Глава 224. Возвращение домой

Чунь Сяомань продолжала обтирать Бай Линмяо: — Не вижу в этом ничего такого. Ты же с Ли Хованом уже… Что теперь стесняться? Не ежись, расправь плечи.

Бай Линмяо молчала, заливаясь краской. Ей все еще казалось, что такие личные вещи не стоит обсуждать с другими.

Женщины плескались в реке довольно долго и вернулись с чистой одеждой только к вечеру. Все очень устали после раннего подъема и долгого пути, поэтому, кроме дежурных, быстро уснули.

— Я вся в шерсти, могу вытереться только наполовину. Не против? — спросила Чунь Сяомань, укладываясь рядом с Бай Линмяо.

Бай Линмяо раскрыла объятия и крепко обняла Чунь Сяомань, радостно уткнувшись лицом в густую черную шерсть: — Что ты! Я очень люблю тебя, сестра Сяомань.

Чунь Сяомань потерлась своими мохнатыми ногами о гладкую кожу Бай Линмяо.

— Ха-ха, не надо, сестра Сяомань, мне щекотно!

— Любишь меня? Но я же не твой Ли Хован. Наверняка, как только я засну, ты накинешь на себя лишь тонкую рубашку и переберешься к нему под одеяло.

— У старшего брата Ли рана еще не зажила, я хочу позаботиться о нем.

— Ему нужна забота? Кроме… Вряд ли ты можешь ему чем-то помочь.

— Сестра Сяомань, почему и ты тоже так говоришь?

Пока девушки тихонько болтали под одеялом, они заметили, как к реке крадется чья-то фигура.

— Кто это?

— Кто же еще, как не Сунь Баолу? Он всегда так делает. Никогда не моется с другими. Словно больше нас, женщин, боится, что кто-то подсмотрит.

Ночь прошла спокойно, если не считать далекого воя волков.

На следующее утро Ли Хован проснулся в объятиях Бай Линмяо.

— Старший брат Ли, тебе приснился кошмар, — прошептала Бай Линмяо, ласково поглаживая его по подбородку.

— Ничего, я привык, — ответил Ли Хован, садясь. У него были темные круги под глазами.

Он снова бросил взгляд в сторону Женской Горы, и его тревога немного утихла: "Я не выдал себя, они вряд ли знают, что я Чистосердечный. К тому же, те люди были всего лишь учениками. Независимо от того, что из себя представляет Дворец Танцующего Льва, мы, вероятно, в безопасности".

После умывания Сунь Баолу принес Ли Ховану миску с коричневатой жидкостью: — Старший брат Ли, завтрак.

— Что это? — Ли Хован отшатнулся от резкого запаха, — ужасно пахнет.

— Свежее овечье молоко, смешанное со свежей кровью и солью. Кровяно-молочный суп. Очень вкусно! И полезно для заживления ран, — Сунь Баолу отпил глоток и снова протянул миску Ли Ховану.

Ли Хован попробовал и чуть не выплюнул все обратно, но, пересилив отвращение, проглотил эту смесь молока и крови. Питательно, конечно, но вкус ужасный.

— Старший брат Ли, я же говорил, что с овцами мы не останемся голодными! — радостно воскликнул Сунь Баолу.

Вытерев рот рукавом, Ли Хован вернул ему миску: — Ладно, хватит болтать. Мы уже почти у твоего дома?

Глаза Сунь Баолу засияли: — Да-да! Скоро будем! Они там, впереди!

Хотя для Ли Хована и остальных пейзажи были однообразными, Сунь Баолу видел в них что-то особенное.

— Смотрите! Вон та гора! Я там пас овец! И выбил себе задний левый коренной зуб!

— А вон там, на востоке, я видел белого волка! Правда-правда! Белого! Родители говорили, что белых волков не бывает, но я его видел!

— Смотрите! Видите следы на траве? Это от наших шатров! Не ошибешься!

Сунь Баолу становился все более возбужденным по мере приближения к дому. Последние два дня он совсем не спал, взяв на себя все ночные дежурства.

Наконец, за очередным холмом, среди зелени показалась белая точка — овцы. И черные — коровы. Рядом с ними виднелось скопление шатров и крошечные фигурки людей, похожие на муравьев.

— Э-э-эй!!! — со слезами на глазах Сунь Баолу закричал на родном языке и бросился вперед, оставив остальных позади.

Когда Ли Хован и остальные подошли ближе, они увидели, как Сунь Баолу обнимают и радостно приветствуют соплеменники.

Хотя Ли Хован не понимал их языка, он чувствовал сильные эмоции в их голосах. Его сердце наполнилось теплом. Он был рад не только тому, что наконец доставил Сунь Баолу домой, но и тому, как тепло его встретили.

В этот момент из одного из шатров вышла женщина с миской молока. Увидев Сунь Баолу, она застыла, и миска выпала из ее рук.

Шум привлек внимание Сунь Баолу. Он посмотрел на женщину и заплакал. На глазах у всех они обнялись и разрыдались.

— А этот малый не врал. И правда, какая-то женщина его ждала, — проворчал Пёс.

Пока они стояли в объятиях, к ним подошел пожилой мужчина с разноцветными кольцами на шее. Он что-то сказал Сунь Баолу на языке Цинцю. По-видимому, он пользовался большим уважением, потому что после его слов обнимавшиеся успокоились.

Сунь Баолу немного поговорил со стариком, а затем, сияя от счастья, подошел к Ли Ховану, дружески похлопал его по плечу и начал что-то рассказывать своим соплеменникам.

Не понимая языка, Ли Хован не мог разобрать ни слова. Но когда ему принесли ароматные жареные бараньи ребрышки, дымящиеся паром, и медовую воду, он понял, что к чему.

Раз уж выдался такой мясной пир, остальные не стали сдерживаться и, видя, что Ли Хован не против, набросились на еду.

Развели костер. Все что-то кричали Сунь Баолу, держа в каждой руке по кружке. Сунь Баолу, тоже с двумя кружками, восторженно отвечал, кружась вокруг костра.

Ли Хован наблюдал за этим весельем, отпил из своего рога: — Это мед? Очень сладкий и совсем не приторный.

— Это не мед, а муравьиный мед. Его делают муравьи. Он вкуснее и реже обычного меда.

Ли Хован поднял голову и увидел красивую женщину. Хотя она была одета в традиционную одежду Цинцю, ее светлая кожа говорила о том, что она не местная.

Женщина заметила взгляд Ли Хована. Ее глаза покраснели, она опустилась на колени и низко поклонилась.

— Благодарю вас, господин Ли, за то, что не пожалели сил и доставили моего сына домой через целые царства!