Том 2. Глава 4 — Сага о злой Тане / The Saga of Tanya the Evil — Читать онлайн на ранобэ.рф
Логотип ранобэ.рф

Том 2. Глава 4. Дьявол у берегов Нордена

10 ДЕКАБРЯ, 1924 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ, АЛЬЯНС ЭНТЕНТ, АРНЕЛЬСОНСКИЙ ПОРТ

Услышав новости, что город Ос пал, наряду с продвижением Имперской армии вглубь, каждый из того поколения понял, что это был конец для руководства Альянса Энтент. Одни поднимали бокалы за победу Имперской армии. Другие на ходу пили пиво в преддверии той победы. Все видели в этом конец Альянса Энтент.

Но они объявляли во всеуслышание, подбадривая непосредственно затронутых, начинающих ломаться пред лицом грозящей судьбы их отчизны — ей ещё не конец. Победа Империи не безоговорочна. Лишь правительство сдалось.

Граждане, люди, не были побеждены.

— …Так готовы ли мы посадить семена?

— Республика согласилась, и…Содружество тоже согласилось взять кое-кого в качестве дипломата.

Сопротивление могло продолжаться вне отчизны.

Да, война против Империи непременно перенесётся за их границу.

— Ну что ж, стоит ли нам совместно передать наши полномочия?

— В таком случае, думаю, их следует передать советнику иностранных дел Абенсоллу.

— Нет, я считаю, нам стоит отправить в качестве нашего посла самого молодого, советника культуры Корсора.

— Я не согласен. Вы более подходящий человек для этой работы, советник Абенсолл.

Кто-то обязан был выжить и продолжить борьбу, провозглашая: «Мы всё ещё здесь».

И именно солдаты действовали бы, основываясь на намерениях советников. Реальность была очевидна — армия делала то, чего требовало правительство. Ради своей страны каждый сделал бы всё, что мог — вот как это должно происходить в объединившейся стране. Если и была одна вещь, нередко забываемая в общей картине, так это что у солдат, которых политики просили отдать всех себя и принесли в жертву во имя отчизны, есть семьи и счастливые близкие. И поэтому в тот день перед отправкой у магов Альянса Энтент было совсем немного времени попрощаться.

— Удачи.

— …Мне жаль, — тихо извинился полковник Сью, обняв свою плачущую жену. Она эвакуируется в другую страну, чтобы избежать сражения. Факт того, что его семья могла выбрать такой вариант, был единственным утешением Сью как её главы. Ему, вероятно, следовало радоваться тому, что он мог отправить свою семью в Единые Штаты.

Тем не менее, то, как всё обернулось, означало, что он не имел иного выбора, кроме как выслать их. — Вероятно, единственная вещь, которую я, нет, каждый солдат Альянса Энтент может сделать — обнять свою семью и обменяться надеждами на безопасность.

— Папа?

— Мэри, присмотри за мамой. И позаботься о себе.

— …Тебе нельзя пойти с нами?

— Мне жаль. У меня снова есть работа.

Он заставил себя вспомнить, что ему ещё повезло. Он, по крайней мере, имел связи, чтобы доставить семью в безопасное место. Учитывая перегруженный морской транспорт и проблемы с контролированием маршрутов, этот вариант был открыт немногим людям. Он и впрямь чувствовал себя немного виноватым, но раз смог защитить свою семью, то ни о чём не жалел.

Разумеется, это не то, чего Сью хотел. Он предпочёл бы мирно проводить дни у семейного очага. Если бы он знал, что такое случится, то чаще наведывался бы домой. — Почему я не ценил, каким благом было то, что мой дом располагался так близко, под рукой?

Мне следовало чаще разговаривать с дочерью. Я всё ещё хочу сказать своей жене так много вещей. Так много сожалений. С моей стороны было глупо верить, что наша жизнь никогда не изменится.

Это чувство даже он не мог объяснить, но когда ослабил руки, которыми неосознанно обхватил жену, словно смахивая некоторую неловкость, то ему удалось выдавить улыбку, наклоняясь до уровня глаз дочери.

— Ансон…

— Может, я был не особо хорошим родителем, но надеюсь, однажды ты будешь думать обо мне как об отце, которым сможешь гордиться.

— Ничего страшного. Ты мой папа! Ой, а тебе стоит побриться.

Она такая милая девочка. Он обнял её ненароком; ему хотелось улыбнуться от её щекотливости.

— Ты права. Мне действительно следует быть хорошим и побриться.

— Возьми себя в руки, папа!

— Да, ты права. Я возьму себя в руки.

Самое большее, что Сью мог сделать как отец — смеяться подобным образом с кривой улыбкой. Момент, когда его дочь отчитала его за то, что бреется недостаточно часто, был из обычной жизни. Сущность его драгоценного повседневного мира.

— Ну, это нехорошо… Не могу заставлять тебя беспокоиться обо мне. Предпочту запомнить тебя улыбающейся.

— Пожалуйста, береги себя.

Его сердце ранил тот факт, что жена храбро пожелала ему добра даже после того как расплакалась. Он хотел взойти на борт с ними, чтобы вместе прожить жизнь. Но он был солдатом, связанным обязательствами.

Обязательства. Эх, раздражающие, благородные обязательства. О Отечество, я отдаю тебе себя. Поэтому, Боже благослови, пожалуйста, мой дом, страну, любимую моей семьёй.

— Пап, немного рановато, но… С рождеством! — указала на большой чемодан его дочь перед тем как взойти на борт корабля со своей матерью, говоря ему, с головой погрузившемуся в чувства, хорошо о том позаботиться.

Облегчение, равно как и грусть от того, что их расставание вполне может оказаться последним, моментально наполнили сердце Сью, наблюдавшего, как они уходят. Но если и была одна вещь, которую он не хотел делать, так это горевать сейчас. Не было ничего несчастнее слёз при провожании. Он заставил себя улыбнуться и затем внезапно осознал, что чемодан пропал. Он растерялся, пока не заметил старого знакомого, протягивающего ему тот чемодан с беззаботным выражением лица.

— Сью, рождественский подарок от твоей дочери. Возьми его с собой, — эксцентрично заметил Советник Казор, присутствующий, чтобы увидеть отправку эвакуируемых.

Задаваясь вопросом, с чего бы советнику знать о подарке его дочери, Сью взял чемодан, только чтобы оказаться озадаченным неожиданным весом последнего.

Внутри находилось не печенье или шерстяной свитер. Там было что-то гораздо тяжелее.

— Советник Казор, что это?

— Давай, открой его. Это пистолет-пулемёт от «А. С. Вэпонс» в Конфедерации Вольдштатте. Надёжный, с корпусом как у ручного пулемёта.

По предложению советника Сью прошёл в укромное место и открыл чемодан. Его приветствовал новёхонький пистолет-пулемёт — весьма дорогая модель, которая хорошо подошла бы к его сфере. Магазины, магические пули, набор инструментов для обслуживания — всё шло в комплекте.

— Как она раздобыла нечто подобное?… — восхищался он прочным, но при этом лёгким корпусом, продолжая осмотр. Пистолет-пулемёт использовал такой же калибр, как и его винтовка, и имел меньшую дальность, но был удобнее в ближнем бою. Хороший выбор против любого, кто сунется на него. Вдобавок, ограниченная дальность означала относительно меньший риск случайно подстрелить союзника, так что это был большой плюс.

Вот почему он был вынужден диву даваться.

Как же всё-таки моя дочь достала это?

— Это персональный подарок от подлого приятеля — Содружества. Как для страны со столь ужасной едой, оно послало нам хорошего человека, ты б так не сказал?

— Простите?

— По-видимому, он видел твою дочь плачущей в парке. Он поставил твои инициалы на нём.

— О, А. С. — мои имя и фамилия?

Он был уверен, что выгравированные буквы являлись логотипом завода; уровень усилий заставил его улыбнуться

Я не знаю, грешна ли моя дочь или просто любима небесами, но она наверняка уговаривала того агента разведки… Время от времени те Альбионские малые действительно могут сделать что-то приятное.

— Наверняка это инициалы «Арнольд энд Смит Вэпонс*».

— Нет, по всей видимости, то выбито снизу, — объяснил советник Казор, почему-то выглядевший довольным.

— Тот досадный джентльмен Содружества, вероятно, был тронут слезами твоей дочери, и дал ей скидку. По-видимому, она заплатила особую цену в сотню фунтов. Это удивительно дёшево, полковник.

— Спасибо за то, что дала папочке такой прекрасный подарок, солнышко, — он хотел бы поцеловать её, если бы мог.

…Так вот каково это — чувствовать силу сотни человек.

— Я горжусь, что у меня такая счастливая семья.

— Мне жаль, полковник. Боюсь, мы вскоре будем вынуждены просить от тебя слишком многого.

— Вы подогнали для меня корабль. Со своей стороны, я готов защищать дом моей семьи своими собственными руками.

— Мы рассчитываем на тебя.

Один мужчина поклонился, а другой улыбнулся в ответ на этот жест. Им не нужно было говорить что-либо ещё.

11 ДЕКАБРЯ, 1924 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ, ИМПЕРИЯ, СТОЛОВАЯ РЕЙНСКОЙ ГОСТИНИЦЫ

Для Тани, это чудесный осенний обед. На закуску был изысканный паштет из сезонной рыбы. Умело приготовленное блюдо из настолько свежей рыбы, что казалось почти расточительством превращать её в фарш. Выше всяких похвал. Он просто таял во рту.

Картофельный суп был из области фантастики. Ей привычно есть картофель, поэтому казалось странным, что она им так наслаждается. Тем не менее, это неплохо. Полевые пайки едва ли могли сравниться, когда дело доходило до уровня заботы, вложенного в их создание, и соответственно, блюдо было воплощением изысканной креативности человечества.

Она слышала, что главное блюдо, ещё не поданное — белая рыба. Официант так гордо описал его, что у неё высокие ожидания. Если официант гостиницы говорит, что оно настолько хорошо, то не только качество ингредиентов должно быть высоким, но, уверена она, оно также продемонстрирует мастерство шеф-повара.

И факт того, что её сотрапезники также находятся в радостном предвкушении, делает обед ещё веселее. С ней члены ассоциации резервистов и видные фигуры страны. Подумать только — она обзаведётся связями с ними. Она может лишь дивиться своей удаче.

Поскольку они понимают солдатские привычки, подарок от войск на севере, Коскенкорва*, заходит хорошо. Могут понять, почему эта хрень печально известна за повышение шансов стать алкоголиком.

Пусть и старые солдаты, в основном они — лишь хорошо известные в городской округе пожилые люди. Вероятно, они просто удивлены любопытным вкусом. И даже лучше, если они рады интересной истории — получить подобный подарок от ребёнка моего возраста. Разговор протекает непринуждённо, и Тане удаётся изрядно потешить себя, складывая замысел в план.

Даже если ей нельзя с ними пить, конфисковать ящик этой хрени для личного использования на вечеринках стоило того. Она на седьмом небе.

Размышляя, насколько довольна результатами своего труда, она в предвкушении насладиться соте из белой рыбы, когда официант приносит ей не столь ожидаемое основное блюдо, а трубку зловеще выглядящего чёрного телефона.

— Мисс фон Дегуршафф? — он осторожно спрашивает, ответит ли она на звонок. На обратном пути в Центральную группу армий она проезжает через курортный городок, обедая с местными резервистами и знаменитостями в качестве отговорки. Да кто звонит по военному телефону в такой обстановке?

Мой лучший день обернулся худшим в мгновение ока.

Теперь я сомневаюсь и в том, что у меня действительно выйдет провести рождество в отпуске, как мне обещали.

Она неохотно берёт трубку, протянутую с уважением. Если бы не обязанности, она хотела бы убежать. Должно быть, Черчилль* чувствовал себя точно так же, разбуженный новостями, что его линкоры пошли ко дну.

Кто-нибудь удосужится сделать мне чёртову чашку чёрного кофе?

— Говорит генерал-майор фон Рудерсдорф из Генерального Штаба. Таня фон Дегуршафф?

— Да, сэр, это я.

Она знала даже до того, как он заговорил. Очевидно, что звонок был от военного. Никакого «доброго времени суток», ни слова о намерениях. Не говоря уже о том, что генерал-майор фон Рудерсдорф в настоящий момент всё ещё находится на переднем крае сражения с Альянсом Энтент. Смысл прямо противоположен этой великолепной трапезе — телефонный звонок будет приглашением обратно на гнусный фронт.

Я хочу домой сейчас же. Как я могла быть настолько тупой, чтобы прийти на эту встречу, на которой все точно знают, где именно я нахожусь?

— Уведомление от Генерального Штаба: «Соберите майора фон Дегуршафф и её воинскую часть немедленно. Доложите, как только это будет сделано».

— Поняла, сэр. Мы немедленно направимся в ближайший гарнизон, и я доложу сразу же, как все соберутся.

…Это приказ к мобилизации, который совершенно невозможно истолковать неправильно.

Она уже ответила на кучу непомерных приказов генерала фон Рудерсдорфа, но он, видимо, собирается накинуть на неё ещё. Знай она, что такое случится, вырубила бы связь и тянула бы время, возвращаясь под предлогом тренировки.

Ну, нет смысла плакать над чем бы то ни было. Она кладёт трубку и даёт официанту щедрые чаевые.

Не его вина, что новости ужасны. Ей это не нравится, но услуги должны быть оплачены.

— О. Хорошие новости, майор фон Деггуршафф?

Но, по-видимому, люди дают много чаевых когда новости благоприятные. Я считаю подобное лишь эмоциональным, нелогичным поведением, поэтому не поступаю так… но похоже, что сумма, которую я дала, послужила сигналом местным, не слышавшим разговора, что сообщение было чем-то удачным.

Мне, вероятно, полагается улыбнуться тем джентльменам и вежливо ответить, но я не уверена, что смогу удержать себя в руках.

В конце концов, качая головой, на лице у меня явно неодобрительное выражение.

— Нет, сэр. К несчастью, не похоже, что новости хорошие.

— О! Это…

Человек с выражением глубокого сочувствия на лице — воистину добрый. Ну, есть у них доброжелательность, как у людей, которым не довелось отправиться на войну.

Это сложно для посылаемого в атаку, но имеем что имеем.

Вежливое обращение — один из самых фундаментальных инструментов для сведения ошибок к минимуму. Таким образом, то, что я следую правилам — само собой разумеющееся. Человеческие существа по сути своей являются политическими животными, но в то же время и социальными.

— Прошу прощения, но у меня приказ. Мне придётся покинуть вас преждевременно.

— …Всего вам хорошего, майор.

Могу ли я сказать наверняка, что никто из них не рад, что это не он? Я решаю, что данное подозрение беспочвенно и, подавив горькие мысли, встаю, изображая вежливую улыбку.

— Спасибо. Надеюсь, вы простите мою грубость. Извиняюсь.

С этими словами, поклонившись напоследок, я беру у официанта свою шинель и оплачиваю счёт. Я одета формально — в униформу. Моя шинель, предназначенная для практического использования, весьма важна. Почему-то это беспокоит меня, но армия может быть нерациональной самым загадочным образом.

Конечно, я также вынуждена усомниться в людях, носящих шинели в дань моде.

Пока я надевала шинель, подкатил военный автомобиль. Должно быть, чуткий официант оповестил дневального в зале ожидания. Машина с её подчинённым за рулём уже ожидает. Эффективные приготовления слегка повышают мне настроение. Люди обязаны жить с позитивным настроем.

Итак, я нахожу ситуацию поистине чудесной. Я была права, что не поскупилась на чаевые официантам.

Также здорово, что они открывают дверь столь обходительно. Я быстро сажусь в машину, и та трогается с места.

— Капрал, обратно в казарму. Прости, но по возможности поднажми…

— Есть, мэм.

Капрал трогается, и я решаю поделиться своими бедами, несмотря на лёгкую тряску по пути. Не люблю страдать в одиночестве. Однако я не против причинять подобное другим. Не успев даже откинуться на спинку сидения, я загружаю вычислительную сферу. Я связываюсь с расположением части и вызываю офицера недели. Факт того, что он отвечает на второй раз, означает, что он прошёл.

— Что я могу для вас сделать, майор?

Ну, это плохие новости. Чем ходить вокруг да около, мне лучше перейти сразу к делу.

— Увольнение немедленно отменяется! Разошли приказ о мобилизации сейчас же! Всем надлежит собраться сию же минуту.

— …Так точно, мэм, приказ о мобилизации, вас понял. Отзову всех из полудневного увольнения.

Ну, мой отдых в этом курортном городе явно заканчивается раньше, чем запланировано. Затем мне приходит на ум неприятная мысль: возможность, что даже перед тем, как я обратилась за увольнением, генерал фон Рудерсдорф был достаточно «добр», чтобы держать мою воинскую часть возле военно-морской базы на протяжении нескольких дней в качестве номинального отгула. Это вполне возможно. Если в ходе крупномасштабной операции на северном фронте Генеральный Штаб перебрасывал воинскую часть, способную оградиться от шпионажа, то он наверняка мог отвести 203-й воздушный магический батальон.

Вообще-то это довольно практично.

— Поторопись. Это приказы от Генерального Штаба.

— Ясно.

Факт того, что Генеральный Штаб выбрал для этого приказа её, наводит на мысль, что он хочет кое-что скрыть. Да, при детальном рассмотрении во всём этом есть что-то крайне неестественное. Почему же генерал фон Рудерсдорф из Оперативного отдела лично находится в Нордене под предлогом инспекции именно сейчас?

ВРЕМЕННЫЙ ЛАГЕРЬ 203-ГО БАТАЛЬОНА ИМПЕРСКОЙ АРМИИ

— Телеграмма из штаба Имперского Северноморского Флота!

— …Зачитай её.

От флота? Ума не приложу. Таня задаётся тем же вопросом, который скрыт за недоумевающими лицами офицеров 203-го воздушного магического батальона. Почему штаб флота не поленился послать нам телеграмму?

Должен ли тот факт, что она не проходит через региональную группу армий, означать, что этого хочет Генеральный Штаб? Или он вмешивается напрямую? Так или иначе, у меня насчёт этого плохое предчувствие. Интерпретируя ситуацию, я тороплю радиооператора прочитать телеграмму.

Пока офицеры слушают со знаком вопроса на лицах, он отвечает на моё требование и зачитывает боевые задачи.

— Это боевой приказ «найти и уничтожить» для 203-го батальона. Все предыдущие манёвры надлежит прервать немедленно. Вам требуется направиться прямо к указанным водам, обнаружить врага и заблокировать проход через зону. Это всё!

Тьфу. Они говорят «найти и уничтожить», словно это ничего не стоит. Вдобавок, нынче никто уже не использует «найти и уничтожить»! И у магов нет способа осуществлять навигацию над водой, так как же мы должны найти врагов и заблокировать проход через зону? Миссия невыполнима.

Пока лейтенант Серебрякова приносит документ, Таня причудливо глядит на навигационную схему Норденского побережья, разложенную на столе. Она обычно даже не смотрит на такие вещи. Осознавая это, она не может не вздохнуть про себя. Она столкнулась с реалиями, что ей придётся лететь в воздушном пространстве, не зная местоположения, и это ужасно её тяготит.

— Лейтенант, достань мне карту боевых действий Северного моря. Вызови Норденское диспетчерское управление, — из-за этого мои мозги трещат. Я покачиваю головой, чтобы очистить разум, пока лейтенант Серебрякова приносит мне запрошенную карту прежде, чем попытаться установить связь с местными диспетчерами.

Есть, мэм. Немедленно.

Она резвыми движениями передаёт карту и телефонную трубку. На связи Норденское диспетчерское управление. Мы едва обмениваемся парочкой слов, а радиооператор уже соединяет меня с кое-кем из флота. Хуже всего, когда кто-то по-братски оказывает тебе услугу в обход формальных процедур.

В таком темпе мне не удастся отлынивать и свалить вину на плохую согласованность. Возможно, плохо быть слишком эффективной. Однако, полагаю, мне следует хотя бы похвалить их за то, что честно выполняют свою работу. Я — добропорядочная гражданка, поэтому нет ничего неправильного в том, что я хвалю соотечественников за выполнение долга.

Поразмыслив над этим, полагаю, мне остаётся лишь вытерпеть это для общего блага.

Поскольку у меня нет иного выбора, я делаю все необходимые звонки, не теряя ни минуты. Нытьё — роскошь и пустая трата времени. Нет ни дня в жизни корпоративных воинов, когда им даровано снисхождение тратить время попусту. Ради того, чтобы провести свои выходные как они пожелают, необходим высший уровень производительности.

Для солдат ничего не меняется.

— Лейтенант! Где сейчас находится Северноморский флот?

— Я спрошу немедленно!

Военная машина начинает приходить в движение и я — одна из её шестерёнок, — на автомате думает Таня. И этой шестерёнке необходимо знать местоположение оставшихся кораблей Альянса Энтент, равно как и дружественного флота. Она хотя бы вбила себе в голову общую заметку о кораблях Альянса Энтент, поэтому припоминает её, быстро подтверждая ключевые моменты.

Пусть даже Северноморский флот, размещённый в данной зоне, и не сильнейший в Империи, у него есть кое-какие мощные судна, включая линкоры. Их обучение заслуживает доверия, и с момента начала десантной операции несколько дней назад мы смогли сработаться в некоторой мере. Но незапланированная битва — совсем другая история.

Тане удаётся принять во внимание все важнейшие факты, пока Серебрякова совершает телефонные звонки. У неё нет иного выбора, кроме как эффективно управиться с этим, но это в области, с которой она не знакома, не говоря уже о миссии быстрого реагирования. Возможно, поэтому она не может успокоиться и едва сдерживает порыв отдать тысячу других инструкций.

Она делает глубокие вдохи — помаленьку, чтобы никто вокруг не заметил. Иногда хорошо быть коротышкой. Это делает тебя менее бросающейся в глаза, а в подобные моменты такое действительно удобно.

И всё же, мы никогда не проводили даже учений над водой, а сейчас нас бросают в настоящий морской бой? Цель — группа спасающихся бегством кораблей Альянса Энтент. Миссии по содействию в преследовании такие трудные. Словно пытаться выторговать ценное приобретение, не зная ничего о другой стороне. Если бы мы находились в столь главенствующем положении, напрашивается вопрос, нужны ли вообще были торги в первую очередь?

Посему каждая минута кажется сотней лет, когда долгожданный доклад о ситуации готов и лейтенант Серебрякова передаёт его Тане, та буквально вырывает его из рук. В другой руке она держит перо, готовая в любой момент делать пометки на карте, разложенной лейтенантом Вайсом на столе.

— Это майор фон Дегуршафф из 203-го воздушного магического батальона. От Генерального Штаба мы получили задание оказать поддержку нашим кораблям. Какова ситуация?

— Вторая флотилия линейных крейсеров покинула военно-морскую базу Киля. 13-е оперативно-тактическое соединение субмарин отправилась впереди неё, выстроить патрульное заграждение.

К счастью, кто-то из флота, находящийся в курсе происходящего, предоставляет ей информацию. Согласно его данным, экстренно отправленные линейные крейсеры уже ищут врага.

— Получается, мы будем авангардом боевых кораблей? Захватывающе!

У лейтенанта Вайса есть склонность воспринимать вещи беззаботно, и Таня берёт это на заметку. Заместителя командира, выделяющегося тем, что обращает внимание на атмосферу среди солдат, днём с огнём не сыщешь. Но, по сути, он сказал правильно. Лишь то, что они будут находиться в авангарде, покажет их с хорошей стороны.

— Чего вы все так обрадовались? Мы являемся батальоном быстрого реагирования — мы этим и занимаемся.

Вскоре она получает доклад, что воинская часть готова к вылету, и идёт поприветствовать их.

— Ваш командир!

Выражение лица комбата Тани фон Дегуршафф должно казаться обыденным для Вайса и всех остальных, отдающих ей честь. Она уверена, что играет роль непоколебимого офицера очень хорошо. Она безразлично отвечает им тем же жестом, осматривается и удовлетворительно кивает. Ну, про себя она сыта этим по горло, но тем не менее.

— Спасибо. Вольно. Лейтенант Вайс?

— Мэм. Я проведу инструктаж.

Поручить одному из подчинённых надоедливую работу — привилегия и обязанность всех офицеров повсюду в истории. Организация естественным образом приходит к иерархии. Если начальник отбирает у подчинённых работу по составлению отчётов, то на таком рабочем месте всё делают задом наперёд.

— Вчера перед закатом самолёт-разведчик из 224-й ночной разведывательной группы заметил скопление суден.

Фотографии на борту показывают множество боевых кораблей Альянса Энтент, включая корабль береговой обороны. Альянс Энтент едва ли можно считать морской державой, но, тем не менее, оснащение его вооружённых сил на уровне ожидаемого от игрока на мировой арене. Это представляет собой угрозу, которую даже Империи нельзя игнорировать.

Для Тани одержимость большими кораблями с большими пушками является устаревшей. Однако она в курсе, что им следует быть осмотрительными с тяжеловооруженными боевыми суднами. В качестве одного из примеров можно привести тот факт, что боевой корабль одним орудием выстреливает в разы больше железа, чем целая пехотная дивизия. Вдобавок ощетинившийся зенитным огнём, с вмешательством морских магов, он создаёт завесу, через которую трудно проскользнуть.

Тем не менее, к ним, пожалуй, легче приблизиться, чем к кораблям США на Марианах. Вопрос в том, насколько легче.

— Проанализировав, Генеральный Штаб пришёл к заключению, что они представляют собой оставшиеся основные силы Альянса Энтент, пытающиеся сбежать. Это очевидно, вы так не думаете?

Мы прикинули различные пути, которые они могут выбрать, от прямого к Республике до извилистого к Содружеству. Но ясно, что их цель — стряхнуть имперских преследователей и улизнуть. Естественно, преследующая сторона хочет обнаружить их и уничтожить.

Мы получили доклады — военно-морской флот Содружества проводит учения аккурат за пределами наших территориальных вод, что является настоящей головной болью. Нас предупредили избегать шальных выстрелов. С другой стороны, мы известили их, что всё пытающееся нарушить имперские воды будет обстреляно вне зависимости от происходящего в открытом море.

— Командование флота приказало всем кораблям найти и уничтожить судна Альянса Энтент. Приказ Генерального Штаба для нас — поддержать их.

Лейтенант Вайс сужает широкий диапазон значений, которые может иметь слово «поддержка». Затем он смотрит на меня так, словно остальное — моя работа, и да, не хочу выглядеть так, будто мне платят ни за что, потому беру командование на себя.

— Батальон, всё как он сказал. Впереди нас вышла 2-я магическая разведывательная тактическая группа под руководством штаба Северноморского флота. И, по всей видимости, у «нейтральной страны» дел по горло с проведением учений в близлежащих водах. Постарайтесь не попасть по их суднам.

Разведчикам, должно быть, по-настоящему тяжело оставаться над ними при таком дожде. Хотя должна сказать, кажется, поздновато посылать подразделение наблюдать за учениями Содружества, пока мы пытаемся найти Альянс Энтент. Но нет причин подрывать боевой дух, делая подобного рода замечание.

— Мы собираемся направиться на север и встретиться с ними, как только получим данные. Само собой разумеется, мы будем действовать по обстоятельствам.

— Есть.

— Согласно отделу разведки, враг быстр. И, по-видимому, располагает морскими магами. В нашу миссию входит и их уничтожение, но разведка в приоритете.

Наша миссия из весьма распространённой разновидности «найти и уничтожить» — нам просто сказано сделать упор по части «найти».

— Собраться на учебном плацу через шестьдесят минут в полной экипировке. Вопросы есть?

…Ну, они же мои помешанные на войне подопечные. Боевого духа им не занимать.

По обыкновению не задавая вопросов, воинская часть в итоге взлетает час спустя. Набирая высоту, мы направляемся на запад на крейсерской скорости.

Новостей нет, не считая нескольких назойливых ошибочных докладов от дружественных субмарин. Если что-то и можно сказать, так это что ветер и дождь усилились, а наш обзор резко ухудшился.

Я осматриваюсь, но не вижу даже свой батальон.

Я уверена в нашей способности лететь строем, так что буду весьма расстроена, если мы разделимся и не сможем вступить в бой всеми силами. Наше счастье, что в нашей воинской части не должно быть никого со столь безнадёжным чувством ориентации.

— Диспетчерское управление — Пикси. сообщения о контакте отсутствуют.

— Это Пикси 01, принято. Что насчёт погоды? Можем ли мы ожидать её улучшения?

Тем не менее, я сыта по горло этими утомительными докладами из тыла. «Сообщения о контакте отсутствуют» означает, что пусть даже мы летели всё это время, обязаны продолжать искать, тем не менее.

Если бы мы хотели подняться над дождевыми тучами, нам пришлось бы набрать очень большую высоту. Вместо этого мы просто мокнем. Хоть наши оборонные оболочки и отталкивают воду, находиться под дождём не особо повышает настроение.

— Посылаю данные по зоне боевых действий от гражданского диспетчерского управления… Похоже, в ближайшее время этого не предвидится. Сочувствую сухопутным войскам. С этим холодом они, должно быть, как в аду.

— Вся боевая зона охвачена проливным дождём и штормовым ветром. Готовятся лётные ограничения и предупреждение о затоплении второго уровня? Поняла. Чем заняты другие задействованные в операции подразделения? — Таня проверяет данные, когда внезапно поступает это, и она убеждается, что погода только ухудшается, отчего у неё голова идёт кругом. Иначе говоря, если лётные предупреждения дойдут до рекомендаций воздержаться от полётов, то они смогут вернуться на базу.

— Первая эскадра покинула военно-морскую базу Киля по заданию «найти и уничтожить». Авиация высылает разведывательную роту специального назначения. Убедитесь, что не подстрелите их ненароком.

— У нас и другие силы ведут поиски? Думаю, «да» лучше, чем «нет». Полагаю, нам следует продолжать поиски, пока не получим разрешение вернуться, — вот о чём она думала, когда…

— Пикси 01, вас поняла. Можете дать мне знать, где тренирующиеся корабли Содружества нахо…

Далеко внизу.

Даже под ливнем, нечто под ней внезапно привлекает её внимание характерным гулом и звуком перестрелки.

— Взрыв?

Это был глухой «бум» чего-то, сдетонировавшего под водой. Он грохочет больше, чем можно ожидать, особенно в безмолвном ночном небе.

Прищурившись, она едва может различить несколько плавучих силуэтов.

В следующий миг у неё распахиваются глаза. Под прожектором вражеские корабли.

То было ужасное зрелище для людей на борту субмарины из 13-го оперативно-тактического соединения Северноморского флота Империи. Капитан, смотревший через перископ и увидевший гигантские всплески в тот миг, когда прогремели взрывы, сперва был так шокирован, что стоял, разинув рот. Когда они осознали, что не слышали никаких вторичных взрывов, все обратили взор к небесам.

Торпеды сработали преждевременно.

Шесть «аалов*», которые они получили лишь недавно, и впрямь оказались бесполезнее настоящих угрей. Взбешённые матросы матерились изо всех сил, зарекаясь, что в следующий раз они запихнут в торпедные аппараты команду разработчиков, годящихся лишь для разбазаривания бюджета, и выстрелят ими.

Результаты, достигнутые разработчиками, для них ничего не значили.

Суда Альянса Энтент, обнаруженные ими, не затонули; шесть торпед, запущенных после тщательных расчётов в преддверии успеха, проявили нетерпение и взорвались слишком рано.

Неудивительно, что штурман, которому стоило стольких усилий вывести их на ударную позицию, выглядел ошеломлённым. Даже у капитана на мгновение застыли мысли от внезапной сцены, которая, казалось, поднимала на смех весь их тяжкий труд.

Через перископ он видел флот Альянса Энтент, меняющий построение для боя против субмарин. Затем морские маги начали прочёсывать поверхность воды в поисках перископов. Спешно погрузив свой, команда была в ярости — им не хотелось умирать из-за столь тупой ошибки.

В действительности, тогда они этого не знали, но… на самом деле они, в конечном счёте, чудом смогли помочь. Когда флот Альянса Энтент понял, что стал мишенью имперской субмарины, то перешёл к противоподлодочному бою. В результате, пусть даже краткосрочно…все смотрели вниз.

И вот почему запоздала их реакция на нагрянувшее с небес в следующий миг. Заставить их смотреть вниз, затем обрушить настоящую убийственную атаку сверху.

Для полковника Ансона Сью, осознавшего, что их подловили, то была ужасно коварная «двойка».

— Они достали нас, эти ублюдки!

— Где была утечка?! Нет, теперь они… Вот засранцы!

Для флота Альянса Энтент то был поистине наихудший выбор момента времени из возможных. Поскольку они перешли к бою против субмарин, эсминец, сопровождающий флагман, отдалился. Не только это, морские маги помчали подавлять субмарину и все вперёдсмотрящие, вглядываясь во тьму, прочёсывали море, дабы не пропустить торпедные следы. Вот когда это произошло.

Вражеский магический батальон, затаившийся в небе, атаковал флагман на полной скорости.

Лишь нескольким удалось взлететь, включая полковника Сью.

Но Имперские маги, пикирующие вниз, обращая высоту в скорость, оказались куда быстрее, и факт их превосходства в воздухе означал, что он не мог и представить себе, чтобы это отчаянное положение могло быть хуже.

Однако Сью оставалось лишь набирать высоту. В противном случае корабль и семя будущего его отечества утонут.

Чувства майора фон Дегуршафф в тот миг, время, место — все станут предметом множества расследований в последующие годы. В действительности же 203-й воздушный магический батальон, включая Таню, немного растерялся, натолкнувшись на неожиданную стычку, но им удалось атаковать благодаря тренированным рефлексам.

— Батальон! Рассредоточиться! Рассредоточиться! Приготовиться атаковать!

Мгновенно решив вступить в бой, Таня входит в крутое пике; у неё нет опыта сражений с кораблями. Причина — тот предположительно чудесный баланс сил. Благодаря дипломатическим усилиям ведущие страны избегали серьёзных вооружённых конфликтов до этой войны. Иными словами, это фактически первая в истории атака магов на корабль.

И вот почему всё, что им остаётся — действовать согласно тренировкам. Она рассредоточивает воинскую часть, и, постоянно уклоняясь от зенитного огня, все одновременно устремляются вниз. Это — тактика, продвигаемая доктриной, проверенной лишь теоретически. Никто не знает, сработает она или нет, пока 203-й воздушный магический батальон не испытает её на собственной шкуре.

Действительно, подвергнувшиеся нападению находились в том же положении. Способность авиации атаковать корабли начала обсуждаться совсем недавно, поэтому никто не уделял внимание магам, обладавшим меньшей огневой мощью. В результате на учениях они лишь слегка коснулись темы боя против магов.

В определённом смысле это была крайне грубая перестрелка с обеих сторон.

— Пикси 01 — КП! Контакт! Контакт!

— КП — Пикси 01. Что это?

Трудно прилагать максимум усилий, очутившись в бою, в котором не ожидаешь оказаться. В этом смысле Таня не может не ненавидеть беспечного радиооператора КП. Про себя она непрестанно сетует: «Какую хрень ты имел в виду, говоря нам, что контакта, вероятно, не будет?» Но более спокойная часть её разума не особо впечатлена вражеским зенитным огнём, к утешению.

Честно говоря, вражеский оборонительный огонь такой никудышный, что и рядом не стоял с той зенитной пальбой Американской империи, о которой Таня думала. Он настолько разрежен, что она может избегать его, просто бесцельно летая, возмущаясь про себя и задаваясь вопросом, чем же занимаются другие поисковые подразделения, ведь очевидно, что беспокоиться-то особо не о чем.

— Я под огнём! Это точно вспышка орудия линейного крейсера. Двести от берега Вингенберга.

Докладывая, она немедленно разрывает строй. В конце концов, корабельные орудия представляют собой угрозу куда страшнее, чем небольшие пушки или даже большинство полевой артиллерии. Даже одна автоматическая пушка использует 20-мм боеприпасы, того же калибра, что и станковый пулемёт на суше. Мощные зенитные орудия используют калибр 127 мм. Снаряды, которыми они в неё целят, при прямом попадании не позволят никому с телом человека просто уйти. Если останемся в плотном строю, то вражеские зенитные орудия будут делать с нами всё, что захотят.

— Батальон, не сбивайтесь в кучу! Убедитесь, что атакуете и магов, и корабли. Не слишком отвлекайтесь на что-то одно!

Комментарии

Правила