Глава 45. Перемена
— Мастер, не нужно давать мне, постояльцу, столько объяснений. Мне нет до вас дела. Пожалуйста, выйдите, я хочу спать.
Цзянь Дун сложил руки, поклонился Ли Ховану и направился к двери. Проходя мимо Ли Хована, он бросил ему тихую фразу: — Не стоит презирать буддизм. До постижения я был даосом, и даосизм — то же самое, просто ты этого не знаешь.
Цзянь Дун ушёл. В комнате остался только Ли Хован. Он повернулся и посмотрел на окутанный тьмой храм, который теперь не казался ему ни величественным, ни торжественным.
Ли Хован медленно выдохнул в сторону темноты.
— Мерзкое местечко. Неужели здесь нет ни одного чистого уголка?
После той ночи Ли Хован старался не выходить по вечерам, чтобы не мешать монахам заниматься своими делами и не наживать себе врагов.
День за днём психическое состояние Ли Хована улучшалось, кошмары почти прекратились.
Он как раз собирался спросить настоятеля, когда можно будет уйти, как тот сам прислал к нему послушника.
— Благодетель Сюань Ян, скоро начнётся подготовка к великому посту милосердия. Подготовка к церемонии требует больших затрат, поэтому просим вас в ближайшее время не покидать храм.
— Хорошо, передай старому настоятелю, что я понял, — сказал Ли Хован послушнику.
Как только послушник ушёл, в комнату проскользнула знакомая фигура и радостно воскликнула: — Молодой даос, так ты здесь живёшь! Почему ничего не сказал?
Это был тот самый старый нищий, только теперь он выглядел совсем иначе. На нём была новая жёлтая монашеская ряса, лицо и тело были чистыми, он казался бодрее.
Хотя их знакомство было случайным, Ли Хован был рад встретить знакомое лицо в этом чужом месте.
— Как тебе здесь живётся?
— Неплохо. Я сыт, одет, только в храме не могу творить добрые дела, немного не по себе.
Услышав про добрые дела, Ли Хован вспомнил ту ночь и, глядя на старого монаха, тихо вздохнул.
— Не бери в голову. Оставайся здесь. Храм хоть и грязноват, но по крайней мере, голодать не будешь.
— Пойдём, молодой даос, я покажу тебе, где я работаю. Там такое большое место! — воодушевлённый монах потянул Ли Хована к выходу.
— Солнце такое яркое, давай в другой раз, — без особого энтузиазма ответил Ли Хован. У него не было никакого желания осматривать храм.
— Пойдём! Пойдём, не пожалеешь! Там столько всего интересного!
Старый монах практически вытащил Ли Хована за дверь.
После долгих блужданий по коридорам Ли Хован оказался в просторном открытом дворе храма Единого Достоинства.
Только здесь он понял, насколько огромен этот храм Единого Достоинства.
Во дворе стояла пыль. Монахи с забинтованными руками поднимали каменные молотки и зубила, работая над статуями Будды.
Статуи стояли в два ряда, тянущиеся вдаль двора. На солнце блестели бритые головы монахов, которые, обливаясь потом, сосредоточенно высекали свои произведения искусства.
— Ты здесь работаешь? Не самое приятное место, — Ли Хован прикрыл нос рукой, морщась от пыли.
— Да, я убираю ненужные обломки камня. В этих статуях есть и мой вклад! — старый монах, казалось, очень гордился своей работой.
Они шли между рядами незаконченных статуй, рассматривая их разнообразные формы. Монахи, время от времени проходившие мимо, не обращали на них никакого внимания, словно их не существовало.
— Храм Единого Достоинства явно не для себя их делает, сразу видно, что на продажу паломникам. Видимо, монахи неплохо зарабатывают, — про себя усмехнулся Ли Хован.
Однако после всего, что он здесь увидел, Ли Хована уже ничто не удивляло.
— Это ещё не всё! Дальше — больше! — взволнованно сказал старый монах и направился к воротам впереди.
Ли Хован последовал за ним. Внезапно он почувствовал головокружение и покачнулся.
— Эй, молодой даос, что с тобой? — заметив неладное, старый монах подбежал к нему и поддержал.
— Что это было?
Когда Ли Хован снова встал на ноги и тряхнул головой, странное ощущение начало проходить.
— Ты в порядке? Может, простудился? Давай вернёмся, отдохнёшь.
— Нет, всё хорошо, пойдём дальше, — отказался Ли Хован от помощи.
— Ладно, если простудился, то на солнце побыть полезно. Пойдём, посмотрим, что там дальше.
Ли Хован посмотрел на палящее солнце.
— Может, солнечный удар? Зима только закончилась, мне не жарко.
Не чувствуя больше ничего необычного, Ли Хован пошёл за монахом.
Но как только он сделал шаг, окружающие звуки изменились. Вместо стука зубил по камню послышались шлепки, будто куски мяса ударялись друг о друга.
— Хм? — Ли Хован с недоумением повернулся к статуям справа и застыл.
Каменные изваяния исчезли. На их месте копошилась груда белой плоти. Это были монахи.
Те самые монахи, что только что высекали статуи Будды, теперь с закрытыми глазами, словно в молитве, извивались в куче, как белые черви. Их бритые головы всё так же блестели на солнце.
— Что… что это? — Ли Хован с широко раскрытыми глазами отшатнулся.
Он медленно поднял голову, щурясь от яркого солнца. Ему не показалось.
Он обернулся и посмотрел на статуи позади. Как и ожидалось, они тоже изменились. Под ярким зимним солнцем высились десятки мясных гор.
— Даос! Идём скорее! — старый монах радостно звал его вперёд, как ребёнок, спешащий показать другу свою новую игрушку.
Ли Хован, дрожа, сделал глубокий вдох и пошёл дальше. Пройдя через огромные ворота, он оказался в ещё одном просторном дворе.
Здесь тоже высились мясные горы, но на этот раз в них были не только люди, но и другие существа, например, свиньи.
Они жалобно визжали, но мясная гора, образованная лицами монахов с благочестивыми выражениями, засасывала их, как болото.
— Смотри, эти каменные цилини и львы как живые! Вот бы мне так уметь!
Ли Хован механически шёл за старым монахом, продолжая рассматривать "творения" монахов храма Единого Достоинства. Он видел собак, лошадей, коров, ослов.
Присмотревшись внимательнее, он заметил ещё одну странность: все эти монахи были гермафродитами!
В голове у Ли Хована стоял гул. Вдруг старый монах схватил его за руку и потащил за собой в пустой зал.
Ли Хован с затёкшей шеей посмотрел внутрь. Чем выше он поднимал голову, тем уже становились его зрачки.
— Смотри! — старый монах указал рукой вверх, на его лице расплылась детская улыбка, а голос был полон благоговения, — какой огромный Будда!