Глава 7.4. Легко
В разгар моих мыслей учитель Ку Мин Ки заговорил:
– Высокие ноты, а из них особое значение имеет высокая "С".
Звон.
После нажатия на клавишу C третьей октавы на фортепиано, он освободил руку от клавиш.
В большинстве опер трудно найти высоту тона выше, чем высокое "С", но есть много известных песен, в которых есть высокое "C". Другими словами, обычно воспринимаемая самая высокая нота тенора – это высокая С.
Повернувшись со своего места, учитель Ку Мин Ки улыбнулся.
– Итак, чтобы покорить эту самую высокую ноту... давай споём эту песню.
Он улыбнулся и поднял нотный лист.
– "Pour mon âme (1)", которая имеет девять высоких C внутри.
Была видна партитура со смесью бобовых побегов. Это была теноровая ария, которая появилась в La Fille du Régiment, Pour mon âme, которая была печально известна как одна из самых трудных арий в мире.
Высокий C, который обычно отмечал бы изюминку обычных песен, должен был быть спет девять раз, так что было бы легко? Вдобавок ко всему, это была ария, а не песня, поэтому она требовала от певца громкого звука. На данный момент это была в значительной степени песня, созданная для того, чтобы мучить теноров.
И... он просил меня спеть это?
– Я? Мне нужно спеть это?
– Студент Юнчэ.
После торжественного разговора он встал со стула и направился ко мне.
– Если я не ошибаюсь, студент Юнчэ поставил передо мной высокую тройку, верно?
– ... Да. Однако я выдавил его и теперь не могу издать этот звук.
– Нет. Тот факт, что ты можешь достать высокую ноту, означает, что ты можешь петь на этой ноте. То, чего не хватает студенту Чо Юнчэ, – это хитрости и уверенности в себе.
– Простите?
Моё лицо непроизвольно сморщилось. Не физический аспект, а уверенность? Что это за чушь? По крайней мере, когда я пел, я был полон уверенности.
Просто я не могу достичь такой высоты, сколько бы ни практиковался... пока я размышлял, учитель Ку Мин Ки внезапно подошёл и схватил меня за плечо.
– ...
Его давление заставило мое плечо кричать от боли. Вздрогнув, я поднял голову, и когда мои глаза встретились с его, холодный, но пылающий взгляд глубоко врезался в мой мозг.
– Чего ты так боишься?
– Я не бо...
– Нет. Я чувствовал это на протяжении всего урока. Студент Юнчэ боится, что возьмёт высокую ноту "С", как будто…
Он посмотрел мне в глаза, прежде чем открыть рот:
– Ты твёрдо веришь, что не сможешь взять высокий С.
– ...
Я не мог сказать ни единого слова в ответ.
Посмотрев на меня некоторое время, он отпустил моё плечо и снова сел на стул перед роялем. Затем он спросил:
– Ты готов?
Готов…
Так ли это? Я понятия не имел, и просто почувствовал головокружение. Внезапно я вспомнил урок, который получил раньше, который казался мне далёким воспоминанием, несмотря на то, что я был здесь всего несколько недель назад. Я, который насильно пел в стиле учителя Квак Чон Су; советы учителей и новый метод вокализации.
Я определённо думал тогда, что нынешний я отличался от прежнего.
– ...
Мне казалось, я понял, что скоро всё изменится. Но где-то глубоко внутри... может быть, я и сам не мог в это поверить.
Стена, которая простояла там двадцать лет, как я мог пробить её и как я мог когда-либо сделать эту высокую ноту?
Может быть, именно такие мысли и были у меня. Точно так же, как блоха, которая долгое время находилась в стеклянной бутылке, не может высоко подпрыгнуть, покинув её.
Я молча поклялся себе.
– ... Я готов.
На самом деле я понятия не имел, готов ли я или нет, и смогу ли я взять высокий C или нет.
Однако я должен был хотя бы попытаться.
Чтобы выйти за пределы стеклянной бутылки,
... Я должен был превзойти себя в прошлом.
– ...
Начался аккомпанемент.
"Странный ученик", – подумал Ку Мин Ки.
Чо Юнчэ.
С тех пор, когда он просто наблюдал со стороны, мужчина думал о нём как о странном студенте. Тело, которое не соответствовало тонким техникам – это было странно, потому что обычно гении были бы полной противоположностью этому.
Является ли гений, поющий случайно с одарённым телом, нормальным, или гений, поющий песни, доводя свои физические возможности до предела, нормальным?
Вот почему он ожидал, что Чо Юнчэ будет странным в тот момент, когда взял его в качестве ученика, но... Чо Юнчэ, которого он встретил в классной комнате, был действительно странным учеником.
– Может быть, ты знаешь и эту песню?
– Да.
– А как насчёт этой?
– Да…
– ... Ты знаешь и эту арию?
– Да…
Было слишком много песен, которые он знал, другими словами, было слишком много песен, которые он мог петь. Репертуар его песен, которые были выгравированы на теле, а не просто просматривались, был странно широк.
Знание большого количества песен можно было бы как-то объяснить, но как мог старшеклассник, к тому же первоклассник, знать наизусть все эти оперные арии?
Иногда Ку Мин Ки даже казалось, что парень знает больше, чем он сам.
Да, если бы дело было только в этом, он мог бы согласиться, несмотря на странность ситуации. Возможно, он действительно был гением песен, который мог заглянуть в нотный лист, чтобы узнать песню наизусть – если он был сверхъестественным человеком, как этот... Ку Мин Ки мог пролить слёзы радости в честь рождения гения.
Однако, как ни странно, он понятия не имел о нескольких песнях.
– Ты не знаешь эту песню? Это интересно. Это очень известная песня для вступительных испытаний…
– Это... я никогда не пел её, кроме как в молодости…
– Но тебе же сейчас семнадцать?
– Ах.
И эти несколько песен... хотя он учился довольно быстро, юноша всё ещё был в пределах человеческого мира. Хотя это было быстро, это не было чем-то, что могло бы объяснить необычный репертуар песен, которые у него были.
Ку Мин Ки внимательно наблюдал и созерцал этого странного ученика.
Что это?
Каков был стандарт? Почему он поёт одни песни без малейшего колебания и нервно оглядывается по сторонам, когда поёт другие? После всех анализов, которые он сделал ценой своего сна, Ку Мин Ки однажды хлопнул себя по коленям, когда ему пришла в голову мысль.
– Теноровые песни!
Вот и всё.
Теноровые песни, которые баритоны петь не умели. Странно, но Чо Юнчэ знал об этих песнях гораздо меньше. Хотел ли он раньше быть баритоном?
Подумав, может ли это быть так, он проверил предыдущий урок, и действительно, хотя Чо Юнчэ знал песни, которые едва ли можно было считать возможными для баритонов, он не очень хорошо разбирался в теноровых песнях.
Плюс высокая нота, которую могли петь только настоящие теноры.
Мало того, что он не знал многих песен с высокими буквами "С", он даже не хотел петь эти песни.
– Студент Юнчэ, не хочешь ли попробовать спеть это?
– Это... слишком высоко.
– Попробуй только один раз.
– … Да.
Вот так всё и было.
Несмотря на то, что это были песни, которые юноша мог петь легко, он был слишком напряжён, чтобы петь правильно. На самом деле, Чо Юнчэ делал это хорошо до середины. Как будто он практиковался в этом раньше, он мог сделать это хорошо, но обрушивал звук, как только появится высокий "С". Даже когда Ку Мин КИ дал технический совет и заверил его, что это возможно, ничего не изменилось.
– Ммм…
Ку Мин Ки уже видел таких людей раньше.
Люди, которые достигли своего предела.
Те, что потерпели неудачу после десятков и сотен попыток. Люди, которые были подавлены стеной, ограничивали себя пределами, которые не могут показать себя в полной мере из-за того, что их поглотило отчаяние.
Он мог видеть это в Чо Юнчэ.
– ...
Вот почему.
Вот почему он принес Pour mon âme.
Песня, которую Чо Юнчэ никогда не мог знать, и новая песня, которую он никогда не практиковал раньше – Pour mon âme, которая считалась самой трудной песней.
"Я не жду, что он споёт её как следует".
Или, вернее, он должен был упасть, Чо Юнчэ должен был разбиться вдребезги. Если бы только он мог видеть, что есть что-то другое, этого было бы достаточно. Если бы он мог почувствовать существование Ку Мин Ки, ожидающего его над стеной, учителя, который мог бы вытащить его наверх…
Чо Юнчэ можно дать надежду, которая придаст ему смелости перепрыгнуть через эту стену.
Кивнув, Ку Мин Ки уставился на Чо Юнчэ.
________________________________________________
1. Рекомендую на ютубе найти видео с полным названием "Shi Yijie 石倚洁 ( Yijie Shi ), tenor. Ah! Mes amis ... Pour mon âme, La Fille du Régiment". Там исполняет китаец, в чём-то даже приятнее слушать, чем Паваротти.