Том 2. Глава 12
Коллекция… воспоминания… [ — … будет больно всего лишь мгновение.] … нож.
В то время, когда мы прибыли в жилой район после очистившегося горного района, солнце уже утонуло за горами. Дом Мисаки находился во внутренней части участка, связанным с лесом.
— Здесь нет уличных фонарей, так что становится темно, как только наступает ночь.
Точно так, как и заявила Мисаки, ночная улица несомненно ощущалась ненадёжной без освещения. Я вспомнил о городке, в котором я живу. По сравнению с ним, район Мисаки будет процветать, в то время как мой уже достиг своего разлагающегося этапа. На смену темноты, которую прогоняют из новых городов, она постепенно расширяется в старых.
Дом Мисаки был современным двухэтажным зданием. В саду растут деревья, а цветы гордо расцветают для их домовладельцев.
— Я пойду приготовлю чай, иди подожди меня в моей комнате. Это будет впервые, когда ты осмотришься на втором этаже.
Мисаки, держа амабилис, который она получила от Эризы, скрылась в доме.
Делая, как мне сказали, я открыл дверь в комнату Мисаки, пытаясь изо всех сил контролировать моё пульсирующее сердце. Это был мой первый раз, когда я зашёл в комнату девушки моего возраста, оставляя в стороне то, что это комната Мисаки.
Внутренняя часть была аккуратно устроена и наполнена свежестью. На стене была установлена полка на которой были представлены различные аксессуары, светильники для теней, браслеты, благоухающие горшки и подставки для ручек. Все они создавали впечатление самодельности, а их простой дизайн показывал, что они сделаны из одних и тех же материалов придавая комнате модный стиль.
Одежда и нижнее бельё были разбросаны над кроватью, а на комоде была разложена декоративная косметика. Когда я воображаю, как Мисаки в спешке готовится к свиданию, чтобы сделать это вовремя, бессознательная усмешка ускользает из-под моего контроля.
— Я забыла поставить амабилис в комнату, в первую очередь.
Мисаки появилась с подносом чая в одной руке и цветком, державшим в другой. Поместив амабилис на подоконник, она пробормотала низким голосом, задаваясь вопросом, будет ли он выглядеть привлекательно в дневное время.
— Это твоя коллекция?
Сразу же после того, как я указал на предметы ручного труда на полке, Мисаки вздула свою грудь, будто она ждала этого вопроса.
— Вместо коллекционирования я сделала всё это сама. Я собирала материалы и обрабатывала их со времён средней школы.
— Вау, потрясающе. Я не знал, что у тебя такой талант.
Ну, как бы там ни было, я всё равно ничего не знаю о тебе.
— Я работаю над ними в хижине рядом с домом поскольку нужны пространство и инструменты, не говоря уже о том, что их создание приводит к беспорядку внутри того места.
— У тебя также есть хижина? Видимо, ты серьёзно относишься к своим вещам, так что ли?
— Хочешь пойти посмотреть?
Следуя течению разговора, я перебрался в хижину Мисаки. Судя по её волнению, возможно, главная цель пригласить меня — увидеть её работы и хижину.
Я шёл за Мисаки, которая держала в руках фонарик. Листва над нашими головами не пропускала минимального количества света, сделав тёмный путь достаточно трудным для перехода. Очистив свои уши, я также услышал звук проточной воды. По словам Мисаки, возле нас есть небольшая река.
Наконец мы прибыли в маленькую хижину, место, слишком тесное, чтобы быть жилым помещением. Крыша была построена из гофрированного цинка и имела бесчисленные отверстия. Очевидно, что у неё не будет шансов против дождя.
— Честно говоря, я не хотела показывать её кому-либо в таком состоянии, но я сделала ради тебя исключение, Куя.
— Что это было за место изначально?
— Я не очень уверена, это было что-то вроде склада, используемого какими-то работниками леса. Похоже, что он был заброшен, поэтому я тайно использую его сейчас.
Сразу после открытия двери со скрипящим звуком, многие вещи вошли в моё поле зрения. Растительные инструменты, удобрения и компосты, повсюду разбросанные в заплесневелой комнате.
Рабочее место было за дверью во внутренней части. Сначала Мисаки вошла в комнату и включила фонарь, свисающий с потолка. Кажется, электричества нет. Почему-то я начал вспоминать баку-за-тысячу-иен.
За исключением одного окна, тут и там была какая-то мебель, впрочем, ничего другого и не было, кроме пустых полок. Токарный и фрезеровочный станки были установлены в углу, покрытые виниловыми листами, что говорит о том, что они использовались не так давно.
В центре был установлен большой деревянный стол, а на нём стояло несколько относительно новых ножей, ожидающих своей очереди. Одна треть стола была покрыта тканью, которая скрывала то, что находилось внутри.
— Это кожа, которую я использую при изготовлении. Это занимает много хлопот, при её очистке.
— Подожди, не говори мне, что ты тоже изготавливаешь свою собственную кожу?
Мисаки хихикнула от моего удивлённого выражения и положила кожу на ладонь.
— Ну, её действительно сложно изготовить. Процесс длительный и требует больших усилий, но радость, которую я испытываю, когда изготавливаю её, всё это стоит того.
— Ты должно быть тратишь немало времени делая это.
— Думаю, самая длинная часть: разделение жира, не царапая кожу. Если я оставлю хотя бы небольшое количество, она окислится и потом заразиться личинками.
— Такая деликатная задача.
— Если ты не будешь бездельничать в этом деле, это возымеет огромный эффект в конце. Если ты слишком помедлишь, кожа испортится, а будешь слишком нетерпелив рискнёшь поранить её. Тебе нужны как осмотрительность, так и скорость, чтобы добиться успеха в работе.
— Я действительно не думал, что у тебя будет такой особый навык.
Мисаки показала триумфальный вид из-за моих восхваляющих слов.
— Затем, после измельчения жира, ты должен впитать её в специальный химический состав в течение нескольких месяцев, чтобы превратить её в хорошую кожу. Ингредиенты лекарства, это, кстати говоря, секрет. Хотя меня никогда не спрашивали об этом. Далее ты растягиваешь её на спинке стула под абажуром. Используя лампу нагретых цветов, свет отражает красивый внешний вид на порах и гарантирует хорошее качество кожи.
Наблюдая за тем, как Мисаки свободно объясняла мне этот процесс, я почувствовал себя немного счастливым. Неловкость, которая была у меня ранее в городке превратилось в наслаждение, благодаря открытию ещё одной новой её стороны. Думаю, это будет нормально сталкиваться с такого рода заботами, злиться, а иногда даже вступать с ней в спор. Но моменты, когда я буду в восторге и смеяться от всего сердца, пойдут по той же частоте, уж наверняка. Будущее — это не то, чего можно бояться, и тот факт, что мы не знаем, что нас ждёт, делает его интересным.
— Но вот эту кожу, видишь ли, я просто не могу заставить себя принять её.
Мисаки выбрала с края кусочек кожи. Часть, на которую она указывала, имела рану, похожую на солнечный ожог. Янтарный цвет этой царапины выглядел очень странно.
— Я не добилась желаемого, когда снимала кожу. Но когда позднее загар стал видимым, я сожалела, что убила его ни за что.
— Убийство? Имеешь в виду, что ты тоже сбиваешься с пути, чтобы убить животное и получить его кожу? — я ответил высоким голосом. — Есть предел тому, что ты можешь заполучить энтузиазмом. Начнём с того, как ты это приобретёшь?
— Это легко. Всё, что тебе нужно сделать, это случайная прогулка. Когда ты найдёшь его, просто позови его, тогда оно будет следовать за тобой до этого места.
— Похоже, ты пользуешься гамельнской флейтой.
Любопытно. Интересно, какое животное, обладающее этой кожей, живёт вблизи этих гор.
— Но погоди, разве ты не столкнёшься с проблемами, если ты убьёшь его сама? Ты же можешь просто доставить его специалисту, и он вернёт тебе кожу, ты же знаешь.
— Я понятия не имею об этом специалисте. В смысле, я не уверена, есть ли кто-нибудь, кто примет задачу по разделке человека.
… Что она только что сказала?!
Прежде чем я снова спросил её, Мисаки быстро обняла меня.
Её дыхание щекотало мои уши.
— Извини, Куя, будет больно всего лишь мгновение.
Одновременная боль в суставах при её шепоте пробежала по моему боку, в результате чего я рухнул.
Мучительнее боли и замешательство кружились в моей голове.
Что случилось?
Почему я упал?
Мисаки, почему ты смотришь на меня такими холодными глазами?
Старый телефон, который она держала в правой руке, выпустил опасную фиолетовую молнию.
— Ты знаешь, у электрошоков есть много стилей и форм. Из всех них, модель телефона самая удобная, ты можешь вести себя так будто ты говоришь и застигнуть своего врага врасплох. Тебе также не нужно специальное разрешение на его использование, так или иначе, а его эффективность ты уже испытал. От простого запуска искры электричества, ты теряешь контроль над своим телом.
В голове всё стало туманным, я едва слушал изложение Мисаки об эффективности. Точно так, как она и сказала, все мои мышцы были парализованы, мешая мне двигать руками. Мой бок постоянно посылает мне взрывоопасную боль в живот и нарушает мои мысли. Если студентка колледжа имеет возможности получить такое тревожное оружие, я бы не стал поддерживать действующий японский закон.
— Честно говоря, я не хотела этого делать. Я хотела жить беззаботной жизнью в твоём доме. Но эти чувства улетучились, когда я снова встретила Дзинку Эрису. В тот момент я вспомнила, что мне осталось ещё кое-чего добиться.
Я не могу уследить за её рассказом из-за боли и онемения в моём мозгу, вызванных ударом электрического тока.
Но почему она упомянула Эрису?
— Я не позволю ей жить. Но прежде чем я снова побеспокою её, важно сначала позаботиться о моих сожалениях. Так что, Куя, ты мог бы умереть ради меня?
— П-п-подожди!! Почему я должен умереть? — наконец я смог выжать эти слова дрожащим голосом.
— Ты действительно тупой, не так ли, Куя? — умиротворенный голос Мисаки повис в тёмном углу комнаты. Её тон был таким же холодным, как холодная вода замерзающего озера. — Просто чтобы ты знал, Куя, я всегда наблюдала за тобой эти последние три года. Это правда, что мне было приятно проводить время с Акирой, но я не могла найти в нём то, чего я действительно хотела. Честно говоря, я думала о нём как о раздражающем человеке. Иногда было ужасно больно признавать и выставлять себя с ним как официальную пару класса.
Я не мог контролировать своё удивление, услышав имя Исэзаки из её рта.
Как это вообще возможно.
Я, определённо, шептал ей в уши, что Исэзаки Акира не существует. В её голове не должно быть никаких воспоминаний о нём.
— Почему меня, а не его? Я когда-нибудь делал что-то, чтобы оскорбить тебя?
— Разве что-то обидное? М-м, это довольно странно. Если я не ошибаюсь, меня постоянно любил и защищал ты, Куя, не так ли? И я тоже буду любить тебя вечно, верно? Кстати, кого ты имел в виду под «его»? — лицо Мисаки было наполнено искажённой усмешкой, которую она никогда раньше не показывала.
Меня охватил сильный холод, как будто моя кровь вытекла из моего тела.
Она не только сохранила свои воспоминания об Исэзаки, но она также поддерживала те ложные, которые я заложил в неё.
В довершение всего, она могла различать их обоих без какой-либо путаницы. То, что происходит с Мисаки, превысило мой уровень понимания.
— Знаешь, причина, по которой ты привлёк моё внимание, состояла в том, что, несмотря на то, что ты человек, у тебя была белая, тонкая и гладкая кожа. Впервые я это заметила осенью первого года средней школы, в тот день, когда ты признался мне в своей любви. И помнишь, что было моим ответом? «Я никогда не видела тебя c таким хорошим светом, Мамэсаки»*. Обычно ты не влюбляешься в сырьё. Это похоже на выжидающего человека, который зарубит курицу, используемую для яиц.
П.п.: знаю, знаю, фраза отличается от той, что была ранее. Ну а чё поделать, анлейторы по-другому перевели это предложение в этой главе, так что пришлось менять.
— Что ты имеешь в виду под сырьём?
— Просто взгляни на эту комнату. Неужели ты не понимаешь такого очевидного факта? Ты очень тупой, Куя.
Думаю, я никогда не забуду этот жестокий голос, который она направила на меня, как сверкающий меч, одаривая меня своим презрительный взглядом.
— Я собираюсь убить тебя и снять кожу, вот что я имею в виду.
Мисаки неторопливо повернулась ко мне спиной, которая в то время не сильно отличалась от безобидного рогового червя, и схватила с полки деревенский нож, с непригодным для неё выражением лица.
— Обычно, я бы сделала это возле реки, оставив это место чистым. Ну-с, это захудалая хижина, думаю, это не имеет большого значения, хотя это будет причинять боль, избавляясь от ненужных частей позже.
В воздухе раздался резкий звук размахивания ножом.
Первые слова Эрисы заиграли в моей голове.
Эта девушка — монстр, будь осторожен.
Своими величественными шагами Мисаки неторопливо подошла ко мне, сродни зверю, облизывающего свои губы и приближающегося к его пойманной добыче.
— Будь спокоен, я не заинтересована в том, чтобы пытать людей, прежде чем прикончить их. Если ты останешься спокоен, я легко перережу тебе горло, кровь быстро выйдет, как фонтан воды, и это будет конец. После того, как я проверю, что твоё сердце остановилось, я аккуратно очищу кожу. Эй, Куя, кем ты хочешь стать? Лампой? Подушкой? Ковриком? Или мне превратить тебя в обложку под дневник? Я могу записывать свои ежедневные жизненные события под этой лампой, сделанной из кожи и костей студента колледжа, и, чувствовать запах ароматического горшка, изготовленного из срезанного с черепа ребёнка из детского сада. Это будет звучать так, будто я говорю с тобой в то время. О, тогда я могу сделать ручку из твоего пальца. Как это звучит? Записывая мои жизненные события, адресованные тебе ручкой, изготовленной из твоего пальца, и кликая её ночью целуя переднюю обложку. Разве ты не думаешь, что это прекрасная идея?
Подняв свой невинный голос, она продолжала внимательно изрыгать своё будоражащее воображение. Тем временем я отчаянно искал способ спасти себя. За то время, когда она разговаривала сама с собой, моё тело уже значительно восстановилось. Но хоть мне всё ещё невозможно было убежать, я мог хотя бы пошевелить руками и ногами. Я осмотрел своё окружение, разыскивая что-нибудь, что можно было поблизости использовать в качестве оружия, но, к сожалению, земля была полна только мусором и сваленной пылью.
— Я делаю это со времён средней школы, так что я привыкла убивать людей, не заставляя их страдать. Хотя я немного напортачила с тем ребёнком три года назад.
Говоря о трёх минувших годах, я вспомнил инцидент с сиротой из соседнего городка. На его трупе отсутствовала его левая рука, а его кожа со спины трагически оторвана.
— Никогда бы не подумал, что встречусь с преступницей по этому незакрытому делу.
— Я не оставляю следов. Но я могу принять твою кожу вместо этого. Знаешь, качество твоей кожи лучшая, Куя. Она номер один для меня из всех материалов, которые я видела. Я глубокомысленно отпечатаю её для тебя, чтобы ты мог спокойно отдохнуть.
Лицо Мисаки было слишком близко, до такой степени, что я чувствовал её дыхание.
Я зарядил большую часть своих оставшихся сил в ноги и вытянул их, чтобы сбить её.
Её тело получило непредвиденный удар и врезалось в стол, в результате чего рабочие инструменты попадали на землю.
Используя эту возможность, я встал, опираясь на мои неустойчивые ноги.
Когда мне оставалось всего несколько шагов, чтобы добраться до двери, Мисаки обхватила меня.
Я попытался стряхнуть её влево и вправо, используя моё едва подвижное тело, но она не показала признака отступления. Такое ощущение, что я попал в паутину.
— Не извиваться и сдохни уже!
Наряду с её демоническим рёвом Мисаки занесла нож на мою шею. Нападение, наполненное убийственными намерениями, а не любовь, острый клинок ударил в мою шею вместо поцелуя. Я переживаю смертельно-чёрную любовную комедию.
В очередной раз, я прокатился на полу и постарался изо всех сил вырваться из её хватки.
Ноги Мисаки начали слегка дрожать.
Я подражал методу борьбы сумо и изо всех сил, прыгнув, нацелил спину Мисаки, а затем опустил весь мой вес над ней.
На удачу мне и к несчастью для неё, железный инструмент лежал в том месте, где мы упали.
В комнате раздался глухой колотый звук.
С Мисаки раздавленной подо мной, мы оба упали на землю.
Полагаясь на свои шаткие ноги, чтобы как-то снова встать я нервно потёр мою шею, выясняя состояние раны.
Я не нашёл никаких следов пореза.
Я обратил свой взгляд на Мисаки, которая выронила нож из своих рук. Её тонкие конечности тряслись. В центре её головы лепестки крови медленно расползались по земле.
Я оставался в оцепенении и смотрел на Мисаки, которая больше не двигалась, похожая на манекен.
Её полуоткрытые глаза были пустыми, а её белые зубы выглядывали из её губ.
За исключением крови, что вырывалась из её головы, её тело было чистым и невредимым. Она выглядела так, словно хотела проснуться, если я позову ей, ответив мне своим весёлым голоском: «Утречко, Куя, что сегодня на завтрак?».
Мисаки снова умерла.
Превышая горе потери её во второй раз, моё сердце бушевало от тоски, как будто его избивали штормом.
Где я ошибся?
Что я упустил из виду?
Почему я в конечном итоге убил её?
Беззаботная Мисаки со времён старшей школы. Мисаки, которая преобразилась в чарующего взрослого человека. Мисаки, которая пила мою кровь и питалась плотью. Мисаки, которая расцвела цветком в моей комнате. Мисаки, которая любила меня и вела себя как моя возлюбленная. Мисаки, которая держала воспоминания об Исэзаки. Мисаки, которая радостно говорила о своём странном хобби. Мисаки, которая размахивала ножом и пыталась убить меня. Интересно, какая Мисаки была настоящей.
Я уже не мог разглядеть, что случилось.