Глава 42. Храм

Ли Хован представлял себе, что большинство храмов строят в горах, и редко — в городах. Но сейчас его это мало волновало. Куда больше его занимало название храма: "Храм Единого Достоинства"

Ли Хован сразу вспомнил слова Чжэн Куня, обращённые к Даньян Цзы перед смертью. Похоже, их тогда преследовали монахи именно из этого Храма Единого Достоинства.

Сердце Ли Хована забилось быстрее. Он нашёл нужное место. После стольких событий в пути он наконец добрался.

В этот момент, за поворотом, перед ним открылось широкое пространство. Чистые, аккуратные каменные плиты вели к широкой лестнице, а на вершине этой лестницы, состоящей из нескольких сотен ступеней, виднелся величественный храм с тёмно-красными стенами, окутанный клубами благовоний.

Над высокими воротами храма висела чёрная табличка, на которой киноварью были написаны три больших иероглифа: "Храм Единого Достоинства". Две колонны по бокам ворот украшали парные надписи: "Совершенствуя добродетель, взращиваешь причину, обретаешь совершенное тело Дхармы" и "В чистой воде отражается луна, нефритовый покров величественен".

В дыму курящихся благовоний весь храм казался окутанным белым туманом, выглядя поистине волшебным.

— Молодой даос, я не буду вас сопровождать. Прошу вас, проходите. Да, и ещё, Сицзин — не то, что Цзянье. Здесь действует комендантский час. Не забудьте вернуться до наступления темноты.

Ли Хован глубоко вздохнул и направился к лестнице, по которой двигался людской поток.

Следуя за паломниками, он вошёл в храм. Перед ним предстало несколько больших залов.

В этот момент Ли Хован замер, словно скала среди бурного потока людей, оглядывая всё вокруг. Храм был найден, но следующий вопрос поставил его в тупик: как ему связаться с монахами этого храма?

Сказать прямо, что он ученик Даньян Цзы? Он боялся, что его тут же прихлопнут одним ударом ладони.

Не успел Ли Хован придумать план действий, как к нему подошёл монах из храма Единого Достоинства. Даже в густой толпе даосское одеяние Ли Хована слишком сильно бросалось в глаза.

— Амитабха, смиренный монах Цзянь Дун приветствует вас, — сказал монах, сложив руки в молитвенном жесте. Его речь была наполнена истинным духом буддизма, не сравнимым с речью того старого монаха.

— Мастер, рад встрече. Меня зовут Сюань Ян, — ответил Ли Хован.

— Ученик Сюань Ян, раз вы пришли в наш храм, будучи последователем даосизма, то, вероятно, не для того, чтобы сжигать благовония и молиться Будде? Прошу вас, сюда.

Оглядев шумную толпу вокруг, Ли Хован кивнул и последовал за монахом к боковой двери.

Глядя на выжженные точки на голове монаха, Ли Хован начал обдумывать, что ему сказать дальше.

Они шли по величественным храмовым коридорам, и шум толпы постепенно стихал. Наконец, они остановились у каменного стола со скамьями под золотистой гинкго.

— Прошу вас, присаживайтесь, — монах Цзянь Дун сел и неторопливо начал перебирать чётки.

Он больше не спрашивал Ли Хована, к какой школе тот принадлежит, идеально демонстрируя безмятежность и отрешённость буддийского монаха.

Подумав немного, Ли Хован посмотрел на монаха: — Даньян Цзы мёртв.

Раздался звук падающих чёток. Желтовато-коричневые бусины рассыпались по земле.

Видя, как полный монах встал, Ли Хован мысленно кивнул. Он не ошибся. Монахи здесь действительно были связаны с Даньян Цзы.

— Этот старый даос действительно мёртв? Это очень важно. Прошу вас, расскажите всё подробно.

Раз уж монах хотел узнать ответ, нужно было дать ему достаточно информации.

Скрыв лишь то, что он забрал небесный свиток, Ли Хован рассказал монаху всё, что произошло в павильоне Чистого Ветра.

— Мастер, мог ли Даньян Цзы в таком состоянии действительно достичь бессмертия? — спросил Ли Хован, слегка наклонившись вперёд с серьёзным выражением лица, — или, может быть, он превратился во что-то другое?

Подул лёгкий ветерок, зашелестев золотистыми листьями гинкго.

— Вы действительно слышали, как Даньян Цзы говорил вам на ухо? — с таким же серьёзным выражением лица переспросил Цзянь Дун.

— Да, совершенно точно. И это была не просто галлюцинация. Ещё и эта аномалия с Добрым духом…

Вспоминая ту сцену, Ли Хован нахмурился:— Этот Добрый дух, на которого невозможно смотреть прямо, собирался выбраться из тьмы и съесть меня, но его скрытое во тьме тело будто что-то дёрнуло. Хотя у меня нет доказательств, у меня есть предположение, что тем, кто тянул Доброго духа обратно во тьму, был Даньян Цзы, ставший бессмертным.

Цзянь Дун, нахмурившись, немного подумал, а затем встал: — Пожалуйста, подождите немного. Это очень важно.

Сказав это, Цзянь Дун сложил руки перед Ли Хованом и поспешно удалился.

Хотя он ничего не сказал, его поведение уже кое-что прояснило.

Ли Хован поднял голову, глядя на облака в небе. — Как я и думал, история с Даньян Цзы на этом не закончится.

Цзянь Дун вернулся быстрее, чем ожидал Ли Хован. Не прошло и получаса, как он поспешно вернулся с новыми чётками в руках.

— Ученик Сюань Ян, прошу вас, сюда. Настоятель Синь Хуэй хочет лично встретиться с вами.

Храм Единого Достоинства был огромным. Ли Хован долго шёл по храмовым коридорам, пока наконец не оказался перед величественным залом.

Сквозь восьмистворчатые двери Ли Хован увидел внутри пять огромных, высотой в несколько десятков метров, золотых статуй Будд, сидящих в позе лотоса в разных позах.

На подушке перед пятью золотыми Буддами сидел человек в монашеском одеянии спиной к входу. На голове у него был головной убор, похожий на тот, что носил Танский монах.

Войдя, Ли Хован услышал пение монаха. Из-за просторного зала песнопения отдавались эхом.

Под взглядом пяти гигантских золотых Будд Ли Хован невольно замедлил шаг.

Пение прекратилось, и сидящий на подушке монах медленно повернулся.

Увидев лицо монаха, Ли Хован был удивлён.

Это был старый настоятель с белыми бровями и бородой. Удивительным было не его необычайно доброе лицо, а его глаза. Это были розовые глаза. Проведя столько времени с Бай Линмяо, Ли Хован сразу узнал признаки альбинизма.

— Амитабха, старец Синь Хуэй приветствует вас, — спокойно произнёс настоятель, сложив руки.

— Меня зовут Сюань Ян. Приветствую вас, настоятель Синь Хуэй, — ответил Ли Хован, поклонившись, и сел напротив него.

— Настоятель, насчёт Даньян Цзы… — начал Ли Хован, но настоятель поднял руку, останавливая его.

— Ученик Сюань Ян, знаете ли вы этих пятерых Будд в зале?

Видя, что Ли Хован покачал головой, Синь Хуэй, поглаживая свою белую бороду, объяснил: — Слева направо: Акшобхья из восточного Благоуханного мира, Ратнасамбхава из южного мира Радости, Амитабха из западного мира Блаженства, Амогхасиддхи из северного мира Лотоса. И Будда Вайрочана. Вместе они называются Пять Дхьяни-Будд.

Ли Хован занервничал. Что этот монах хочет сказать этими пустыми словами?

— Настоятель Синь Хуэй, об этом мы поговорим позже. Скажите, кем стал Даньян Цзы?

Синь Хуэй сложил руки и снова спокойно посмотрел на Ли Хована: — Он стал Буддой.