Глава 131. Правда или ложь?
— Галлюцинации Чистосердечного? — Ли Хован, не отрывая взгляда, смотрел на Цзян Инцзы и Даньян Цзы, которые всё ещё были там.
Один — уродливый, окровавленный монстр с тремя головами, окутанный бессмертными нитями, другая — обнажённая девушка с одной рукой и ногой, покрытая ужасными шрамами.
Они стояли на месте, глядя на него, соответственно, с ненавистью и насмешкой.
Оба выглядели настолько реально, что Ли Хован не мог отличить, настоящие они или иллюзорные.
Он, дрожа, поднял правую ногу, чтобы подойти к ним, но вскоре обнаружил, что не может этого сделать.
С каждым его шагом, двое вдалеке синхронно отступали.
Они не двигались сами, а словно изначально должны были находиться на таком расстоянии от Ли Хована.
— Молодой друг? Молодой друг Сюань Ян?
Голос из пещеры позвал несколько раз, прежде чем Ли Хован пришёл в себя.
Из одного из проходов в пещере донёсся голос. Ли Хован вспомнил, что это был Шэнь Бэнью с квадратным лицом. В его голосе звучали сложные эмоции: — Молодой друг, ты выглядишь очень плохо.
— Я в порядке, я в порядке, — машинально ответил Ли Хован.
Но не успел он договорить, как осёкся.
Он тут же понял, что сказал не то.
Как он мог быть в порядке? У него сейчас было много проблем.
И дело было не только в Даньян Цзы и Цзян Инцзы, но и в том, кем он сам был.
Пока он не разберётся с этим вопросом, никто не мог поручиться, что не появится ещё один, или ещё несколько.
— Молодой друг, с тобой всё в порядке? Чистосердечные всегда путают реальность и иллюзии, разве это не естественно?
— Раз ты смог пережить год посвящения, то должен был уже привыкнуть. Почему ты так удивлён?
Ли Хован с трудом сглотнул, сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
Он долго обдумывал, и только когда смог немного переварить эту информацию, снова заговорил: — Старейшина, я слышал, что сын настоятельницы Цзин Синь тоже бывал здесь. Он тоже Чистосердечный. Можете ли вы сказать мне, были ли у него такие же симптомы?
Услышав это, Шэнь Бэнью помолчал, прежде чем ответить.
— Ох, сложно сказать. Обычно Чистосердечные ведут себя как сумасшедшие. Я только слышал, что он называл себя кораблём.
Не дожидаясь, пока Ли Хован задаст ещё один вопрос, грубый голос раздался из другого тёмного прохода в стене.
— Я знаю об этом. Тот человек часто просыпался посреди ночи, крича, что за ним следят Три Чистоты. Вскоре после этого он окончательно сошёл с ума.
— Три Чистоты? Что такое Три Чистоты? — вопрос Ли Хована был быстро отвечен Шоу Санем.
— Невидимое зовётся И, неслышимое зовётся Си, неосязаемое зовётся Вэй.
— И, Си, Вэй, одно превращается в три, три соединяются в одно, это и есть Три Чистоты.
— Даосы на юге поклоняются Трём Чистотам. Я только слышал о них, но никогда не видел, и тем более не слышал, чтобы Три Чистоты следили за людьми.
Услышав это, Ли Хован растерялся. Симптомы того человека, похоже, отличались от его собственных.
В этот момент Шэнь Бэнью снова заговорил из пещеры.
— Тот человек пришёл сюда сам, но настоятельница Цзин Синь из монастыря Спокойной Любви всегда считала, что мы свели его с ума. Из-за этого у нас возникли некоторые конфликты. Это была настоящая несправедливость.
— Молодой друг, ты же видел всё своими глазами. Разве мы нарушали какие-либо правила? Под этим небом, на этой земле, нарушение правил — величайший грех.
Ли Хован больше не слушал, что говорил собеседник. Его голова гудела, мысли путались.
— Тогда… Есть ли способ решить… мою проблему?
— Хе-хе, молодой друг, ты шутишь. Если бы у нас был способ, было бы замечательно.
— Чистосердечные прокляты, нет лекарства, никто не может их вылечить. Если однажды кто-то скажет, что у него есть способ лечения, будь осторожен, молодой друг. Скорее всего, этот человек хочет тебе навредить.
— Ты же сам должен знать? Чистосердечные для многих — лакомый кусок. Многие ищут Чистосердечных, чтобы использовать их для изготовления пилюль, лекарств или для других способов совершенствования, чтобы увеличить свою силу.
Услышав это, Ли Хован понял, что он очень мало знает о своём теле.
Имя "Чистосердечный" заключало в себе слишком много.
Он постоял на месте, обдумывая ситуацию, затем поднял голову и посмотрел на двоих вдалеке, а затем на молчаливых членов секты Зимней Картины вокруг.
— По крайней мере, Даньян Цзы больше не будет ассимилировать меня. Это, наверное, хорошо? — Ли Хован с горькой усмешкой попытался утешить себя.
Затем Ли Хован сложил руки перед собой и поклонился пещере: — Шестеро старейшин, благодарю за разъяснения. Увидимся, если будет суждено.
Сказав это, Ли Хован погладил подошедшую Булочку и, в сопровождении Даньян Цзы и Цзян Инцзы, отправился обратно.
В полубессознательном состоянии Ли Хован вернулся в мёртвый город, остановился и посмотрел на двоих. Обе галлюцинации начали говорить.
— Сынок, я действительно стал бессмертным. Если ты продолжишь помогать учителю совершенствоваться, я забуду всё прошлое.
— Почему ты не сдохнешь?! Почему ты жив?! Вы, убийцы!
Но что бы они ни говорили, как бы близко они ни были, они не могли вступить в физический контакт с Ли Хованом.
— Хе-хе… По крайней мере, стало веселее, я больше не один.
Ли Хован не знал, стало ли его положение лучше или хуже по сравнению с тем, что было раньше.
Он знал только одно: хорошо это или плохо, он должен продолжать идти.
Ли Хован снова взял меч, воткнутый в землю, и начал копать могилы, чтобы перезахоронить остальные кости в городе.
Цзян Инцзы, волоча своё искалеченное тело, подошла к Ли Ховану и прокричала ему на ухо, полная бесконечной ненависти: — Ты думаешь, что если поможешь их похоронить, то всё закончится? Это ты их убил!
— Если хочешь искупить вину, убей себя! Иначе всё, что ты делаешь, бесполезно!
— Ли Хован, почему ты не сдохнешь?! Ты притворяешься хорошим человеком! Иди и сдохни!
Ли Хован молча стиснул губы и, под пронзительные ругательства Цзян Инцзы, продолжал копать ямы.
В пещере секты Зимней Картины снова раздался голос Шэнь Бэнью: — Шоу Сань, Тоу Ци, расходитесь. В следующий раз, когда этот человек придёт, остановите его у входа в горы. Всё, что было между нами, закончилось, у нас нет никаких связей.
— Да, старейшина Шэнь Бэнью, — почтительно поклонился обугленный Шоу Сань и вместе с другими членами секты Зимней Картины постепенно покинул место уединения старейшины.
Вскоре всё стихло, осталась только стена с шестью проходами.
Внезапно пронзительный женский голос нарушил тишину.
— Хи-хи… Чистосердечный действительно поверил, он поверил всему! Сань Тяо, твой способ действительно сработал!
Этот голос словно включил какой-то переключатель. Вся стена с бесчисленными чёрными проходами словно ожила.
Пронзительный злорадный смех, грубый хохот, насмешливый тихий смех — всевозможные радостные голоса вырвались из проходов, заполнив всю пещеру.