Глава 56. Застава

— Старший брат Ли, что с тобой? — видя, что выражение лица Ли Хована несколько изменилось, Бай Линмяо инстинктивно сжала его руку.

— Ничего, — Ли Хован улыбнулся и покачал головой, — просто подумал о том, что мы скоро покинем заставу, и немного волнуюсь из-за того, что ждёт нас впереди. Пойдём, поможем семье Лю сложить вещи. Закончим и отправимся в путь.

Ли Хован говорил это с улыбкой, но взгляд его был холодным. Он замечал, что его характер становится всё больше похож на характер Даньян Цзы.

Это изменение заставило Ли Хована почувствовать холодок по спине. Вспомнив о том, что другие видели в нём Даньян Цзы, он понял, что его предположение перестало быть просто предположением и постепенно превращалось в реальность.

Если бы дело было только в характере, это было бы полбеды. Ли Хован больше всего боялся, что со временем он полностью превратится в самого Даньян Цзы.

"Если это так, то всё становится на свои места. Даньян Цзы защищал не меня, а себя!" — подумал он.

При мысли об этой возможности сердце Ли Хована наполнилось тревогой. Если в этом мире был кто-то, кого он ненавидел больше всего, то это был старый безумец Даньян Цзы.

Он не хотел становиться Даньян Цзы. Если бы это случилось, он предпочел бы смерть!

У Ли Хована даже возник внезапный порыв немедленно вернуться в храм Единого Достоинства. Неважно, с какими трудностями ему придётся столкнуться, главное — убедить монахов провести великий обряд очищения и избавиться от влияния Даньян Цзы.

Однако это были лишь мысли. Пока отношения не были окончательно испорчены, оставалась надежда на примирение. Но после того, как он убил семерых Будд, монахи, скорее всего, попытаются убить его на месте.

Эти монахи были далеко не теми, кто просто молится и постится. Они были способны на всё.

К счастью, Настоятель упоминал о других школах. Ли Хован мог обратиться к ним за помощью. То, что могли сделать в храме Единого Достоинства, наверняка могли сделать и другие.

Ли Хован подошёл к повозке и внимательно изучил карту.

Раньше он не хотел иметь с ними дело из-за того, что храм Единого Достоинства создал плохой прецедент. Но теперь у него не было выбора. Если в храме Единого Достоинства знали, как избавиться от Даньян Цзы, то другие секты и школы тоже могли знать.

Хотя он не знал, чего они хотят, но по их действиям было ясно, что они что-то замышляют.

"Это небесный свиток, оставленный Даньян Цзы?" — подумал Ли Хован.

Если он не хотел превратиться в Даньян Цзы, ему нужно было найти способ договориться с ними.

"В крайнем случае, я отдам им этот небесный свиток", — решил Ли Хован. Это был его единственный козырь.

С тревожным предчувствием Ли Хован прибыл в пограничный городок.

На улицах этого небольшого городка сновали торговцы в одежде разных фасонов. Это были купцы, прибывшие из-за границы.

Глядя на заставу вдали, Ли Хован обратился к Лю Чжуанюаню: — Глава Лю, похоже, нам пора прощаться.

— Молодой даос, спасибо тебе! — Лю Чжуанюань со вздохом сложил руки в почтительном жесте, — если бы не ты, нам пришлось бы несладко в этом путешествии.

Труппа Лю, конечно же, не могла пересечь границу. Достигнув заставы, они должны были повернуть назад и вернуться в свою деревню.

Отдохнув дома, они снова отправятся в путь. Такова была судьба маленьких бродячих трупп, подобных их. Чтобы избавиться от такой кочевой жизни, им нужно было купить собственное здание театра и осесть на одном месте.

— Счастливого пути! — сказал Лю Сюцай, с грустью кладя горшок с солёными утиными яйцами на повозку, — не знаю, куда ты направляешься, даос, но желаю тебе удачи! Вот, возьми с собой наши домашние солёные утиные яйца, чтобы было чем перекусить в дороге.

— Спасибо за добрые слова, — ответил Ли Хован, — если представится случай, мы обязательно снова посмотрим ваши представления, труппа Лю. Честно говоря, я уже пристрастился к ним.

После прощания повозка, загруженная недавно пополненными запасами продовольствия, медленно направилась к заставе.

Наблюдая за удаляющейся повозкой, Лю Чжуанюань закурил трубку и, вздохнув, шлёпнул своего сына по голове: — Хватит думать о той бледнолицей девице! Наша семья не может себе позволить такую невестку. Вернёмся домой, и я найду тебе подходящую жену.

— Отец, что ты такое говоришь?! — Лю Сюцай запаниковал и начал отчаянно отрицать, — нет, это неправда!

Развернув лошадь, Лю Чжуанюань направился к оживлённой улице.

— Отец, ты такой скупой, как ты мог отдать ему целую банку солёных утиных яиц? — с любопытством спросил Лю Цзюйжэнь, держа на руках свою дочь.

— Не говори глупостей! — ответил Лю Чжуанюань, — не думай, что твой отец скряга. Запомни: нужно быть экономным, когда это необходимо, но и щедрым, когда это требуется. Этот молодой даос — не простой человек. Если подружиться с ним, у нашей семьи Лю появится полезное знакомство.

Наконец, преодолев все препятствия, Ли Хован выехал за заставу. Хотя вокруг дороги по-прежнему росли деревья, он чувствовал, что что-то изменилось.

По дороге двигались не только они, но и другие повозки, а также люди с коромыслами на плечах.

Отличить местных от приезжих было легко: по покрою одежды. Внутри заставы одежда застёгивалась слева направо, а в царство Сыци — справа налево.

Ли Хован открыл горшок, подаренный Лю Чжуанюанем, и увидел, что он полон солёных утиных яиц.

— В наше время утиные яйца и соль — ценные вещи, — сказал подошедший Пёс, — старик Лю Чжуанюань на удивление щедр.

Ли Хован закрыл горшок. Его мнение о старике заметно улучшилось.

— Хватит болтать, — сказал он, — кто-нибудь из вас родом из Сыци? Приготовьтесь к возвращению домой.

Все переглянулись. Покрытая чёрной шерстью Сяомань подняла руку и сказала дрожащим голосом: — Я из Сыци.

Услышав это, все замолчали. Они знали о её конфликте с родителями и о том, что она собирается сделать, вернувшись домой.

— Сяомань… — начала Бай Линмяо с озабоченным видом, но Ли Хован перебил её.

— Хорошо. Раз ты отсюда, расскажи нам, что это за место — Сыци. Есть ли там крупные секты и школы, подобные храму Единого Достоинства?

Сяомань, чьё лицо было скрыто чёрной шляпой, глубоко вздохнула: — Я не знаю. Хотя я жила там, я ни разу не выезжала из своей деревни за все эти шестнадцать лет. Только один раз, когда мне было девять, я видела шамана на краю деревни.

— Шаман… — при упоминании о духах Ли Хован почему-то почувствовал себя неловко. Добрый дух оставил у него слишком тяжёлые воспоминания.

— А у шаманов есть какие-нибудь места для совместного проживания?

— Нет, я слышала, что шаманы живут по домам и поклоняются духам и божествам у себя дома.

— Духи и божества? У них есть имена?

В голове Ли Хована промелькнули образы различных странных существ этого мира.

— Красный, Жёлтый, Белый, Ива, Печаль. Я слышала только о пяти разных духах и божествах, но не знаю, что они из себя представляют.