Глава 31. Бродяга

— Петь для призраков? — сердце Ли Хована екнуло. Само название не предвещало ничего хорошего.

— На самом деле ничего особенного, просто нужно идти в храм предков и петь перед табличками с именами предков.

— Если ничего особенного, то почему глава Лю сам не возьмётся за это? — тут же парировал Ли Хован. Было ясно, что всё не так просто.

— Ай-ай-ай, понимаешь, для меня это тоже первый раз, душа не на месте. Вот и хотел попросить тебя, как знатока, побыть рядом, чтобы мы спокойно выполнили это дело.

— Глава Лю, извини, но в этом я тебе помочь не могу, — он старался держаться подальше от подобного, а тут ещё самому напрашиваться на неприятности.

Конечно, могло быть, что ничего не случится, но он не хотел рисковать.

Его с Лю Чжуанюанем связывали разве что совместные путешествия, и жертвовать собой ради него он не собирался.

Если тот откажется продолжать путь из-за этого, ничего страшного, можно разойтись. В деревне полно народу, наверняка найдётся кто-нибудь, кто знает дорогу.

— Эй-эй-эй, молодой даос, не спеши, я ещё не договорил! За эту работу мы поделим деньги пополам, как тебе?

— Я сначала тоже не хотел браться, но это же большие деньги! Этот господин Ху такой щедрый! Он дал целых десять серебряных! — Заговорив о деньгах, Лю Чжуанюань начал жестикулировать.

— Один сребреник - это тысяча медных монет, а десять — это десять тысяч медных монет! Мой дорогой даос! Десять серебра! Ты, конечно, хочешь достичь бессмертия, но пока ты его не достиг, тебе нужно что-то есть.

Ли Хован замер, глядя на два мешка с сушёными бататами. Ему действительно нужны были деньги.

И не только на еду. В Цзянье, как он и предполагал, тоже придётся потратиться. В мире людей без денег никуда.

— Молодой даос, умоляю тебя, соглашайся! Ну ладно, шесть тебе, четыре мне, как тебе? В наше время такие деньги нелегко заработать! — с печальным лицом Лю Чжуанюань продолжал уговаривать Ли Хована, ходя вокруг него.

Без помощи знающего человека он действительно боялся браться за эту работу, ведь деньги нужны, только если ты жив.

— В этой деревне есть кузница? — внезапно спросил Ли Хован, повернувшись к Лю Чжуанюаню.

Лю Чжуанюань привёл Ли Хована к единственной в Улигане кузнице.

— Что хотите сковать? — грубо спросил бородатый кузнец с голым торсом, оглядывая даосское одеяние Ли Хована.

— Не сковать, а починить. Нельзя ни стучать, ни плавить. Сможешь восстановить эту вещь? — спросил Ли Хован, достав медный колокольчик.

Если его можно починить, и он сможет призывать бродяг, то, возможно, эти деньги действительно стоит взять. Иначе они будут жечь руки.

— Нельзя ни стучать, ни плавить? Что за ерунда? — кузнец взял медный колокольчик, немного повертел его в руках, а затем достал два железных зажима, — давай, помоги.

Длинные зажимы легко проникли в помятые бока медного колокольчика. Они изо всех сил пытались выпрямить его, но медный колокольчик не поддавался. Этот результат был и ожидаемым, и неожиданным одновременно.

— Эй! Диковина какая-то! Из какой меди эта штука сделана, что такая твёрдая? — заинтригованный кузнец согнул пальцы, собираясь постучать по колокольчику, но Ли Хован остановил его.

Глядя на зажимы, держащие стенки медного колокольчика, Ли Хован немного подумал, достал из маленькой горлянки размером с ладонь пилюлю и проглотил её.

Это одна из тех пилюль, что ему подарил Даньян Цзы. Одну пилюлю он съел в психиатрической больнице, спасая Ян На, сегодня съел ещё одну, поэтому осталось всего три.

Ууу!

Волна тепла мгновенно распространилась из даньтяня по всему телу Ли Хована.

Он глубоко вдохнул, схватил один из зажимов и сильно потянул.

— Вдвоём не смогли, а ты один хочешь… — кузнец не успел договорить, как раздался скрип, и помятый медный колокольчик расправился.

Когда кузнец раскрыл рот от удивления, медный колокольчик уже принял свою первоначальную форму.

— Ха, ничего особенного, я же говорил, что наш даос очень могущественный, — хвастаясь перед кузнецом, сказал Лю Чжуанюань. В его глазах Ли Хован был способен на всё, и ничто не могло его удивить.

...

Ли Хован покинул деревню и в одиночестве вернулся в лес.

Глядя на медный колокольчик в своей руке, он с надеждой позвонил в него.

Вместе со звоном колокольчика вернулось знакомое ощущение потемнения в глазах и головокружения. В этот раз Ли Хован не остановился, а, стиснув зубы, продолжал звонить.

Он чувствовал, как всё вокруг вращается, линии ветвей деревьев искажаются, отрываются от своих мест и начинают принимать какую-то форму.

— Получается! — сердце Ли Хована бешено колотилось.

Под пронзительный звон колокольчика перед ним снова появились бродяги, но на этот раз только один.

Бродяга выглядел как сгусток быстро вибрирующих линий, постоянно меняющих свою форму. Ли Хован не мог долго смотреть на него, ему казалось, что если он будет смотреть слишком долго, то существо распадётся.

Он хотел было заговорить, но вдруг вспомнил о чём-то, нагнулся, взял с земли кусок влажной грязи и засунул себе в рот.

Вкус грязи был неприятен, но он, превозмогая себя, заговорил:

— Ты меня понимаешь? — он хотел спросить, понимает ли его бродяга, но его голос, искажённый окружающим пространством, превратился в странную мелодию.

— Понимаю, — ответил бродяга.

Ли Хован обрадовался. С помощью бродяги его сила значительно возрастёт!

— Что требуется для твоей помощи? — наклонившись вперёд, Ли Хован задал самый важный вопрос.

Бродяга спокойно и уверенно ответил: — Три луны жизни.

Ли Хован нахмурился. — Повтори.

— Три луны жизни.

Когда бродяга повторил свою фразу, Ли Хован вздохнул. Бесплатного сыра, как говорится, не бывает. За помощь бродяги придётся заплатить.

И платой была не что иное, как человеческая жизнь. За одно использование — три месяца жизни.

Когда Ли Хован спросил, платил ли так же Даньян Цзы, бродяга промолчал.

Звон колокольчика постепенно стих. Ли Хован, держась за раскалившуюся голову, долго приходил в себя, а затем вернулся в Улиган.

— Молодой даос, вы это… — Лю Чжуанюань замялся, глядя на него с грязью во рту.

— Я согласен на твою работу, — сказал Ли Хован, сжимая в руке медный колокольчик.

— Вот здорово! Я сейчас же пойду сообщу господину Ху! — Лю Чжуанюань обрадовался, услышав эти слова.