Том 3. Глава 5. Следственная комиссия

I

9-го марта Яну Вэнли на Изерлон был доставлен приказ правительства Союза Свободных Планет о вызове его в столицу.

Приказ поступил непосредственно от председателя Комитета обороны, и Ян, преобразовав файл  текст, провёл следующие пять минут, уставившись в табличку, на которой он отображался. Наконец он заметил, что Фредерика Гринхилл с беспокойством смотрит на него, и улыбнулся ей.

– Я получил приказ. В нём говорится, что мне нужно прибыть на Хайнессен.

– Для чего?

– Чтобы предстать перед «следственной комиссией». По крайней мере, так говорится в приказе. Не знаете, что это может означать, лейтенант? Я никак не могу вспомнить.

Фредерика чуть свела свои красиво очерченные брови.

– Я знаю об обычных судах и военном трибунале, но ни в Хартии Союза, ни в военном кодексе нет никаких упоминаний про «следственную комиссию».

– Ага… Значит, это что-то, выходящее за рамки обычных законов.

– Или, если перефразировать, нечто надуманное, не имеющее правовой основы, – Фредерика, с её феноменальной памятью, наизусть знала все основополагающие документы Союза.

– Вы правы. Но тот факт, что это идёт от председателя Комитета обороны, означает, что всё абсолютно легально. Похоже, мне придётся отправиться на эту ярмарку тщеславия.

Несмотря на то, что он родился на Хайнессене, название планеты вызывало в голове Яна унылую картину: это был очаг интриг и силовых игр сторонников Трунихта.

Как бы то ни было, в своё отсутствие он мог оставить  командовать на Изерлоне лишь одного человека. Ян вызвал к себе контр-адмирала Алекса Кассельна.

Узнав о полученном приказе, Кассельн нахмурился, но, конечно, он не мог сказать Яну, чтобы тот не летал в столицу.

– Что бы ты ни делал, будь осмотрительным, – сказал он. – Убедись, что не даёшь им никаких зацепок.

– Знаю. Позаботишься о крепости, пока меня не будет?

Бригадный генерал Шёнкопф, начальник службы безопасности крепости, тоже не слишком хотел отпускать своего командира:

– Вы ведь будете принимать все меры безопасности? Я бы с радостью возглавил вашу охрану лично, если вы…

– Не нужно перегибать палку. Мы ведь не на вражескую территорию пробираемся. Просто дайте мне одного человека, которому я мог бы доверять.

– Так уж вышло, что вы как раз сейчас разговариваете с умным и храбрым воином.

– Если я заберу с собой начальника службы безопасности, то могут возникнуть проблемы. Нет уж, оставайтесь здесь и помогите Кассельну. Юлиана я тоже с собой не беру. Я решил ограничиться минимально возможным числом людей.

В качестве транспорта Ян выбрал крейсер под названием «Леда II» вместо своего флагмана «Гипериона», а также эскортом из десяти эсминцев, который должен был проводить его лишь до выхода из Изерлонского коридора. Ян не желал создавать видимости, что он, командующий огромными воинскими силами, пытается запугать правительство. В его положении приходилось принимать во внимание множество подобных утомительных вещей.

Охранником, рекомендованным Шёнкопфом, оказался мичман по имени Луис Машенго. С глянцевой чёрной кожей, плечами толщиной с бедро Яна, широченной грудью, твёрдой челюстью и очаровательно-круглыми светло-карими глазами, он производил впечатление кроткого быка. Но эти могучие мускулы явно могли вызвать ураган подавляющей силы, если его разозлить.

– Если выставить его против этих столичных слабаков, – довольным голосом произнёс Шёнкопф, – то он наверняка опрокинет целый взвод одной рукой.

– Хотите сказать, что он даже сильнее, чем вы? – уточнил Ян.

– И всё равно, я бы взял с собой целый отряд, – бесцеремонно продолжил Шёнкопф, проигнорировав вопрос. А потом добавил с хитрым выражением лица: – Кстати, а вы возьмёте с собой старшего лейтенанта Гринхилл?

– Без адъютанта я не смогу нормально работать.

– С этим не поспорить, но если вы возьмёте её, а Юлиана оставите… парнишка будет ревновать.

Сказав всё, что он хотел сказать, Шёнкопф отправился на полигон, чтобы посмотреть, как Юлиан тренируется в стрельбе. Когда тренировка закончилась, он обратился к юноше:

– Я знаю, что лейтенант Гринхилл неравнодушна к адмиралу Яну, каким бы непостижимым это ни казалось. Но как адмирал относится к ней?

– Не могу сказать… – пробормотал Юлиан с лёгкой улыбкой. – В любом случае, он из тех, кто ненавидит, когда люди знают о его чувствах, поэтому редко говорит что-то, позволяющее понять его.

– И это по-своему делает его довольно понятным. У него умная голова на плечах, а вот характер простой, и это делает его немного наивным в личных отношениях.

– Вы, похоже, знаете всё и обо всех.

Комментарий Юлиана застал Шёнкопфа врасплох.

– Эй, о чём это ты?

– Эм, да так, ни о чём. Мне пора готовить ужин, так что увидимся завтра. Приготовлю ирландское рагу, которое любит адмирал…

Юлиан отдал честь и быстро направился к выходу с полигона.

– Хорошо быть занятым, – крикнул ему вслед Шёнкопф. – Но постарайся не растерять своих талантов на приготовление рагу!

Юлиан был искренне разочарован тем, что не может отправиться в столицу вместе с Яном. Частично из-за разговора с Кассельном, но сейчас больше чем когда-либо он хотел держаться поближе к опекуну и присматривать за ним.

Он вспомнил, что Ян сказал ему, прежде чем объявить о своём решении: «Юлиан, на ближайшие два месяца я освобождаю тебя от работы по дому». Юноша не был уверен, были ли эти слова связаны с прощальным даром Шёнкопфа. Было похоже, что Ян тоже заботится о Юлиане – о том, что у него нет друзей среди ровесников. Возможно, поэтому он и хотел дать ему шанс завести их.

Впрочем, остался бы он или поехал с ним, скорее всего, в этой поездке на Хайнессен Юлиан ничем не смог бы помочь ему. В отличие от той же Фредерики, в отсутствие которой Яну было бы трудно выполнять немалую часть своих административных обязанностей.

«Как бы то ни было, я бы хотел быть ему полезным хотя бы до отправления», – подумал Юлиан. И поставил себе задачу как можно лучше подготовить адмирала к поездке. Ян молча наблюдал за сборами, понимая, что лишь помешает, если попробует помочь.

– Слушай, Юлиан. А какой у тебя сейчас рост? – внезапно спросил он, будто эта мысль только что пришла ему в голову.

– А? 173 сантиметра.

– Я так и думал. Похоже, в следующем году ты меня обгонишь. А ведь при нашей первой встрече ты не доставал мне и до плеча…

Больше он ничего не сказал, но и от этих слов мальчик почувствовал что-то вроде тёплого потока воздуха.

II

Время путешествия от Изерлона до столицы частично зависело от внешних условий, но стандартом были три-четыре недели. Ян решил использовать это неожиданное свободное место в своём распорядке, чтобы записать свои исторические теории и мысли о государственном устройстве. Пусть этого времени и не хватало для того, чтобы сделать всю работу, он решил, что должен хотя бы закончить черновик.

Когда крейсер «Леда II» вылетел с Изерлона, Ян немедленно устроился в своём кабинете и приступил к работе.

Есть два способа защитить свою страну. Первый состоит в том, чтобы создать более мощное вооружение, чем у государств-противников, другой – в том, чтобы сделать эти государства не опасными для себя мирными методами. Первый метод проще и привлекательнее для властей, но для современного общества должно быть очевидно, что существует обратная пропорция между наращиванием вооружения и экономическим развитием. Увеличение военной мощи одного государства вынуждает все прочие делать то же самое, и это продолжается до тех пор, пока гонка вооружений не достигнет определённого предела, за которым следует крах экономики и общества, а затем и гибель самого государства. В этом есть определённая ирония – государство гибнет из-за стремления защитить себя…

Ян поднял глаза от своего текстового процессора и хлопнул себя по шее рукой. Поразмыслив несколько десятков секунд, он снова начал писать.

Говорят, что с древних времён множество государств были уничтожены внешними захватчиками. Однако требует внимания тот факт, что куда больше государств погибли из-за внутренних факторов: собственных вторжений, за которыми последовала контратака, коррумпированность механизмов государственной власти, несправедливого распределения богатств, а также от недовольства граждан, вызванного притеснениями и нарушениями свобод. Когда социальное неравенство остаётся без внимания, когда создаётся излишнее количество вооружения, когда государство злоупотребляет своей силой – внутренне, для подавления собственных жителей, и внешне, для вторжения в другие страны – такое государство находится на пути к разрушению. Это доказанный исторический факт. С момента возникновения современных государств акты беззаконных вторжений, в конечном счёте, неизменно приводили к поражению и гибели – не для страны, подвергшейся нападению, а для страны, его совершившей. Даже если не вдаваться в моральную сторону вопроса, столь малая вероятность итогового успеха уже должна заставлять избегать нападений на другие страны…

Возможно, эта часть получилась слишком категоричной», – с серьёзным выражением лица перечитал получившийся текст Ян, скрестив на груди руки, после чего снова взялся за работу.

Что же конкретно мы должны делать здесь и сейчас? Если мы обдумаем всё то множество путей, при которых второй способ практичнее первого, то результат получится очевидным. Мы должны сосуществовать с новым правительством Галактической Империи. Прежняя власть, опирающаяся на аристократию, была врагом не только для Союза Свободных Планет, но и для тех, кем она правила, иными словами, для обычных жителей Империи. А новое правительство, недавно созданное Райнхардом фон Лоэнграммом, напротив, пользуется поддержкой народа, и потому быстро укрепляется. Процесс формирования структур власти и само правление Лоэнграмма резко контрастирует с диктатурой Рудольфа фон Голденбаума. Правительство Голденбаума было создано с помощью демократических процессов, но правило отнюдь не демократически. Правительство Лоэнграмма, наоборот, пришло к власти недемократическим образом, но правит довольно демократично. Это не «власть народа», но, во всяком случае, до этого момента, это «власть для народа». Или, по крайней мере, она такова в куда большей степени, чем прежняя. Как только мы признаем это, сосуществование с этой новой Империей перейдёт из разряда «если» в разряд «когда». С другой стороны, чего мы точно не должны допустить, так это чтобы какая-нибудь злая воля втянула нас в сговор с потерпевшей поражение старой имперской властью. В тот момент, когда мы объединимся с теми, кого нельзя рассматривать иначе, как эксплуататоров, Союз станет врагом не только нового правительства Империи, но и всех двадцати пяти миллиардов имперских граждан, поддерживающих его…

Ян глубоко вздохнул и вытянул руки. Потом с некоторым раздражением уставился на то, что только что написал. Он де считал, что сделанное им заключение неправильно, но, возможно, стоило подвести под него более явную аргументацию. Кроме того, оно казалось несколько поспешным, да и то, что он встал на сторону герцога Райнхарда фон Лоэнграмма, не могло не вызвать критики.

– Герцог Райнхард фон Лоэнграмм, да?

Это имя даже звучало элегантно. Ян подумал об этом совсем молодом человеке, прекрасном, как полубог, со своими золотыми волосами, голубыми глазами и фарфоровой кожей. Таланты и образ жизни этого юноши, на девять лет моложе его самого, несомненно, привлекали Яна. Он проводил в Империи столь радикальные изменения, что иногда казалось, будто всё это какой-то эксперимент, ставящий целью узнать, сколь велико может быть влияние одного человека на весь мир. Рано или поздно, он, по всей видимости, станет императором. Не за счёт родословной, а лишь благодаря собственным способностям. И когда это случится, может возникнуть своеобразная политическая система, исторически известная как «свободное имперское правление» – самодержавие без аристократии, но поддерживаемое простыми людьми.

Но если это произойдёт, не превратится ли Галактическая Империя под руководством своего нового императора Райнхарда фон Лоэнграмма, в некое подобие племенного государства? Если граждане совместят амбиции императора со своими собственными идеалами, Союз свободных Планет может столкнуться с нападением фанатично настроенной «народной армии».

В каюте словно бы похолодало. Конечно, его догадки не всегда попадали в цель, но если разбивать их на категории, то плохие предчувствия сбывались куда чаще. Подобное он испытывал и перед битвой при Амритсаре, и перед государственным переворотом Военного Конгресса. Совсем невесело было наблюдать, как все события идут именно в том направлении, которого он опасался.

«Моя жизнь была бы куда проще, родись я в Империи», – подумал Ян однажды. В этом случае он мог бы, не испытывая сомнений, пойти на службу к Райнхарду и с радостью и от всего сердца участвовать в уничтожении дворянской конфедерации и последующими реформами. Но реальность была такова, что он родился и вырос в Союзе и был вынужден безо всякого желания вести войну от имени Трунихта.

В итоге Ян стал заполнять своё время чтением и игрой в трёхмерные шахматы, так толком и не продвинувшись в литературной деятельности.

Три недели спустя крейсер «Леда II» достиг системы звезды Баалат, в которой вращалась планета Хайнессен. Экипаж начал собираться в комнате отдыха. С Хайнессена транслировались несколько сотен коммерческих каналов, поэтому на военных и гражданских кораблях часто возникала проблема, когда становился возможен неограниченный приём сигнала – команды обычно делились на любителей спорта и музыки.

В кабинете у Яна был отдельный небольшой приёмник. НА первом же канале, который он выбрал, Арон Доумек, политик из фракции Трунихта, как раз произносил громкую речь в отвратительных тонах:

«…вот почему мы должны защищать свою историю и традиции! Вот почему мы должны не обращать внимания на временные трудности и бедность! Нет иного слова, кроме как «трус», для тех, кто подчёркивает только свои права, не предпринимая никаких усилий, чтобы выполнить свои обязанности перед страной!..»

Для тех, кто находится у власти, нет ничего дешевле, чем жизни остальных. И слова о бедности служили отличной демонстрацией их мыслей, а «временные трудности» наверняка растягивались на века. В любом случае, весь груз ложился на обычных граждан. А политики только и делали, что произносили напыщенные речи, распределяя деньги всех остальных.

Когда Ян больше не смог выдерживать этого, то переключил канал. Вместо надменного лица политика на экране появился молодой юноша, одетый в какой-то непрактичный с виду костюм древнего покроя. Похоже, это была какая-то детская приключенческая программа. Прочие персонажи называли юношу «принцем».

Истории о бродягах с королевской кровью, странствующих принцах, были основной литературы как таковой. Литература была средством передачи легенд и мифов для многих народов. Бесчисленное число популяризованных версий таких историй существовало в любую эпоху и в любом месте. Они вдохновляли многих художников и всегда поддерживались  широким кругом людей.

Тем не менее, Ян не мог не обратить внимания на некоторые ассоциации в этой сказке: юный принц космического королевства, чьи врождённые права украдены злым канцлером, изображённым как воплощение зла, пытается вернуть к власти законную королевскую семью.

Он решил спросить находящуюся в его кабинете Фредерику:

– Лейтенант Гринхилл, вы не знаете, какая компания спонсирует этот канал?

– Кажется, какая-то компания по производству синтетической пищи. Их офис находится в Феззане, но деталей я не знаю.

– Вот как? А я задавался вопросом, не является ли это политической пропагандой  старого режима Галактической Империи.

– Да нет, не может такого быть, – сказала Фредерика со смешком, но, заметив, что Ян не смеётся и пристально смотрит на экран, посерьёзнела и добавила: – Но история действительно похожая.

По правде говоря, она покровительствовала Яну. Будь здесь Кассельн или Шёнкопф, они бы точно расхохотались.

Но прозвучавшее слово «Феззан» заставило Яна глубоко задуматься. Да он никогда и не забывал о нём. О чём думают феззанцы? Для чего им нужны такие богатства? Стремятся ли они к объединению Галактики или желают разделения и постоянной войны?

Есть целый ряд исторических примеров, когда экономические требования способствовали объединению.

Одним из главных факторов, позволивших Монгольской империи Чингисхана стать единым огромным государством, была полученная им поддержка от торговцев, путешествующих по Великому Шёлковому пути. Каждый оазис на этом пути был отдельным независимым государством, и потому было трудно обеспечивать безопасность на протяжении всего маршрута. Кроме того, каждое из этих государств-оазисов могло взимать торговые пошлины по своему усмотрению, что было крайне невыгодно для торговцев.

Поначалу они надеялись на помощь Хорезма, но его правитель оказался неумелым и жадным, так что им пришлось отказаться от этой идеи и оказать поддержку Чингисхану, человеку, который обладал тремя несомненными достоинствами: веротерпимостью, военными талантами и достаточным умом, чтобы понимать важность торговли между Востоком и Западом. Поэтому торговцы предоставили Чингисхану очень многое: деньги, информацию, оружие и технологии его изготовления, продукты, переводчиков, развитые методы сбора налогов. Всё это сильно помогло ему в его завоеваниях, так что было бы вполне справедливо сказать, что эти торговцы сделали для становления Монгольской империи не меньше, чем те, кто занимался непосредственно военными действиями. Отдельного упоминания заслуживают уйгуры, управлявшие экономикой и финансами Монгольской империи. Фактически, они и были её правителями, и под покровом Монгольской империи скрывалась Уйгурская, благодаря чему она и стала такой огромной и знаменитой.

Хотят ли Феззанцы стать «уйгурами» для новой Галактической Империи, объединившей всё человечество, и не стараются ли они добиться этой цели?

Это казалось Яну наиболее логичным и убедительным объяснением их действий, чем любое другое.

Но люди и группы, в которые они собираются, не всегда действуют логично.

Хотя у него не было никаких доказательств или серьёзных оснований для этого, но в действиях Феззана была какая-то нелогичность. В прошлом году предсказание Яна о том, что Райнхард фон Лоэнграмм отправит в Союз агентов для развязывания гражданской войны, оказалось верным. Это произошло потому, что Райнхард поступал абсолютно логично и обоснованно, благодаря чему Ян смог проследить ход его мыслей шаг за шагом. Но в случае Феззана ему зачастую не удавалось прочитать их замыслов. Можно было бы сказать, что феззанцы оказались хитрее его, и это не было бы неправдой. Но Ян чувствовал, что всё не так просто – в действиях Феззана есть некий неизвестный элемент, который и не даёт просчитать его с точки зрения чистой логики и рациональности. Хотя он пока не мог ничего сказать о том, чем же может являться этот неизвестный элемент.

– Что за ужасный беспорядок, – отвлёк Яна от его мыслей капитан «Леды-2» Зено. Отслеживая коммерческие передачи с Хайнессена, он узнал о происшествии. На борту транспортного корабля, перевозившего пилотов истребителей-спартанцев, из-за элементарной ошибки новичка внутри упало давление воздуха, в результате чего погибло более десяти пилотов.

– Сколько, по-вашему, стоит обучение одного пилота истребителя? Речь идёт о миллиардах динаров!

– Да, это большие деньги, – согласился Ян, мысленно подсчитав, что его собственное жалованье составляет всего лишь двадцатую часть от этой суммы. В Академии он и сам проходил лётную подготовку. Если это можно так называть, учитывая то, что в симуляторе его сбивали раз тридцать. А сколько раз ему самому удавалось сбить противника? Дважды? Или трижды? Он вспомнил, как инструктор покачал головой и пробормотал что-то насчёт того, что каждый год среди учащихся попадается один-два человека, которым здесь не место. Поскольку его слова были правдивы, Ян не смог ничего на это ответить.

– Ещё какие! Пилот – это скопление инвестиций и технологий. Они – драгоценный товар, который мы не можем позволить себе так просто потерять. Честно говоря, если мы планируем победить в этой войне, то тыловой службе нужно работать куда лучше… – капитан Зено скрипнул зубами.

«Его горе и гнев совершенно понятны, – подумал Ян, – но…»

Ошибки, вероятно, начинаются на более ранней стадии, чем эта. В конце концов, сам факт вложения огромных сумм денег, а также знаний и умений в человека с единственной целью – убивать и разрушать, едва ли можно назвать нормальным. То же касалось и средств, вложенных в самого Яна.

Возможно, создание государств – это не более чем способ оправдания человеческого безумия. Самые уродливые, отвратительные, жестокие поступки оправдываются благом государства. Достаточно сказать: «Я сделал это ради своего страны», и вторжения в другие страны, массовые убийства и эксперименты на людях превращаются в действия, достойные похвалы. А те, кто их критикует, могут подвергнуться обвинениям за «измену родине».

Те, кто мечтает о государствах, верят, что ими будут править умные и высокоморальные люди. Однако в действительности это совсем не так. Во главе правительства обычно находятся люди, чьи ум, рассудительность и моральные качества не дотягивают даже до уровня среднего гражданина. Но в чём они точно его превосходят, так это в жажде власти. Если бы эту жажду можно было направить в конструктивное русло, они могли бы реформировать правительство и общество, став движущей силой для установления порядка и процветания в новой эпохе. Но есть ли в правительстве хотя бы десятая часть таких людей? В истории практически любой династии, всё, что было построено первым поколением, уничтожалось в течение десятка последующих. Иными словами, династии и государства были очень живучими, непоколебимыми организмами, которые могли бы жить сотни лет, если бы хоть один великий человек возникал в них раз в несколько поколений. Но если они становились столь же слабыми и разложившимися, как династия Голденбаумов в современной Галактической Империи, то для них уже не было спасения. Хотя если бы реформы Манфреда Второго сто лет назад были реализованы, то Империя могла бы просуществовать ещё несколько столетий.

Что же касается Союза Свободных Планет, Ян не мог приравнять его к империи. Потому что сама идея оставить реформы отдельным великим людям, появляющимся или не появляющимся раз в несколько десятилетий, противоречила принципам демократического правления. Демократические и республиканские системы создавались для того, чтобы сделать героев и великих личностей ненужными – но когда этот идеал претворится в реальность?

Крейсер «Леда II» без фанфар приземлился на военном космодроме Хайнессена. Приказ председателя комитета обороны шёл под грифом «совершенно секретно». Ян хотел бы связаться с Куберсли, начальником Центра стратегического планирования, и Бьюкоком, главнокомандующим флотом Союза, но это не только пошло бы вразрез с приказом, но и могло спровоцировать столкновение между гражданскими и военными властями. В любом случае, ему, похоже, не собирались предоставлять такой возможности. Люди, встретившие его на космодроме, получили приказ непосредственно от председателя комитета обороны, и как только его корабль приземлился, адмирала отвели к лэндкару и велели сесть в него.

Фредерика и Машенго попытались протестовать, но вооружённые люди преградили им путь, и Яна увезли. Ни Ян, ни Фредерика не могли предположить, что на него будет предпринято такое давление.

После двадцатиминутной поездки Яна выпустили из машины возле какого-то военного объекта. Там адмирала встретил человек средних лет, вышедший поприветствовать его.

– Я контр-адмирал Бэй. Служу начальником службы безопасности его превосходительства председателя Верховного Совета Трунихта. Мне поручено охранять вас, адмирал Ян. Обещаю сделать всё, что в моих силах.

– Весьма признателен, – безразлично ответил Ян. Хоть Бэй и назвал свою работу охраной, но даже школьник мог догадаться, что на самом деле он приставлен следить за ним.

Затем Бэй представил Яну его помощника, который должен был заботиться о его жилье. Это был огромного роста младший офицер с пустыми, как стеклянные шары, аквамариновыми глазами.

Ян почувствовал разочарование. Похоже, при выборе помощника для него эта следственная комиссия стремилась исключить мягкость в любых её проявлениях. Ни добра, ни красоты не допускалось. Особое внимание уделялось результату, а не форме, и, вне всяких сомнений, желаемым результатом было запугивание Яна и предотвращение его возможного побега.

«И всё же это уже чересчур, – подумал Ян. – Если так относиться к человеку, то любые дружеские чувства к этой их следственной комиссии быстро исчезнут. Как и возможность того, что он расслабится и ослабит бдительность. Единственным ответом может быть только принятие защитной стойки».

После того, как ему показали его жилище и оставили одного, Ян посмотрел в окно, но снаружи ничего не было видно, кроме ещё одного здания, стоящего на другой стороне маленького внутреннего двора. В нём было всего несколько окон, и все они были неприветливо-серыми. Не только возможность наблюдения за пейзажем, но и контакт с внешним миром был отрезан. Рядом находилось около взвода солдат. Они делали вид, что просто слоняются без дела, но на плече у каждого висела лучевая винтовка. Это было боевое оружие, которое находящиеся не при исполнении солдаты носить с собой не могли. Ян постучал по оконному стеклу. Оно оказалось сантиметров шесть толщиной, да к тому же сделанным из особого усиленного стекла. Если бы могучий бурый медведь попытался пробить это окно, то смог бы разве что поцарапать его.

Но, по крайней мере, в комнате была неплохая обстановка, пусть и лишённая индивидуальности: кровать, столы для еды и письма, а также диван. Всё выглядело так, будто ими никогда не пользовались. Ян даже не смог заставить себя заняться поиском жучков и скрытых камер. Разумеется, они были, и, разумеется, они были хорошо спрятаны. Искать их было просто пустой тратой энергии.

– Это домашний арест, – сказал он пустой комнате.

Что же происходит? Ян сел на кровать и погрузился в размышления. Подушки на кровати были не слишком мягкими и не слишком жёсткими, но вряд ли одного этого хватило бы, чтобы поднять ему настроение. В пустой комнате перед его взглядом танцевали картины пыток, промывания мозгов и убийства. Хореографом, конечно же, был Джоб Трунихт.

Это уже вышло за пределы простых противоречий. Ян стоял на поле боя на стороне Союза, потому что верил, что демократия, при которой обычные люди действуют сообща – пусть даже идя обходными путями, полными трудностей и ошибок – лучше, чем диктатура милосердного императора. И вот Ян попал на Хайнессен, планету, которая должна была быть цитаделью демократии, и оказался заперт в клетке по приказу прогнивших средневековых правителей.

«Не стоит торопиться и действовать поспешно», – сказал себе Ян. В данный момент у Верховного Совета нет возможности уничтожить его физически или морально, как бы они его ни ненавидели. Сделав так, они бы лишь привели в восторг Галактическую Империю, которой не пришлось бы ударить пальцем о палец для уничтожения серьёзного противника. Было только четыре сценария, при которых Ян мог представить, что Трунихт или Верховный Совет решатся причинить ему вред:</p