Том 2. Глава 3. Норден (часть 2)

ТОТ ЖЕ ДЕНЬ, ГДЕ-ТО В СТАВКЕ ШТАБ-КВАРТИРЫ ИМПЕРСКОЙ АРМИИ В НОРДЕНЕ

Холодок Нордена естественным образом побуждает людей навязчиво готовиться к нему. Тем не менее, это приятное пристрастие. Огонь, горящий в камине, наполняя комнату своим теплом — незаменимая деталь тихой Норденской зимы.

— Добро пожаловать в Норден. Или, полагаю, мне следует сказать «С возвращением»? Мы рады, что ты у нас есть, майор фон Дегуршафф.

— Да, возвращение на это поле боя и правда навевает воспоминания. Горю желанием служить под вашим началом, генерал фон Рудерсдорф.

Что-то не так с офицерами Генерального Штаба и их крайне серьёзными выражениями лиц, пока мы ведём этот совершенно неуместный диалог.

Конечно, генерал-майор фон Рудерсдорф и майор фон Дегуршафф просто оба посчитали, что легче говорить прагматично друг с другом, поэтому поладили относительно быстро.

— …Так вот, позволь сказать тебе — я думаю, ты с самого начала проделываешь такую чудесную работу. Слышал от полковника фон Лергена — нехилое достижение.

— Я польщена, сэр.

— Ах, но меньшего я и не ожидал. Я знал, приказ Зеттюра послать тебя сюда был правильным ходом.

Отношения сотрудничества между теми двумя гениями в Генеральном Штабе — действительно нечто. К худу или добру, единственные способные убедить замначальника отдела вспомогательных служб — либо его сторонник, либо босс. Поскольку Зеттюра пришлось уговаривать отправить её, она в душе готовится к тому, что заместитель начальника оперативного отдела загрузит её как лошадь.

— Мы хотели бы, чтобы ты тоже себя здесь чувствовала свободно.

— Сделаю все возможное, хотя этого может оказаться маловато.

— Этого достаточно. Тогда давай перейдём к штабным задачам.

— Есть, сэр.

— Имеется ли у твоей воинской части опыт проведения миссий нападения на вражеские позиции?

— Горстка наших ключевых солдат обладают кое-каким опытом с Рейнского фронта, но на этом всё. В Дакии мы в основном совершали воздушные налёты, и то немного.

— Значит, как я и боялся, более или менее… Но хотя бы в теории ты понимаешь, как они проводятся, верно?

— Да, сэр. Я обучалась с 205-й ротой на Рейнском фронте.

— Хорошо, тогда буду краток. Я хочу, чтобы ты думала об этом как о воздушно-десантной операции. Майор, вероятно, мы собираемся поручить твоей воинской части захватить вражескую линию обороны.

— Вы имеете в виду заставить их отступить? Каковы бы ни были ваши приказы, я хотела бы сразу же приступить к делу.

— Как благоразумно с твоей стороны, но полагаю тебе нужно тщательно подготовиться. Я хотел бы, чтобы ты на некоторое время сосредоточилась на тренировке.

— Спасибо вам! Но вы уверены, что всё будет в порядке?

— Всё хорошо — я завалю тебя работой, когда придёт время.

— Есть, сэр. Обещаю вам, мы будем готовы во всех отношениях.

НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ: НА БУМАГЕ

Джеффри, специальный корреспондент «Лондиниум Таймс», поведал нам о теории, имеющейся у него касательно Одиннадцатой Богини.

В общем, он думал, что в идее об её существовании есть зерно истины. Хотя перспектива была не особо приятной, он считал вероятность достаточно высокой.

Сегодня я хотел выяснить, была ли она не более чем фронтовой байкой, или же имела какую-то связь с реальностью.

Все опрошенные нами люди, связанные с Одиннадцатой Богиней, отказывались комментировать её существование.

Как правило, большинство людей стали бы подтверждать или отрицать, однако никто вообще не хотел о ней говорить.

Настолько решительными были отказы.

— Есть ли что-то, чего армия стыдится?

Когда мы задали этот вопрос, отставной генерал, молчавший до сих пор, врезал по столу так сильно, что едва не сломал его.

Он вскочил на ноги, а гримаса на лице делала его похожим на огра.

Мы съёжились ненароком; настолько ужасающим оказался гнев отставного генерала

— Есть мир, который людям вроде вас не дано понять! Вы не были на том поле боя! — рявкнул он, пинком отодвинув стул, словно ему отвратно даже разговаривать с нами.

Весьма странно, все остальные присутствующие отставные офицеры тоже встали вместе с ним.

Как будто они все передавали единогласную договорённость через своё молчание. Признаю, тогда дело стало дрянь.

Значит, хоть это верно.

Но если бы мы полагались исключительно на то, что видели лично в разговоре об истине, то не узнали бы ничего нового. Вот почему я хотел бы обсудить теорию и данные, которые Джеффри предоставил нам.

Джеффри говорит, что первый раз, когда Одиннадцатая Богиня была замечена Содружеством, случился не на западе, а на севере.

Как?

Вплоть до крупной контратакующей операции на севере в конце войны, Содружество сосредотачивало свои усилия на западных фронтах.

Так как же Содружество увидело Одиннадцатую Богиню на севере, когда она должна была находиться на западе?

Ответ, согласно Джеффри, прост.

Прежде чем Содружество официально вступило в войну, оно послало экспедиционное подразделение к Регадонии Альянс Энтент в строжайшей секретности.

Да, Содружество содействовало в боях до того, как официально объявить войну.

Люди всегда шептали слухи, но видимо, они правдивы. У нас есть документация, подтверждающая это. Государственные архивы были достойным противником, но они уже согласились раскрыть материалы.

Что же происходило тогда? Мы обнаружили истину в погоне за ответом на тот вопрос. Похоже, Содружество решило вмешаться, пока Республика и Империя были заняты конфликтом. Комитет государственной обороны рекомендовал собирать разведданные в реальном бою, чтобы лучше понять будущего врага.

В ответ, «добровольная армия», состоящая в основном из небольшого количества магических подразделений, была отправлена в Регадонию. Чтобы избежать обвинений в нарушении международного права, силы состояли в основном из отставных офицеров и солдат, «независимо» вызвавшихся добровольцами и собравшихся «на свой страх и риск». Архивы всё ещё отказывались раскрывать подробности. Прямо сейчас мы знаем из беседы с участниками, что была развёрнута группа магов размером с полк. Итак, возможно, это как-то связано.

В своё время, Содружество было нейтральной страной. Даже если растущая нехватка магов ещё не стала главным поводом для беспокойства, как в ходе середины войны, удивлял тот факт, что их пошло так много. Эта «добровольная армия» была большой, как ни крути.

Естественно, мы могли видеть, что присутствовали политические трения. И, похоже, добровольцев жестоко уничтожили. Это было хуже всего. Испытав горечь потери драгоценных боевых магов, им пришлось предать забвению нелегальную интервенцию.

Вот откуда мы начинаем видеть отсылки к Одиннадцатой Богине. В своём отчёте командир добровольной армии утверждал, что именно она достала их. Поэтому мы начали задаваться вопросом: личность ли Одиннадцатая Богиня? Или же какое-то обобщённое понятие?

Позиция Джеффри по данному вопросу оказалась проста.

«Ад поставок» состоит как раз из одиннадцати символов, учитывая пробел. Иными словами, она была эвфемистическим* способом пожаловаться на умения руководства в ситуации, где более открытый комментарий оказался бы неприемлем. Армия определённо стыдилась бы чего-то такого, верно? Впрочем, «общий мятеж» тоже подошёл бы. Так или иначе, они очень хотели скрыть какого-то рода организационную ошибку.

Вкратце, Джеффри постулировал, что Одиннадцатая Богиня была не личностью, а явлением.

Честно говоря, я попросту не могу согласиться. Я был внедрён на западный фронт, и, судя по моим воспоминаниям, поставки приходили так, как и ожидалось. И из того, что я мог видеть, дисциплина казалась в порядке. Конечно, я лишь один журналист, но я находился там длительное время, поэтому должен быть способен судить.

Сверх всего прочего, количество потерь на западном фронте было аномальным. Нет, можно сказать, аномальное стало нормой; там словно находилось иное измерение. Не удивлюсь, если узнаю, что там буйствовал дьявол. Тем самым, наши дебаты зашли в тупик.

Ну, «Лондиниум Таймс» служит чем-то вроде сторожевого пса, приглядывающего за правительством. «ВТН» же специализируется на подаче новостей из-за рубежа, поэтому возможно у нас просто разные точки зрения.

Как бы там ни было, я хотел бы, чтобы мы продолжили расследовать это. Я также хотел бы сказать, насколько же я счастлив, что у меня такая понимающая жена.

Ну что ж, до следующей недели.

Эндрю, специальный корреспондент «ВТН».

16 НОЯБРЯ, 1924 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ, ШТАБ СЕВЕРНОЙ ГРУППЫ АРМИЙ, ШТАБНОЙ ЗАЛ СОВЕЩАНИЙ

Я не знаю, из какой эпохи он был, но некий великий человек однажды предупредил нас: «Победа сродни наркотику».

Военный триумф приносит сияющую славу и самое отменное опьянение народу. По этой причине, когда люди одурманены победой, то думают лишь о том, как бы получить ещё больше. Вскоре никому не позволят спросить, для чего нужна победа. Военный романтизм оказывает на страны жестокое воздействие.

Вот почему никто не любит прагматичных солдат. Им повезёт, если они отделаются обозванными лишь трусами.

— Посему я думаю, что желательно избегать потерь и сводить траты к минимуму.

На карте нарисована Имперская армия, оттягивающаяся назад. Предсказуемое преследование ведёт, естественно, вражеская армия. Предлагается отступить так, чтобы не оказывать чрезмерную нагрузку на пути снабжения. Если бы обычному офицеру требовалось предложить этот план, ему бы пришлось быть готовым к немедленному ряду бранных слов куда хуже, чем «трус».

А зал совещаний действительно застыл на мгновение. Без понятия, когда генерал-полковник фон Врагелл может взорваться на своём кресле во главе стола, глава штаба генерал-лейтенант фон Шрайсе про себя злился, но вместе с тем, атмосфера была столь напряжённой, что ему хотелось обхватить голову руками.

— Я верю, что отодвинув линии фронта назад, мы сможем снизить неизбежную логистическую нагрузку, оказываемую расстоянием, а заодно упростить планы для весеннего наступления.

Но Таня, намеренно проигнорировавшая атмосферу и выразившая свои мысли по данному вопросу, садится на своё место молча. Её невозмутимое выражение лица маски Но* остаётся нечитабельным, пока она полностью игнорирует взоры штабных офицеров, действуя так, словно отчёт завершён.

Вообще-то, неважно, насколько неспокойно становится в зале совещаний Северной группы армий, Таня просто не может серьёзно рассматривать это как нечто, имеющее какое-либо отношение к ней. Её батальон выполнил миссию, и в настоящее время уже вернулся в расположение части. Она присутствует лишь потому, что генерал-майор фон Рудерсдорф приказал ей, поскольку у неё имелось свободное время.

Если уж на то пошло, Таня относится к Центральной группе армий, напрямую подчиняясь Генеральному Штабу, поэтому ей нет места в цепочке командования Северной группе армий. И именно поэтому она предложила им, в качестве небольшого совета, использовать данное время для сокращения и укрепления путей.

На самом деле, поначалу я не намеревалась вмешиваться настолько. Рудерсдорф представлял здесь оперативный отдел Генерального Штаба, я полагала, что быть напористым — его задача.

Генерал-майор Генерального Штаба, выступающий в качестве главы отдела, обладает куда большим влиянием, чем полагается по званию, поэтому я думала, что вежливо послушаю его речь. Но затем, перед совещанием, он объявил, что хотел бы услышать мнение полевых офицеров, и несколько командиров бригад были выбраны для комментирования. Возможно, их отчёты не удовлетворили его? Пусть даже её звание проще посчитать с конца, пас подали именно ей.

В таком случае я чувствовала, что мне, вероятно, следует показать этим мямлящим тупицам, неспособным предложить прямое замечание, как это делается. Только некомпетентные идиоты, чересчур обеспокоенные мнением окружающих, не выражают свои взгляды на совещаниях. Тем не менее, бывают моменты, когда кому-то необходимо встать и взять на себя сдерживаемое разочарование немого большинства. Факт, что кто-то силком обязан играть эту роль, напоминая корабль, отводящий огонь от остального флота — проблема, которая, без сомнений, вечно будет преследовать все организации.

И если босс группы, отправленной из Центральной группы армий, собирается держать рот на замке, когда роль козла отпущения ложится на меня, другого человека оттуда же, обладающего уймой полевых достижений. Досадно, но это правда.

Прежде всего, я отразила налёт целого полка. Это солидное свершение, которое никто не сможет отрицать. Вдобавок, мои значительные заслуги в Дакии в качестве специалиста по мобильным ударам должны добавить веса моему замечанию.

Мой батальон сделал всё от него зависящее. Они — настоящая свора воинственных психов, но они выложились на полную. Мы обратили в бегство полк и сбили его бомбардировщики. Мы можем гордиться серьёзным ударом, нанесённым врагу.

— Хм, предложение майора фон Дегуршафф весьма инновационное… Какова позиция Северной группы армий насчёт вовлечённой логистики?

«Весьма инновационное»? Он более толстокожий, чем я думала.

Но, полагаю, Центральная группа армий не может выйти и сказать, что пути снабжения до опасного чрезмерно растянуты. Мечтая разбить окружение, наши ныне уволенные предшественники мобилизовали Великую Армию со снаряжением, предназначенным для сражения на севере, лишь чтобы спешно перебросить её на Рейнский фронт. Не только генерал фон Рудерсдорф — никто не мог спросить, по чьим ошибкам пути снабжения оказались беспорядочными, ведь вину переложили на косяки предшественников.

С другой стороны, будь это просто организационный промах, проблема не потребовала бы столь деликатного отношения Центральной группы армий. Нынешний результат заключается в том, что Империя паникует, а враг пользуется этим. Зима уже на носу, и отчасти из-за нехватки в Северной группе армий припасов, необходимых, чтобы перенести морозы Нордена, передвижения Империи становятся сильно ограниченными. Альянс Энтент, конечно, на родной земле, поэтому его диверсанты доминируют, постоянно проводя партизанские атаки на Имперские базы снабжения. Охрана небольших складов уже представляет собой кавардак, и обеспечивать её становится всё труднее. Но солдатам всё равно нужен хлеб, если они собираются шагать на вражескую базу тылового обеспечения.

Будь это тактическая помеха, которую нам требуется устранить, у командиров всё ещё имелось бы пространство для работы. Или если просто упорная борьба могла бы решить дело. Но припасы в сожжённом дотла складе нельзя восстановить. Достигнутый мною вывод прост. Неясно, достаточно ли у Имперской армии припасов, чтобы пережить зиму. Они есть, но распоряжаться ими нужно осторожно.

И это время можно использовать для реорганизации путей. Ага, так вот почему он посоветовал сделать тщательные приготовления перед воздушно-десантным нападением на врага. Если хочешь выиграть время изводящими атаками*, воздушно-десантные операции — эффективный вариант.

Но Таня (я) не очень хорошо проинформирована, когда дело доходит до психики среднего человека. Конечно, она подошла бы к этому с точки зрения воздушно-десантного нападения её собственного подразделения в весеннем наступлении.

Но вот почему, раз я здесь, то обязана озвучить тревогу об опасности касательно наших заготовленных на зиму припасов — и объявить, что нацеливание на быстрое завершение войны представляет собой слишком большой риск.

Генерал Джекоф фон Шрайсе едва сдерживается, чтобы не потерять терпение, тщательно рассматривая план в качестве главы штаба Северной группы армий. В то же время, часть его, остающаяся спокойной и рациональной, мысленно кричит о том, насколько же это плохо.

Действительно, данное предложение лишь плохое, и не более того. Иными словами, оно просто представляет собой единственный возможный вариант. Генерал фон Шрайсе — ветеран, собственным трудом пробившийся наверх в меритократии Имперской армии. Он способен узреть, что Империя, несмотря на оттягивание своей главной силы, Великой Армии, всё ещё обладает явным преимуществом над Альянсом Энтент.

Конечно, он понимает, что сжигание баз, снабжающих линии фронта, включая мелкие склады, было занозой в заднице. Его успокаивает, что пролив немного крови вражеских магов, они, скорее всего, остановят налёты. Но в то же время, он в равной степени обеспокоен проблемами со снабжением на передовой. Нет, не то чтобы он уже не был в курсе трудностей.

Но чтобы его чопорно ткнула носом майор фон Дегуршафф, отправленная из Центральной группы армий — совсем другое дело.

— Майор фон Дегуршафф, я хотел бы кое-что подтвердить, — говорит офицер отдела тылового обеспечения, — Значит, вы представляете себе, что мы, окопавшись, переждём зиму?

— Да, — спокойно отвечает она. Её интонация весьма беспристрастна. — В настоящий момент мы не можем поддерживать пути снабжения. Мы ничуть не обязаны угождать врагу, попусту растрачивая матчасть и людей в тщетном наступлении.

Шрайсе взглянул на штабных офицеров из оперативного и тылового обеспечения отделов. Как он и ожидал, отдел тылового обеспечения сопротивлялся порыву заглушить её криками очевидного недовольства и выражениями, явно передающими, что они не купятся на её план.

В конце концов, даже низший рядовой знал, что припасов недостаточно — не требовалась даже проверка благонадёжности, чтобы осознать это.

Не то чтобы данный офицерский состав отдела тылового обеспечения был чрезвычайно умелым, но они оказались способны подойти к поставкам рассудительно. Они весьма хорошо понимали, что у них недостаточно матчасти. Они также знали — даже при том, что хаос произошёл из-за заблуждения со стороны Центральной группы армий, совершившие первоначальную ошибку уже были отстранены. Их продолжающееся недовольство должно означать, что внешность Дегуршафф влияет на их суждение. Никто не хотел оказаться тем взрослым, которого заткнула за пояс маленькая девочка. Если Рудерсдорф знал это и приказывал Тане говорить по этой причине, то он весьма хитрый малый.

Но хотя офицерский состав оперативного отдела и сдерживался, их маски начинали трещать по швам, показывая пределы их терпения. Это никого бы не удивило, но их намерения отличались от отдела тылового обеспечения. Каждый день другие группы армий давили на них, спрашивая, сколь долго ещё они собираются затягивать конфликт. В конце концов, Дакия, задействовавшая примерно такое же количество войск на ТВД, пала в течение шести недель. Критика Северной группы армий, «по-прежнему сражающейся там», становилась всё более колкой с каждым днём.

— Майор фон Дегуршафф, если мы сделаем это, то потеряем время.

— Ась?

За столом присутствовали всевозможные выражения лиц, но в целом, все ожидали увидеть, что произойдёт.

Офицерский состав оперативного отдела смотрел на Шрайсе с тем, чтобы понять намерения своего босса.

Шрайсе кивнул, продвигая свою позицию.

— Скоро новый год. Мы не хотим долгой войны. И мы не хотим истощать припасы, а также не можем продолжать связывать тут войска.

Оперативный отдел продолжил, передавая внутренние детали борьбы северных войск. Командир Ражино из Северной группы армий выразил своё согласие кивком, и Шрайсе ощутил, что напряжение отчасти спало с его плеч. По-видимому, стремление быстро положить конец войне было не только желанием оперативного отдела, но и точкой зрения, разделяемой также и верховным командованием. Это должно означать, что Северная группа армий согласилась — время являлось главным поводом для беспокойства, как минимум. И вот почему он свирепо уставился на Рудерсдорфа, бесстыдного, весело слушающего их дебаты с улыбкой на лице; он хотел выяснить, чего на самом деле добивался тот человек.

— Враг столкнулся с теми же обстоятельствами, — её ответ был спокойным и хладнокровным, хотя оперативный отдел и поднял возражения едва ли не в панике. Дегуршафф, спокойная как удав под всеми уставившимися на неё глазами, безучастно отвесила контраргумент.

— Чем разбазаривать свои ресурсы на вражеской территории, нам лучше следует подождать шанс уладить это одним решающим ударом.

— Отдел тылового обеспечения не примет это.

Её предложение было сделано с учётом обстоятельств. Конечно, поэтому она и предлагала сократить пути снабжения. Но она не пришла к данному решению, двигаясь наощупь во тьме; её отношение говорило, что она всецело верила, что это был их единственный вариант. Она не могла позволить себе развесить уши на предложения офицеров оперативного отдела, желавших избежать этой фазы войны, быстро положив ей конец. Нет, выражение на её утончённом личике утверждало, что она считала их план тупым.

— В ту же минуту, как выступите, вы уже зайдёте дальше, чем можете.

Слегка упираясь на правый висок, Шрайсе свирепо уставился на офицерский состав отдела тылового обеспечения.

Они гарантировали, что припасов хватит на краткое наступление. Проблема состояла в том, что гарантия заключалась в доступности, и на этом всё. Никто не представил ему железобетонный план по реальным поставкам тех припасов в подразделения, которые наступали бы по линии фронта.

— Мы можем без проблем покрыть краткое наступление. Мы заготовили почти все запасы, необходимые для передовой.

Уловив его взгляд, офицеры отдела тылового обеспечения упомянули, что располагают достаточным количеством стандартных боеприпасов для двух сражений и запасом провианта на три недели. А также минимально необходимым уровнем авиационного и многоцелевого топлива. Их цифры показывали, что группа армий могла сражаться три недели. Три недели. Теперь, когда северный фронт реорганизовался, а подразделения готовились к наступлению, если они запустят крупную атаку, то смогут завершить её в тот срок. Вражеские резервные силы уже на исходе, поэтому если они просто смогут позаботиться об остальных на фронте масштабным наступлением…

Но Дегуршафф ответила на их отчёты, не поведя и бровью. — Я против этого. Враг оказывает упорное сопротивление. Я не думаю, что мы и вправду будем способны прорваться за столь короткое время, — наотрез отвергла идею она, будто полагая, что та попросту безрассудна. — Стоит лишь войскам отдалиться более чем на двадцать километров от железной дороги, и мы будем вынуждены поддерживать пути снабжения исключительно рабочей силой. Уверенное зимнее наступление практически не обсуждается, — подчёркнуто вздыхает она.

Несколько офицеров подмигнули, но Шрайсе стоял на своём даже под её резкой критикой.

Он был уверен, что искоренение остатков вражеских сил заняло бы максимум неделю. Даже в худшем случае, он не думал, что враг мог продержаться три недели против крупного наступления. Единственный назойливый элемент, вражеские маги-диверсанты, оказались в основном нейтрализованы. По иронии, именно майор фон Дегуршафф, сыгравшая главную роль в их устранении, упрямо перечила ему.

Даже ситуация с тыловым обеспечением могла улучшиться, если полевые инженеры проведут обслуживание дорог и уложат больше железных путей. Честно говоря, стойкое возражение офицеров Центральной группы армий было настоящей головной болью на данном этапе. Если бы он мог найти способ избавиться от них, то держался бы до конца.

— Ты говоришь дело, но враг слишком измотан, чтобы оказать сопротивление. Именно ты добилась победы вопреки меньшинству один к двум. Ты действительно считаешь, что нужно так бояться Альянса Энтент?

В конце концов, в плане потерь магов вражеская армия также давно превысила свой предел. Даже если другие державы вмешивались в некоторой степени, когда новосформированный имперский магический батальон мог отразить целый полк Альянса Энтент, это кое-что говорило о состоянии дел их противника.

Главная вражеская линия обороны проводила атаки лишь спорадически. Полная оккупация Альянса Энтент была лишь вопросом времени. Несколько штабистов отдела разведки попытались уговорить Таню.

— Мы побеждаем благодаря силе и качеству наших войск. Нам следует сделать ход сейчас, вместо того, чтобы прожигать наши ограниченные припасы, ничего не делая.

Разведданные, добытые ими от вражеских военнопленных, указывали на то, что противник испытывал острую нехватку не только оружия и патронов, но даже продовольствия. Отдел разведки уже решил, что вражеская армия утратила способность сражаться как единое целое.

Вместо того чтобы разбить лагерь посреди пути, Северная группа армий хотела решительно закончить конфликт до наступления зимы, но из-за одного упрямого майора дебаты затягивались. Что за напрасная трата времени.

Шрайсе не мог быть единственным, кто думал, что немедленно вышвырнул бы её вон, если бы она не представляла точку зрения Центральной группы армий.

— Правда? Лично я могу припомнить лишь два батальона, вымотанные усилиями наших товарищей-солдат и группу без прикрытия размером с расширенную роту.

Лестью отдел разведки добился лишь ответа, разрушившего его планы.

Если бы она ничего не достигла, они могли бы дать ей пинка под зад за то, что явная паршивка отродясь ничего не знала о поле боя. Под достойным внешним видом, Шрайсе скрежетал зубами. Её достижения были выдающимися.

Вот как это всегда проходило. Центральная группа армий постоянно давила на региональные группы армий приказами, не соответствующими реальным обстоятельствам. Но Рудерсдорф, младшекурсник по отношению к Шрайсе в военной академии, нашёптывал тому на ухо, насколько тщетно отказываться сотрудничать с Центральной группой армий. Деликатный вопрос заключался в том, что вышестоящий офицер Шрайсе — командующий Северной группой армий генерал-полковник фон Врагелл — был крайне зол.

Пусть и состарившийся с годами, ветеран, длительное время оборонявший север, был в бешенстве от того, что Альянс Энтент пытался растоптать его дом, его отечество, однако в равной мере бросался ругательствами в адрес Генерального Штаба за повторяющиеся ошибки. Поэтому Шрайсе чувствовал подавленность всякий раз, как думал о своём боссе, жаждущим сокрушить эту угрозу своими собственными руками,

— Это не меняет тот факт, что ты поборола численно превосходящего врага. Ты перебила группу, вдвое превышающую численность твоих войск.

— Подтверждённых убийств насчитывалось менее чем с роту. То было не столько уничтожение их, сколько просто отражение атаки.

Штабные магические офицеры нахмурились, когда Дегуршафф косвенно акцентировала, что её батальон прогнал врага. После этого Северная группа армия пустилась в погоню и ничегошеньки не добилась. Они дошли до того, что записывали каждого раненого ими, даже слегка, как подтверждённое убийство, поскольку Центральная группа армий смотрела сквозь пальцы.

Им шли на уступки. Они знали, что были принимающей стороной некоторого рода уважения к их репутации. Они записали, что уложили батальон, но заслуга в основном принадлежала войскам Центральной группы армий. Лишь несколько человек были в курсе закулисных сделок.

Вот почему, пока большинство присутствующих казались сбитыми с толку, Шрайсе бросил взгляд на штабных магических офицеров: «За вами должок, так что заткните её!»

Задача штабиста — разработать конкретный план, реализующий намерения вышестоящих офицеров. Поэтому он пытался ещё раз убедить Дегуршафф: «Пожалуйста, просто пойми желания начальства и ослабь свою позицию!»

— Может ты так и говоришь, но правда заключается в том, что в нашей совместной битве ты добилась больше всего, неистово сражаясь, — не её ли самоотверженная борьба изменила ход войны? — Ты утверждаешь, что то была лишь рота, но эта рота являлась ядром единственного вражеского диверсионного магического подразделения. Это равносильно сносу поддерживающей колонны целого полка! — не она ли блестяще разбила их? — Майор фон Дегуршафф, я приветствую твою осмотрительность, но думаю, что ты и твой батальон смогли бы защищать пути снабжения, — если кто-то и мог, то наверняка 203-й воздушный магический батальон.

Он окольно подразумевал, что вклад её батальона ценят очень высоко: «Даже если я проигнорирую твои предостерегающие аргументы, то не могу не признать 203-й воздушный магический батальон». Высокопоставленный полевой офицер, носящий нашивку штаба, льстил, как ни странно, той, которая была всё ещё лишь майором, пусть и носящей знак штаба.

— Работай со мной здесь, пожалуйста.

Он глядел на майора фон Дегуршафф с тем же безмолвным желанием, как и все остальные, стараясь не позволить ей усомниться в том, сколь сильное давление пытался оказать на неё. Она попросила разрешения говорить, словно ничего необычного не было, стоя неформально.

— Я даже не знаю, что и сказать в ответ на столь незаслуженную похвалу.

— До неё дошло?

Да, только все вздохнули с облегчением и напряжённая атмосфера начала смягчаться, как…

— Но насколько я могу судить, диверсионные подразделения армии Альянса Энтент состоят из пехоты и магов вперемешку, поэтому не думаю, что ликвидация единственной роты особо помешает их активности.

— …Что вы имеете в виду, майор фон Дегуршафф?

— Сэр, и правда, в локальных стычках мой батальон выходил победителем. Но наши солдаты упорно сражались, истощая и изолируя конкретно эту группу. Мы заставили отступить врага, ослабленного последовательными битвами, поэтому я думаю, вы едва ли можете утверждать, что мой батальон принял на себя главный удар.

— Вы что — не можете даже прогнать ослабленного врага? — казалось, говорила она с ноткой омерзения. Вероятно, не нарочно.

— …Ты очень скромна, не так ли? — прошептал один из штабных офицеров, выгибая уголки рта в улыбку, являвшуюся скорее насмешкой.

В обычных обстоятельствах они отругали бы её. Вот что все думали, но колебались. Отругать за что? За нарушение гармонии офицерской группы? Но всё, что она сделала — выразила своё мнение насчёт военной ситуации. Заткнуть её означало бы против традиций штабных офицеров, которыми Империя, Рейх, так гордилась.

Молчание в этой щекотливой атмосфере нарушила та же личность, которая и создала напряжённое настроение.

— Нет, полковник. Я просто отвечаю, основываясь на фактах, — майор фон Дегуршафф свирепо взглянула на высокопоставленных штабных офицеров. Ну, смотреть начальству в глаза при обращении было правилом этикета.

Но когда маг, лишь недавно пропитываемая пороховым дымом и кровью на поле боя, начала окидывать тебя взглядом, то была совсем другая история.

Несколько опрометчивых магических офицеров — без сомнений, подсознательно — потянулись к вычислительным сферам.

— Достаточно уже. Дальше — уже перебор, — решил Шрайсе и перебил. Сверля подчинённого взглядом, он продолжил в качестве посредника между ними двумя. — Мы понимаем текущее мнение майора фон Дегуршафф. И её опасения стоят того, чтобы к ним прислушаться, частично, но прямо сейчас неотложный вопрос — быстро положить конец войне.

Они и так уже достаточно позволили ей тявкать. Они наслушались мнение Центральной группы армий настолько, что уши завяли. Честно говоря, это волновало его больше всего на белом свете, но он мог понять, откуда она это брала. Чтобы всего лишь майор так упрямо протестовала в зале, битком набитым вышестоящими офицерами, она должна была подчиняться весьма строгим приказам. Шрайсе никогда не видел майора с таким самомнением, к которому не относился несерьёзно.

— Итак, маленькой связной нужно попридержать язычок, — окинул он её решительным взглядом.

— Мой долг — решительно возразить. Задача снижения нагрузки на каждую региональную группу армий может выйти боком и вылиться в куда более тяжкое бремя.

Но к удивлению, это не оказало на неё никакого эффекта. Нисколечко не колеблясь, она — всего лишь комбат — сухо выразила своё мнение штабу и даже имела наглость возразить.

Даже со священной, нерушимой властью Генерального Штаба позади себя, она едва ли не бросала непростительный вызов авторитету.

Человеку позволительно важничать лишь до поры до времени. Существует предел тому, что можно позволять, даже награждённым Среброкрылым штурмовым нагрудным знаком! — Наше намерение — снизить нагрузку на войска. Майор, пожалуйста, воздержитесь от необдуманных замечаний, — подавив свою ярость, сказал он, даже желая наорать на неё и устроить ей взбучку.

Майор, хотя ещё весьма зелёная, без труда пересекла черту того, чего следует остерегаться всем выпускникам военной академии. Она слишком сильно протестовала. Если бы они не находились в военной зоне, то совершенно точно не стали бы это терпеть.

Такого рода поведение могло бы остаться без выговора только на поле боя. Практически надругательство, не так ли? Негодуя, офицеры яростными взглядами обратили свой гнев на неё.

Но даже под таким безмолвным осуждением, Дегуршафф совершила смелый поступок. Она подняла чашку кофе, поданную ей на совещании штаба, окинула взглядом молоко и сахар на столе, и прошептала: «…На западе наши солдаты сейчас пьют мутную воду, пухнут от голода и страдают в грязи. Север столь блаженный…

Для офицеров, наблюдающих за ней, жадно ловя каждое слово, улыбка на её устах была одновременно и оскорбительной, и многозначительной. В то же время она изучала зал с выражением лица, казалось, вопрошающим, что именно все они пытаются сказать, сидя в своих креслах этой комфортабельной конторы. Её лицо говорило само за себя.

— Естественно, я не считаю, что это влияет на то, как сильно вы заботитесь о солдатах.

Этот комментарий стал для Шрайсе последней каплей.

Центральная группа армий всегда выдвигала необоснованные требования региональным группам армий. Он больше не мог выносить то вмешательство.

Не осознавая, он встал, отпихнув стул ногой. Он не собирался и дальше выслушивать её болтовню.

— …Майор! Если ты собираешься говорить в таком тоне, тогда катись обратно на запад! Нам на севере трусы не нужны.

— Такова воля всей Северной группы армий?

— Достаточно!

Он осознал, что орёт на офицера. Его охватил порыв вышвырнуть её вон. Большинство из мгновенно умолкшего зала держали язык за зубами, но чувствовали то же самое.

Затем Дегуршафф с неописуемым спокойствием идеально отдала честь.

— Тогда, если вы меня извините.

С этим, она встала смирно и поклонилась. Они едва могли в это поверить, но она проворными движениями направилась к двери и вышла из зала. Никто не пытался её остановить.

ШТАБ СЕВЕРНОЙ ГРУППЫ АРМИЙ, КАБИНЕТ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА ФОН РУДЕРСДОРФА

Это произошло после того, как майор фон Дегуршафф вежливо швырнула оземь перчатку и покинула совещание, никоим образом не давая воли своему гневу. Услышав, что она попросила с ним встречи высочайшей степени срочности, генерал-майор фон Рудерсдорф кивнул. — В точности как я и думал, — она никогда не разочаровывала, поэтому он был от неё в восторге.

Вот что она обязана делать.

— Я знаю, что ты собираешься сказать.

Вот почему он намекнул, что им следует перейти прямо к делу: «Кончай с пустыми формальностями и говори как есть».

— Сэр, честно говоря, учитывая ситуацию, в которой мы находимся, наступление безрассудно! Почему вы его не остановите?

— Майор, я хочу, чтобы ты сказала мне, что думаешь на самом деле.

Она косвенно протестует этим.

Да, было забавно смотреть, как она сохраняет спокойствие и выражает своё мнение по всем правилам этикета, несмотря на гнев, пылающий в её глазах. Но он не хотел слушать тактичное, шаблонное мнение.

— Со всем уважением, сэр, я — штабной офицер. Не думаю, что я в том положении, чтобы говорить что-либо более.

— Понимаю. Тебя очень легко понять. Говори свободно.

— Спасибо вам, сэр.

Он побудил её сказать то, что она думает, но принял её вежливый, и в то же время колкий ответ.

Ага, выходит, её критика сильна настолько, что штабному офицеру было бы непростительно озвучить её? Интересный способ чётко изложить свою позицию.

Хотя она не сказала, что именно было у неё на уме, но передала свои мысли единственным косвенным замечанием.

— Так вот почему Зеттюр столь высокого о тебе мнения, майор. Замечательно. Теперь давай перейдём к делу.