Глава 97. Черепаха
— Ты это…
Шаман смотрел на Шао Сюаня. Он хотел что-то сказать, но никак не мог подобрать слов. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз получал живой подарок.
— Это вам!
Шао Сюань поставил черепаху на пустое место рядом и, немного подумав, перевернул её панцирем вниз. Каждый раз, когда черепаха пыталась перевернуться, он переворачивал её обратно.
— Я принёс её и хотел бы спросить, когда я могу начать учиться у вас травам? — спросил Шао Сюань.
Шаман перевёл взгляд с пытающейся перевернуться черепахи и, немного подумав, ответил: — Приходи на гору через десять дней.
В последнее время он был занят некоторыми делами и ещё ему нужно нарисовать несколько свитков, поэтому свободного времени у него не было.
— Хорошо, тогда я приду через десять дней. Видя, что рядом с шаманом лежит ещё много пустых шкур для рисования, Шао Сюань понял, что у шамана много дел, поэтому, больше ничего не говоря, поклонился и ушёл. Что касается черепахи, то у шамана были люди, которые за ней присматривали, поэтому она никому не могла навредить.
Когда Шао Сюань ушёл, шаман молча наблюдал, как черепаха переворачивается.
Черепаха, которая раньше была полна жажды убийства, сейчас не проявляла той агрессии, что в доме Шао Сюаня. Она лишь слегка приоткрыла свой крючковатый клюв, глядя на шамана, и не пыталась укусить.
Посмотрев на черепаху ещё немного, шаман позвал охранника снаружи и велел ему перенести черепаху в другое место.
Когда Шао Сюань вернулся домой, старик Кэ уже ждал у двери. Казалось, он был очень взволнован. Люди племени очень серьёзно относились к шаману, и старик Кэ очень хотел узнать, доволен ли он поднесённым подарком.
— Ну как? Ему понравилось? — не успел Шао Сюань войти в дом, как старик Кэ тут же засыпал его вопросами. Он так сильно сжимал свою трость, что сквозь кожу проступили зелёные вены, и казалось, что трость вот-вот сломается.
Шао Сюань вспомнил выражение лица шамана и сказал: — Должно быть, доволен. Он сказал мне прийти на гору через десять дней.
Услышав эти слова, старик Кэ вздохнул с облегчением. Раз уж шаман сказал Шао Сюаню прийти, значит, подарок ему понравился.
На самом деле Шао Сюань считал, что старику Кэ не о чем беспокоиться. После нескольких встреч с шаманом, пусть даже и не очень разговорчивых, Шао Сюань понял, что шаман не был каким-то закоснелым стариком и не стал бы менять своё отношение к людям из-за того, понравился ему подарок или нет.
— Раз уж тебе надо идти на гору только через десять дней, ты можешь пока что расспросить охотничий отряд о лекарственных растениях, чтобы потом шаман остался доволен, — сказал старик Кэ. Он хотел было сам расспросить своих старых боевых товарищей, но большинство из тех, кто разбирался в лекарственных травах, были в другом охотничьем отряде и уже ушли. К тому времени, как охотничий отряд вернётся, Шао Сюань уже уйдёт на гору.
Как правило, в течение года активность диких зверей и свирепых зверей в лесу напоминала волну, достигая своего пика в период полнолуния двух лун. После полнолуния активность зверей в лесу постепенно шла на спад, и к концу года некоторые животные уже прятались, готовясь к зимней спячке. Охотничий отряд уходил на охоту на более долгий срок, чем до и после полнолуния, чтобы обеспечить себя достаточным количеством пищи на зиму.
Поэтому даже через двадцать дней охотничий отряд мог и не вернуться. После того, как Шао Сюань уйдёт на гору, ему, вероятно, придётся подождать ещё три-четыре дня, прежде чем они вернутся, а если возникнут какие-либо проблемы, то и того дольше.
— С лекарственными травами я тебе помочь не смогу, — сказал старик. Он уже не помнил те знания о лекарственных травах, которыми владел в молодости, и боялся, что, если научит Шао Сюаня неправильно, тот опозорится перед шаманом!
Однако Шао Сюань совершенно не разделял беспокойства старика Кэ. Он продолжал жить как обычно: шлифовал каменные орудия, тренировался с Цезарем и Болтуном на тренировочной площадке, отрабатывал новые ловушки и силки.
В это время года на многих деревьях на небольшом холме, где находилась тренировочная площадка, созревали плоды. Многие приходили туда собирать их, тем более что некоторые плоды созревали очень быстро. Ещё вчера они были размером с арахис, а сегодня уже становились величиной с яблоко и меняли цвет. Если их не собрать вовремя, то завтра они сгниют.
Поэтому каждый день на тренировочную площадку приходило много людей собирать фрукты, правда, в основном это были те, кто жил ближе к подножию горы, поскольку запасов еды у них было не так много, и любая дополнительная еда была им только на пользу.
Наконец настал день, когда Шао Сюаню нужно было снова идти на гору. Перед уходом старик Кэ снова и снова наказывал ему хорошо учиться, не злить шамана и не забывать, что учиться у шамана — это большая честь.
Что бы он ни думал про себя, Шао Сюань серьёзно кивнул: — Не волнуйся!
Старик Кэ: …
Только что он успокоился, а теперь, услышав эти слова, его сердце снова сжалось от беспокойства. Глядя на Шао Сюаня, поднимающегося в гору, старик Кэ стоял в тревоге.
Шао Сюань не взял Цезаря с собой на гору, а вот Болтун последовал за ним и долетел до самой вершины.
Подойдя к каменному дому, где шаман обычно беседовал с людьми, Шао Сюань увидел двух воинов, охранявших вход, которые пристально смотрели в небо.
Эти два воина, конечно же, узнали орла, который кружил в небе, ведь шаман ещё птенцом благословил его. Никто не осмеливался стрелять в него.
Шао Сюань подал знак рукой в небо, и Болтун, издав крик, полетел обратно вниз.
Эти двое воинов видели это уже не в первый раз, но каждый раз, наблюдая за этим, они не могли сдержать удивления и зависти. Раньше им и в голову не приходило, что такая агрессивная птица, как орёл, может быть настолько послушной. Отчасти поэтому они относились к Шао Сюаню гораздо лучше, чем к другим жителям, жившим у подножия горы, и каждый раз при виде Шао Сюаня даже улыбались.
За исключением первых нескольких раз, теперь Шао Сюань мог входить в дом, не показывая свой знак отличия, и никто его не останавливал.
Шаман всё ещё разбирал свитки из шкур. Шао Сюань лишь мельком взглянул на них, но ничего не понял. Похоже, это были рисунки, но слишком абстрактные, гораздо более схематичные, чем те, что были на свитках у других людей, и чем наскальные рисунки в пещере. Они больше походили на символы, каждый из которых состоял всего из одного-двух штрихов, но каждый штрих шаман делал очень медленно, словно прикладывая огромные усилия.
Шао Сюань не стал ему мешать и, войдя, сел в сторонке.
Минут через пять шаман отложил кисть, с облегчением вздохнул и с лёгкой улыбкой посмотрел на Шао Сюаня: — Я уже поговорил с Гиз, иди прямо в хижину с травами, она тебе всё объяснит.
Кто такая эта Гиз?
Шао Сюань не знал, вероятно, ученица шамана или кто-то в этом роде. Судя по виду шамана, он был занят, работа над свитком была выполнена лишь на треть, и прерываться на полпути было не очень хорошо. Шао Сюань понимал, что сейчас шаман не может уйти.
— Хорошо, тогда я пойду, — сказал Шао Сюань.
Хижина с травами была местом, где шаман готовил лекарства. Из множества домов, расположенных ближе к вершине горы, четыре дома находились выше всех остальных: каменный дом, где шаман принимал людей, каменный дом, где вождь принимал людей, каменный дом, служивший местом для общих собраний старейшин племени, и хижина с травами.
Эти четыре дома были расположены в четырёх направлениях, и если соединить линиями два противоположных каменных дома, то получится перекрещенный знак Х.
Говорили, что эти четыре дома были связаны с очагом, и даже зимой в них было тепло, как в теплице. Как именно они были связаны — это было делом шамана.
Обычно, кроме тяжелобольных и раненых, которых приносил охотничий отряд, никому не разрешалось приближаться к хижине. Шао Сюань знал, где она находится, но никогда раньше в ней не был.
У хижины с травами тоже стояла охрана. Шао Сюань показал свой знак отличия, и охранник пропустил его внутрь — очевидно, шаман уже предупредил его.
Запах лекарств чувствовался уже издалека, а по мере приближения он становился всё сильнее.
Шао Сюань откинул кожаную штору и вошёл в хижину.
Первое, что он увидел, был большой квадратный каменный стол, за которым возилась маленькая девочка.
Рукава её меховой рубашки едва доходили до локтей, а кожаные штаны не доходили до щиколоток. Она была босая и ходила по неровной, но тщательно утрамбованной земле, обходя каменный стол и обрабатывая разложенные на нём травы.
За ней неторопливо ползла черепаха, которая показалась Шао Сюаню очень знакомой. Девочка делала шаг, и черепаха неторопливо ползла за ней.