Том 1. Глава 6
В ночь, когда я встретил Эрису, я бродил по городу.
После долгой ночи, задумавшись, я, наконец, смог сделать вывод: «Продолжать обманывать себя больше невозможно».
С самого начала я хотел вернуть Мисаки её идеальную форму, а для того, чтобы это произошло, нужно было разрезать труп и извлечь плоть. Я отбросил идею о том, чтобы предложить ей свои пальцы в качестве плана Б.
Однако, не имея представления о том, как выполнить такую сложную миссию, я просто продолжал бродить без какого-либо реального плана.
Во-первых, человеческий труп — это не то, что вы легко можете найти на дороге, и это не то, что продаётся публично. Никакого чуда, вроде серийного убийцы, посетившего мой дом и предложившего труп в подарок, тоже не произойдёт.
Даже если бы мне посчастливилось стать свидетелем убийства или несчастного случая, мимо которого я бы случайно прошёл, я не смог бы забрать тело до того, как приедет полиция или скорая помощь, и уж тем более не смог бы остаться незамеченным.
В конце концов смерть человека обычно не выставляют напоказ. Это не то, что рекламируют.
Я решил обойти тихие переулки и заброшенные здания, но не нашёл ни трупа, ни даже одиноко валяющегося на земле пальца.
Я пытался придерживаться совета Эрисы и пошёл по железной дороге, проверяя, можно ли найти что-нибудь неожиданное, но опять-таки всё было напрасно.
Я вспомнил рассказ о том, как парень в «Dangle» подобрал жертву самоубийства возле заброшенного здания на окраине, и взволнованно побрёл дальше, чтобы попытать удачу, однако всё, что мне удалось найти, было большим участком земли, полностью заросшим травой. Там даже крысы не бродили.
— Как и думал, я не смогу найти мёртвое тело, просто лежащее неподалёку.
Потеряв всякую надежду, я отправился в пустующий общественный парк, расположенный между двумя зданиями, и сел на качели.
Ослепительные огни фонарей парка освещали это изношенное место. Чуть дальше от этого светлого круга я заметил группу затхлых жилищ, сделанных из труб и синего листового материала. Вероятно, это община бездомных, отделённая от городской зоны. А парк — всего лишь обособленная местность этой общины.
Из моих губ просочился лёгкий вздох.
Интересно, как я здесь оказался. Искать мёртвое тело без стратегии и знаний – всё равно что искать затонувший корабль посреди пустыни.
Череда бесплодных усилий стала причиной неотступающего давящего чувства.
Всякий раз, когда у меня было желание бросить всё и сдаться, я вспоминал Мисаки, сидящую в моём шкафу.
Если я сдамся, Мисаки останется в этой форме навсегда.
У неё нет возможности оживить себя в одиночку после того, как ей дали шанс вернуться в этот мир.
Я обязан выполнить эту миссию. Я единственный человек, который мог схватить её за руку и вытащить из мрака, позволить ей продолжать цепляться за мизерный шанс на жизнь.
Однако, что я должен сделать, чтобы достичь этого?
Мои пять чувств, движимые иррациональностью, внезапно обострились.
Я почувствовал что-то внутри рощи, возле парка.
Трудно описать это ощущение. Может быть, это было бы уместнее назвать шестым чувством.
Единственное, что у меня было, это предчувствие, говорившее мне, что я достигну своей цели, если пойду туда.
И, как будто меня наматывают на катушку невидимой нитью, я медленно приближался туда, откуда исходило влечение.
Вдали от света, идущего с проезжей части, я продвигался в мрачно освещённый лес, постоянно опасаясь споткнуться об корни деревьев, торчащие из земли.
После того, как мои глаза постепенно привыкли к темноте, я заметил чью-то непонятную фигуру в нескольких метрах поодаль.
Очертания фигуры были довольно странными.
Она парила в воздухе и была неподвижна.
Когда я присмотрелся, непонятная фигура стала обозримой.
Вокруг шеи была повязана верёвка. Тело болталось, свисая с ветки.
Повесившийся человек.
Что-то внутри меня сломалось. Инстинкт подтолкнул меня повернуть назад, но разум заставил остановиться.
Я бы ничего не добился, если бы убежал. «Вспомни, что ты делал всё это время», — сказал я себе. «Я бродил ночью по городу, ища труп, разве не так? Я ничего не смог найти и собирался сдаться, так ведь? И когда я решил прийти в эту рощу по собственной прихоти, обнаружил неожиданный труп, болтающийся прямо у меня на глазах! Божественная благодать единственный раз в жизни снизошла на меня. Я не позволю ей уйти. Ну ладно, давай наберёмся смелости! Правильно?».
Заставляя себя глядеть на труп, я увидел несколько других фигур поблизости.
Их было максимум пятеро, все невысокого роста и в изодранной одежде. Но что касается подробностей, то я не мог отсюда узнать ничего больше…
Нет, на самом деле их было шестеро. Последний залез на дерево, как обезьяна, и резал свисающую верёвку.
Все они стояли неподвижно под покачивающимся телом, казалось, опасаясь моих движений.
Я слышал звук ножа, то, как он трётся о верёвку.
Шшик!
Тело упало.
Те пять фигур, что были внизу, мгновенно подхватили его.
Один из них достал из кармана мешок, и они быстро положили тело внутрь.
И вот так они ушли. Ушли из поля зрения.
Все, что осталось, – это густые деревья и высокая трава, сливающаяся с ночью, с ошеломлённым мной, стоявшим в полном одиночестве. Ветер гулко шелестел ветвями.
Я повернулся и побежал, надеясь уйти как можно быстрее.
Я был в восторге, чувствуя, что эти люди преследуют меня, и бежал через заброшенные здания, оставив бездомную общину и выбравшись на самую многолюдную дорогу.
Если не учитывать то, что я чувствую себя жертвой, у которой отобрали труп, всё, о чем я могу думать, это собственная удача. Мне повезло не привлечь их внимание.
Когда я, наконец, восстановил разум, я уже сел на поезд, чрезмерно набитый людьми, тёплыми телами и звуками дыхания.
К тому времени, как я добрался до ближайшей станции, мой страх значительно уменьшился. Однако я не мог не почувствовать разочарование. Впервые непристойные декорации цветочного района стали ощущаться добрыми и нежными, как будто они приветствовали мою трусость.
Я вернулся домой, сразу зашёл в гостиную и лёг на диван.
Из-за воспоминаний о том событии, которое я уже не мог отличить ото сна, моё сердце начало разрываться.
Я понятия не имею, кто эти люди и что они хотели сделать с трупом, но уверен в одной вещи – в том, что не горю желанием встречаться с ними снова.
Я вздохнул. Я был трусом.
— Не знаю, что случилось, но не позволяй этому огорчать тебя. Съешь что-нибудь, чтобы поднять настроение! — японка по имени Розари, казалось, заметила моё уныние и попыталась поднять настроение. Она была обычной женщиной с тёмной кожей. Мне трудно назвать её красивой, потому что она похожа на помесь лягушки и голубя, если такое вообще возможно.
Тем не менее, её кулинарные навыки принадлежат к высшему классу. Я до сих пор не понимал критерии, по которым Харухито выбирал женщину, которая будет готовить для меня, что делало риск быть раскрытым слишком большим. Однако на этот раз казалось, что он выбрал подходящего человека.
Два дня назад Харухито отправился в поездку, чтобы собрать информацию. Благодаря этому я теперь могу свободно бродить в любом месте в любое время, когда захочу. Тем не менее, в конце концов, Харухито вернётся, и мне нужно подумать о том, что делать тогда. Я никому не могу позволить обнаружить в моей комнате выращиваемую Мисаки.
Кушая гамбургер с мясом, который приготовила для меня Розари, я услышал, как в телевизионных новостях говорилось о боровшихся с голодом родителях и детях, которые были отвергнуты программой социального обеспечения. Говорилось, что, когда их тела обнаружили, в доме не оказалось абсолютно никакой посуды, а в холодильнике остался только испорченный майонез.
В этой стране более десяти миллионов тонн продовольствия утилизируются прежде, чем даже достигнут обеденного стола. Тем не менее, люди, которые не получают ни единого кусочка хлеба и голодают до смерти, всё ещё существуют. Как нелепо.
— Если отец был голоден, он мог бы просто съесть ребёнка, — сказала Розари, которая сидела передо мной за столом. Она выглядела безразличной к тому, что только что произнесла, но, возможно, это было потому, что она не заметила шока на моём лице.
— Существует ли такая тревожная привычка в твоей стране?
— Продажа крови, продажа волос, продажа внутренних органов из-за бедности — это нормально. Но не есть же ребёнка, Бог не допустил бы этого!
— Тогда почему ты сказала, что он должен был съесть ребёнка?
— Не убивая его собственноручно. Если ребёнок умрёт без постороннего вмешательства, он может съесть его. Если он сможет остаться в живых, съев его, то Бог позволит это.
Услышав мнение Розари, активно поддерживаемое жестикуляцией, я вспомнил об аварии самолёта с сорока пассажирами, который разбился в горах на пути в Южную Америку [1]. Шестнадцать из них вернулись живыми после того, как пережили долгий путь в экстремальной ситуации в высоких горах, полагаясь лишь на незначительные источники пищи. Однако было подтверждено, что они прибегали к поеданию человеческой плоти, делая это так часто, как только было возможно. Случай, который поставил в тупик весь мир. Среди них был даже преданный христианин, который сказал: «Их души отделены от тел и уже ушли к Богу. Их останки — всего лишь плоть».
— И после исповеди в католической церкви ответ был таков: «Если не существовало никаких других способов выживания, кроме как поедание плоти мёртвого человека, тогда никто не может обвинить вас в этом акте, и нет необходимости беспокоиться об этом».
Другими словами, мнение церкви подразумевало, что нет необходимости просить о Божьем прощении.
Возможно, вот что Розари пыталась сказать, хотя я был против этого. Несмотря на то, что это было необходимо для того, чтобы оставаться в живых, человеческая плоть всё ещё оставалась человеческой плотью.
Эриса считала каннибализм чем-то, что нельзя глубоко анализировать и судить. Но я все ещё думаю, что есть определённая черта, которую человек не должен пересекать.
— Есть люди, которые едят человеческое мясо в Японии. Есть даже люди, которые заставляют других есть своё мясо.
— Заставлять других есть свою плоть? — спросил я, разинув рот.
— Это история о том времени, когда я ещё была в Йокогаме… — начала она.
В то время она работала в борделе. Её задача заключалась в том, чтобы получать заказы от клиентов, отправляться в назначенную комнату и предлагать им секс-услуги. Помнится, Харухито упоминал о том, что комната создаётся в местах, неизвестных обычным людям, чтобы не доставить неприятностей клиентам.
В то время назначенным клиентом Розари был богатый человек в расцвете сил. Он носил одежду высшего класса и оставался благожелательной личностью на публике. Он действительно был джентльменом. Мужчина был доволен Розари и начал посещать её каждые пятнадцать дней.
На пятой встрече он позвал её в свой особняк, а не в обычную гостиницу…
— Дом был очень просторным и красивым. Я почувствовала ревность и подумала: «Вот если бы я жила в таком прекрасном месте», — сказала Розари.
Когда она омывала его тело в ванной, мужчина собрал всю свою решимость и спросил: «Сегодня ты можешь съесть меня?».
— Я была удивлена. Я сказала ему: «Нет же, кровь пойдёт».
«Всё в порядке», — ответил он. — «Я позвоню доктору», – и указал на бритву в ванной.
Перед Розари, которая была категорически против его просьбы, мужчина взял бритву и начал срезать плоть с ладони. На нём проступил холодный пот, губы содрогались в ужасающем стоне. Он с гордостью поднял окровавленную руку и показал отрезанный кусочек ладони.
— Хочешь, чтобы его сварили в масле? Или, может быть, ты предпочитаешь, чтобы мясо полностью обжарили? — мужчина старался изо всех сил, показывая улыбку, скрывая боль и обнажённую кость, выглядывающую из глубокой раны. Не ответив и даже не воспользовавшись полотенцем, Розари оделась и мигом покинула дом.
— После этого он звонил мне очень часто, но я сказала сотрудникам агентства «нет». Я больше не хотела его ни видеть, ни слышать.
— Странно. Что хорошего в том, чтобы заставлять кого-то есть твоё мясо? Что такого приятного в создании болезненных воспоминаний? Если бы он попросил меня съесть говядину или свинину, я бы с радостью ответил «да»!
Глядя на Розари, наполненную страстью в её мечтаниях, я почувствовал, как меня переполняет зависть.
Я искренне желал, чтобы кто-то сделал то же самое.
***
В ту ночь из-за рассказа Розари у меня был странный сон.
Я сидел за кухонным столом. Не в старом доме гейши, заметьте. Это был дом, где я жил с родителями. Моя мама приготовила еду и выставила несколько тарелок на столе.
Главным блюдом был гамбургер со стейком вместе с сыром поверх него. Особый рецепт моей матери.
Но когда я собирался добраться до стейка, я заметил кое-что.
— Эй, мама, где твоя правая рука? — выкрикнул я.
А она просто странно посмотрела на меня.
— Ты же сказал, что хочешь гамбургер.
Вместе её нежная улыбка и ответ удовлетворили моё любопытство.
В тот вечер у нас с мамой была прекрасная беседа. Гамбургер был очень сладок, а его аромат оставался на языке.
— Мама, этот гамбургер слишком сладкий.
— Может я добавила много сахара?
— У тебя так просто вылетают такие вещи из головы, верно?
Моя мать просто улыбнулась: «Я легко всё забываю, твоя мама стыдится самой себя».
— Я была в замешательстве, и вместо своей использовала руку Куя для этого гамбургера.
Вилка выпала из моей правой руки.
Проснувшись, я долго лежал в постели и размышлял над этим сном.
Неужели это просто сон?
У этого воспоминания было чувство ужасного дежавю.
Время, когда мы ели за одним столом, и вели приятный разговор, но, разумеется, у нас были в наличии все конечности.
Те блаженные, краткие моменты, полные радости, которые я разделял с матерью, оставались таковыми до тех пор, пока я мог помнить. Однако в то же время что-то в моём сознании кричало, что этого никогда не было.
Если углубиться в память, я припоминаю, что моя мать была очень холодной по отношению ко мне, когда я был ребёнком. Всякий раз, когда я просто хотел быть испорченным и сблизиться к ней, она жестоко отторгала меня. Для меня моя мать не была кем-то нежным. Она была существом, которое не принесло мне ничего, кроме боли и одиночества. Моя мать ненавидела меня. Я узнал об этом вскоре после того, как родился. Честно говоря, я не понимал, почему она направляла на меня такие эмоции, до тех самых пор пока она не умерла.
Нет, я до сих пор не знаю, даже после того, как она скончалась.
Мама моей мечты наполнила меня своей нежной улыбкой до такой абсурдной степени, что назвать её видением было очень просто.
Но когда она показывала мне такую улыбку? Была ли её улыбка красивой? Была ли она на самом деле такой нежной?
Как я и думал. Я даже не могу вспомнить её лицо.
____________
1) Катастрофа FH-227 в Андах — авиационная катастрофа, произошедшая в Андах 13 октября 1972 года. На борту находилось 40 пассажиров и 5 членов экипажа. На подлёте к Сантьяго лайнер попал в циклон, врезался в скалу и рухнул у подножия горы. У выживших был минимальный запас пищи, кроме того, у них отсутствовали источники тепла, необходимые для выживания в суровом холодном климате на высоте 3600 метров. Отчаявшись от голода и сообщения по радио о том, что «все мероприятия по поиску пропавшего самолёта прекращаются», люди стали есть замороженные тела своих погибших товарищей. Спасатели узнали о выживших лишь спустя 72 дня, когда двое пассажиров после 10-дневного горного перехода встретили местного фермера, приведшего к ним помощь.