Глава 69. Обед

Жёлтые бумажки одна за другой превращались в чёрный пепел, поднимаясь вместе с горячим воздухом к небесам. Ли Хован со сложным выражением лица смотрел на происходящее.

— Ли Чжи, Ли Чжи, я сжёг ритуальные деньги, как ты просил. Надеюсь, они дойдут до тебя.

Только он это произнёс, как чёрный пепел перед ним закружился вихрем, словно отвечая на его слова. В этот момент Ли Хован внезапно отчасти понял мысли тех, кто верит в суеверия.

По сравнению с жестокой и безнадёжной реальностью, где после смерти всё исчезает без следа, вера в то, что после смерти можно стать призраком и продолжить круговорот перерождений, казалась прекрасной сказкой.

Бросив в огонь последнюю пачку жёлтой бумаги, Ли Хован встал и отряхнул с себя пепел.

— Пойдёмте, найдём в городе гостиницу и отдохнём. Мы все промокли насквозь.

Он уже собирался уходить, как слова Бай Линмяо заставили его обернуться: — Старший брат Ли, Сяомань пропала.

Ли Хован оглядел толпу и действительно не нашёл женщину с черной шерстью.

— О, я вспомнил, она говорила мне, что её дом где-то поблизости.

Никто не ответил. После всего произошедшего все понимали, что Сяомань собиралась сделать, вернувшись домой. И без того гнетущая атмосфера стала ещё тяжелее.

— Старший брат Ли, может, поищем её? Вдруг ещё можно остановить? — заискивающе улыбаясь, Пёс просунул руку под шляпу и почесал сальные волосы.

Ли Хован взглянул на него и направился в сторону вывески гостиницы.

— Сначала найдём гостиницу и устроимся. Это родные места Сяомань, она тут всё знает. Когда закончит свои дела, сама нас найдёт.

Эти слова успокоили Бай Линмяо, собиравшуюся что-то сказать. Она молча последовала за ним, теребя подол платья.

С неба моросил мелкий дождь. Она не закрывала глаза повязкой, и её розовые зрачки были полны печали.

Сухой номер в гостинице быстро сняли. Кто-то мыл голову, кто-то принимал ванну. Когда всё было готово, все собрались в общей зале, чтобы пообедать.

Денег оставалось мало, поэтому блюда на столе были простые, в основном овощные. Блюдами были горькая дыня с яйцами и шкварки с перцем чили.

Но все ели с удовольствием, потому что свиного жира в блюдах не жалели. Еда была ароматной и сытной.

Сегодня был праздник поминовения, и в гостинице было мало постояльцев. Разносчик болтал с хозяином.

— Эй, хозяин, слышал? Кажется, на границе опять война начинается.

— Не болтай глупостей! Что ты понимаешь? Сопляк, какое ты имеешь право обсуждать государственные дела?

— Вот это мне уже не нравится! Я хоть и простой разносчик, но в кое-чем разбираюсь! Мои источники самые надёжные. Я слышал, что на этот раз Сыци собирается на восток идти.

— На восток? — Ли Хован, до этого спокойно обедавший, навострил уши. На востоке находились земли за перевалом.

Там у Ли Хована было мало знакомых. Он беспокоился только о людях из труппы Лю.

Но, вспомнив пронырливого Лю Чжуанюаня, он успокоился. Этот старик был хитрым, с ним всё должно быть в порядке.

Разносчик понизил голос: — Хозяин, скажу тебе по секрету, недавно все торговцы с востока вернулись. Наверняка что-то пронюхали.

Ли Хован покачал головой. Этот проклятый край и так был полон проблем: нечисть, разбойники… А эти правители вместо того, чтобы заботиться о народе, собираются воевать. С ума сошли!

Разносчик, горя желанием продолжить разговор, вдруг оживился и поспешил к входу в гостиницу.

— Добро пожаловать, госпожа! Проходите, пожалуйста! Вам поесть или комнату снять?

Услышав шум, Ли Хован и остальные обернулись и увидели женщину с коротким мечом и в шляпе с чёрной вуалью.

В городе таких было немного, и, увидев покрытую чёрными волосами руку, Ли Хован легко догадался, кто это: — Разносчик, ещё приборы и попроси повара приготовить пару хороших блюд.

— Сейчас будет!

Ли Хован локтём толкнул Простака, и тот, поняв намёк, быстро наложил себе еды и, взяв миску, ушёл есть на корточках под столом.

Сяомань подошла к Ли Ховану и села рядом. Сняв шляпу с вуалью, она открыла лицо, чёрные волосы на котором были мокрыми от слёз.

Ли Хован глубоко вздохнул и быстро съел несколько ложек риса. От Сяомань исходил слабый запах крови.

— Вот ваши палочки и миска… Ой, мамочки!

Ли Хован жестом отослал испуганного разносчика и поставил миску с палочками перед Сяомань: — Сейчас принесут, поешь.

Сяомань с мучительным выражением лица смотрела на пустую миску, словно вспоминая что-то: — Он и мою младшую сестру продал. Её продали старику за пятьдесят. Она в начале года умерла при родах.

В зале слышался только стук палочек о миски и звуки жевания. Никто не говорил ни слова.

— Он — нелюдь! Я ненавижу его! Я готова съесть его мясо и выпить его кровь! — Сяомань сквозь зубы процедила эти слова.

Сидящая рядом Бай Линмяо с сочувствием прижалась к ней и обняла её своими белыми, как нефрит, руками.

— Мать уговаривала меня, говорила, что он всё равно мой отец, что за убийство отца небеса накажут. Но я согласна на любую кару, лишь бы убить его!

Налив себе в пустую миску овощного супа с тофу, Ли Хован поднёс её ко рту и как бы между прочим сказал: — Здешние небеса слепы.

В зале постепенно воцарилась тишина. Все молча смотрели на Сяомань.

В их глазах читались гнев и печаль. Все они были лекарственными ингредиентами и понимали положение Сяомань.

Пока не вернёшься домой, не узнаешь, продали тебя родные или нет.

Гнев в глазах Сяомань угас, оставив лишь глубокую растерянность: — Моего дома больше нет, я сама его разрушила. Не знаю, куда мне теперь идти.

— Жаркое из ослиного мяса, тушёная речная рыба! Приятного аппетита! — поставив два блюда на стол, разносчик стремительно скрылся.

Ли Хован взял пустую миску Сяомань, наполнил её с горкой рисом и поставил перед ней: — Ешь.

Сказав это, Ли Хован вытащил из рыбы косточку и, ковыряя ею в зубах, направился к лестнице на второй этаж.

Остальные, видя это, тоже начали расходиться. Вскоре в зале остались только Бай Линмяо и Сяомань.

Слёзы стекали по волосам на лице Сяомань, капая на рис.

Дрожащими руками она взяла палочки, поднесла миску ко рту и начала жадно есть рис, смешанный с её слезами.

Чем больше она ела, тем сильнее плакала, и в конце концов, не выпуская миски из рук, разрыдалась в голос.