Том 1. Глава 26. Руки прочь от гостя короля!

Переварить услышанное было так же трудно, как и поверить в то, что солнце чёрное. Каким образом до графа до сих пор не дошли такие важные новости?! Но факт оставался фактом. Силлиану явно доставляло удовольствие вводить дворян в шок.

Бесстыжий эльф даже не пытался скрыть свою истинную природу, широко улыбаясь. Он небрежно подошёл к пленнику, чтобы своими глазами увидеть разбитые кандалы, и, убедившись в истинности суждений принцессы, ещё сильнее улыбнулся, обращаясь к графу:

— Господин Анвилль, разве не является необходимым присутствие жрицы для заключения священного брака? Могу я поинтересоваться у маркиза, кем же была эта женщина?

Не ожидая подобного давления от эльфа, который раздражал Олафа больше всех в королевском дворце, маркиз замешкался, упустив шанс на захват инициативы. Его оппонент продолжил:

— Я в Лиране недавно, однако уже успел поднатореть в здешней политике. С вашего позволения, — Силлиан щёлкнул пальцами, и в зал для аудиенций ворвались двое белоснежных рыцарей.

Облачённые в сияющие мифриловые доспехи, они являли собой символ силы короля. Члены рыцарского ордена Эртании, воины под покровительством Ареса – паладины. Именно у них находился святой меч Эртании, подобный тому, что Кендзи использовал для победы над демоном. К сожалению, увидеть его графу не посчастливилось, так как клинком обладал глава ордена, находящийся в данный момент в столице.

Рыцари волочили за собой оборванного и израненного человека, на котором не осталось живого места. Без чёрной мантии и клинков его было весьма трудно узнать, однако Алексии это удалось, как и Уонфрику.

— Моран… — сквозь зубы еле слышно процедил маркиз.

Наблюдая за его реакцией, Силлиан подошёл к захваченному магу и ткнул в его грудь кинжалом.

— Печать Лотоса. Он последователь тёмного племени, подражающего вымершему Клану Лотоса. Человек, оскорбивший великих воинов прошлого, отдавших свои жизни за победу над Ордой. Мы обнаружили его недалеко от хребта Мосмал, у входа в шахты. Он находился в плачевном состоянии, но, по всей видимости, какая-то магия не давала ему умереть на проклятой земле. Ну же, расскажи графу то, что рассказал нам.

Обычно эльфов представляли беззаботными существами, играющими в лесу и изучающими ноты, но Силлиан являлся исключением из общественного мнения. Находясь на посту третьего генерала, он обладал экстраординарными навыками игры в политику и любил выводить интриганов на чистую воду. С этой позиции, он давно присматривался к Лили Анвилль.

— Ну же… — эльф ткнул кинжалом в шею ученика клинка, и тот заговорил сухим голосом:

— Договор. У меня был договор с маркизом: я устраняю мастера ки, он помогает моему клану получить право на владение землёй в Эртании. Наше дело будет про… Гха!!!

— Довольно, — Силлиан надавил на солнечное сплетение Морана. Похоже, то было раздроблено, потому последователь тёмной магии ощутил страшную боль. —Уведите его.

Паладины послушно вышвырнули грязное тело из зала, оставляя после себя ауру силы. Никто не смел спорить с вершиной военной мощи королевства. Эти люди могли сокрушить дракона! Что уж обычным дворянам, живущим даже не в столице, тягаться с ними.

Слов Морана оказалось достаточно, чтобы убедить графа, но слишком мало для оправдания Кендзи, ведь тот уже признал вину. Понимая это, Силлиан не желал останавливаться на достигнутом. Он сделает всё, чтобы убедить присутствующих в невиновности мастера ки.

Эльф решил задать всего один вопрос, который, по его мнению, действительно являлся важным. Подойдя к Кендзи, он посмотрел в его чистые глаза и спросил:

— Не любишь, когда тебя используют?

Тишина.

Никто не ожидал, что третий генерал поведёт себя так грубо с гостем короля, ведь он лично доставил донесение, однако Кендзи не разозлился, он лишь спокойно кивнул.

— Понимаю. Свобода важна, как воздух. Уйти из жизни скованным кандалами по прихоти дворцовых интриганов или же по собственной воле, защищая кого-то. Ведь у твоих друзей будет куда меньше проблем, если ты умрёшь быстро?

— Возможно, я не уверен, — искренне ответил Кендзи.

— Тогда я объявляю вопрос закрытым. Считает ли ещё кто-нибудь этого человека виновным? Лично я – нет. Если признание было сделано ради сохранения собственной чести, может ли оно рассматриваться как истинное? Покаянием здесь и не пахнет.

Под одобрительные взгляды дворян, чьи сердца пребывали вместе с харизматичным эльфом, Силлиан проложил себе дорогу к всеобщей любви. Такие сильные и властные люди всегда умели манипулировать общественным настроением.

Сначала один хлопок, затем ещё несколько. Публика разразилась аплодисментами, выражая признательность прибывшему генералу и преданность графу. Все присутствующие, за исключением Лили и Олафа, дружно поддержали снятие обвинений.

— Ты можешь быть свободен, мастер с востока. Но, если не возражаешь, я бы хотел доставить тебя в столицу. Не откажешься от моей компании? — Силлиан по-приятельски заманивал Кендзи, протянув тому руку, но его ожидания в миг посыпались прахом, когда мастер ки сказал лишь одно слово:

— Отказываюсь.

— А? — неловко переспросил эльф.

— Каждому предначертан свой путь, нашим пересечься не суждено. По крайней мере сейчас.

С этими словами Кендзи поклонился графу и поспешил покинуть дворец. Ни один стражник не смел его задержать, только у самых ворот кто-то мельком передал ему спальный мешок и меч, пожелав хорошего пути.

События, потрясшие весь Лиран, ещё долго будут сказываться на общем настроении, но уже сейчас становилось ясно, что маркиз не избежит тяжких разбирательств. Пускай суду и не удастся получить показания Кендзи, даже без них Олаф уже наклеветал достаточно, чтобы опустить себя до ранга периферийного чиновника, а с его уходом давление оппозиции на Бласа Анвилля наверняка уменьшится.

Так и закончилась волна будоражащих событий в неспокойном графстве Лиран. Или ещё нет?

* * *

— Доброе утро, милое дитя!

— Доброе, бабушка! Прекрасная погода.

— Да, солнечно нынче. Как поживает ваш гость?

— Прекрасно, бабушка. Передаёт спасибо за гвозди.

— По что меня благодарить, сыну спасибо. Беги уже, а то вижу – спешишь.

Снова поблагодарив соседку, Мелл радостно ускорила шаг, наслаждаясь сладким тёплым утром. Ей даже начало казаться, что тень, отбрасываемая городской стеной, уже не была настолько подавляющей. В последнее время запаха затхлой плесени она не ощущала.

С недавних пор, а конкретно два дня назад, мастер Кендзи снял комнату в её доме, чему девушка несказанно обрадовалась. Было ли это связано с переполохом в Лиране, простоя горожанка не знала, да и подробности её не интересовали. Всё, что её сейчас волновало, так это пирог, который она приготовила для целителя.

Когда Мелл уже подходила к дому, она услышала стук топора и довольный собачий визг – на заднем дворе мастер рубил дрова для печи её отца. Он собирался помочь с выделкой и сушкой кожи.

— Если не отбежишь, то следующее полено может попасть в тебя. Это не игра, негодник мохнатый!

— Аууф!

— Что же ты будешь делать… Я предупреждал!

Ещё один глухой удар, и Оками побежал прочь от полена, виляя хвостом. Он принимал это за игру.

Мелл слышала, как господин Кендзи работал, а Рауд Ролланд, её отец, в данный момент трудился над починкой старых кожевенных инструментов. Свои качественные орудия он давно продал.

Девушка не могла не заметить, что их финансовое положение улучшилось. Хотя отец был готов содержать Кендзи бесплатно, тот отказывался становиться нахлебником и исправно платил по двенадцать медяков за день – стоимость хорошего трактира. Если подумать, городская гостиница, предоставлявшая только кровать, требовала всего три медяка за ночь. Медные фларионы хоть и стоили дешевле крон, являлись очень крепкой валютой.

«Должно быть сделка с леди Раммель оказалась очень прибыльной», — подумала Мелл, вынимая из печи полыхающую жаром шарлотку. Она улыбнулась тому, насколько золотистой получилась корочка.

— Эта получилась достаточно хорошей!

Раскрыв корзинку, девушка достала кувшин свежего молока, за которым ходила на рынок, и наполнила деревянную кружку. Отрезав большой кусок пирога, она положила его на тарелку и отправилась к гостю.

— Ещё один!

— Тяф! Ррррр!

— А я говорил, что по хвосту попадёт.

— Ауууу!

Вид резвящегося щенка и работающего мужчины не смог бы оставить ни одну женщину равнодушной. Кроме того, Кендзи в своих похождениях привык ко многим вещам, в том числе и к работе с голым торсом. Из-за поднимающегося солнца становилось по-настоящему жарко.

Мелл смутилась, блуждая взглядом по телу мастера ки, на её щёки напал румянец. Она поспешила как можно скорее исполнить долг хозяйки:

— Не желаете ли молока с шарлоткой, господин Кендзи?

— О, звучит вкусно, — положив топор, Кендзи вытер пот со лба старой тряпкой и подошёл к кадке с водой. Перед трапезой он всегда мыл руки.

Всё это время девочка-хозяйка не могла отвести глаз от нескольких шрамов на спине мастера ки. Грудь Кендзи также была усеяна подобными отметинами. Она никогда не считала, что у мудреца с востока могло быть простое прошлое, но и не думала о чём-то настолько мрачном.

— Кхм, да, пирог. Составишь нам с Оками компанию? — пытаясь пробудить хозяйку от глубоких мыслей, спросил постоялец.

— С удовольствием!

Вместе они сели на брёвна, рядом с которыми развалился Оками. Кендзи разломал пирог пополам, а от своей части отщипнул немного волчонку. В глазах благодарного пса загорелись искры.

— Хоть он и не любитель выпечки, но от бесплатной еды никогда не отказывается.

— Правда? В этом вы с ним похожи, — только спустя мгновение после того, как Мелл произнесла это, она поняла всю грубость сказанных ею слов. Её ладони покрылись холодным потом.

— А-ха-ха, тут ты попала в точку.

«Фууух», — вздохнула девушка. Всё-таки мастер Кендзи не являлся дворянином, и общаться с ним было так же просто, как и с обычными людьми. Иногда Мелл могла даже забыть, каким поразительным человеком являлся её спаситель.

За трапезой у неё наконец-то получилось разговориться с Кендзи, и этому девушка оказалась несказанно рада. Они болтали о простых вещах, вроде ремонта окон или покупки домашних птиц – всё казалось лёгким и понятным. Именно такой Мелл виделась жизнь с дорогим другом, но, как это обычно бывает, значимые личности остаются значимыми даже тогда, когда сами этого не хотят, а потому их безмятежности не суждено было длиться долго. Спустя полчаса пустых разговоров в мастерской раздался звон колокольчика – прибыл клиент.

* * *

Во дворце графа Анвилля царила праздничная атмосфера, но несмотря на это главная героиня сего торжества не подавала признаков счастья. Лили сидела рядом с отцом, уткнувшись в бокал, полный вина. Она не сделала ни глотка, однако уже чувствовала себя опьяневшей.

Поводом для торжества стало окончание судебного разбирательства. Как стало известно совсем недавно, комиссия во главе с третьим генералом признала маркиза Олафа де Фальбалу виновным в злоупотреблении властью, в виду чего последний оказался ввязан в череду политических проблем. Его немедленно вызвали в столицу.

С другой стороны, вина принцессы не была доказана. На самом деле Лили никто ни в чём не подозревал, и даже Силлиан, относившийся к ней с подозрением, не мог помыслить о её прямой причастности к данной ситуации.

«Всё закончилось хорошо для хороших людей», — так считал эльф, грациозно танцующий вместе с дворянками. Он пользовался своим положением сполна.

— Трудно поверить, что король скрывал от народа что-то настолько важное, как дремлющая армия нежити. Неужели он настолько в нас не верит? — разговаривал с сэром Уорнайтом граф Анвилль.

— Не думаю, просто от выхода этой информации за пределы военных структур ничего не изменилось бы. Как всегда, боязнь паники диктует условия. Но я удивлён, что король поручил наблюдения третьему полку. Разве войска принцессы уже достаточно окрепли?

— Личная армия… Ни одна женщина не может похвастаться подобным, разве что ныне ушедшие из жизни воительницы кланов. Думаю, этого достаточно для того, чтобы оценить силу принцессы.

— А-ха-ха, вот бы нам такую прелесть! Да, граф?

— Не отказался бы, хотя и нынешнее положение дел меня почти устраивает.

Слова отца проходились по девичьему сердцу подобно отравленным стрелам, раня Лили изнутри. Она всё чаще задумывалась о том, что её методы слишком сильно вредили репутации Лирана, а потому папа начинал в ней сомневаться. Лили приходили в голову ужасные мысли.

«Он наверняка хотел бы видеть на моём месте другую дочь. Я не ровня Амелии, даже в подмётки не гожусь», — с подобными мыслями принцесса Лирана, обиженная на свою натуру, встала из-за стола и покинула банкет. Её исчезновение едва ли заметил пьяный граф, и только Алексия последовала за подругой, немного понимая её чувства.

Рубиновая роза как никто была осведомлена о темпераменте принцессы, потому что они росли вместе. С тех пор, как Алексии исполнилось восемь лет, её приставили к девочке знатных кровей, чтобы воспитать манеры. На самом же деле из Алексии хотели сделать служанку, ведь она являлась наследницей обедневшего рода Франтенмур, чьи мужья сгинули в восточной экспедиции.

И по началу в этом плане не было изъянов: принцесса обрела служанку примерно её же возраста, разница в пару лет считалась незначительной. Хоть Алексия и была старше, первенство всегда оставалось за Лили, потому девочки делали только то, чего желала дочь графа. Однако долго так продолжаться не могло, и Лили внезапно начала осознавать своё положение – она не хотела оставаться узурпатором человеческой натуры, а потому решила раскрыть таланты Алексии. Именно Лили настояла на том, чтобы Рубиновую розу приняли в кадеты рыцарского ордена Лирана, а спустя пять лет та наконец-то обрела истинное предназначение. Даже этот подарок – огненный меч, выкованный для королевских магов, являлся подарком Лили, а потому Алексия никогда не помышляла о том, чтобы оставить принцессу.

Да, у них бывали разногласия и даже ссоры, но какие друзья, а уж тем более подруги смогли бы без них обойтись? От того, что судьбы этих двоих были связаны, они лучше понимали друг друга.

Алексия знала об одной старой привычке принцессы, о которой даже сама Лили не подозревала. Рыцарь проследовала в дальние чертоги дворца, в северное крыло, где находился музей.

Обычно двери музея всегда были закрыты, а ключ к ним хранился у ведьмы Кендерии, ведь в этом помещении находилось множество артефактов былых времён. Однако маленькой Лили не составило больших трудностей выучить заклинание, отпирающее замки.

Как и ожидалось, механизм легко поддался – двери распахнулись со страшным скрипом. Алексия едва успела закрыть их за собой перед тем, как в этот угол замка завернул патруль. Вероятно, они не обратили бы на неё никакого внимания, но ворошить улей рыцарю не хотелось.

Огромный зал представлял из себя прямоугольное помещение, по обе стороны которого на пьедесталах располагались реликвии Лирана, а в конце зала находилась жемчужина коллекции – меч воина Кабуки, от которого до сих пор распространялся запах алхимического пороха.

Во времена войны с Ордой эти солдаты Клана Дракона могли взрывать своих противников, поджигать и атаковать на расстоянии при помощи магии и горючих материалов, рецепт которых утратился с гибелью клана.

Здесь же когда-то Лили и обнаружила старый фолиант «Сказание о древних мастерах Дзен», который в последствии попросила в качестве подарка на день рождения. Граф не мог отказать дочурке в любознательности.

Если останавливаться только на артефактах, данное место было очень важным для Лирана. Оружие, доспехи, магические атрибуты… И среди всего этого, на каменных ступеньках, сидела маленькая девочка, хнычущая в промокшие ладошки.

— Даже не думай, что сбежишь от меня, — Алексия перестала придерживаться этикета. — Поступила подло и теперь сожалеешь?

— Ни о чём я не сожалею! — в слезах вскрикнула принцесса. Её лицо сейчас выглядело совсем не знатно, скорее оно напоминало лицо обычной девушки, обиженной непреодолимыми обстоятельствами.

— Ладно-ладно, ты всё сделала правильно. Тогда почему плачешь? Ну же, мне можешь рассказать. Уж я-то точно смогу выслушать и не засмеяться.

Снова обратив внимание на Алексию, Лили гневно всхлипнула и упала на ступеньки. Рыцарь всё прекрасно видела. Её подруге не нужны понимание или забота, она просто хотела поплакать из-за собственного провала. Даже у такой железной леди имелись эмоции.

Алексия села рядом с принцессой, положив её голову себе на колени, и начала поглаживать подругу по растрёпанным волосам.

«Сколько же лет прошло с тех пор, когда мы были настолько близки? Даже за это мне стоит поблагодарить мастера ки…» — с подобными мыслями Рубиновая роза позаботилась о сладком сне принцессы и о том, чтобы никто не узнал про её эмоциональный порыв.

В ту ночь огни во дворце потухли поздно, а последней крупицей света стали волшебные колеусы в комнате принцессы, утешающие её.