Том 2. Глава 75. Взгляд на случайный день Наполеона

После страстного вечера Наполеон и Сиела вернулись к привычному ритму жизни на следующее утро. Солнечные лучи проникали в окно и освещали комнату, а Наполеон посвятил себя привычным физическим упражнениям. Он доводил свое тело до предела, следя за тем, чтобы оставаться в отличной физической форме.

Когда Наполеон занимался утренней тренировкой, его мышцы пульсировали и напрягались при каждом движении. По его лбу струились бисеринки пота, свидетельствующие о том, как сильно он напрягался. После напряженной тренировки Наполеон на мгновение остановился, чтобы перевести дух и вытереть пот со лба.

Мгновением позже он продолжил занятия еще на тридцать минут, стараясь выжать из себя все до последней капли энергии. Бодрость от тренировки текла по его венам, придавая заряд энергии и готовность принять вызов дня.

Закончив упражнения, Наполеон направился в свою личную ванную комнату, наполненную смесью горячей и холодной воды, которая, по его мнению, придавала ему сил. Он наслаждался моментом уединения, позволяя теплу воды успокоить ноющие мышцы и смыть остатки напряженной тренировки.

После освежающей ванны Наполеон вылез из воды и потянулся за махровым полотенцем. Он обернул его вокруг талии, выставив напоказ свое рельефное телосложение, и подошел к зеркалу. Он тщательно привел себя в порядок, подстриг бороду и уложил темные волосы. Пора было готовиться к предстоящему дню.

Наполеон подошел к своему гардеробу. Он тщательно выбрал свой наряд для верховой езды, состоящий из белоснежной рубашки, черных бриджей, начищенных сапог и темно-синей куртки, украшенной золотыми мундирами, которые были выполнены по его фигуре.

Выйдя из личных покоев, Наполеон уверенно зашагал по коридорам замка Шантийи, его сапоги гулко отдавались при каждом решительном шаге. Дворцовый персонал, знакомый с его распорядком дня, почтительно кланялся, когда он проходил мимо, и он подтверждал их кивком, полностью поглощенный планами на день.

Когда он приблизился к большим конюшням, его встретил аромат сена и звук лошадей. В огромном строении, украшенном изящными арками и декоративными деталями, содержалась внушительная по численности коллекция лошадей.

Узнав о его прибытии, конюхи поспешили подготовить лошадей к его приходу.

— Все готово? — спросил Наполеон.

— Да, генерал. Мы подготовили вашу любимую лошадь, Эбони, — главный конюх вышел вперед, запрягая белого жеребца.

Наполеон подошел к Эбони, протянув руку, чтобы погладить гладкую гриву лошади. Жеребец тихонько взревел в знак признания.

— Хорошая работа, — сказал он. — Теперь седлайте его.

Конюхи быстро приступили к работе, готовя лошадь с практической эффективностью. Через несколько мгновений на Эбони были надеты хорошо поношенные седло и узда, готовые к тому, чтобы Наполеон сел на лошадь.

Наполеон затянул ремни, обеспечив надежную фиксацию, а затем с легкостью забрался на спину лошади. Он отрегулировал свое положение, привычно устроившись в седле.

Мягко сжав ноги, Наполеон направил жеребца вперед. Эбони откликнулся, и его мощные мышцы повели их вперед ровным шагом. Земля под ними словно расплывалась, когда они набирали скорость, а ветер хлестал Наполеона по лицу.

Они скакали вокруг конюшни, Наполеон направлял Эбони, едва заметно смещая его вес и мягко поводя поводьями, пока они кружили по периметру. Несколько минут спустя он решил вывести Эбони из конюшни и осмотреть обширное поместье, окружающее замок Шантийи. Пышные зеленые поля и живописные пейзажи манили к себе, предлагая сменить обстановку.

— Здесь так спокойно, — пробормотал Наполеон себе под нос. В отличие от своего прежнего мира, ему не часто доводилось путешествовать по сельской местности, поэтому этот вид был желанной передышкой от привычных ему городских пейзажей.

Через тридцать минут Наполеон вернулся в конюшню, на его лице сияла довольная улыбка. Он с легкостью расседлал Эбони и передал поводья одному из конюхов.

— Вам понравилась поездка, генерал? — спросил конюх.

Наполеон ласково погладил Эбони по шее, а затем повернулся к конюху и кивнул.

— Да, это была великолепная прогулка. Эбони, как всегда, показал себя превосходно, и в связи с этим я возьму его с собой в кампанию в Италии.

— Я позабочусь о том, чтобы Эбони был готов к этому путешествию, генерал, — ответил главный конюх, почтительно кивнув.

— Как и ожидалось, увидимся здесь, — раздался в конюшне женский голос, и работавшие там служащие тут же замерли в ожидании, когда Сиела вошла в конюшню.

— Я уже собирался вернуться, чтобы позавтракать с тобой , — сказал Наполеон, подходя к Сиеле и нежно целуя ее в губы. — А как наши малыши? Проснулись ли они?

— Они все еще мирно спят. Почему бы нам не отправиться туда вместе и не проведать их?

Наполеон покачал головой и сказал: — Прежде мне нужно кое-что проверить. Бомон!

— Да, генерал? — Бомон, прибывший в конюшню вместе с Сиелой, ответил быстро.

— Я хочу, чтобы вы пошли в кабинет и взяли деревянный ящик, который я оставил на своем столе, — распорядился Наполеон.

Бомон, всегда послушный помощник, кивнул и быстро направился в кабинет Наполеона. Через несколько минут он вернулся, неся в руках деревянную шкатулку тонкой работы. Наполеон взял ее у него и открыл. Он достал то, что было внутри ─ револьвер 357-го калибра.

— Я хочу проверить это, — сказал Наполеон.

— Нет, ты разбудишь наших детей, — возразила Сиела.

— Не волнуйся, дорогая, — успокоил ее Наполеон, понимая ее опасения. — Я испытаю этот револьвер вдали от замка, где их сон не будет потревожен. Кстати, об этом. Бомон, я хочу, чтобы вы подготовили для меня манекен-мишень, сделайте это немедленно.

Бомон кивнул и быстро отправился выполнять просьбу Наполеона. Через тридцать минут манекены были расставлены на обширном открытом поле, расположенном далеко от замка. Наполеон расположился в отдалении, сжимая в руке револьвер 357-го калибра, а Сиела внимательно наблюдала за тем, как ее муж заряжает оружие пулями.

— Тебе лучше закрыть уши, дорогая , — сказал Наполеон, с игривой улыбкой глядя на Сиелу. Он знал, что громкие выстрелы могут напугать, особенно с револьвером, который был у него под рукой.

Сиела кивнула, отступив на несколько шагов и закрыв уши руками.

Несколько секунд спустя Наполеон прицелился в манекен и нажал на курок. Оглушительный грохот пистолета и толчок отдачи эхом разнеслись по полю. Пуля попала в цель, пробив центр манекена-мишени.

Наполеон удовлетворенно присвистнул со словами: — Этот револьвер сослужит мне хорошую службу в Италии... — вздохнул он. — Время летит так быстро. В следующем месяце я отправлюсь в кампанию.

Сиела подошла к Наполеону и протянула ему руки, нежно обхватив их.

— Что ж, нам лучше провести оставшееся время вместе с умом. Вчера мы говорили об электричестве, верно? Почему бы тебе не поработать над этим сейчас?

— Ты права.