Глава 5. Пилюли
В этот момент Даньян Цзы совершенно не обращал внимания на мысли Ли Хована. Он отчитывал до смерти перепуганных учеников.
— Если у кого-то возникнут коварные мысли, пусть вспомнит, что видел сегодня! — слова Даньян Цзы заставили сердца учеников сжаться, а в глазах отразился ещё больший ужас.
Заложив руки за спину, мастер мерными шагами прошелся перед учениками, окидывая каждого пронзительным взглядом.
— Я говорю вам: помогать кому-то достичь бессмертия — великое благодеяние. Если я стану бессмертным, то, естественно, не забуду вашей помощи. Но если кто-то помешает мне… Хм-м! — договорив, Даньян Цзы внезапно остановился перед Ли Хованом, разглядывая юношу, чьё выражение лица отличалось от остальных.
"Ты всего лишь галлюцинация, чего мне тебя бояться? Ты просто мысль в моей голове!" — подумал Ли Хован, спокойно глядя в глаза лысому мастеру.
Когда Даньян Цзы поднял правую руку с грязью под ногтями, атмосфера в пещере стала напряженной. Все взгляды обратились на смельчака, осмелившегося бросить вызов мастеру. Все ждали, какое наказание тот ему выберет.
Но, к всеобщему удивлению, выражение лица Даньян Цзы смягчилось. Он положил поднятую руку на голову Ли Хована и похлопал его. Напряженная атмосфера мгновенно рассеялась.
— Прошлой ночью предатели приглашали тебя уйти с ними. Почему ты отказался?
Этот вопрос, казалось, был адресован Ли Ховану, но на самом деле это была похвала. Ли Хован хотел что-то ответить, но Даньян Цзы поднял руку, останавливая его.
— Не говори ничего лишнего. Хотя ты и не сообщил мне вовремя, но, по сравнению с теми негодяями с коварными замыслами, ты уже молодец.
Он опустил руку и продолжил: — Я вижу, у тебя есть талант. Тебе больше не нужно работать в кладовой. С этого момента ты мой названый ученик.
Ли Хован опешил. Его положение улучшилось? Но он быстро понял, что после гибели стольких людей в пещере Даньян Цзы наверняка не хватает помощников.
— Да, раз уж ты стал моим названым учеником и вступил в секту, тебе нужно даосское имя. С этого дня твоё духовное имя — Сюань Ян.
Ли Хован бросил взгляд на круглое отверстие в углу. В его памяти мелькнул ужасный образ предыдущего Сюань Яна.
"Хм, не самое удачное имя", — подумал он про себя.
Хотя Ли Ховану было всё равно, остальные работники кладовой смотрели на него с завистью. Стать послушником Даньян Цзы означало избежать смерти.
Но Даньян Цзы считал, что этого недостаточно. После кнута нужно дать пряник, и не один, чтобы люди держались за него.
— Сюань Ян, раз уж ты только что вступил в секту, я должен сделать тебе небольшой подарок.
Услышав своё новое имя, Ли Хован поспешил подойти. Судя по тону, ему что-то дадут.
Даньян Цзы достал из горлянки на поясе пять чёрных пилюль и положил их на ладонь Ли Хована.
— Держи. Это пять волшебных пилюль, которые я сам изготовил. Если их съесть, ты не только продлишь свою жизнь на десять лет, но и временно обретёшь силу великана, что поможет защитить себя.
Ли Хован слегка нахмурился, рассматривая пилюли: "Неужели они тоже сделаны из людей?"
В этот момент он заметил, как одна из пилюль слегка покачнулась, изменив форму с круглой на овальную, словно что-то пыталось вырваться наружу. Но когда он снова присмотрелся, пилюля выглядела как прежде.
"Чёрт, я что, с ума схожу? Зачем я вообще беспокоюсь о том, что происходит в галлюцинации? Это всё нереально, я не должен снова в это погружаться", — Ли Хован с досадой потёр голову.
Даньян Цзы не обратил внимания на странное поведение Ли Хована. Он повернулся к остальным.
— Видите? Противоречить мне — это верная смерть. Но те, кто мне помогает, получают награду, и награду щедрую!
Взгляды всех присутствующих метались между Даньян Цзы и пилюлями. Каждый думал о своём, но о чём именно, знали только они сами.
Видя, что цель достигнута, Даньян Цзы махнул своим грязным рукавом, отпуская всех продолжать работу.
...
Ли Ховану больше не нужно было идти в кладовую. Его даосское имя — Сюань Ян, а значит, всё, что принадлежало предыдущему Сюань Яну, теперь его: статус, одежда и даже отдельная пещера.
Однако сейчас его не волновало то, что происходит в этой галлюцинации. Его больше интересовала его добыча.
Скрестив руки на груди, он смотрел на два предмета, лежащих на белой больничной простыне: нефритовый кулон и пилюли.
— Невероятно, я действительно смог всё это вынести.
Но теперь Ли Хован столкнулся со старой проблемой, от которой никуда не деться.
— Если я вынесу эти пилюли, съем их, и они действительно подействуют, то это место не галлюцинация? Что со мной происходит?
Раньше он старательно следовал рекомендациям врача, убеждая себя, что всё происходящее — галлюцинация. Но эти предметы реально лежали перед ним, и он начал сомневаться.
Если это галлюцинация, то как эти вещи стали реальными, и какую опасность они представляют? А если это другой мир, то…
В его голове всплывали ужасные картины: сумасшедшая ученица, превращённая мастером в пилюлю, Сюань Ян, поглощённый чёрным котлом. Его дыхание участилось.
— А-а! Как всё это надоело! Даже посоветоваться не с кем! — Ли Хован в отчаянии схватился за голову.
Выпустив пар, Ли Хован всё же вынужден был задуматься. После долгих размышлений он наконец определился, как действовать.
Что бы ни происходило в галлюцинации, реально это или нет, он будет продолжать играть по правилам, как и раньше, воспринимая всё всерьёз. Если это правда, то он сможет выжить. Если нет, то он ничего не потеряет.
Для начала он проверит подлинность и ценность полученных предметов, а потом решит, что делать дальше.
Определившись с планом, Ли Хован глубоко вздохнул и взял двумя пальцами одну пилюлю, поднеся её к глазам.
— Нет, самому есть слишком опасно.
Его взгляд упал на пациентов, греющихся на солнце в саду.
После секундного колебания он отказался от этой мысли. Они такие же несчастные, как и он, как он может испытывать на них пилюли? Нужно будет найти какую-нибудь крысу для экспериментов.
Затем Ли Хован посмотрел на круглый нефритовый кулон. С ним гораздо проще, чем с пилюлями.
...
— Говори, что хотел. Я через забор перелезла. Если это розыгрыш, то… хм-м! — Ян На грозно сжала кулачок, глядя на Ли Хована.
— Я по серьёзному делу тебя позвал. Ты же знаешь, я сам не могу выйти, — сказал Ли Хован, закрывая дверь палаты и задергивая шторы.