Глава 1. Встреча на заднем дворе. Часть 3

Отец был больше всех ошарашен маминым отсутствием.

Кто-то с маминой работы пришёл к нам домой, отец наорал на него и заплакал, отказываясь разговаривать. В конце концов, сотрудник решил попытаться его успокоить, затем ушёл.

Отец повалился на землю в слезах, будто молясь богу, казалось, он даже не позволит мне погоревать.

Её исчезновение было совершенно неожиданным.

Она не оставила записки, ничего не сказала, оставила все свои вещи. Она забрала не больше чем расчёску.

Я не была «в горе», но, скорее, какая-то часть меня была поглощена чувством пустоты.

…Несомненно, это можно было назвать безысходностью.

Моё горло было высушено, я не могла уснуть. У меня не было сил подняться, или что-нибудь съесть.

Но по мере того как это продлилось два или три дня, я кое-что обдумала.

Возможно, мама просто немного утомилась.

Возможно, ей просто нужен был отдых от её изматывающей жизни со мной.

Как только она немного отдохнёт, она вспомнит меня и папу, которого она бросила, и поспешит домой.

Ведь я была её драгоценной Эллен. Ведь наверняка, я была слишком ценна, чтобы оставить меня позади. Эта слабая мысль постепенно стала убеждением, успокаивающим меня. Представляя маму, возвращающуюся домой, я могла спокойно уснуть.

Конечно мама вернётся. Она пожалеет, что когда-либо уходила, попросит прощения, и обнимет меня. И охваченная её ароматом, я улыбнусь и прощу свою маму.

Именно так.

Я отодвинула одеяло и встала с постели.

Для этого, я должна быть ребёнком, не нуждающемся в чужом времени.

Несколько дней, я сама меняла себе бинты, что я отказывалась делать до этого. Я даже выдерживала боль в ногах, чтобы набрать воды. Повторяя увиденное, я сама готовила себе еду.

Я представляла себе самого лучшего ребёнка, о котором мать может только мечтать, и принимала, и начинала входить в эту роль.

Хотя мы с отцом и жили вместе, мы всё ещё не обмолвились и словом. Он мог разговаривать с вещами, но никогда не со мной. Должно быть, он находил пугающим то, как я не плакала и приняла случившееся спокойно.

Наверное, мне стоило зареветь как дитя, и наговорить эгоистичных вещей.

Но тогда я не могла так поступить.

Слишком привыкшая к ситуации между моим отцом и мной, я не могла сама нарушить тишину. Я была одержима страхом, что если я использую слёзы, чтобы вызвать его беспокойство, я буду ещё сильнее игнорируема.

Уже однажды совершив подобную ошибку, я больше не осмеливалась что-то предпринять.

Отец постоянно был дома. Скорее всего, его уволили с работы.

Вскоре, к нему пришёл незнакомый мне мужчина.

Папа что-то от него получил и заплатил деньги. Как только он брал это в руки, он казался неугомонным и уходил в другую комнату, и не выходил оттуда какое-то время.

С каждым разом, отец выходил из комнаты всё реже и реже.

Душистый запах, исходивший из комнаты, становился с каждым днём всё сильнее.

Я упорно ждала маминого возвращения.

Я засыпала, представляя её, приходящую домой, и просыпалась, молясь, чтобы её рука оказалась у моей щеки.

Иногда я просыпалась, думая, что она пришла, но то был всего лишь ветер, пробежавший по щеке.

Кукла, которую я швырнула на стену, наклонила свою голову и посмотрела на меня.

Я почувствовала холодок. Пока я не могла услышать её смех, я нырнула под одеяло и накрыла свои уши.

С того дня, как я начала сама набирать себе воду, моим ногам становилось хуже.

Мои руки огрубели, прямо как я заметила за мамиными руками.

Я не умела нормально перевязывать свои волосы.

У нас оставалось совсем немного бинтов и лекарств.

…Со временем, папа перестал выходить из комнаты.