Глава 1. Встреча на заднем дворе. Часть 4

Это случилось посреди ночи.

Я проснулась с чувством жажды.

Я направилась к раковине шаткой походкой. Едва освещённая луной через окно, моя комната была бледно бела.

Трясясь от холода, я налила себе немного воды, зачерпала её руками, и выпила.

Подумав, что стоит захватить немного бинтов раз уж я здесь, я открыла туалетный столик. Я была удивлена его освещённостью, и обнаружила, что осталось всего два или три рулона.

Фактически, лекарство, которое я приняла этим утром, тоже было последним.

Что случится, если я не приму лекарство? Я припомнила, как мама говорила, «Если ты не будешь это принимать, тебе станет хуже». Было ли это просто предлогом, дабы заставить меня пить горькое лекарство? Или всё же мне действительно могло стать хуже.

…Я не хотела думать об этом.

Я дрожала, но не от холода.

Я страдала уже достаточно долго. Даже если бы мне и стало хуже, это бы мало что изменило.

Я была совершенно обессилена.

Я начала возвращаться в постель.

По пути, я натолкнулась на стену и уронила бинты. Они укатились к прихожей.

Проследовав за ними, неожиданно, я заметила тусклый свет рядом с входной дверью.

…Не может быть.

Моё сердце заколотилось быстрее с надеждой.

Мои глаза и ноги сами собой направились к источнику света.

«Мама…?»

Уже так давно я не слышала собственный голос.

Как только я заговорила, я увидела тень.

Мама стояла у двери. Она посмотрела на меня крайне удивлённо. Лампа на низком столике тускло освещала происходящее.

Ты вернулась?

Я не могла озвучить вопрос.

Я должна была быть переполнена радостью и обнимать её, но не могла пошевелить ногами.

Почему?

Женщина, которую я видела раньше, довела меня до этого.

Мамин вид был куда более опрятен, словно она была другим человеком. Её прежде взъерошенные волосы были аккуратно затянуты заколкой, и она носила незнакомый шарф вокруг своей шеи.

С большим чемоданом у её ног, она казалось готовой выдвигаться.

«Ты… куда-то уходишь?», я спросила напрямую.

Я не хотела выжать из неё информацию, не хотела и надавить на неё. Это просто был вопрос, пришедший мне на ум.

Мамино лицо смутилось. Немного помявшись, она решилась подойти ближе, я подбежала и обняла её.

Мои худощавые ноги болели. Но окутанная маминым запахом, я могла выкинуть боль из головы.

«Эллен…»

Мама обняла меня. Я могла почувствовать её дрожь. Она плакала, не издавая ни звука. Ей было грустно? Если нет, то почему? Я не знала.

Но мне тоже было грустно, и я обняла маму ещё сильнее.

«Мне жаль, Эллен…»

Жаль?

В своём воображении, я прощала маму снова и снова. Но сейчас, мне казалось, она извиняется по другой причине.

Я посмотрела на неё, будто ничего не поняла. Она отвела взгляд, не в силах смотреть на меня.

Когда я это увидела, мой живот весь сжался.

Вдруг, я увидела ситуацию, в которой находилась, объективно.

Моя мама не приходила домой. Она была странно одета. У неё был большой чемодан. И она пришла посреди ночи, когда папа спит –

Я опустила глаза.

На маме были милые туфельки.

Белые туфли, которые я никогда раньше не видела. Папа не был тем, кто мог бы их купить. У нас бы никогда не нашлось денег на подобную роскошь.

Значит, кто-то помимо отца купил ей эти туфли. И кем бы он ни был, мама собиралась уйти в них из дома.

Я не хотела в это верить.

Моё тело кричало. Но я не могла подобрать нужных слов.

Мама –

Мама собралась бросить меня.

Мамин запах, даривший мне такое блаженство, тут же стал чем-то отталкивающим.

Подобный белому молоку туман рассеялся, и я почувствовала, как ночной воздух касается моей кожи. Моя грусть испарилась.

С краю от меня, огонь от лампы колыхнулся. За ней лежал нож для поделок.

«Поладь тут с папой, ладно?»

Я не поверила своим ушам.

Какую чепуху несла эта женщина? Я скептически посмотрела на неё.

Отец ничего не признавал, кроме тебя, мама.

Ты не знаешь, как сильно он тебя любил?

Ты не знаешь, как сильно папа не любит меня?

Эта женщина действительно считает, что мы с отцом можем поладить?

Пусть он так сильно желает тебя, и так тебя любит, ты собираешься просто разлюбить его?

И –

Ты собираешься разлюбить меня, да?

Мама медленно отошла от меня и элегантно утёрла слёзы. У неё было лицо заботливой мамы.

Но я уставилась на неё, как на женщину, которую никогда не знала.

«Не скучай, Эллен».

Она взяла сумку и развернулась.

«Мама».

Я сразу же её остановила. Я не вложила в этой никаких чувств; на самом деле, казалось, кто-то другой сказал это слово.

Она взялась за входную дверь и помешкала несколько секунд. Она оглянулась с лицом, полным привязанности.

Я свесила голову и невнятно проговорила что-то тихим голосом, не слышно для мамы.

Она присела на корточки, чтобы услышать меня.

И тогда –

Я пронзила ей горло.

Маленьким ножиком неподалёку.

Красная кровь заструилась наружу. Женщина пыталась кричать. Я не останавливалась. Я продолжала колоть её шею. Снова и снова. С самых разных сторон. Женщина повалилась. Я сжала пальцы, чтобы удержать нож за спиной. Я наклонилась к ней. Я умывалась кровотоком.

Я знала, её шея слаба.

Поскольку кот атаковал мышью шею, и лишил её движения.

Мои руки были свободны.

Мои руки были свободны.

Я вспомнила чёрную кошку. Красивую чёрную кошку, поймавшую мышь.

Её оружием были её клыки. Я думала, у меня нет такого оружия. Это было не так. Моё оружие всегда было под рукой.

Если ты меня не любишь, ты не нужна мне.

Если ты любима, но не принимаешь этого, я тебя никогда не прощу.

Я признала это. Я признала тот факт, что ненавидела мать. И я завидовала ей, будучи женщиной сама, за то, что её любил отец.

Если бы только мама могла продолжать любить меня, это бы держало ненависть под замком.

Я бы могла любить её.

Я отпустила мамину любовь. За которую я так крепко держалась.

Глотая её тёплую кровь, я поняла.

Я могла дышать. Хоть я и убеждала себя, что если отпущу её, то не смогу.

Погруженная в море крови, я держала свой нож и хныкала.

Это была настоящая я.

Я была такой же, как люди на заднем дворе. Я избегала тех вещей, которые не хотела видеть. Я хотела жить в неведении. Оно определённо существовало, всё, что от меня требовалось, это признать его.

Когда я подняла своё заплаканное лицо и улыбнулась, рука потянулась ко мне. Я взялась за эту руку. И тут вдруг она обернулась кровавым ножом, и я стояла посреди прихожей.

Женщина передо мной сидела напротив двери и больше не разговаривала.

Я не могла шевелить конечностями, а в горле почувствовала пузырь.

Я чувствовала себя отвратительно. Жить не должно было оказаться так омерзительно.

Я научилась у мышки, которая быстро сошла на нет. Но всё же, верен ли был мой метод? …Скажи мне, чёрная кошка.

Всё ещё крепко сжимая нож, я уселась на пол.

Вздохи приходили из недр желудка. Всё моё тело отдавало жаром боли и утомления, но моя голова, сама по себе, была в покое.

Женщина, которая была моей мамой, теперь была массой, издававшей жуткую вонь.

Противно.

Других ощущений этот вид не вызывал.

Я посмотрела на её ноги.

Белые туфли теперь полностью покрылись кровью.

Я аккуратно взяла одну туфельку меж пальцев и рассмотрела её поближе. Мне стоит сказать об этом человеку, который купил их. «Мне жаль, но вы уже никуда не сможете вместе пойти».

Капелька крови упала на конце туфли, напоминая слезу –

Топот.

Он донёсся сзади. Я услышала звук открывшейся двери в другом конце комнаты. Я обернула голову назад.

Отец.

Он медленно вышел из комнаты, глядя на меня.

Туфля выскользнула у меня из пальцев и упала на пол.

Моя рука дрогнула не из-за спешки, сожалений, или же страха.

…Это было чувство восторга.

Я невольно улыбнулась. Я чуть ли не завизжала в смятении. С трудом удержала бьющееся сердце, чтобы сделать этого. Чтобы встать и отойти, так, чтобы отец мог хорошенько разглядеть мамин труп.

Папин взгляд застыл. Он указал рукой на тело и подошёл.

Свет от лампы чётко освещал его истощённое тело. Оно напоминало износившуюся шелуху.

Его впавшие глаза отдавали странным мерцанием, когда он смотрел на лицо женщины, забрызганное кровью.

Я была в предвкушении.

Ведь он мог закричать «Это ты сделала?!». Ведь он мог ударить меня своей рукой.

Ведь, наконец-то, я могла обратить на себя папино внимание.

Отец обессилено склонился перед трупом. Трясущейся рукой он взялся за её подбородок. Убедившись, что это мама, он обнял тело и заревел подобно зверю.

Это меня слегка удивило, но он быстро перешёл на более тихий плач и стоны.

Я постаралась остаться спокойной и прошептала,

«Это я сделала».

Обратилась я к нему.

Я пыталась сдерживать свою радость.

«Это я сделала, отец».

Я с дрожью проговорила последнее слово. Множество раз в мыслях я обращалась к отцу, но никогда не выговаривала этого вслух. Это почти довело меня до слёз. Отец приподнял голову, но его заплаканные глаза не смотрел на меня. Они вернулись к трупу женщины.

У меня возникло неприятное ощущение.

Моё сердце билось в ожидании, но мой живот наполнялся чем-то другим.

Отец всё повторял имя женщины. Словно подтверждая мою тревогу, огонь лампы всколыхнулся.

«Это была я! Я сделала это!»

Я развела руки в стороны. Капли крови разлетелись от меня. В моей раненой, правой руке всё ещё был плотно сжат нож. Моё оружие.

Но отец только продолжал плакать и не сдвинулся с места.

Я побледнела.

«Папа».

Мой крик сменился плачем.

Как бы я не звала его, он даже не поглядывал на меня.

…Почему?

Почему ты не посмотришь на меня? Почему эта женщина?

Почему – почему ты должен каждый раз проявлять нелюбовь?

«Хватит».

Хватит. Не смотри на неё. Я не хочу видеть этого.

Чем громче становился папин рёв, тем сильнее я отчаивалась. В ушах стоял шум.

Зубы скрежетали.

Всё тело тряслось, и я завопила

«ХВАТИТ!!»

И я взмахнула перед собой ножом, чтобы опустить занавес на адскую сцену.