Глава 71.

— Почему этот человек здесь… — пробормотал Викир, не веря своим глазам.

Он долго смотрел на портрет, словно не мог поверить в увиденное.

Но чем дольше он разглядывал изображение, тем отчётливее понимал — это молодой Хьюго. Чёрные волосы, пронзительный взгляд, острый, как лезвие, нос и сильный подбородок. В то время он ещё был без усов. Разве можно было не узнать это лицо?

Почему портрет Хьюго оказался здесь?

Пока Викир смотрел на него, не понимая, что происходит, маленькая Помериан потянула за шнурок медальона, словно прося его вернуть.

Викир протянул ей медальон и задал вопрос:

— Кто эти люди на картине, и какое они имеют к тебе отношение?

Помериан вздрогнула от резкого тона, словно от допроса.

Тогда Викир, стараясь быть мягче, повторил:

— Кто изображён на портрете, и кто они для тебя?

Слова были другими, но тон оставался строгим. От этого девочка ещё больше сжалась от страха.

Тут к ним подошла Айен.

— Если будешь спрашивать так, ничего хорошего не добьёшься, — заметила она.

— Что я сделал не так? — удивился Викир.

— Улыбнись ей, — предложила Айен.

Эти слова заставили его задуматься на секунду, а затем по лицу Викира скользнула слабая, едва заметная улыбка.

— Кто изображён на портрете?

Помериан подняла глаза, испуг в её взгляде стал слабее.

— О, смотри, подействовало. Ты была права, — пробормотал Викир, повернув голову к Айен.

На мгновение их взгляды встретились, и Айен осталась как будто ошеломлённой, глядя на Викира. Наконец, она опомнилась.

— Раб, я и не думала, что ты умеешь так улыбаться, — сказала она с усмешкой.

Викир тут же нахмурился. Он не привык улыбаться, и, конечно, не ждал, что его будут дразнить за это.

И тут Помериан тихо произнесла:

— Мама. Дедушка. Бабушка.

Викир замер, ошеломлённый её словами.

Его разум судорожно пытался понять, что это значит.

Медальон, старое потускневшее изображение, которому десятки лет. На нём молодой Хьюго ле Баскервиль, рядом с ним некая молодая женщина и маленькая девочка. И Помериан говорит, что это её мать, дедушка и бабушка.

— Что? — вырвалось у Викира.

В голове мелькнула одна теория.

Если на портрете изображён молодой Хьюго, то молодая женщина рядом, вероятно, его жена. А девочка — их старшая дочь. И если эта дочь была похищена племенем Рококо, тогда Помериан могла бы быть её дочерью, рожденной в плену.

"Кстати, я слышал, что Хьюго не всегда был таким холодным, как сейчас," — подумал Викир.

Он мало знал о жизни Хьюго ле Баскервиля в империи до его переезда на окраины, ведь тогда Викир ещё не был рожден. Но однажды старый дворецкий Барримор рассказывал, что Хьюго когда-то был добрым и заботливым человеком.

"Я тогда не придал этому значения," — вспомнил Викир.

Он стал вспоминать историю семьи Баскервиль.

Когда-то они жили недалеко от столицы, но переехали на запад, на окраины Красных и Чёрных гор. Это не было наказанием. Хьюго ле Баскервиль сам обратился к Императору с просьбой переместить их род на окраины.

Причиной этого стала смерть его первой жены во время родов и похищение его любимой дочери варварами из-за Чёрных гор.

Эти события породили в Хьюго ненависть к врагам и варварам, он отдалился от семьи и стал холодным и расчётливым убийцей, живущим лишь ради истребления демонов и варваров.

Император признал его умения и поручил ему расширение границ империи. Хьюго с головой ушёл в работу, чтобы забыть всё произошедшее.

Так и родился Железный Клинок, хладнокровный Баскервиль.

И вот теперь, изгнанный пёс Железного Клинка нашёл неожиданный след — девочку по имени Помериан. Помериан ла Баскервиль.

Пенелопа, дочь Роксаны, женщины, которую Хьюго любил больше всего на свете.

А дочь Пенелопы — Помериан.

Это значит, что если мои догадки верны, то девочка передо мной — прямая внучка Хьюго ле Баскервиля.

«…Выходит, я дядя».

Странное ощущение.

Конечно, где-то сейчас рождаются племянники, но среди них нет девочек.

В семье Баскервилей рождение дочерей — большая редкость. В роду Хьюго нет ни одной девочки, да и во всей семье их можно пересчитать по пальцам.

Сыновей, напротив, хватает с избытком.

— И правда, Хьюго всегда искал только сыновей и внуков. Считает, что мужчины полезнее в бою.

Интересно, что бы сделал Хьюго, суровый полководец, видящий в своих детях лишь орудия войны, если бы увидел свою маленькую, хрупкую внучку?

Викир покачал головой.

Как ни размышляй, ничего хорошего не приходит на ум.

А с учётом примеси варварской крови, вряд ли он будет этому рад.

Викир протянул руку и мягко положил ладонь на голову Помериан. Та слегка вздрогнула, но на этот раз не отстранилась.

Викир тихо произнёс:

— Видимо, и у племени Рококо судьба была непростая.

Она молчала.

— Пойдём со мной.

Если племя Рококо было уничтожено чумой и сбежало, Помериан не может остаться здесь.

Однако девочка крепко держалась за столб шатра, отказываясь идти.

Викир понял причину её сопротивления, увидев за её спиной грубую каменную могилу.

Пока Викир размышлял, что делать, вперёд шагнула Айен.

Она склонила голову перед могилой, а затем обратилась к Помериан:

— Когда наши предки покидают этот мир, они поднимаются на небеса и становятся звёздами. Так же и твоя мама.

Помериан молчала.

— Здесь, в этом каменном гробу, лишь оболочка, но душа твоей матери — звезда на небе, которая смотрит на тебя.

Девочка оставалась тихой, но Айен продолжала:

— Твоя мама хочет, чтобы ты как можно скорее ушла из этого ужасного места.

Помериан подняла голову. Казалось, она понимала не только язык Империи, но и слова Айен на балаке.

Поколебавшись, девочка разжала руки и отпустила столб шатра.

Она сделала шаг навстречу Викиру.

Чёрные волосы, красные глаза.

Викир и Помериан были словно отражения друг друга.

Девочка посмотрела на него и сказала:

— У мамы… волосы… глаза… цвет такой же.

— Да, все псы Баскервилей похожи.

Викир поднял её на руки.

Это была первая встреча дяди и племянницы.

После этого Помериан поселилась в деревне Балака.

— Дядя, а куда ты идёшь?

Она цепко держалась за ногу Викира, не желая отпускать его, что было необычно для ребёнка, привыкшего быть в одиночестве.

— Дядя должен идти на собрание, вождь его вызвал.

— Ай, дядя! Я с тобой!

Помериан казалась испуганной от того, что останется одна.

С тех пор, как она покинула каменную могилу матери, она осознала, что теперь по-настоящему одна.

Поэтому она инстинктивно тянулась к Викиру, у которого были те же цвет волос и глаз, что и у её матери.

— Что ж, другого выхода нет.

Викир быстро подхватил Помериан и усадил её себе на спину.

Он осмотрелся в поисках подходящего платка, чтобы закрепить её, и заметил плотную шкуру грубой выделки.

Это была шкура буйвола-медведя, которую ему подарил сам вождь как награду за удачную сделку.

Поначалу Викир не знал, на что её использовать, но понял, что она как нельзя лучше подойдёт в качестве рюкзака.

С Помериан за спиной Викир вышел наружу.

— Надо будет попросить Чихуахуа сделать подходящую повязку… позже.

Он понимал, что не может оставить девочку в деревне Балака.

Даже если не отправлять её к Хьюго, её нужно вырастить где-то поближе к Империи, вдали от его глаз, но хотя бы в пределах цивилизации.

Викир задумался о том, чтобы отвезти её в город.

— Может, навестить Морга.

Можно было бы разведать, как идёт их альянс с Баскервилями.

Размышляя об этом, Викир вскоре подошёл к шатру вождя Аквилы.

Войдя, он увидел Аквилу, Айен и других старейшин, на лицах которых застыло серьёзное выражение.

Айен и Викир присутствовали на совете в качестве свидетелей.

Вождь Аквила обратился к ним:

— Значит, вы говорите, что здесь распространяется чума?

Айен и Викир кивнули.

Доклад подробно описывал, как племя Рококо было уничтожено, а также состояние оставшихся деревень.

Другие охотники также подтвердили, что видели тела орков, ящеролюдей и других звероподобных существ, покрытые красными пятнами.

Аквила погладил подбородок, его лицо было задумчивым.

— Скоро начнётся сезон дождей, это осложняет ситуацию.

Если чума доберётся до них, последствия будут куда хуже. Нужно было найти способ подготовиться.

В этот момент…

— Вождь, это не чума, а проклятие!

Вперёд выступил шаман Ахеман.

Он утверждал, что Красная Смерть — не болезнь, а колдовство, которое можно излечить с помощью жертвоприношения.

Некоторые старейшины поддержали его мнение.

Они говорили, что это подходящее время для великого ритуала и что таким образом шаман сможет значительно увеличить свой авторитет и власть.

Однако молодёжь утверждала, что Красная Смерть — это чума, а не проклятие, и что нужно бросить деревню и уходить.

Между старыми и молодыми разгорелся жаркий спор между суевериями и практическими решениями.

Казалось, было трудно решить, кто прав.

— Хмм. Что же нам делать? — нахмурился вождь Аквила.

Тут кто-то молча поднял руку, чтобы сказать своё слово.

Тот, кто первым произнёс фразу «красная смерть».

— Я знаю, как остановить эту болезнь.

Это был Викир.