Том 1. Глава 5

Через две недели после того, как я взял на себя ответственность за Шишикуйбану-Мисаки, поздним утром, Эриса вызвала меня. Это будет нашей третьей встречей.

Она стояла в лучах солнца, а её красота ничуть не изменилась. Фарфоровая кожа, освещённая солнечным светом, казалось, усиливала её блеск. В такую жаркую погоду она была единственным человеком, который, как я чувствовал, не принадлежал этому миру.

— Я хочу, чтобы ты встретил кое-кого.

Меня привезли в старый жилой район.

Проехав через ряд ограждений и бревенчатых стен, полных мха тут и там, мы наконец прибыли в изолированный старомодный дом. Сад был полон иссохшей травы и кустарников, но больше всего меня впечатлило то, что мы ступили в дурное место, в котором цвела блестящая гортензия. На табличке было высечено обгоревшее на солнце имя Айрису.

В тот момент, когда Эриса позвонила в колокольчик, к нам вышла женщина средних лет.

— О, вот так, мисс Дзинка, у вас какое-то дело?

— Я подумала нанести визит и проверить вас.

— И кто же этот человек?

Женщину, по-видимому, звали Арису, и она подозрительно взглянула на меня.

— Мой новый помощник. Я привела его с собой для практического обучения.

— Вот как? Тогда, пожалуйста, заходите.

Полностью веря в необоснованную ложь Эрисы, Арису начала выстраивать для нас тапочки.

Дом был довольно аккуратным, не было ни одного украшения или признака изысканности. Дом, предназначенный исключительно для проживания. Картонные коробки и одежда сложены в узком коридоре. Хоть повсюду и можно было заметить некоторые намёки на проживание, личных вещей и ценных предметов я не увидел.

— Я сейчас же приведу мужа.

Нас провели в гостиную, где низкий резной стол из цельного дерева и дешёвые комоды занимали большую часть пространства. Женщина ушла в соседнюю комнату.

— Если не принимать во внимание сказанное ранее, что ты хочешь мне показать? — прошептал я Эрисе, стоявшей рядом.

— Я подумала, что это подходящее время. В любом случае, полагаю, ты начнёшь размышлять о своих будущих действиях достаточно скоро.

— И что ты подразумеваешь под «подходящим временем»?

Мой вопрос остался висеть в воздухе из-за звука скользящей двери.

Арису вошла, неся на руках мужа.

— Даже если это только кончик, я не могу заставить себя порезать палец, поэтому я дала ему кровь пойманной мною бродячей кошки.

Арису поставила горшок на стол.

Сорокасантиметровый стебель раздулся, приняв форму стройного человека с брезгливым видом. Его приблизительный возраст был таким же, как и у его жены, Арису. Тонкие белые линии бежали по всему телу.

— Похоже, он выращен в благоприятных условиях.

Эриса перевела свой взгляд с Шишикуйбаны на Арису.

— Вы уже приняли решение?

— Нет, пока что я довольна этим.

— Если вы довольны текущей ситуацией, то сделали правильный выбор. Таким образом, вам не придётся иметь дело с ненужными вещами.

Я молчал, слушая разговор Эрисы и Арису, загадочный обмен фраз. Иногда я улавливал упоминание сорока одного дня, смешанное с болтовнёй. Похоже, что с момента смерти мужа прошло слишком много времени. Пробыв там минут 20, мы вышли из дома Арису.

Мы с Эрисой пошли дальше под ослепительными солнечными лучами. Сегодня она не использовала свою машину, сказав: «Мои ноги станут вялыми, если я не буду ходить время от времени». Маленькая корзинка, которую она держала в руке, дрожала синхронно с её шагами.

— Несмотря на её внешность, ей уже около сорока лет, — сказала Эриса, когда мы шли. — Её муж попал в огромную долговую яму из-за неудачи в бизнесе и перегрузил себя в конец, навёрстывая упущенное. Однажды у него случился сердечный приступ, и это стало концом. Пытаясь таким образом поддерживать семью, они оба, кажется, прошли через многое. Это объясняет её изнеможённый вид, нет?

— Несмотря на это, она, должно быть, влюблена в него до такой степени, что оживила как Шишикуйбану, чтобы остаться вместе.

— Вот, как ты это видишь.

— Я не прав?

У Эрисы всплыла злобная улыбка.

— Напротив, она глубоко ненавидела своего мужа. Он впал в депрессию из-за разорения, и, засучив рукава, обвинил во всём её. Для неё это было, наверное, чем-то невыносимым. Отнюдь не благодарный за её преданность, он даже использовал её как средство для снятия стресса. Она постоянно дрожала перед гневом тирана.

— Почему она превратила его в Шишикуйбану?

— Ради мести, которую она не могла исполнить при жизни. Она тайно положила его обезглавленное тело в гроб и выбрала немедленное захоронение, ведь в её сердце таилась злоба по отношению к мужу.

— Ради мести, что ты имеешь в виду?

— Глядя на её мужа, ты ничего не заметил?

Эриса говорила о маленьких ранах на теле.

— Каждый раз, когда она даёт кровь своему мужу, она ранит его кожу ножом. Поскольку он вырос до такого уровня, состав его телесной жидкости не сильно отличается от реальной крови, и поэтому она заставляет его испытывать боль, прямо как человека. Причина, по которой я навестила её сегодня — проверить, зашла ли она слишком далеко или нет. Она продолжит резать его до тех пор, пока полностью не избавится от чувства обиды или пока он однажды не перестанет восстанавливаться. Интересно, что из этого произойдёт быстрее.

Этот человек… нет, этот Шишикуйбана остаётся в живых только для того, чтобы его истязали?

В моём случае я взращиваю Мисаки только потому, что хочу, чтобы она была со мной.

Оставив в стороне Шишикуйбану, я не думаю, что никогда бы не пошёл по той же дороге, что и эта женщина.

— Люди обладают и любовью, и ненавистью. Их распределение может отличаться от человека к человеку, но оба этих чувства одинаково сосуществуют.

Эриса сказала это так, словно читает мои мысли.

— Во всяком случае, Куя, каковой была твоя причина преследовать Ирусэ Мисаки?

— Ну, это…

Эриса поразила меня дразнящим взглядом, пока я колебался, давая ей ответ.

— Всё нормально, если ты не ответишь. До тех пор, пока ты не упускаешь из виду эмоции, которые ты испытываешь к ней.

Во время нашего разговора мы наткнулись на общественный парк возле детского сада.

Маленькие дети подняли пронзительный шум, играя, в то время как их матери, судя по всему сидевшие на дальних скамейках, весело беседовали.

Подарок от сезона дождей, спокойная сцена позднего утра, которая заставляет хотеть зевать.

— Давай немного отдохнём.

Эриса села на синюю скамейку возле входа. Я тоже сел рядом с ней. Сверкающий солнечный свет пробивался сквозь щели между ветвями и листьями тополя, а появляющийся время от времени бриз мягко гладил мою влажную рубашку, заставляя меня чувствовать себя ещё более комфортно.

— Канадэ передала его мне, когда я собиралась уходить. Всё в порядке?

Эриса взяла из корзины половину бутерброда и укусила, не дожидаясь ответа. Хруст свежего салата неторопливо дошёл до моих ушей.

— Это панини [1], сделанный из мяса той расчленённой девушки, которую ты видел ранее. На этот раз я использую её ременную мышцу [2], часть, которая соединяет голову и тело вместе.

Не обращая внимания на это, я сказал: «Я хочу вернуть Мисаки. И не какое-то там растение или несуразицу. Я хочу, чтобы она снова была человеком. Была похожей на нас».

Но вместо ответа Эриса лишь пристально посмотрела на меня.

— Я хочу вернуть её в прежнюю форму, точно так же, как того мальчика, которого ты показала мне в магазине. Скажи, как это сделать.

— Как и ожидалось. Я была права касательно времени.

Наконец я смог понять смысл «подходящего времени», о котором Эриса упоминала не так давно.

Рост Мисаки шёл благоприятно.

На следующий день после посадки семена быстро проросли. Через три дня они выросли на двадцать сантиметров и начали приобретать человеческий облик. Поскольку рост растений был очень быстрым, я весь день наблюдал за их развитием, забывая о походах в библиотеку. Есть такая поговорка: «Когда ждёшь, время тянется». Однако эта поговорка не относилась к данному случаю, и я не отрывал взгляд ни на секунду.

Вечером пятого дня знакомое лицо Мисаки начало принимать свою форму. Её лицо не достигало и десяти сантиметров, ресницы и брови росли слабо, но черты лица были чётко различимы. Я порезал кончик пальца ножом и прижал его к губам, как будто дразня её поцелуем, затем она начала сосать кровь, напоминая ребёнка, сосущего грудь матери.

Мисаки пьёт кровь.

Мою собственную кровь.

Тело Мисаки поглощает кровь, которая смешивается с её собственной.

Для Мисаки моя кровь — незаменимый напиток, необходимый для того, чтобы вернуться к настоящему облику.

Я был очарован этим чувством, которое создавало ощущение, похожее на сексуальные отношения с ней.

К седьмому дню стебель вытянулся и разбухал всё больше и больше, пока не появилась её верхняя половина.

Нижняя часть, начиная с бёдер, всё ещё была связана со стеблем, но верхняя часть тела выглядела точно так же, как у молодой женщины. Вместо волос на голове собирались длинные тонкие нити, а на макушке рос миндалевидный бутон. Я продолжал заставлять Мисаки высотой в сорок сантиметров пить мою кровь, каждый раз пытаясь избавиться от ощущения, что она кусается.

Однако эти благословенные дни длились недолго

Мисаки, продолжая пить мою кровь, перестала расти. Она ничем не отличалась от куклы.

Вкус приготовленного белого риса исключителен, когда я голоден, но постепенно белый рис начал становиться неудовлетворительным. Я хочу гарнир, мой язык хочет чего-то с сильным вкусом, я хочу сладкий и вкусный десерт после еды. Каждый раз, когда я исполняю своё желание, появляется новое.

Подводя итог, мне постепенно стало трудно удовлетворять свои потребности.

Я вспомнил мальчика-Шишикуйбану в магазине Эрисы.

Я сомневался, что кровь – единственное, что необходимо для того, чтобы он вырос до такой степени, а теперь, когда Мисаки перестала развиваться, ответ стал очевидным.

Крови, вероятно, недостаточно для того, чтобы Шишикуйбана созрела.

В тот момент я думал о том, чтобы связаться с Эрисой ради избавления от каких-либо сомнений, но она позвала меня первой. Разумеется, я принял её идеально подходящее по времени приглашение.

— Так как уже прошло две недели, на её голове должен был уже расцвести бутон, я права?

— Он не расцветает, но и не показывает признаков увядания.

— Даже если ты оставишь его таким, он не расцветёт. Для этого есть необходимое условие.

— Условие?

— Тебе нужно изменить то, чем ты её кормишь. Я уже говорила тебе, что Шишикуйбана не производит собственных питательных веществ. Она требует органического вещества извне. Хоть крови и может быть достаточно, чтобы она продолжала жить, ей всё равно нужен другой корм, чтобы достичь полной формы.

Как я и думал. Однако я почувствовал, как что-то в голове щёлкнуло из-за её слов.

—Странный термин. Разве это обычно не называют удобрением, а не кормом для растений?

— Да, если бы Шишикуйбана была обычным растением. А ты прекрасно понимаешь, что это не так.

Конечно, нормальное растение не принимает форму человека и не пьёт кровь. Оно не использует мозг человека в качестве грунта.

— Итак, что могло бы послужить этим кормом?

Эриса подняла панини, в который ранее так жадно вцепилась.

— Это.

Человеческая плоть.

Не только Эриса, но даже Шишикуйбана ест человека.

— Первоначально именно мой отец начал выращивать Шишикуйбану. Он был тем ещё дилетантом и тратил огромные деньги ради своих оккультных хобби наряду с работой. Для такого отца открытие слухов о Шишикуйбане было неизбежно, — Эриса перестала говорить и укусила панини. — Он просматривал все древние документы и архивы, пока не узнал о существовании растения и не нашёл способ производства семян. Однако, что касается основного метода выращивания, единственное, что было упомянуто, это потребность в крови. Несмотря на это, Шишикуйбана смогла развиться в человеческую форму, чего было достаточно, чтобы удовлетворить амбиции моего отца. Сначала…

Эриса подняла правую руку и показала в небо указательным пальцем.

— Но это постепенно начало становиться неудовлетворительным для него. Точно так же, как ты сейчас, мой отец думал, что увеличение количества отданной крови приведёт к дальнейшему росту, и затем он серьёзно поранил свой палец, чтобы усилить кровотечение. И, как и следовало ожидать, восстановление пальца не поспевало за ежедневными ранами. Палец отца разорвало от постоянно капающей крови до такой степени, что он больше не нуждался в чернильной колодке для печати.

Он разодрал палец.

— Однажды мой отец откусил палец. Плоть была полностью оголена, позволив Шишикуйбане ощутить её запах. Думаю, теперь должно быть очевидно, что имя Шишикуйбана произошло от её «привычек питания [3]».

После истории Эрисы холодная дрожь пробежала по моей спине. Может быть, если бы она не рассказала всё это, я бы пошёл по тому же пути, что и её отец.

— Для моего отца эта случайность была сродни первому дождю после засухи. Цветок начал расцветать, и Шишикуйбана внезапно выросла. Отец очень обрадовался, увидев резкое преображение.

— Обрадовался? Несмотря на то, что он откусил себе палец? Это может быть грубо с моей стороны, но твой отец странный человек.

— Это говорит о том, насколько серьёзным и нетерпеливым он был при возделывании Шишикуйбаны. С того дня, как он узнал, что для роста растение требует мяса, он начал свою долгую серию проб и ошибок. Начиная со свиньи с коровами и курами, затем продолжая оленем, медведем, лошадью, уткой, китом, кроликом, собакой, кошкой, енотом, крокодилом, змеёй, ящерицей, лягушкой, черепахой и любым другим животным, о котором ты можешь подумать. На все попытки Шишикуйбана не реагировала. И когда он наконец пришёл к правильному ответу, которым является человеческая плоть, количество его пальцев уже уменьшилось до семи. Мой отец буквально пожертвовал своим телом, чтобы оставить журнал, в котором показан метод совершенствования Шишикуйбаны. Именно им я пользуюсь в настоящее время. Можно сказать, тот факт, что прямо сейчас ты держишь у себя растение Ирусэ Мисаки — это благодаря пальцам моего отца.

— Разве нет другого способа, чтобы Шишикуйбана созрела, без необходимости есть человеческую плоть?

— К сожалению, нет. Поведение людей, которых приводит в восторг Шишикуйбана, в целом одинаково. Их не удовлетворяют цветки, и тогда они запутываются в дилемме, должны ли они переступать запретный путь или остаться цепляться за свою человечность. Впрочем, исходя из моего собственного опыта, большинство из них выбирают первое.

Я уставился на свою руку и начал размышлять над рассказом об отце Эрисы.

Мисаки хочет, чтобы я дал ей кровь и плоть. Интересно, как сильно я должен ранить себя, чтобы вернуть её в человеческий облик. После, того, как я представил лезвие ножа, глубоко рассекающее палец, вся рука начала зудеть.

— Получение человеческого мяса — непростая задача. Однако, даже если это так, думать о том, чтобы дать ей свою плоть, глупо. Шишикуйбана удивительно прожорлива. Если ты продолжишь давать то, чего она хочет, то даже четырёх отсечённых конечностей ей будет мало.

Эриса прервала мои мысли, как будто увидела их.

— Тебе не нужно предлагать ей самого себя. Во-первых, если ты разрежешь всё своё тело, то позже не сможешь вырастить Шишикуйбану.

Я понял, что Эриса пыталась сказать.

Если я хочу полностью возродить Мисаки, то мне нужно будет достать труп другого человека. Труп, который я могу предложить взамен.

Для меня сейчас единственный способ получить человеческую плоть — это положиться на одного человека.

— Не могла бы ты поделиться со мной мясом, которое у тебя есть в магазине?

— У меня нет причин продолжать выполнять твои быстро растущие желания. Другими словами, я не могу этого сделать, — Эриса отказалась после того, как отправила последний кусочек панини в рот.

— Я не настолько отзывчивая, чтобы помогать тебе добиваться лёгкого результата. Плоть человека для меня ценная вещь. Я бы не стала предлагать её тебе бесплатно. Если тебе нужна плоть, тогда придётся замарать руки кровью… чужой кровью. Нелепое желание вырастить Шишикуйбану, не дойдя до конца, — это то же самое, что и кошка, которая хочет поймать рыбу, не обмочив лапки в воде.

— Не могла бы ты хотя бы дать мне подсказку? Я не могу сделать это один.

— Это твой выбор, вступишь ли ты в наше общество или нет. Но всё же, если ты просишь совета, я могу дать тебе небольшой. Хотя степень его полезности зависит от тебя, — Эриса пододвинулась поближе и сделала голос тише, как демон, пытающийся искусить меня. — Способ не имеет значения. Ты можешь просто убить кого-нибудь, найти труп человека, совершившего самоубийство, или собрать разбросанные останки жертвы дорожно-транспортного происшествия. Есть даже вариант проникновения в морг или похоронный зал, однако я бы не рекомендовала тебе делать этого.

— Оставлю в стороне рекомендации, все они для меня невозможны.

— Если ты так думаешь, то это будет невозможно. Пока у тебя есть решимость, то нет никакой потребности в физической силе и специальных навыках. Всё что осталось, так это удача и время. Если ты успешно получишь труп, свяжись со мной. Хотя это будет прилично стоить, по крайней мере, я могу позаботиться об извлечении тела и его разделке.

Я покачал головой.

— Если речь идёт о деньгах, я не могу заплатить. В конце концов, я просто ронин-нахлебник.

— Я не говорю о деньгах. Я хочу половину трупа.

— Его половину?! Твои экстравагантные цены распространяются не только на цветы, так?

Эриса почему-то состроила разочарованное лицо.

— В таком случае ты можешь сделать это самостоятельно. Если сможешь.

Я не мог найти никаких слов, чтобы выступить против неё.

Неважно, что я делаю это сам, в конце концов я всегда буду полагаться на неё.

Это прискорбно, но это реальность.

— Тебе решать, просить меня о помощи или нет. Всё, что я сделала, так это показала путь. Независимо от того, какой результат тебя ждёт, это твоя собственная ответственность. Если тебе не нравится какой-либо из этих вариантов, просто выбрось Шишикуйбану вместе со своей решимостью. Я не стану винить тебя, если ты это сделаешь. Это гораздо легче, чем быть раздавленным собственным горем.

Оставив за собой последнее слово, Эриса покинула парк.

Риск, о котором я услышал, когда впервые забрал Мисаки, вместе с тем, о чём говорила ранее Эриса, перегружал меня. Слишком большой вес, с которым я не мог справиться из-за своей вялой решимости.

Сидя на скамейке, я продолжал наблюдать за играющими детьми. Матери тоже смотрели на них, а их глаза были полны любви.

Возможно, если бы один из этих детей внезапно бы умер, их матери хотели бы, чтобы они вернулись к жизни, даже если это означает ступить на путь, который показала Эриса. Мой путь.

После того, как я провёл час, сидя на скамейке, потерянный в мыслях, я в конце концов вернулся домой в ужасном настроении.

Я вошёл в свою комнату, снова поранил палец и дал Мисаки его пососать.

Интересно, могу ли я оставаться довольным, просто отдавая ей кровь.

Или, может быть, она в конечном итоге, съест мой палец после того, как однажды его раскромсают частые ранения.

Размышляя над такими тревогами, я смотрел на растение... Нет, я смотрел на Мисаки.

_________

1) Панини (более правильный вариант – панино) — итальянское блюдо; по сути, панини мало чем отличается от бутерброда, за исключением только того, что закрыт сверху куском хлеба – чиабатта или розетта.

2) Ременная мышцы головы в данном случае переведена так из-за использования сокращённого медицинского термина splenius (производное от латинского языка).

3) Очень сложная игра слов. Даже переводчик с японского почесал затылок и плюнул… Остаётся только догадываться о смысле, но скорее всего, судя по контексту, речь идёт о «поедающий плоть».