Том 2. Глава 5. Смелость Ямамуры
Вступление
Понедельник, сразу после выходных, четвертый день с объявления экзамена. Учебный день закончился.
Не сосчитать сколько раз за последнее время меня заставало врасплох то, как быстро начали пролетать дни.
На улице еще светло, но совсем скоро мир окрасится в цвета заката.
Наверное, это и называют «сентиментальным настроением». Неплохое чувство.
— Аянокоджи Киётака, будь добр, одолжи мне свою физиономию ненадолго.
Когда Машима-сенсей вышел из класса, с задней парты раздался мрачный голос, выдернувший меня обратно в реальность. Да, меня как будто вытащили за волосы.
Тянут-потянут…
Тянут-потянут…
И вовсе не «как будто». Меня в самом деле весьма настойчиво тянули за волосы.
— Ты меня нормально слышишь?
— Я тебя отлично слышу, так что перестань тянуть за волосы. И следи за словами.
Пришлось оборачиваться, надо уже узнать, в чем дело.
— Ямамура Мики хочет встретиться с тобой сейчас.
— Ямамура?
Школьный день только-только закончился, но стоило немного поглядеть в окно, а ее уже след простыл. Должно быть, она сразу выскользнула в коридор, беззвучно и оставшись незамеченной. А уже оттуда передала сообщение через Моришиту.
— Она сама могла бы позвать, но разговор с тобой, Аянокоджи Киётака, заставит ее выделяться в плохом смысле, пусть даже ее незаметность сравнима с термоусадочной упаковкой. Согласна, моя великая метафора немного невпопад. Ну и что с того?
— Я ни слова не сказал…
Сама пошутила, сама прокомментировала и сама спокойно огрызнулась.
Сегодня я хотел пойти в библиотеку, но уж найти время на Ямамуру, наверное, смогу. Если не найду сейчас, кто знает, когда еще выдастся возможность.
— Ладно, и куда идти?
— Просто следуй за мной. Я провожу. Учти, будешь должен.
Она вдруг встала и показала большой палец вверх, точно спаситель положения.
Я не против сам дойти, ей нужно лишь назвать место встречи, но она решила поставить перед фактом, что я ей должен… Ну, отказывать ей — только проблем получить. Может, она просто тоже хочет пойти.
Я мельком оглядел класс, чтобы посмотреть, кто остался. Шираиши и Нишикава болтали с группой девушек, а Хашимото и Кито уже ушли из класса.
Часть 1
Обычно ученики договариваются о встрече в торговом центре Кёяки.
Ямамура, постоянно находящаяся в тени, исключением не стала, однако место она выбрала нетипичное — не кафе или что-то в этом роде.
— Ой? А ее здесь нет.
Моришита привела меня к торговым автоматам в зоне отдыха на втором этаже, где, однако, Ямамуру нигде не было видно. На скамейке неподалеку сидело несколько первогодок и непринужденно разговаривали.
Насколько бы неприметной ни была Ямамура, но когда рядом столько людей, даже на нее странно посмотрят, если она будет прятаться между автоматами и попадется на глаза.
— Она, наверное, увидела первогодок и сбежала, — предположила Моришита.
— Похоже на то. Но если она не здесь, то где?.. Она связывалась с тобой?
Моришита не ответила, а дернула подбородком, указывая следовать за ней, и направилась к автомату с напитками со сложенными на груди руками. Затем она приложила к полу правую ладонь.
Уж не знаю, что она делает сейчас, просто буду ждать.
— М-м-м… Она сидела здесь совсем недавно. Все еще слабо чувствуется тепло.
— Что, правда?
Допустим, она сидела на полу, но когда встала бы, температура вернулась бы в норму всего через несколько секунд, максимум — через несколько десятков секунд…
— Если сомневаешься, сам прикоснись. Непрямым образом сможешь ощутить тепло попы Ямамуры Мики.
Формулировка так себе, но мне было любопытно, правду ли она говорит, поэтому положил ладонь на пол. Вместо тепла почувствовал прохладу.
— Ох, взаправду коснулся! Да ты тот еще извращенец.
— Ты же сама предложила…
— Аянокоджи Киётака, а если тебе кто-нибудь будет настойчиво предлагать полапать людей, пойдешь лапать?
— Нет… не пойду…
— Вот именно. Нельзя так принимать на веру то, что тебе говорят, иначе будешь обманут. Обязательно научись определять, что правильно, а что нет. Понял?
Она, по сути, призналась в обмане.
Мне хотелось упрекнуть ее, но есть проблема посерьезнее: первогодки издали заинтересованно смотрели, как меня отчитывала миниатюрная девушка. И они наверняка расслышали слова «попа», «тепло» и «извращенец».
Полное недоразумение, однако шанса объясниться мне не выдастся.
— Как бы там ни было, пойдем дальше. Ямамура Мики вышла через южный вход, — сказала Моришита и показала мне экран, где было сообщение от Ямамуры.
[Ямамура: Прости, можно изменить место встречи? Снаружи южного входа. Мне правда очень жаль.]
Все-таки ей пришло сообщение, только вот прислали его пять минут назад.
— Просто для справки, когда ты заметила это сообщение?
— Сразу, как оно пришло. А что?
Пять минут назад мы подходили ко входу в торговый центр Кёяки.
А я ведь помню, она тогда достала телефон… Ну точно, в тот момент ей и пришло сообщение.
— То есть ты уже знала, что Ямамуры здесь нет, и понимала, что пол холодный?
— Да. Конечно, я знала и понимала.
Путь сюда не имел смысла… Впрочем, как и все ее поступки.
— Давай, скорее к южному входу! Если слишком заставим ждать Ямамуру Мики, она исчезнет из этого мира.
Моришита сама стала причиной такой большой задержки, и все же она повернулась и пошла обратно, и даже виду не подала, что раскаивается.
Часть 2
Мы вышли через южный вход и вместе осмотрелись.
— Не поняла. Тут ее тоже нет.
— И правда.
Мне думалось, мы найдем ее сразу: людей здесь немного, поскольку общежитие было далеко. Оказалось, что нет. Я также повернулся к рядам деревьев, но Ямамуры и там не видно.
— Сколько же с ней проблем. Вертит людьми, как хочет.
— Уж кто бы говорил, Моришита.
Мы всюду осмотрелись, однако не увидели не то что саму Ямамуру, но даже ни единого ее следа пребывания здесь.
— Будто адаптация «Где Уолли?*» с живыми актерами. Какая же пустая трата времени.
— Уж кто бы… Ладно, неважно.
Толку ей что-то говорить.
[П/Р: Где Уолли? — цикл детских книжек, где на картинках нужно найти определенного человека.]
— В следующий раз ты все равно прокомментируешь, что бы ты ни думал. В комедийном дуо у каждого свои обязанности.
— Только не надо приписывать меня к своему комедийному дуо.
Мы бы пришли сюда минут на десять раньше, если бы пошли прямо к южному выходу. Тогда, быть может, Ямамура смиренно ждала бы нас на видном месте… Хотя кто знает, как все было бы.
В повисшей тишине послышалась короткая тихая вибрация телефона в руке Моришиты.
— Это от Ямамуры Мики. Чего? «Попробуйте найти меня, если сможете». Как провокационно!
Ямамура правда это написала? — подумал я, после чего бросил взгляд на экран телефона. Оказалось, что ей пришла сводка экономических новостей.
— Не подглядывай в чужие телефоны без спросу, невежа.
Боюсь, мой поступок действительно был грубоватым.
— Что же, делать нечего. Позвонить ей?
— Что значит «делать нечего»? Ты должна была это сделать еще в самом начале.
— Радиоволны плохо влияют на мозг. Я стараюсь свести их воздействие на себя к минимуму.
Я без понятия, о чем она говорит, но что-то мне подсказывает, что лучше не спрашивать.
Когда Моришита поднесла телефон к уху, я почувствовал слабое дуновение ветерка сзади.
— Я т-ту…
— Ух ты, Ямамура Мики появилась из ниоткуда. Будь добра, не пугай так больше.
— И-извините.
Бесшумно подошедшая Ямамура смущенно склонила голову. Наверное, она извинялась также за то, что изменила место встречи.
— Моришита сказала, ты хочешь поговорить о чем-то. Это правда?
Увы, мне приходится сомневаться — вынуждают потрясающие доверительные отношения между мной и Моришитой.
— Д-да… Потому что… с твоего перевода в наш класс, Аянокоджи-кун… мы… ни разу не говорили…
Прошел уже месяц, и если за «разговор» считать также утренние приветствия и прощание после школы, то Ямамура единственная одноклассница, с кем я за это время не разговаривал.
— Есть такое. Я специально не лез к тебе, потому что ты не любишь выделяться. Тебе это не понравилось?
— В-вовсе нет. За это… я хотела бы… сказать спасибо…
Такое ощущение, что ее запинающаяся речь стала еще более неуверенной по сравнению с тем, как все было при нашем знакомстве. Со стороны может даже показаться, что она, сделав шаг вперед, вернулась на два шага назад, но на самом деле ничего подобного.
Раньше Ямамура оставалась тихой и делалась незаметной, насколько это было возможно. Так что ее отчаянные попытки высказаться я воспринимаю как видимый прогресс для той, кто старается своими силами вырваться из скорлупы. Однако речь идет о том, кем была Ямамура всю жизнь. Для человека, который девяносто девять процентов времени занимал пассивную сторону, непомерно трудно вдруг сделаться активным. Она пыталась как-нибудь продвинуть разговор вперед, но не могла.
Вероятно, Моришита не видит этих попыток мечущейся Ямамуры. У пассивных людей свой стиль общения, и, скорее всего, до сих пор они общались похожим образом.
— Т-так… что… я…
Поэтому я буду просто ждать и наблюдать. Опережать ее и говорить нечто вроде: «Ты хочешь сделать так?» или «Ты хочешь попросить меня?», — значит лишь усугубить пассивность.
— А-а… ну…
Да… здесь важно ждать и наблюдать.
И вот прошла минута, а Ямамура так и не смогла найти слов и оставалась нерешительной.
Может, слегка подтолкнуть ее, чтобы ей было проще договорить? Нет, лучше дождаться, пока она заговорит сама, сколько бы времени это не заняло. Ради ее же блага.
— Что я… хочу сказать… что хочу сказать…
Ее попытки никуда не приводили.
Трудности в общении испытывают немало учеников, и не буду отрицать, я тоже в этой категории, но удивление вызывает разнообразие: есть люди вроде меня, которые не могут придумать, что сказать; есть такие как Ямамура — им есть что сказать, но они не могут найти слов для этого.
Я был готов ждать сколько нужно, однако Моришита потеряла терпение и встала сбоку от Ямамуры. Сперва показалось, что она хочет ненавязчиво поддержать, но потом…
— Пух!
Она надула щеки и резко выдохнула в ухо Ямамуры.
— Хья-я-я-я?!
Ямамура смотрела прямо на меня и, по-видимому, не заметила, что рядом встала Моришита. Ни разу не слышал, чтобы верещали как она. Ее возглас разнеся по округе.
— Ч-ч-ч-ч-что… ты делаешь?!
— Я делаю «пух». Это иар-ган. Все так пугаются, когда их застигают врасплох.
— Это, наверное, каламбур на название эйр-ган*? Хотя смысл, полагаю, тот же, — сказал я.
[П/Р: Ear (ухо) и air (воздух) звучит почти одинаково.]
— Кстати да. Так держать, Аянокоджи Киётака.
Я бы сказал, впервые в жизни у меня не получалось порадоваться за похвалу.
Кажется, это полностью сняло напряжение Ямамуры, которая с большим трудом брала в себя в руки.
Моришита, ничуть не смущаясь, самодовольно ухмыльнулась и ущипнула щеку Ямамуры.
— Ч-что опять?!
— Ну как, Ямамура Мики, тебе стало немного легче?
— Э? А… Да… наверное.
— Напрягать и расслаблять — ключ ко всему. Это тайное искусство тех, кто стал комедиантом.
— К-комедиантом?..
— А, не бери в голову, ты лучше поскорее скажи Аянокоджи Киётаке то, что хотела сказать.
Напряженное выражение лица дрожащей Ямамуры действительно расслабилось, румянец на ее щеках сошел. Действия Моришиты, какими бы ни были бестактными и непоследовательными, помогли Ямамуре.
Ее взгляд, который до этого был устремлен на мой нос, наконец-то встретился с моим. И тут же опустился — видимо, этот барьер пока еще слишком высок.
— Я… позвала тебя сегодня… потому что очень хочу кое-что сказать…
Она и говорила намного яснее, чем раньше, не запиналась.
— Я хочу измениться. Хочу стать более уверенной в себе и смеяться на людях. Я говорю искренне, мне правда очень этого хочется.
Ямамура успокоила дыхание и изо всех сил постаралась собрать мысли воедино и передать их через слова.
Сколько смелости ей потребовалось набрать, чтобы обнажить свое сердце? Чтобы выставить наружу эту жалкую, неловкую сторону? Пусть она не могла смотреть прямо в глаза, но это уже было отличное достижение.
В ней проросло желание измениться, и она подошла ко мне с неподдельной решимостью.
— Позволь… и мне помочь нам стать классом A.
— Ямамура, твоя успеваемость уже постоянно помогает классу.
— Больше… Я хочу стараться больше. Должно быть что-то… на что способна только я, так мне кажется.
— Ты все понял, Аянокоджи Киётака? Твоя обязанность здесь — оправдать ожидания Ямамуры Мики.
— Это так. Раз уж зашла речь, я бы сразу хотел попросить об одном.
— К-конечно!
Сперва нужно понять, насколько полезна Ямамура, — дать подходящую задачу, которая послужит отправной точкой.
— Мне нужно, чтобы ты разузнала о Шираиши Аске.
— О Ш-Шираиши-сан?..
Скорее всего, она была готова к любой разведывательной работе, но думала, что та будет касаться других классов. И едва ли могла предположить, что ее попросят следить за собственными одноклассниками.
— Человек, пришедший спасти класс, оказался всего лишь развратником… Все, этому миру конец, — прокомментировала Моришита.
— Как всегда, тебя понесло не в ту степь, — сказал я.
— А я разве не права? Шираиши Аска — тайная мадонна класса. Аянокоджи Киётака, ты тоже пал ее жертвой? Почему бы тебе не быть честным со своими телом и душой? Ну-ка, отвечай.
Моришита сжала руку в кулак и прижала его к моей щеке, причем весьма сильно. Наверное, изображала так микрофон. В любом случае было больно.
— Я всеми силами пытаюсь получить четкую картину нашего нынешнего класса. И если людей вроде Йошиды и Шимазаки я, кажется, начинаю понимать, то что касается Шираиши, то у меня такое ощущение, что бьюсь в невидимую стену. Я не могу все время тратить на свою соседку, поэтому и хочу попросить о содействии.
— Звучит правдоподобно. Однако… должна признать, ее и правда трудно понять.
— Разве?.. — спросила Ямамура.
— А, ты про это не знаешь, Ямамура Мики. Свою неприметность ты обычно используешь, чтобы проследить за учениками из других классов, либо за неблагонадежными, как Хашимото Масаёши. Но сомневаюсь, что тебя заботят те, кто кажется безобидным, как Шираиши Аска.
— Да… Если Аянокоджи-кун хочет этого, я могу изучить Шираиши-сан по-своему… Наверное. Только не могу обещать… что добуду полезную информацию…
— Конечно, я понимаю. Меня устроит что угодно, любая мелочь — может, у нее есть другая сторона, которую она не показывает мне или одноклассникам. Попробуй выяснить.
Слежка за другим классом могла вызвать кое-какие неприятности, но в случае одноклассников очень вряд ли дойдет до серьезной проблемы.
Да, если Шираиши осознает присутствие рядом Ямамуры, то появится искра недовольства, но любые недовольство и гнев будут, скорее, направлены на человека, что стоит за ней. А если же она посчитает, что робкая Ямамура делает все сама по себе, то это уже многое скажет о ее способностях. И на этом можно прекращать анализ, пускай в ее характере и останутся неясные моменты.
С моего перевода я не контактировал с Ямамурой. Для одноклассников, не считая Моришиту, связь между нами не очевидна.
Часть 3
После того как Ямамура наконец набралась смелости, а я закончил рассказывать о Шираиши, у южного входа, где раньше никого не было, внезапно появился ученик.
Заметив нас, он покачал головой, затем с усмешкой подошел к нам.
— Вы слегка бессердечны, не находите? У вас тут, кажется, важный разговор, а меня не позвали.
— Как ты нашел нас, Хашимото Масаёши? — потребовала Моришита объяснений. Она даже не пыталась скрыть настороженность.
— Методом исключения. Я обежал всю школу и торговый центр Кёяки. Задал себе вопрос, куда бы могли пойти Аянокоджи и Моришита вдвоем, и начал воображать себе всякого рода отношения, про которые нельзя говорить вслух.
— Будь добр, шутки оставь для своего лица, ладно?
— Обидно, вообще-то. Я очень даже горжусь своим лицом.
Хашимото не пошел за нами сразу после того, как мы вышли из класса, что типично для него: он осознавал, что его могут заметить.
— Я же на вашей стороне, ну? Нет необходимости быть со мной настороже, — сказал Хашимото и решил подойти ближе к Моришите.
Та, впрочем, явно сторонилась его.
— Хоть пальцем меня коснись, скотина, и услышишь крик невинной девочки, настолько же неприятный, как звук рвущегося шелка!
Не думаю, что «крик невинной девочки» идет рука об руку со «звуком рвущегося шелка». Хотя мне трудно представить, как именно закричит Моришита, поэтому стало любопытно.
— Ладно, я могу понять, почему в этот раз меня не хотели звать, — произнес Хашимото, после чего перевел взгляд с неуступчивой Моришиты на Ямамуру.
Оказавшись под пристальным вниманием, она потупила взгляд и неловко отступила.
— Так значит ты добавляешь Ямамуру в свой круг, Аянокоджи?
— Я бы так не сказал. Класс C для меня остается новой территорией. Очень немногим здесь я могу доверять. Но я провел время с Ямамурой в школьной поездке и лагере, и мне кажется, что между нами успели сформироваться кое-какие узы. Я также счел ее человеком, кому могу доверять. Нет, я не добавляю Ямамуру в свой круг, но хочу, чтобы она сама присоединилась.
Особенно важно было подчеркнуть последнюю часть.
— Что ж, вижу, Мики-чан, ты завоевала доверие Аянокоджи.
— Э… М-Мики…
— У тебя нет права называть девушек по имени без спросу, Хашимото Масаёши.
— Ага, говорит та, кто вообще использует фамилию и имя вместе. Брось, Ай-чан, давай уже ладить, а?
— Категорически нет.
— Жестоко. Вот что мне сделать, чтобы заработать твое доверие?
— Доверие за один день не получить. Хотя в твоем случае, — Моришита резко указала пальцем на Хашимото, — доверие выстраивается годами, а теряется в одно мгновение.
— Если уж Аянокоджи меня не поддержит, то хотя бы ты, Мики-чан, по… Чего?
Всего на мгновение Моришита заняла внимание, и тут выяснилось, что Ямамура снова беззвучно, ушла.
— Что и следовало ожидать от потомка ниндзя. Талант, передавшийся через целые эпохи, — сказала Моришита.
Я, правда, думаю, что среди ее предков никаких ниндзя не было.
— Я тоже пошла. Не преследуй меня.
— Расслабься! Если я и буду кого преследовать, то только Аянокоджи.
— Мои соболезнования, — бросила она мне и пошла, но не в сторону торгового центра, а от него, чтобы вернуться к себе.
Оставшись наедине со мной, Хашимото понуро опустил плечи.
— Неужели я настолько не вызываю доверия?
— А ты сам как думаешь, вызываешь?
— Нет…
— Тогда смирись, люди будут не рассказывать тебе всего или избегать.
— По живому режешь.
Хашимото не глупый. Он осознает, что из-за своих поступков одноклассники не желают подпускать его ближе, и принимает это. Однако же он все равно пошел за мной. Пользы от этого вроде бы никакой, один вред.
— Тебе же любопытно? Чего это я пришел, хотя меня не звали?
— Совру, если скажу, что не задался тем же вопросом.
— Ха… Так вот, я хочу быть в классе A. Раньше я был тем, кто думал, что ради этого можно предать класс. И да, я по-всякому втирался в доверие к другим классам. Но теперь я убежден, наш класс победит. Моя позиция подтверждается тем, что я расстался с приватными баллами.
Он в самом деле значительно потратился, настолько, что если класс пойдет ко дну, то ему будет почти невозможно купить билет и сбежать. Это доказывает решимость Хашимото остаться на своем корабле, даже если его проглотит бушующее море.
— Ты что-то с чем-то, Аянокоджи. Мне кажется, ты и без моей помощи можешь добиться победы, не идеальной, но все же. Также я понимаю, что разумнее было не выходить к вам и не получать порцию неприязни. Но ничего не могу с собой поделать, мне хочется лезть в чужие дела… и выкладываться по полной, чтобы подняться в класс A, — сказал он с серьезным выражением лица, на котором сразу после появилась усмешка. — Хотя в это ты вряд ли поверишь. Но я все равно не отстану и продолжу липнуть.
Похоже, он намерен оставаться собой, готовый к критике за свои поступки.
— Делай что хочешь. Моришита, думаю, еще долго будет жаловаться на тебя… вернее, оскорблять.
— Она — моя единственная головная боль. Постоянно надоедает. Так что? Хочешь куда-нибудь сходить?
— Я бы не против, но мне нужно закончить одно дело в школе.
— В школе? В библиотеке, что ли? Ты разве не встретился с Шииной в пятницу?
— Нет, она к тому времени уже ушла, так что встретиться не получилось. Это будет вторая попытка.
— Понятно…
В пятницу Хашимото охотно отпустил меня, но сейчас изменился в лице и немного засомневался, ведь я использую один и тот же предлог несколько дней.
— Ты… — Хашимото хотел что-то сказать, но затем коротко посмеялся, выдохнул и покачал головой. — Забудь. Сегодня я сдамся, раз уж ты хочешь увидеться с Шииной. Пока.
Он повернулся и пошел в торговый центр Кёяки. Его поведение ненадолго задержалось у меня в голове, но время уже позднее. Я решил поспешить в школу.
Часть 4
Расставшись с Хашимото, я вернулся в школу.
Шел шестой час. Большинство учеников уже ушли в общежитие, остались, в основном, те, кто занимался в клубах. Слышались выкрики со спортивной площадки, скрип кроссовок из зала.
Я направлялся в библиотеку, чтобы наконец-то встретиться с Хиёри. В пятницу мы лишь поздоровались друг с другом, но так и не поговорили.
Она звала меня в класс B. Я отказался от предложения, но ради собственных целей перевелся в класс C, в котором не было ее.
Я не жалел об этом решении.
И все же меня каким-то образом тянет назад — наверное, это связано с тем, что я хотел перевестись в класс B, где ждала Хиёри. Как самый обычный ученик «КоИку». Провести год не лидером или советником.
Будущее, которое могло воплотиться.
Будущее, которое я мог выбрать.
Вспомнилось, как в конце второго года Ишизаки заставил нас с Хиёри взяться за руки.
— Жалею ли я?..
Я остановился, когда заметил свое размытое отражение в окне.
От библиотеки меня уводили нескончаемые «дела». И это правда, что мне пришлось не один раз столкнуться с неудачным стечением обстоятельств.
Но возможность сходить в библиотеку у меня была всегда. Я мог бы как-нибудь найти минуту и хотя бы заглянуть.
Возможно ли, что я бессознательно избегал этого места?
Почему?
Думаю, ответ мне уже известен.
Потому что я по возможности не хотел видеть опечаленную Хиёри. Потому что догадывался, что поступаю неправильно, но все равно предал ее улыбку, когда она звала от всего сердца.
Но это не логично.
Чем больше я буду откладывать, тем хуже станут наши отношения, и тем печальней она будет. Если я поступил неправильно, то следовало сразу пойти и извиниться, вернув отношения в норму.
Я понимаю, что смысла спрашивать себя нет, но делаю это уже в который раз. Ответ не приходит. Еще бы. Он ведь уже в моей голове. То, что я делаю вид, что не знаю; то, что я продолжаю спрашивать себя — это ощущается странно, как будто что-то во мне работает не так.
Я решил перевестись в класс C, отказавшись от предложения Хиёри. За это мне нужно бы извиниться.
Ничего сложного, так почему я этого не сделал?
Можно было бы позвонить, написать сообщение, почему же я не рассматривал эти варианты?
Кроме того, не одну ведь Хиёри задел мой перевод. В самом верху списка значились Хорикита и одноклассники, стремившиеся выпуститься классом A.
И все же почему… меня волнует лишь Хиёри?..
Я отвел взгляд от окна и снова зашагал в библиотеку.
Мне казалось, что если встречусь с ней, то пойму — хотя я не могу сказать, почему так думал. Просто было такое ощущение.
— А…
Когда я принял решение и пошел, в коридоре, который вел к моей цели, появилась Хасебе. Кажется, здесь больше никого нет, что же она делала тут одна в такой час?
Мне было немного интересно, но мы не в тех отношениях, когда могли бы непринужденно поболтать. Так что, скорее всего, мы пройдем мимо друг друга.
Естественно, Хасебе сразу заметила меня, но взгляд опустила.
Затем мы молча разминулись.
Однако после…
— П-послушай…
Раздался настолько тихий голос, что он мог бы показаться плодом воображения. Но нет, это определенно говорила Хасебе.
Я остановился и обернулся, она тоже, но в глаза не смотрела.
— Мы можем… немного поговорить… Ты не против?..
Отказаться не составило бы труда, но я видел в Хасебе проблески твердой решимости.
Она уже обращалась ко мне в конце прошлого учебного года, но тогда разговору помешала Амасава. Если сплавлю ее еще раз, она, быть может, больше не подойдет ко мне.
В прошлый раз это было перед переводом в другой класс, теперь — после.
Возможно, тема, которую Хасебе хотела обсудить, изменилась, но мне кажется, что нужно пойти ей навстречу.
— Конечно. Ты уже пыталась поговорить со мной о чем-то.
— Ты помнишь?
— Это же было совсем недавно.
— Да… Но с тех пор ты перевелся в другой класс, Аянокоджи-кун… Не из-за меня ли? Не потому ли, что я пыталась поговорить с тобой… и тебя этим достала?
— Будь спокойна, к тебе это совершенно не имеет отношения. Нынешний класс C звал меня еще до специального экзамена в конце учебного года. Мой перевод осуществился только потому, что Сакаянаги ушла из школы.
Это безобидная, наспех придуманная ложь.
Будь у моего перевода, предательства, одна причина или сотня — не имеет значения.
— А… Ясно.
Поверила она или нет? В любом случае Хасебе вздохнула с облегчением… нет, скорее, радостно.
— Я рассчитывал на обиду, прежде всего.
— Обиду… У меня нет на это права, точнее… Наоборот, твой перевод в другой класс, Аянокоджи-кун, создал подходящую дистанцию между нами, как мне кажется. Разумеется, я останусь в своем нынешнем классе до конца, так что и ты пойми.
Дистанция, неловкая для союзников. Дистанция, комфортная для врагов. Так это воспринимала сейчас Хасебе.
— О чем именно ты хотела поговорить, если речь не про обиду?
— А-а, ну, на самом деле… тут…
Хасебе, отвечая на мой вопрос, достала телефон и начала что-то искать второпях.
— Я очень хотела показать тебе… как сильно она старается…
Из ее суетливых действий с телефоном и обрывочных слов можно догадаться, про что она пыталась сказать.
Скорее всего, Хасебе хотела донести о той, кто покинул эту школу. О том, что стало с ученицей по имени Сакура Айри. Я мельком слышал, что она прошла прослушивание, но только и всего.
Будь я собой из недалекого прошлого, меня бы это не заинтересовало. Но после того разговора с Цубаки мне стала немного любопытна судьба исключенных.
Тем не менее это всего лишь по сравнению со мной прошлым. На мой взгляд, оно не стоит того, чтобы зацикливаться на этом и оборачиваться.
Беспокойный взгляд Хасебе встретился с моим.
Если откажу ей, взамен получу немного, всего-то толику времени, которая не будет потрачена зря.
— Ты… против? — прошептала Хасебе, когда я не ответил. Она нервно стиснула телефон в руках.
— Ничего подобного. Я бы хотел услышать.
— Э… П-правда?
— Да. Мне не хватает духу, чтобы взглянуть самому, но, если честно, я постоянно хочу узнать, как у нее дела.
Прямо сейчас ученики класса Хорикиты занимают более жесткую позицию по отношению ко мне. Трещины еще есть, но довольно скоро будет труднее получать информацию о них. Значит, нужно создать новую.
Значит, нужен другой подход.
Поскольку я предал класс, покинув всех, и оказался в таком сложном положении, нельзя упускать возможность попробовать расположить к себе или создать новую трещину.
Хасебе с горящими глазами протянула мне телефон.
— Она теперь появляется на телевидении, редко и в ночное время, но все равно!
— Телевидении? Впечатляет.
Сакуру исключили в начале второго триместра прошлого года. И меньше чем за год она проделала себе путь к телевидению — действительно впечатляет.
А я представлял, что она просто начала новую жизнь в другой школе.
По-видимому, в тот раз, в конце учебного года, она позвала Мияки и Юкимуру, потому что также хотела поговорить про Сакуру, и я уверен, что рассказала она им то же самое.
Разговор занял больше времени, чем я рассчитывал, и пейзаж снаружи постепенно приобретал красноватый оттенок.
— А-а!.. Извини, Аянокоджи-кун. Я увлеклась и… Тебе куда-то нужно было, да?
— Ничего страшного. Мне было приятно наконец-то поговорить с тобой, и я рад, что узнал про Сакуру.
— В-вот как? Честно сказать, мне еще много есть что рассказать об Айри, но… Хорошо, что получилось хотя бы так.
— Если ты не против, давай как-нибудь встретимся еще раз, и ты мне все расскажешь. Или можем поговорить по телефону, если не желаешь навлечь на себя недовольство класса A.
— Конечно. Я постараюсь превратить тебя в фаната Айри номер два, Киёпон!
Хасебе, похоже, не поняла этого, но она неосознанно обратилась ко мне по старому прозвищу.
Затем мы разошлись, и я пришел в библиотеку примерно к шести часам, однако Хиёри уже не было. Библиотекарь сказала, что она ушла минут десять назад. Из библиотеки к выходу ведут два пути, шанс составлял пятьдесят процентов, и я его упустил. Библиотекарь предложила передать сообщение, но я отказался.
— Приду в другой день.
Спешить ни к чему, мы непременно встретимся лично.
Часть 5
Понедельник, 19:40. Канеда поужинал в своей комнате в общежитии и пришел к караоке, где в восемь вечера должна состояться встреча. Выглядел он беспокойным — временами оглядывался по сторонам, вздыхал и ходил кругами.
Так странно вести себя он перестал сразу после того, как кое-кто появился.
— З-здравствуй, позаботься обо мне сегодня, Шиина-ши.
С напряженным выражением лица Канеда поклонился, быстро поправил сползшие очки и неловко улыбнулся. Затем он глянул на Шиину в повседневной одежде и глубоко вздохнул.
— Взаимно, Канеда-кун. Что-то новенькое, да?
— Угу… То есть, да, я с тобой согласен. Интересно, что задумал Рьюен-ши?
Оба взглянули на яркую вывеску караоке-бара, зазывающую клиентов. Но Канеда краем глаза наблюдал за Шииной.
Он пришел пораньше, рассчитывая на то, что она тоже придет заранее. И не зря. В лучшем случае двадцать минут они будут наедине.
— До встречи еще есть немного времени, что бы нам такое поделать? Я думаю, почему бы нам не зайти и не подождать…
Но он не договорил, потому что в торговом центре раздался громкий голос.
— Да как же так?! Я думал, что первый приду, а вы меня опередили, ха!
Ничего удивительного, на самом деле, однако Ишизаки отреагировал бурно.
— Привет, Ишизаки-ши… — поздоровался Канеда слегка недовольным тоном. Может, его сбил с толку этот настрой, а может, причина была в другом. — Ты рано. Мне казалось, ты из тех, кто всегда опаздывает.
— Слышу недовольство в твоем голосе, Канеда. Неужели ты…
Ишизаки о чем-то догадался и ухмыльнулся.
— Ч-что?..
— Приветствовать Рьюен-сана — моя работа! И я не позволю тебе забрать мою гордость!
— А-а… так вот почему ты пришел пораньше, Ишизаки-ши.
— Мы втроем пришли почти в одно время. У нас тут не соревнуются! Уяснил?
— Об этом не волнуйся, я на такое внимание не заостряю.
— И все же вопрос, а что Рьюен-сан хочет сделать? Он же не только тебя позвал, Канеда, а еще Токито. Не из той вы лиги, ребятки, чтобы на встречи ходить.
— За Токито-ши мне сказать нечего, но я регулярно встречаюсь с Рьюеном-ши, так что не ставь меня с ним в один ряд, — подчеркнул Канеда, средним пальцем поправляя очки.
Да, он действительно регулярно переговаривался с Рьюеном во время проведения экзамена, только в большинстве своем это были разговоры наедине.
— Наверное, была выбрана стратегия на специальный экзамен? — спросил Ишизаки.
— Угу. Дополнительных указаний пока не поступало. Хотя, может, он еще что-то обнаружил и хочет рассказать нам… — ответил Канеда.
— Или ему понадобилась наша помощь. Типа, когда все в сборе, начинаются появляться здоровские идеи.
— Не то чтобы я не понимал твою точку зрения, но это ведь не значит, что подойдет кто угодно… Ты согласна, Шиина-ши? Ведь чем больше, тем лучше — это не более чем поговорка, и необязательно она применима всегда и везде, — добавил Канеда и стал ждать мнения Шиины.
Но в этот момент показался Рьюен, и атмосфера резко потяжелела. Ишизаки тоже напрягся, он поприветствовал его глубоким поклоном. После чего вся компания направилась внутрь караоке.
Четверку провели в зал, забронированный заранее.
Рьюен прокатил меню по столу, давая Шиине, Канеде и Ишизаки заказать напитки и еду.
— Кацураги-ши и Токито-ши еще не пришли, мы не будем их ждать?
— Они предупредили, что опоздают. Кстати, Хашимото с тобой связывался, Канеда? — спросил Рьюен, даже не глядя в его сторону.
Канеда медленно качнул головой из стороны в сторону.
— Нет. Мы часто говорили, пока не стали третьегодками, а с тех пор, как перевод Аянокоджи-ши подтвердился, он игнорирует все мои попытки связаться с ним.
Выслушав ответ, Рьюен закрыл глаза и слегка поднял левый уголок губ.
— Значит, он решился, а?
— Кажется, ты весьма высоко оцениваешь способности Аянокоджи-ши. Согласен, я сам объективно наблюдал за последними событиями и уже не один раз пересмотрел свое мнение о его способностях… Однако я думаю, что Хашимото-ши все еще может перевестись в другой класс.
— Ну, Сакаянаги забавы ради смотрела за дипломатией летучей мыши Хашимото, а как оно выйдет с Аянокоджи, никто не знает. Если попытается проложить себе прямой путь к спасению, от него могут безжалостно избавиться. Даже у Хашимото не хватит храбрости пересечь этот опасный мост.
Либо берешь на себя огромный риск и держишь в голове вариант с другим классом, либо начисто об этом забываешь и идешь ко дну вместе с Аянокоджи. Рьюен объяснил, что у Хашимото положено на весы.
— Ты и правда так высоко оцениваешь его?..
Канеда признавал способности Аянокоджи, но не на уровне Рьюена. Он всегда видел в нем заурядного ученика, причем с изъянами, и не ощущал в нем остроты, как в Рьюене или Сакаянаги, коснувшись которых можно порезаться.
Рьюен посмотрел на Шиину, молчавшую с самого захода в заведение.
— Что ты видишь в нынешнем Аянокоджи? — спросил он.
— Я?..
— Его действия после перевода. Какая у них цель?
Шиина немного удивилась, однако припомнила, как они на днях столкнулись в лифте.
— Какая… Не уверена, что могу ответить наверняка.
— Для нее это невозможно, Рьюен-сан. Она смотрит на Аянокоджи через фильтр.
— О каком «фильтре» речь, Ишизаки-ши? — поинтересовался Канеда, когда услышал странное выражение.
— А то ты не понимаешь? Особый фильтр, особый! Фильтр Аянокоджи, ясно? — ответил Ишизаки.
Мышцы лица Канеды напряглись, и он помрачнел.
— Я…
Насколько бы толстокожей не была Шиина, даже она поняла, на что намекал Ишизаки, и смущенно опустила взгляд.
Рьюен, однако, продолжал смотреть на нее.
— Меня особо не волнует, что ты чувствуешь к Аянокоджи. Но ты часть моего класса, а значит должна работать на нашу победу. Тебе ясно?
— Да, я все понимаю.
— Вы говорили сразу после его перевода? Расскажи, о чем именно.
— Нет… Нормального разговора у нас еще не было.
— А? Почему?! Я же говорил ему поговорить с тобой. — Ишизаки озадаченно наклонил голову набок.
Шиина при упоминании Аянокоджи словно лишилась всей энергии.
— Я сейчас позвоню…
— Забудь. Ишизаки, пой.
Рьюен взял микрофон и бросил его Ишизаки, как бы говоря ему, чтобы держал рот на замке.
— Ой, п-понял!
Ишизаки успел поймать микрофон и, подумав, что его назначили ответственным за настрой, гордо заулыбался. Затем он выбрал песню, и заиграло вступление.
Когда он начал петь, дверь в зал открылась, и зашли Кацураги и Токито.
— Извини за опоздание, — сказал Кацураги.
Сразу после влез Токито и сказал Рьюену:
— И что? Зачем ты и меня позвал?
— Временами хочется послушать бестолковых. Просто моя прихоть.
Пока Ишизаки страстно пел, между Рьюеном и Токито уже разгорался конфликт.
— Давайте успокоимся. Для начала расскажи, зачем мы собрались сегодня. Мне казалось, план на этот специальный экзамен уже составлен, — сказал Кацураги.
— Я хотел разобрать Аянокоджи по косточкам и обсудить следующий специальный экзамен, — ответил Рьюен.
— О-о… Кажется, очень занятные темы.
— Есть новая информация по Аянокоджи?
— У меня — нет. В последнее время с ним особо не поговоришь. Рядом с ним постоянно кто-то есть, либо Хашимото, либо другие ученики класса C. Я избегал неосторожных контактов, — ответил Кацураги.
Токито отвел взгляд и молча с ним согласился.
— Рьюен-ши, если не возражаешь, может, я попробую разузнать об Аянокоджи-ши? До сих пор между нами была дистанция, возможно, я смогу выяснить что-нибудь новое?
— Как хочешь, — сказал Рьюен, однако надежд на Канеду не возлагал.
Когда Ишизаки закончил петь, тема разговора сместилась на следующий специальный экзамен.
— По моему мнению, результат этого специального экзамена не важен. Тем не менее судя по весьма скромной награде, следующий специальный экзамен может сильно повлиять на очки классов. Нам ни в коем случае нельзя сплоховать здесь.
Кацураги придерживался того же мнения, что и Канеда, а потому кивнул.
— Согласен. То, что мы в классе B, а в классе A — Хорикита, совсем не значит, что мы в безопасной зоне. После прошлого поражения разрыв уменьшился, и теперь нас поджимают снизу. Если проиграем два или три раза подряд, непременно сравняемся. И как только это произойдет, очень многие воспримут нас отстающими, а не сражающимися на равных.
— Получается… тот специальный экзамен станет нашей последней линией обороны? — произнес Канеда.
Пока еще шел май. Следующий серьезный специальный экзамен будет в июне или июле, значит, возможно, худший сценарий может развернуться намного раньше середины года.
— Есть один лучик надежды, следующий специальный экзамен вряд ли будет сосредоточен на учебе. Для школьников она играет важную роль, но если постоянно ставить нас в эти условия, наш класс изначально не имеет шансов победить. А школа, уверен, такого неравенства не допустит, — добавил Канеда.
Еще на моменте поступления школа определяет в класс A многих отличников. Это может выглядеть как большое преимущество в начале, но если бы все решала именно успеваемость, то соревноваться было бы не к чему — совершенно никакого смысла.
— Если награда того стоит, мы должны использовать любые средства, включая сэкономленные с прошлого раза приватные баллы. Не хотелось бы рекомендовать этого, но подойдут даже методы, которые еще чуть-чуть, и нарушат правила.
— Наконец-то ты начал меня понимать, Кацураги. Только я не собираюсь сражаться по правилам. Нарушение это, обман, называй как хочешь, я использую что угодно, чтобы победить.
— Я понимаю, Рьюен. Но я тебя остановлю.
Кацураги оставался верен себе и говорил, что правила должны соблюдаться.
Затем их разговор продолжался. Ответы получены не были, а паузы заполняло молчание. Из-за шума веселящихся учеников в соседних залах создавалось впечатление, что они впустую проводили время.
— Выходит, ты… не собираешься выведывать у меня об Аянокоджи-куне, Рьюен-кун?
— Сомневаюсь, что узнаю хоть что-нибудь полезное. Только и всего.
— Только ли?
— А? Что ты хочешь от меня услышать? Мне нужно приказать тебе раскопать его слабости любыми средствами?
— Ну…
Рьюен уже догадался. Чувства, которые испытывала Шиина к Аянокоджи, выходили за рамки дружеских.
— Ты обязательно принесешь мне пользу. Не с Аянокоджи, а с классом.
Рьюен представлял себе будущее, в котором побеждает Аянокоджи, даже если ради этого придется воспользоваться ее чувствами.
— Хорошо. Я… буду готова.
С перевода Аянокоджи в другой класс Шиина так нормально и не поговорила с ним. Уже из-за одного этого ей пришлось собираться с духом. Быть может, для него она просто друг… а может, даже не дотягивает до друга. И если это так, то ее чувства к нему могут стать тяжелым бременем.
Канеда молча наблюдал за опечаленной Хиёри, ему казалось, что она в любой момент исчезнет. Это был первый опыт для него — для парня, что жил вдалеке от мира соперничества.