиях.
Как Таня и ожидала, задача, имеющаяся у инструктора для них, состоит в планировании контрмер как раз для такого боя.
Военное право крайне разборчиво насчёт вовлечения мирных жителей в городские бои. Не знаю, правда это или нет, но предположительно там есть статья, допускающая неограниченные экономические санкции против стран, которые намеренно атакуют так, чтобы вовлечь мирных жителей.
Прибегать к статье на деле или нет — на личное усмотрение каждой страны, но…это всё равно проблематичный пункт с точки зрения Империи. Вот почему был произведён данный запрос — необходимо захватить город, не давая при этом повода сплотиться сильным мира сего.
Конечно, даже сделав так, мы лишь выиграем время. В конце концов, у других держав уйма геополитических причин вмешаться.
Ну, поэтому-то нам и следует попытаться ещё чуть дольше не давать им вмешиваться.
— Честно говоря, единственный имеющийся у нас вариант не вовлекать мирных жителей — окружить их и вынудить сдаться, заморив голодом.
Все присутствующие знают, насколько это нереалистичное требование.
Но, несмотря на знание масштабов проблемы, они понимают её в достаточной мере, чтобы проклинать, насколько же она чертовски важна стратегически. Вот почему Таня использует завуалированный риторикой оборот речи, чтобы сказать: «Не приказывайте нам совершить невозможное!» Плакаться подобным образом — единственное, что вообще можно сделать под политическим давлением.
Она сказала окружить их и вынудить сдаться, заморив голодом, но было бы крайне затруднительно удерживать их в окружении до тех пор, пока город, наконец, не падёт. Одна лишь отправка сил, трёхкратно превосходящих вражеские, ляжет немыслимым бременем на отдел тылового обеспечения.
— Я считаю, что мы можем избавиться от подобного рода проблемы, оставив линии фронта на месте и посвятив себя обороне до тех пор, пока враг более не сможет это выносить.
Чисто в плане принципа концентрации сил, лучше обороняться, нежели нападать. Пусть даже это лишь одно из предположений, сделанных в закрытом режиме, немало офицеров думают так же. — Даже они хотят победить, — думает Таня. — Тем не менее, — думает она снова, — офицеры Имперской армии не настолько азартны, чтобы считать, что могут вести войну, будучи связанными по рукам и ногам.
— Но нам удалось сделать это с Альянсом Энтент.
— Учитывая, насколько мы были сильнее, помилуйте. Кстати, именно из-за того, что мы тогда так поступили, столь много наших войск сейчас застряло там.
Хоть она и прислушивается к дебатам, разворачивающимся перед ней, Таня уже приняла факт того, что невозможно волноваться о гражданских при сражении в городе. Даже американская армия, пытавшаяся вести сражения в городе с добротой к гражданским, и та теперь застряла, корчась в агонии.