Глава 81. Монастырь Спокойной Любви

— Ха… Ха… — Ли Хован, весь в поту, тяжело дышал, опираясь руками на колени.

Он поднимался уже два часа, а конца пути всё не было видно. Этот женский монастырь располагался гораздо выше, чем он предполагал.

Ли Хован с трудом поднял голову и увидел, что извилистая грунтовая дорога, казалось, не имеет конца, всё тянется и тянется вверх.

Он стиснул зубы, ухватился за лиану, росшую у обочины, и продолжил восхождение.

Когда ноги уже невыносимо болели, он наконец увидел ворота монастыря Спокойной Любви.

Вытерев тыльной стороной ладони капли пота с подбородка, Ли Хован машинально взглянул на парные надписи по обеим сторонам ворот.

К его большому удивлению, он не смог разобрать ни слова из надписей на воротах этого женского монастыря.

И дело было не в том, что Ли Хован из-за Даньян Цзы забыл, как читаются эти иероглифы, а в том, что они выглядели очень странно.

Эти знаки имели вытянутую ромбовидную форму, напоминая наложенные друг на друга треугольники, с правым верхним углом выше левого нижнего. Наклонные и удлинённые, они походили на письмена на гадательных костях, но в то же время имели что-то общее с привычными китайскими иероглифами.

— Это… иероглифы? Или что-то другое? — пробормотал озадаченный Ли Хован, подойдя ближе и проведя рукой по надписи.

Внимательно рассмотрев её ещё некоторое время, он направился внутрь.

Однако, войдя, Ли Хован не смог произнести заготовленные слова, потому что на заросшем сорняками дворе не было ни души. Это резко контрастировало с многолюдной картиной храма Единого Достоинства.

— Есть кто-нибудь? — Голос Ли Хована эхом разнёсся по двору, но никто не появился.

Оглядевшись по сторонам, Ли Хован направился к главному залу. Внутри не было курильниц с благовониями, но и темно не было, потому что крыша была дырявой, и косые лучи солнца освещали всё вокруг.

Статуя бодхисаттвы в центре зала была покрыта пылью и серой паутиной.

Если бы не лотосообразный постамент, Ли Хован вряд ли узнал бы в ней бодхисаттву.

— Может, я ошибся? Этот женский монастырь выглядит совершенно заброшенным.

В этот момент его внимание привлёк тихий храп.

Идя на звук, он увидел за статуей бодхисаттвы большой колышущийся шар.

Подойдя ближе, он понял, что это не шар, а живот толстой монахини, вывалившийся из-под одежды.

Она лежала на холодном полу, разинув рот и храпя; от неё исходил кислый запах.

Чёрная одежда, тучность, грязь — всё совпадало. Перед ним была монахиня из монастыря Спокойной Любви.

Ли Хован, слегка нахмурившись, рассматривал ту, кого Ли Чжи назвал хорошим человеком. Хороший она или нет, он пока не знал, но в таком виде даже злодей не захотел бы иметь с ней дела.

— Наставник, Сюань Ян из павильона Чистого Ветра просит о встрече, — громко сказал Ли Хован, поклонившись большому шару.

Храп толстой монахини не прекратился. Она не просыпалась.

— Может, она притворяется? — Ли Хован сделал шаг вперёд и ещё громче повторил, — наставник! Сюань Ян из павильона Чистого Ветра просит о встрече!

Но реакции по-прежнему не было.

Ли Хован уже хотел крикнуть ей прямо в ухо, но его отбросило назад сильным зловонием, исходившим от неё. Этот запах, похожий на смесь прокисших носков, дуриана и пота, был просто невыносим.

Не успел Ли Хован придумать другой способ, как толстая монахиня вздрогнула и села.

Короткими толстыми пальцами выковыряв жёлтые козявки из глаз, она, даже не открывая их, пошатываясь, направилась к боковой двери. — Ой, пора кушать, пора кушать.

— Наставник, Сюань Ян из павильона Чистого Ветра просит о встрече! — на этот раз Ли Хована услышали.

Толстая монахиня сильно вздрогнула, её тройной жирный подбородок затрясся.

— Ты меня до смерти напугал! Как ты ходишь, что тебя не слышно?

Ли Хован стоял с кривой гримасой на лице. Он уже не думал о том, замышляют ли здесь что-то недоброе, а начал сомневаться, смогут ли местные монахини помочь ему с Даньян Цзы.

— Хочешь молиться — иди, зажигай благовония! Не мешай мне есть! — холодно бросила толстая монахиня и, переваливаясь на своих ногах-столбах, продолжила путь.

Ли Хован ничего не ответил и последовал за ней. Женский монастырь был большим, но таким же обветшалым. Насколько разрушена была статуя бодхисаттвы в главном зале, настолько же или даже больше были разрушены статуи в боковых залах.

Надписи были и на некоторых других дверях, но такие же странные, как и на воротах.

— Наставник, что это за иероглифы? — спросил Ли Хован.

— Женское письмо. Конечно, ты не понимаешь, мужчинам её не преподают, — ответила монахиня с явным нетерпением и продолжила идти.

Осматривая всё более странное окружение, Ли Хован без колебаний шёл следом. Всё здесь казалось настоящим, не было того странного ощущения, как в больнице.

Он не знал, было ли это из-за чрезмерного употребления Черной Мерзости или из-за того, что он постоянно находился в иллюзиях, но другие иллюзии на него не действовали, а если и действовали, то он легко их распознавал.

После нескольких поворотов Ли Хован вместе с толстой монахиней подошёл к глинобитному дому с трубой.

Доносившиеся изнутри звуки свидетельствовали о присутствии других людей, а по едкому запаху было понятно, что там полно монахинь.

Наблюдая, как толстая монахиня с горящими глазами вбежала внутрь, Ли Хован, нахмурившись, глубоко вдохнул, зажал нос рукой и, превозмогая режущий глаза запах, тоже вошёл.

Едва он переступил порог, как его уши атаковали чмоканье, глотание и чавканье.

Ли Ховану показалось, что он попал в свинарник.

Толстые монахини в чёрных одеждах сидели вокруг большого чёрного котла и уплетали еду за обе щеки. Они ели прямо из котла руками, без палочек и мисок.

Они ели с таким аппетитом, что даже не обратили внимания на Ли Хована.

Что касается еды, Ли Хован смог лишь с трудом различить, что это был жареный рис с овощами.

Ли Хован, покраснев от духоты, открыл рот, чтобы глотнуть воздуха, но почувствовал, что запах в комнате обжигает горло.

Это действие наконец привлекло к нему внимание. Одна из наевшихся толстых монахинь, обсасывая пальцы, уступила ему место.

— Хочешь постной еды? Двести медных монет порция.

Услышав про деньги, Ли Хован обрадовался: — Нет, спасибо. Но мне нужна ваша помощь, наставник.

После этих слов он и бросил ей золотой слиток.

— Золото! — воскликнула толстая монахиня, с жадностью запихнув золотой слиток в рот. Пожевав его жёлтыми зубами и убедившись в подлинности, она выплюнула его обратно в ладонь вместе с остатками риса и слюной.

— Хочешь купить свинью? Сколько голов? Говори! У нас в монастыре самые жирные свиньи.

Видя, как она приближается, Ли Хован сделал шаг назад.

— Нет. Я слышал, что наставники монастыря Спокойной Любви обладают невероятными способностями, поэтому я пришёл просить вашей помощи в изгнании злых духов.

— Ха-ха-ха! Ты сам даос, а просишь монахинь изгнать злых духов? Ха-ха-ха!

Смех, словно заразный, подхватили и другие монахини в комнате. В конце концов, даже Ли Хован не смог удержаться.

— Ха-ха-ха!