Глава 288. Слепец Чэнь

Ли Хован, услышав эти слова от слепца Чэня, застыл с открытым ртом.

"Что это значит? Он подозревает меня в связях с Путем Забвения? Он вообще не просил о помощи?"

Мысли Ли Хована лихорадочно метались. Образ большеголового ребенка, пригласившего его в Небесную Канцелярию, вдруг показался ему подозрительным.

Лишившись контроля Ли Хована, Бродяги, парящие в воздухе подобно медузам, замерли.

"Нет! — Лицо Ли Хована исказила гримаса. Он яростно затряс колокольчиком, и восемь Бродяг устремились к слепцу Чэню под аккомпанемент пронзительного звона, — правда это или нет, я должен увидеть доказательства! Я не позволю снова заманить себя в ловушку!"

Хотя слепец Чэнь не видел, он, казалось, чувствовал положение Бродяг. Сделав мостик, он уклонился от атаки и выхватил из корзины восьмиугольное зеркало.

— Чистота небес, ясность земли, инь мутный, ян чистый!

Из зеркала вырвался мягкий луч света, подобный мечу, и пронесся по воздуху. Задетые им Бродяги рассеялись как дым.

Еще один взмах — и два Бродяги оказались разрублены пополам.

Когда слепец Чэнь собрался направить зеркало на оставшихся Бродяг, он почувствовал смертельную опасность над головой.

В мгновение ока Ли Хован, объятый яростью, оказался рядом. Его меч был всего в полутора метрах от шеи слепца Чэня.

Но в следующий миг голова слепца Чэня, словно у черепахи, втянулась внутрь.

Пока Ли Хован приходил в себя, из отверстия, где должна была быть голова, появилась рука и крепко схватила его за запястье.

Ли Хован резко дернул руку, но не смог освободиться. Наоборот, слепец Чэнь притянул его к себе.

Воспользовавшись рывком Ли Хована, слепец Чэнь ткнул его в грудь посохом.

Однако атака не достигла цели. Оставшиеся Бродяги пришли на помощь Ли Ховану.

Завязалась ожесточенная схватка.

Но противостояние не могло длиться вечно. Ли Хован заранее подготовился.

— Старший брат Ли! Мы идем на помощь! — Бай Линмяо, Гао Чжицзянь и остальные, дожидавшиеся в стороне, бросились на слепца Чэня с оружием в руках.

Слепец Чэнь не мог справиться даже с одним Ли Хованом, а против пятерых у него не было ни единого шанса. Исход был предрешен.

Длинная игла, покрытая белым пухом, вонзилась в правую руку слепца Чэня. Его пальцы, словно расплавленный воск, соскользнули с кисти.

Выронив оружие, слепец Чэнь запаниковал. В следующий миг он почувствовал, как потемнело в глазах, а порыв ветра с запахом крови взъерошил ему волосы.

— Плохи дела! — сердце слепца Чэня екнуло.

— Чжицзянь! Не убивай его! — в тот же миг, как раздался голос Ли Хована, слепец Чэнь почувствовал, как порыв ветра отклонился и ударил его по руке.

Раздался хруст ломающихся костей. Булава Гао Чжицзяня раздробила руку слепца Чэня.

Чунь Сяомань подбежала, выбила ногой посох из рук слепца Чэня и, ловко перехватив брошенную Гао Чжицзянем цепь, быстро связала его.

— Видели? Видели? Хе-хе! Этот слепец попался в лапы господина Цао Цао! — захвастался Пёс.

Ли Хован не обратил внимания на хвастовство Пса и подошел к слепцу Чэню: — Ты бамбук или круг? Теперь мы можем поговорить.

Окровавленный плевок полетел в лицо Ли Ховану, но тот легко увернулся.

Гао Чжицзянь со всей силы ударил слепца Чэня по лицу. Нос сломался, несколько зубов вылетело.

— Не надо грубости, — остановил его Ли Хован и снова спросил слепца Чэняя — Я спрашиваю еще раз, кто ты?

— Я твой прадед! — прохрипел слепец Чэнь, багровея от напряжения. Ли Хован достал из сумки с инструментами тонкий, как крыло цикады, нож.

— Не хочешь говорить — не надо. Я сам узнаю. Придержите ему голову, чтобы не втянул.

Слепец Чэнь закричал от боли, когда нож вонзился в его челюсть.

Ли Хован аккуратно срезал слой кожи, затем еще один, действуя с сосредоточенностью ремесленника.

Время шло, а лицо Ли Хована становилось все мрачнее. Он почти снял всю кожу с лица слепца Чэня, но под ней было только… лицо!

— Ты точно не из Пути Забвения? — спросил Ли Хован, глядя на едва дышащего слепца Чэня.

Раньше он думал, что старик пытается их поссорить, но теперь, видя неопровержимые доказательства, Ли Хован вынужден был признать, что, похоже, ошибся.

— Да пошел ты… к твоей бабушке…

Глядя на ослабевшего слепца Чэня, Ли Хован встревожился и обратился к женщинам в красных покрывалах: — Мяомяо, скорее! Попроси Белого Бессмертного исцелить его!

После суматошных действий Ли Хован наконец увидел, как снятая кожа вернулась на место.

— Простите, старший. В той ситуации я не мог разобраться. Чжицзянь, развяжи его.

Если слепец Чэнь говорил правду, значит, проблема в большеголовом ребенке. Возможно, это он из Пути Забвения, и все это — ловушка.

Едва получив свободу, израненный слепец Чэнь, словно испуганная обезьяна, отполз подальше от Ли Хована и остальных.

Опираясь на стену, он с опаской посмотрел в сторону, откуда доносились шаги: — Что еще задумали вы, мошенники из Пути Забвения? Думаете, я вам поверю? Не дождетесь!

Он попытался встать, но с такими ранами это было непросто.

— Старший Чэнь, позвольте объяснить, — Ли Хован преградил ему путь.

— Что тут объяснять? Хочешь сказать, что это было недоразумение? Чтобы я тебе поверил, убирайся! Чем дальше, тем лучше!

Внезапно оба замолчали и посмотрели на деревенский храм. В арочном проеме стояла фигура.

Это была глиняная статуя. Половина её тела скрывалась в тени, половина освещалась луной. Она неподвижно стояла, глядя на Ли Хована и остальных черными провалами глазниц.

— Вот! Видите?! Вы меня избили, и эти глиняные твари это заметили! Они хотят воспользоваться моей слабостью и убить меня! Теперь мы все умрем!

Как только он произнес эти слова, из храма, позади статуи, медленно вышли восемнадцать Архатов.

С каждым шагом слой глины на их телах трескался, открывая спрятанные под ним фасеточные глаза.