Том 2. Глава 6. Счастье и беда сплетены, как веревка

Вступление

Очередной день стремительно заканчивался, не успел оглянуться, как прозвенел последний звонок. Прошло пять дней с объявления экзамена, за это время крупных изменений не произошло. Легкая проверка показала, что каждый класс поддерживал идеальную посещаемость и пунктуальность, и многие — больше обычного — вели спокойную и добросовестную школьную жизнь. Кроме того, не слышны слухи о неприятностях на выходных, на которых люди склонны расслабляться. Судя по всему, ученики не забыли, что важно поддерживать хотя бы такое чувство напряжения.

Четыре класса усердно учатся и занимаются спортом, не допуская опозданий и пропусков и соблюдая правила поведения, — это говорит о том, что все учли, что экзамен может быть связан с нашим образом жизни. Даже если взять класс Рьюена, который, казалось, был не уверен по поводу правил в первый день. Кондо и Комия явно прощупывали почву, но они с первого же дня вели себя прилично, учтя, что будет оцениваться их поведение. Неясно, кто именно в классе Рьюена предложил это, но все решения у них принимает лидер. И раз Рьюен принял это решение, значит, он как минимум понимает ситуацию.

Пуф-пуф-пуф!

Когда я собирался встать, острая боль несколько раз пронзила затылок.

— Ай, больно-больно. Что, как…

Обернувшись из-за незнакомого раздражителя, я увидел Моришиту, которая держала в руках что-то вроде ружья… из палочек для еды.

— Еще жив? Крепкий же ты.

— «Крепкий»? Что это у тебя?

— Ружье, само собой. Ружье.

Пуф!

Я все еще смотрел назад, но она выстрелила резинкой в мою ладонь.

Ее ружье сделано из соединенных резинками палочек для еды, и нажатием на импровизированный спусковой крючок оно выстреливало резиновыми колечками.

— Это больно, чтобы ты знала.

— Я и хотела, чтобы было больно.

— Почему именно мне должно быть больно?..

Однако же хорошо сделано… Собрано не так, что оно просто похоже на ружье, это целый проект для запуска резинок.

— Когда ты его сделала?

— Это тайное оружие я тщательно изготовила на перемене. Этот поистине изумительное смертоносное оружие способно обойти металлодетектор на входе.

Наверное, надо посмотреть на это под другим углом — она хотя бы не сделала его на уроке.

— Давай прокатимся вместе до края ада. Бам!

— Ни за что.

В разгаре этой пустой болтовни ко мне нерешительно подошел Сатонака.

— Можешь уделить мне немного времени?

— Да. Что-то случилось?

Я удивился, поскольку Сатонака редко ко мне обращался, а еще подумал, что будет интересно, если Моришита выстрелит в него резинкой. Но когда я мельком взглянул на нее, то оказалось, что она незаметно отложила ружье на стол и со скучающим видом смотрела в окно. Видимо, прокатиться до края ада она хотела только со мной.

— Не хочешь в это воскресенье погулять с нашей группой? — спросил Сатонака и обернулся на нескольких человек, парни и девушка помахали в ответ.

Всего трое: из парней были Янагибаши и Цукасаки, а девушка — Хоаши. С ними я почти не говорил.

— Я не настаиваю, но что скажешь?

— Планов у меня нет, и если вы не против моей компании, то конечно, я присоединюсь, — ответил я.

Сатонака радостно улыбнулся. Невольно стало радостно и мне: наверное, из-за того, что черты его лица настолько идеальные, что даже цепляют парней.

— Моришита-сан, если хочешь, можешь тоже пойти с нами.

— Я откажусь, — коротко сказала она, не оборачиваясь на Сатонаку и продолжая смотреть в окно.

После этого Сатонака сказал, что позже отправит сообщение с деталями, и вернулся к своей группе.

— Почему ты отказалась?

— Потому что мне это ни капли не интересно.

К тому моменту, как Моришита договорила, в ее руке уже оказалось ружье, и она отвернулась от окна.

— Моришита, неужели Сатонака тебе…

Пуф!

Резинка безжалостно ударила по моей левой щеке.

— Разочарован, Аянокоджи Киётака? Хотел увидеть, как я смущаюсь и теряюсь?

— Немного хотел, но, видимо, был не прав… Кстати, было больно, а еще это опасно.

— Мне просто он неинтересен. К тому же черты лица у него не то парня, не то девушки, а это не в моем вкусе. Вот твое лицо лучше, оно безобразное и нескладное, что пожалеть охота. Ты, наверное, рад узнать, что нравишься мне?

— Мне, скорее, грустно, чем радостно. Извини, я пошел.

— Сбежать вздумал? — сказала Моришита, бегло стрельнув в меня резинкой, но я успел выскочить в коридор.

Я достал телефон и еще раз прочитал сообщение от Ичиносе.

[Ичиносе: Хошиномия-сенсей зачем-то хочет встретиться с тобой.]

Вот что было в этом сообщении. Я направился в указанный спецкорпус.

В это время, конец учебного дня, в спецкорпусе всегда мало людей.

Два года назад Судо попал здесь в ловушку Рьюена, который воспользовался слепой зоной камер, но после того инцидента камер тут стало больше.

Теперь почти вся территория школы была под наблюдением, за исключением мест вроде раздевалок и туалетов. Некоторые ученики находят такой контроль удушающим, но, думаю, большинство приветствуют его как средство защиты.

Когда я пришел на место встречи, то не увидел Хошиномию-сенсей. Поэтому, чтобы скоротать время, я решил посмотреть в окно.

Не хочется сильно задерживаться, потому что мне еще надо бы встретиться с Хиёри.

В поле зрения то тут, то там попадались ученики либо возвращающиеся в общежитие, либо спешащие в клубы.

— Клубы…

Я ни в один не вступил, но если бы выдалась возможность начать заново с первого года, возможно, стоило бы попробовать. Настолько изменилось мое мышление. Спроси меня кто, доволен ли я своей школьной жизнью, я бы кивнул, хотя и не сразу.

Мой взгляд переместился с окна на конец коридора. Вскоре после послышались постукивания каблуков.

Она вышла, встретилась со мной взглядом и легким движением руки махнула мне.

— Прости, что заставила ждать, Аянокоджи-кун. Итак, зачем ты позвал меня в это место?

— Разве не вы звали меня, сенсей?

— Ой, что ты такое говоришь? Учитель не будет звать ученика сюда. Ичиносе-сан сказала мне, что ты хочешь встретиться со мной, вот я и пришла.

Обстоятельства одинаковые, но указывать на это, думаю, смысла нет.

Хошиномия-сенсей улыбалась глазами.

Пока я пытался понять ее намерения, она подошла ко мне и прижалась всем телом.

— Что вы делаете?

— Что я делаю? А что такого? — прошептала она и, не отвечая на мой вопрос, игриво прижалась еще сильнее. А затем, даже не спрашивая разрешения, обвила меня тонкими руками. — Аянокоджи-кун, ты будешь усердно стараться весь этот год, и я подумала, почему бы не оказать небольшую услугу? Например, сделать то, что я делаю сейчас.

Назвать настолько непристойное поведение «услугой» — смело, конечно, но учителю так вести себя нельзя. Впрочем, я не собирался читать ей нотации или сбрасывать с себя ее тонкие руки. Во всяком случае, здесь важно не действовать первым.

— Вы не упустите ни одной возможности, да, Хошиномия-сенсей?

Вместо того чтобы останавливать ее физическим путем, лучше будет остановить ее словами.

— Э-э? Что я не упускаю?

— У меня были догадки по поводу этого экзамена, но вы помогли мне убедиться в них, сенсей. Целую неделю школа будет оценивать наше «повседневное поведение в школьной жизни». Количество опозданий, пропусков, образ жизни. Ежемесячно это оказывает небольшое влияние, но не сейчас. Во всех коридорах школы установлено множество камер видеонаблюдения, что упрощает оценку учеников, ведь можно позже посмотреть записи. Если увидят необычную близость между учеником и учителем противоположного пола, это обязательно скажется на оценке.

Не так давно Хошиномия-сенсей была на грани и могла зайти слишком далеко, воспользовавшись властью учителя ради победы своего класса. Чтобы не допустить этого, ей рассказали про союз с Ичиносе и детали соответствующих договоренностей, и пока ее удается контролировать в какой-то степени. Но глубоко внутри она жаждет, чтобы ее класс как можно быстрее вернул свое положение, а класс Чабаширы-сенсей — упал.

— Аянокоджи-кун, ты немного перебарщиваешь с подозрениями! Разве мы не одна душа — одна плоть? Так зачем мне вредить вам? И ты не можешь знать наверняка, что угадал с правилами экзамена.

— Вы правы, надежных доказательств у меня нет. Мне просто кажется, что он будет именно таким. Но не волнуйтесь, Хошиномия-сенсей, даже если вы намеренно попытаетесь подпортить мне оценку, на наш союз это не повлияет, — продолжил я деловым, ровным тоном.

Хошиномия-сенсей, быть может, все поняла и еще шире улыбнулась.

— Это же отлично. Итак, в этот раз вы отдаете победу нашему классу, верно? Ведь класс, отстающий даже на одно классное очко, должен оказаться в свете прожекторов, да?

— Если бы результаты можно было подстроить от и до, то да. Но в нынешнем противостоянии все четыре класса противостоят друг другу. Наш класс может получить отрицательные оценки и занять последнее место. Также и с классом Ичиносе, нет гарантий, что он займет первое.

— И тут наступает время показать, на что ты способен, Аянокоджи-кун, согласен? Сделай так, чтобы мой класс занял первое место, а твой — второе.

— К сожалению, я не собираюсь вмешиваться и что-то делать.

— Почему?.. Ты закроешь глаза на то, что классы A и B могут победить?

— Честно говоря, я думаю, что ничего страшного, если оставить все как есть.

— Потому что получить можно, самое большое, пятьдесят классных очков, и оно того не стоит? Это…

— Не в этом дело. Я считаю, что нет необходимости показывать истинную ценность союза. Вам не кажется, что нужно начать верить в свой класс?

Прошедшие два года школа воспринимала класс Ичиносе настолько же дисциплинированным… нет, даже дисциплинированнее класса Сакаянаги. Однако Хошиномия-сенсей не может терпеть упадок и положение класса D и всеми возможными средствами и при любой возможности ищет способ изменить это.

Я понимаю, что она так поступает от отчаяния, но в случаях, как сейчас, ее действия могут уничтожить наконец-то проявляющиеся сильные стороны.

— Научитесь, пожалуйста, наблюдать. Чабашире-сенсей ведь это под силу.

— !..

Я упомянул Чабаширу-сенсей, ее давнюю соперницу, с кем она училась в одном классе. Сразу после чего поведение Хошиномии-сенсей резко изменилось.

Оцепенев, она медленно убрала от меня руки.

— Значит, мы можем друг другу довериться?

Смысл за этим вопросом весьма прост. В нем содержалась угроза: если я предам ее, она уже не остановится.

— Воспринимайте союз как долгосрочную перспективу, а не краткосрочную. Пока я могу сказать только это.

— Ясно, ну, по крайней мере на прошлом специальном экзамене ты оправдал ожидания, поэтому в этот раз, думаю, я могу и подождать.

Хошиномия-сенсей оставалась настороже и не расслаблялась, что хорошо.

Но правда в том, что на нынешнем экзамене не нужно всеми силами добиваться победы. Если действительно оценивается наше поведение, то встревать и вымученно что-то поправлять — значит иметь дело с осложнениями и большими рисками. В случае моего и Ичиносе классов, у которых изначально крайне мало проблем с поведением, лишние меры могут и вовсе навредить. Наилучшим планом будет позволить провести время как обычно.

Часть 1

С конца учебного дня прошло всего тридцать минут. Я наконец-то пришел в библиотеку пораньше.

На пути были преграды, но момент в конце концов настал.

Начало нового экзамена на золотой неделе, приглашения от учеников погулять после уроков, случайные встречи. Слишком много времени минуло с тех пор, как Ишизаки сказал мне пойти к Хиёри.

Войдя в библиотеку, я почувствовал характерный для этого места запах.

Интересно, Хиёри уже пришла?

Библиотека в «КоИку» довольно просторная, так что найти здесь человека также непросто, как найти определенную книгу.

Я случайно посмотрел на библиотекаря у входа, и она, улыбнувшись, молча показала пальцем в сторону полок с детективными романами. Видимо, нужный мне человек находился именно там.

Я медленно пошел туда, и на полпути из-за полок показалась Хиёри.

Наконец в этой малолюдной библиотеке наши взгляды встретились.

Однако в следующую секунду она опустила глаза и исчезла за полкой.

Возможно ли, что мне лишь показалось, что наши взгляды встретились?

Невежливо звать кого-то издалека, поэтому я пошел к полке с книгами. Только там ее не оказалось, и я начал проверять между рядами.

Первый, второй, третий…

Куда она делась? Не успела же уже уйти…

Тогда-то я и заметил Хиёри в дальнем конце, по другую сторону полки.

И наши взгляды в этот раз встретились. Так я думал, но ее глаза снова опустились, и она исчезла за очередной полкой.

Хиёри точно заметила меня. Намеренно избегает, выходит? Из-за того что я слишком запоздал? Из-за того, что не перевелся в класс Рьюена? Перебирая причины в голове, я шел дальше, чтобы все-таки поговорить.

Если она продолжит бегать от меня в библиотеке, придется бросить затею. Нельзя загонять в угол человека, который явно сторонится тебя.

В надежде, что ошибся, я иду туда, где видел Хиёри в последний раз.

Куда она теперь делась?..

Пока я думал, Хиёри выглянула из-за ближайшей полки — видимо, тоже хотела знать, где я. Расстояние между нами было меньше двух метров. Достаточно сделать один небольшой шаг, и можно протянуть руку.

— Хиё… — попытался я позвать ее.

Однако ее лицо снова скрылось. Только, похоже, она не убежала, а лишь спрятала лицо. Я по-прежнему видел ее руку, обхватившую книжную полку, и часть формы.

— Я помешал тебе? — спросил я тихо.

Спустя несколько секунд она медленно выглянула.

— Ты пришел за какой-нибудь книгой?..

Хотя бы ответила. Уже только это принесло облегчение.

— Нет, сегодня я здесь, чтобы увидеться с тобой.

— …

Смысл моих слов, уверен, передался, тем не менее Хиёри не выходила из-за книжной полки, наполовину скрываясь за ней. Вспомнилось, как Ишизаки недавно сказал: «Встреться с Шииной как можно скорее. Она сильно подавлена, хотя и не так сильно, как я». И потом та неловкая атмосфера, когда на днях мы вместе ехали в лифте.

Почему я не пришел раньше?

Теперь я сожалею о том, что убегал из чувства вины за смену класса.

— Скажи, Хиёри, ты все еще расстроена из-за моего решения перевестись в класс C и отказа от приглашения в твой класс? — спросил я, поскольку посчитал, что, если сначала не устранить излишнюю дистанцию между нами, никакого разговора не выйдет.

Хиёри выглядела смущенной, она тут же отвернулась и слегка поджала губы.

— Нет, не расстроена… хотела бы я так сказать, но не могу. Я продолжаю воображать себе, что именно мое приглашение отдалило тебя, Аянокоджи-кун…

— Ничего подобного. Думаю, ты и сама понимаешь, что подобное не может быть правдой.

Для меня Хиёри была человеком всегда размеренным, который все делает в собственном темпе, человеком, который невозмутимо смотрит на вещи издалека, не позволяя своему сердцу прийти в беспорядок. Я предположил, что мне не нужно объяснять, и что она поймет — мой перевод из класса A в класс C связан только с моими целями, которые по-другому достичь нельзя.

Быть не могло, чтобы я отдалился из-за ее приглашения.

Хотя со встречей я припозднился, это безоговорочная правда.

— Я хочу еще раз извиниться за то, что не смог перевестись в класс B. И за то, что мне понадобилось столько времени, чтобы поговорить. Такая задержка вызвала недопонимание.

В библиотеке, окутанной тишиной, Хиёри выслушала меня и покачала головой.

— Нет… ты ни в чем не виноват, Аянокоджи-кун. Это просто я возложила надежду на перевод… И еще позволь мне извиниться. Я думала, ты не приходишь из-за меня, но мне ничто не мешало подойти самой, — сказала Хиёри и вышла из-за книжной полки, за которой наполовину скрывалась.

Затем она низко опустила голову — ни разу не видел, чтобы так низко ее опускала. А ведь ей не за что было извиняться…

Впрочем, бессмысленно обмениваться извинениями дальше.

— Мне казалось, что я смирилась…

— Смирилась?

— С тем, что мы в разных классах. Что нашим дружеским отношениям нужно бы положить конец… Но сейчас мы говорим… и в конце концов…

Она собиралась порвать дружбу и рассматривать меня как врага.

Когда я узнал об этом, то почувствовал облегчение, потому что успел.

— Хиёри, если ты не против, наверстаем здесь упущенное за этот месяц? Сегодня времени у нас достаточно.

— Ты… хочешь этого?

— Конечно. Я пришел как раз затем, чтобы поговорить с тобой.

Когда я поделился тем, чего хочу на самом деле, то впервые за сегодня увидел улыбку Хиёри.

Часть 2

Мы сели друг напротив друга за свободный стол в библиотеке.

Затем постепенно сплетали слова в сеть, заполняя месячный пробел. Сперва Хиёри держалась отстраненно, но вскоре ее голос снова сделался умиротворенным и ровным.

— Значит, на третьем году ты осталась книголюбом?

— Да. Прошлым вечером я как раз закончила читать один роман. Только что вернула, — ответила она и мельком глянула на книжную полку с детективными романами. — А, у меня появился еще один друг из любителей книг. — Хиёри сложила ладони вместе и радостно прищурилась. — С начала третьего года Канеда-кун довольно часто наведывается сюда, примерно в это же время.

— Канеда? Я могу представить его за книгами, поэтому не сильно удивлен, но…

Но за весь второй год я ни разу не видел Канеду в библиотеке. Хотя если он думает поступать в университет, то библиотека дает самую подходящую обстановку для учебы.

— О, вспомни солнце, как говорится.

Хиёри, сидящая лицом ко входу — а я, соответственно, спиной, — первой заметила Канеду и приветственно помахала ему. Я тоже обернулся и слегка поднял руку, когда он посмотрел в нашу сторону. Тот выглядел слегка удивленным, но спустя мгновение пошел к нашему столу.

— Привет, Шиина-ши… Решил сегодня тоже заглянуть.

Похоже, мои предположения верны: он нес не только книги из библиотеки, но и учебники.

— Канеда-кун, и все-таки тебе очень нравится читать, как я погляжу.

Из слов Хиёри становится ясно, что этот визит — далеко не единственный.

Я взглядом указал, что Канеда может сесть рядом, и он кивнул и сел.

— Нравится, что тут скажешь. Я слышал, ты частый гость в библиотеке, Аянокоджи-ши. Хотя в последнее время тебя здесь не видно.

Последний месяц я не появлялся в библиотеке, как раз когда Канеда начал сюда ходить.

— Похоже, мы поменялись с тобой местами. Думаю, с этих пор мы будем видеться чаще.

— Вот оно что… Всегда рад новому товарищу по чтению.

На словах он приветствовал меня, но на его лице радости не было. Не стоит удивляться, ведь какая ему разница, прихожу я или нет? Радоваться всем сердцем за нового любителя книг могла только Хиёри.

— Хотя я так понимаю, дел у тебя было много, — продолжил Канеда. — Твой перевод из класса A в класс C немного… нет, сильно удивил ме…

Внезапно на стол упала тень библиотекаря.

— Извините, что прерываю ваш разговор. Шиина-сан, появилось одно срочное дело, могу я попросить тебя немного помочь? Это не должно занять много времени…

— Помогу, чем смогу. Аянокоджи-кун, Канеда-кун, подождите меня немного, пожалуйста. Я хочу после порекомендовать вам книги, — сказала Хиёри и ушла с библиотекарем.

Остались только я и Канеда — двое не особо близких людей. Когда уходит общий знакомый, бывает, атмосфера становится несколько неловкой. Я это узнал за свою школьную жизнь.

Попробую хотя бы раз взять на себя ведущую роль в разговоре.

— Канеда, какие книги ты обычно читаешь?

— Я не особо хорош в подобной бессмысленной болтовне.

Сказал как отрезал. Он поймал брошенный мною мяч и кинул его в неведомом направлении. Я всего-то думал начать непринужденный разговор на подходящую тему, ведь ему нравятся книги, но, похоже, для Канеды мой вопрос был неуместным. Или, может, я спросил невпопад.

— Извини. Я не хотел обидеть, так что прости.

Слишком много я о себе возомнил, раз подумал, что мне теперь под силу владеть подобными ситуациями.

— Нет, это я должен извиниться… Не нужно так унывать.

— Я просто хотел поддержать разговор. Честно.

— Я догадался.

— Если не хочешь говорить со мной, я не заставляю.

— Как-то странно это… Я не то чтобы совсем не хочу, но мы с тобой, Аянокоджи-ши, очень мало говорили тет-а-тет, поэтому я слишком накручиваю себя. Если ты не против, можем немного пообщаться, пока Шиина-ши не вернулась.

Меня чуть-чуть обрадовало, что Канеда проявил желание говорить со мной.

— Если тебя что интересует, спрашивай. Конечно, я не обещаю ответить в полной мере на любой вопрос о классе, — на всякий случай предупредил я, хотя, думаю, Канеда и так это понимает.

Он снял очки, подул на линзы и протер их с обеих сторон специальной тканью, которую достал из кармана. Затем размеренным движением надел очки.

— Кажется, вы с Шииной-ши… близки.

— М-м? А-а, мы оба, как и ты, книжные товарищи. Мы беседуем и советуемся на тему книг.

— Книжные товарищи? Может, так и есть. Но ранее я издалека увидел… выражение ее лица, какое ни разу за последний месяц не видел. Когда я посмотрел в вашу сторону со входа, то, буду честен, сильно удивился. Давно не видел ее искренней улыбки.

— Наверное, это из-за меня. Я только что извинился перед Хиёри, и она простила меня. Будем надеяться, что теперь она будет улыбаться где угодно, хоть в классе, хоть в библиотеке.

Пока я промолчу о том, что она звала меня перевестись в ее класс. Вряд ли Канеде это понравится, все-таки он из конкурирующего класса и близок с Рьюеном, и неясно, как он это воспримет.

— Ты осознаешь, насколько это поразительно? — спросил Канеда.

— Что именно поразительно?

— Ты не понимаешь?.. Или… делаешь вид, что не понимаешь? Аянокоджи-ши, тебе никогда не казалось, что ты благословлен? — спросил он, как если бы испытывал меня.

— Благословлен? В чем именно? Мне сложно ответить на твой вопрос.

— Прости. Похоже, мне нужно выражаться четче. Даже я, парень, вижу, что ты выглядишь превосходно. Вдобавок рост выше среднего, хорошо сложен, но не настолько, чтобы пугать. А главное, ты весь такой опрятный. Раньше ты встречался с Каруизавой-ши, теперь же ходят слухи про тебя и Ичиносе-ши. Чем больше парни узнают о тебе, тем сильнее восхищаются тобой и одновременно завидуют из-за огромной разницы.

Я не ожидал услышать такое от Канеды, поэтому с интересом прислушался.

— И дело не только в твоей внешности. Теперь даже лучшие ученики, преуспевающие в учебе, громогласно называют тебя номером один целой параллели. Я сам, к своему стыду, был о себе высокого мнения и считал, что в учебе не уступаю тебе, Аянокоджи-ши. Мне только и остается, что смеяться над собой. К этому добавились физические способности, с апреля ты начал показывать отличные результаты на уроках физкультуры. Кто-то вроде меня, кому упражнения никогда не давались, даже не смеет мечтать сравниться с тобой…

Так значит Канеда Сатору был учеником многословным и красноречивым.

Он хвалил меня и вместе с тем принижал себя. Канеду можно легко отнести к лучшим тридцати процентам всей нашей параллели. Не понимаю, зачем нужно специально так умалять себя…

Но на этом он не закончил превозносить меня.

— Теперь ты демонстрируешь способности, которые скрывал два года, и после ухода Сакаянаги-ши стал лидером класса C, чтобы вернуть его в строй. Весьма рискованная затея, но, несмотря на это, многих это только впечатлит. Ты чуть ли не герой. Я правда тебе завидую.

— Завидуешь? Я всего лишь предатель, бросивший класс A. Более того, я сдерживался и не использовал свой истинный потенциал, и если оценивать объективно, то это скорее плохо.

— Антигерой — тоже герой, — сухо, чуть ли не с раздражением ухмыльнулся Канеда и обернулся.

Я проследил за его взглядом и увидел Хиёри с библиотекарем, работавших над чем-то за компьютером. Похоже, она вернется нескоро.

Из отношения и слов Канеды можно сделать однозначный вывод: его чувства ко мне намного сильнее, чем я предполагал. Я знаю, что обо мне будут думать разное из-за перевода в другой класс, но в этом он превзошел многих учеников. Вначале мне показалось, что Канеда говорит так из верности лидеру класса Рьюену, но, видимо, дело не только в этом.

Одно можно сказать наверняка: Канеде я не нравлюсь.

— Тц… Извини. Кажется, теперь и меня потянуло на бессмысленную болтовню.

Судя по всему, Канеда понял, как воспринимаются его слова.

— Тебе не за что извиняться. Каждый волен составлять любое мнение о другом человеке.

— Даже этот ответ прозвучал до тошноты круто, Аянокоджи-ши. Говори сколько угодно о том, что ты готов быть ненавистным, но никому не будет приятно слышать о себе плохое. Или тебе все равно просто потому, что это говорю я?

— Нет. Я бы ответил так кому угодно.

Я проделал весь путь исходя из предположения, что ко мне испытают неприязнь.

— Даже… если это будет Шиина-ши?.. — упомянул ее Канеда.

Да, она — один из идеальных примеров для этой ситуации.

Я собирался ответить то же самое, что и ему, однако слова застряли в горле.

Мне не важно, если Хиёри возненавидит меня. Собственно говоря, это правда. Ведь даже зная, что это возможно, я все равно отказался от приглашения Хиёри и перевелся в класс C. То, что я не пошел извиняться сразу, связано с другими приоритетами. А уж что она подумает об этом — было у меня на втором или третьем месте в списке.

— Забудь. Кажется, я задал бестактный вопрос.

Не дожидаясь ответа, Канеда отодвинулся на стуле, встал и сказал:

— Я, пожалуй, пойду.

— Уверен? Хиёри хочет, чтобы ты подождал.

— Все в порядке. От моего присутствия здесь ничего не поменяется. Прости за то, что загрузил своими разговорами.

— Не стоит, не бери в голову.

— Вот как? Тогда спасибо за великодушие, — напоследок сказал Канеда со своего рода решимостью и ушел.

Немногим позже вернулась Хиёри и принялась оглядываться вокруг.

— А? Аянокоджи-кун, ты здесь один?

Похоже, Канеда даже не попрощался с Хиёри, хотя она была возле входа.

— Да. Кажется, у него появились срочные дела, поэтому он ушел. Попросил передать, что еще придет.

— Правда? Будет здорово.

При виде ее нежной улыбки становилось очевидным, что она искренне ждет следующей встречи с ним.

Я предполагал, что Хиёри, скорее всего, в одиночестве провела этот месяц в библиотеке. Но на самом деле она постепенно расширила круг общения и проводила время здесь вместе с Канедой.

Если так подумать, в этом ведь нет ничего странного. Я перехожу в другой класс, у меня появляются новые друзья и медленно, но верно увеличивается круг людей, с кем я взаимодействую, однако Хиёри тоже изменилась по сравнению с тем, какой была на момент нашего знакомства.

Точно также где-то будут происходить новые встречи, и люди будут сближаться. Просто одноклассник, просто младшеклассник или старшеклассник — эти отношения перерастают в приятельские, а затем в крепкую дружбу.

В будущем возле Хиёри один за другим будут появляться те, кто близок к ней больше, чем я. Возможно, уже завтра кто-нибудь займет свободное место рядом с ней…

— …

Наблюдая за тем, как ее взгляд опустился на книгу, я изумился своим вольным предположениям.

Кто с кем сближается — это информация, не более того. И воспринимать ее нужно либо как полезную в будущем, либо бесполезную. Тем не менее сейчас я бессмысленно воображаю себе кого-то невидимого, занимающего место рядом с Хиёри. Не понимаю, почему я не могу смотреть на нее так же, как на других учеников?

Парни, девушки. Знакомые, друзья. Я общаюсь со многими учениками, не проводя различий между полом или близостью. Да, общие интересы и ощущение совместимости могут в некоторой степени влиять, но только эти моменты не определяли, буду ли я кого-то избегать или держать на расстоянии вытянутой руки.

Однако в мои мысли проник посторонний шум, и мне не остается ничего другого, кроме как признать: быть может, Хиёри немного вышла за привычные мне рамки. Это не значит, что я сознательно переместил ее в другую категорию. Это значит, что вчера она была в одной категории, а сегодня незаметно оказалась в другой.

Когда я просто нахожусь с ней в одном месте, когда мы просто читаем одну книгу, меня наполняет чувство удовлетворения. «Ощущение счастья» — так бы я это описал. Думаю, это подходит лучше всего.

Мы не особенно долго бываем вместе, и не говорим о многом за короткий промежуток времени. И все же, оглядываясь назад, я осознаю, что между нами уже давно существует естественная близость. Также и с ее именем — я начал называть ее Хиёри не потому, что она так попросила. Иначе говоря, у этого не было какой-то цели.

И тут до меня дошло, что я все это время пристально смотрел на лицо Хиёри, уткнувшейся в книгу. Она это не замечала, но вдруг подняла голову, и наши взгляды встретились, как будто это было само собой разумеющимся.

— Что-то не так? — спросила она.

— Нет…

«Мне становится спокойнее, когда смотрю на тебя» — если скажу это вслух, наверняка ей будет неловко.

Минуло шесть часов вечера. Мы с Хиёри покинули библиотеку и вышли из школы.

— Не против, если я и завтра загляну в библиотеку? — спросил я.

— Конечно не против. Зачем же спрашивать у меня? — Она прикрыла рот и негромко посмеялась. Видимо, посчитала забавным, что я спрашивал разрешения.

— Наверное, библиотека воспринимается мною как твой дом, Хиёри.

— И это… недалеко от правды. Я прихожу туда чуть ли не каждый день, если у меня нет других дел.

Если ее там не будет, я скорее предположу, что она заболела. Думая об этом, я вспомнил, что Хиёри как-то перестала появляться в библиотеке. Примерно тогда же, когда по школе распространилась новость о том, что я и Каруизава встречаемся. Мы были друг для друга лишь товарищами по чтению, и все же Хиёри проявила внимательность и стала приходить в другое время.

— А… — произнесла она, смотря куда-то.

Я проследил за ее взглядом и заметил небольшую тележку, медленно подъезжавшую к парадному входу на гремучих колесах. В тележке полно цветов самых разных оттенков, их красота видна издалека.

Мы встали и наблюдали, как тележка проезжает мимо. Затем женщина средних лет, которая тянула тележку, увидела нас и остановилась напротив.

— Мне позволили продавать их сегодня. Хотите взглянуть? — сказала она.

— А можно? — спросила Хиёри.

— Конечно! — ответила женщина с таким теплом, что Хиёри подошла к тележке с радостным прищуром.

Я встал рядом и также рассматривал цветы.

В торговом центре Кёяки нет цветочных магазинов. Если появлялось желание подарить букет на день рождения или по другому поводу, то ты либо обходишься искусственными из универмага, либо заказываешь через интернет. Вот почему видеть вживую цветы, выставленные на продажу, — это как вдохнуть глоток свежего воздуха. Тут были срезки с гипсофилом и не только, и комнатные гортензии, и немного букетиков из разных цветов.

— Красивые… — тихо бросила Хиёри в сторону цветов. Она выглядела так, будто хотела купить какой-нибудь.

Прошло совсем немного времени, и она, казалось, нашла желаемое и протянула к нему руку.

— Можно вот этот? — Хиёри показывала на бережно упакованный цветок мака.

— Всего лишь один? — спросил я.

— Да. Он прекрасен именно потому, что один, — отозвалась Хиёри.

— В цветах важно не количество, юноша, — ярко улыбнулась продавщица и пояснила, что это называется «букет из одного цветка».

— Тогда будьте добры один, — сказал я и достал телефон, чтобы заплатить.

— А, э, не надо, Аянокоджи-кун. Я сама…

— Все нормально. Я хочу подарить его тебе, — ответил я и, когда Хиёри взглянула на меня, продолжил: — Это извинение за то, что заставил тебя ждать целый месяц. Хотя извинение, конечно, так себе.

Всего лишь один цветок мака. Еще и дешевый, каких-то четыреста баллов.

— Ничего подобного. Мне очень приятно.

Она склонила голову, затем подняла ее, и мне показалось, что на ее лице появился легкий румянец. А может, это были лишь оттенки закатного неба.

— Тогда я с благодарностью принимаю подарок… — поблагодарила она так тихо, что я мог бы и не услышать, если бы не стоял рядом.

Когда оплата была завершена, продавщица передала цветок мне, а не Хиёри, после чего обвела нас взглядом и наконец сказала: «Спасибо за покупку». Мы молча провожали тележку взглядом, пока та не исчезла из виду.

Как только мы снова остались одни, я вручил цветок мака Хиёри.

— Спасибо, правда.

— Не за что. Это мое эгоистичное извинение больше для самоуспокоения, — ответил я, но правда была немного другой.

Мне просто хотелось преподнести Хиёри подарок, чтобы она искренне порадовалась. Это желание и побудило меня подарить цветок мака.

Прижав маленький букет к груди, Хиёри всматривалась в меня. Сперва, когда наши взгляды только встретились, она слегка улыбнулась от радости. Но чем дольше мы смотрели друг на друга, тем сильнее менялось выражение ее лица. И стало оно таким, каким я совсем не ожидал увидеть.

— Почему ты плачешь?

Хиёри, похоже, сама не осознавала, что в уголках ее глаз скопились слезы. Она взволнованно смахнула капли тонкими белыми пальцами.

— Сегодня… должен был быть очередной обычный день для меня, но я встретила тебя, Аянокоджи-кун. Теперь он полон счастья, и я поверить не могу, что это не сон… — приглушенно проговорила она от всего сердца и продолжила: — Я правда рада… Правда. Я рада, что мы не отдалились друг от друга.

Удивительно, но я чувствовал то же самое.

— Со мной примерно также. Сегодняшний день должен был просто закончиться, как и все другие. Но он вышел очень насыщенным… Честно.

Если Хиёри говорила искренне, то мы разделяли общее чувство. Эта согласованность, за которой, казалось бы, нет глубокого смысла, почему-то оставляла приятное щекочущее чувство.

Под небом в красках вечерней зари я запечатлел образ Хиёри, с влажными глазами державшей цветок мака. Чтобы вспоминать его, что бы ни произошло в будущем…

Часть 3

Когда мы вернулись в вестибюль общежития, Хашимото, заметив нас, встал.

— Прости, Шиина. Я одолжу у тебя Аянокоджи.

Хашимото говорил пусть и легкомысленным тоном, но отказ явно не принимал. Хотя Хиёри, кивая, не выглядела хоть немного расстроенной. Затем она помахала на прощание и первой вошла в лифт.

Хашимото, махнув в ответ, провожал ее с улыбкой на лице.

— Мы стали часто пересекаться. Ты ждал меня? — спросил я.

— Что-то вроде того. Давай немного прогуляемся.

Он чуть ли не вывел меня из вестибюля, и потом мы пошли по ответвлению дороги, ведущей в школу.

— Ты больно мягок с Шииной… Хотя «близок» сюда лучше подойдет. Тот цветок при ней — это ты подарил?

— С чего ты так решил?

Тогда вокруг нас никого не было, поэтому Хашимото не мог этого увидеть.

— Неудачная шутка. Ну какое еще «с чего»? Это будет очевидно для любого, кто увидит, как она, довольная, держит этот цветок.

По-видимому, именно это пришло ему в голову, когда он увидел меня и Хиёри.

— Ты ни дня не мог обойтись без упоминания Шиины, поэтому мне стало немного интересно. Сегодня я хочу окончательно удостовериться. — Хашимото ненадолго замолчал, а после посмотрел мне прямо в глаза. — Остальные пусть ходят вокруг да около, а я, пожалуй, исполню непопулярную роль, только без обид, ладно? Шиина для тебя особенно близкий человек?

Выражение его лица говорило о том, что он был совершенно серьезен.

— А что, в особенно близких отношениях с кем-то есть проблемы?

— Нет, не сказал бы. Но и приветствовать тут, по-моему, нечего, — несколько неуверенно произнес Хашимото. Затем он отвел взгляд, словно ему было неловко. — Да и не только по-моему. Ичиносе не будет рада, ты так не думаешь? Слухи ходят, что ты ей нравишься. Распространились они из класса D. Якобы она, когда узнала, что ты расстался с Каруизавой, открыто объявила себя твоей потенциальной следующей девушкой. И когда мы вместе обсуждали союз, мне показалось, Ичиносе смотрит на тебя не совсем по-обычному… Во всяком случае, я был совершенно уверен, что когда-нибудь вы начнете встречаться… Или ты уже встречаешься с Ичиносе?

— Нет, не встречаюсь.

Мой ответ должен был быть желанным для Хашимото, но он не то что не обрадовался, а даже нахмурился.

— Почему нет-то? Ичиносе ведь идеальный вариант. Честно говоря, предложи она мне встречаться, то я без раздумий сказал бы «да», и это при том, что почти ее не знаю. Вот в такой она лиге, понимаешь? Ей нет причин отказывать.

— Не хочу портить тебе настрой, но она мне не признавалась.

— И что? Так даже лучше для тебя. Раз ты ей нравишься, вперед, бери ее. А, но я не в том смысле, — поспешил он уточнить, но для меня это ничего не меняло.

— У нас с Ичиносе союз, ни больше, ни меньше.

— Хочешь сказать, у вас проведена четкая граница дружбы? И что так оно будет и в будущем? — спросил он, но дожидаться ответа не стал и сразу продолжил: — То есть… сейчас ты все-таки метишь в Шиину?

— Ты меня удивил. Не думал, что тебя настолько заботят, кто с кем встречается.

— Если быть точнее, меня лишь волнует, скажутся ли чувства на результатах класса в состязании.

Я мог встречаться с кем угодно, однако Хашимото, похоже, опасается, что начнут влиять личные чувства. Беспокойство под стать ему.

— Нет, знаешь, мне не нужно слышать твой ответ, я и так все понимаю. Ты два года разделял хорошее и плохое с классом Хорикиты, но в итоге оставил их и присоединился к нам. И если ты увлечешься девушкой, а может и двумя, будь то хоть Ичиносе, хоть Шиина, я не сомневаюсь: ты не изменишь себе.

— Не сомневаешься, но при этом продолжаешь наседать. Особенно насчет Хиёри.

Хашимото явно обращал меньше внимания на Ичиносе.

— У меня, как у наблюдателя со стороны, складывается ощущение, что к Шиине ты относишься по-особенному. Я буду несказанно рад, если мои опасения окажутся беспочвенными, — добавил он.

Только правда в том, что я действительно отношусь к Хиёри иначе — и я сам не могу объяснить, как именно. Однако на результатах класса это не скажется.

Тем не менее, если говорить про мои собственные ощущения, то мне бы не хотелось пренебрегать Хиёри.

Понятно.

— Так вот в чем дело.

— Что, в чем дело?

— Возможно, Хиёри мне нравится.

— А?..

— Я не могу точно сказать, что это за чувство. Но по крайней мере к другим людям я его не испытывал. А может, у меня только начинает зарождаться это чувство к Хиёри.

Вот она, причина дискомфорта и сбоев во мне. Я не смог распознать это, потому что у меня не было такого опыта.

— Э-эй, ты серьезно?! Погоди, ты говоришь, что у тебя это впервые или типа того. Как это понимать? Ты же совсем недавно встречался с Каруизавой.

Если чувство, которое я только что определил, действительно зарождается во мне… то меня удивляет — нет, поражает его сила и непредсказуемость.

Меня переполняло желание узнать больше.

Если я оглянусь назад, в прошлое, смогу ли ясно увидеть точку отсчета? Когда я начал обращать внимание на Хиёри? Чем она отличалась от остальных?

Мне хотелось копнуть глубже, разобрать в подробностях каждую мелочь.

Нет… пока лучше остановить полет мыслей. Выводить здесь ответ, словно я взялся за какую-то стратегию, — не стоит оно того.

В любом случае это чувство — крайне заманчивый объект для экспериментов.

— Значит… ты, если получится, намерен встречаться с Шииной?

— Ты, кажется, не сомневаешься, что я не изменю себе. Почему тебе так важно знать про любовные дела других людей?

— Конкретно в этом случае мне совсем чуть-чуть важно… Я бы сказал, таков мой взгляд на любовь. Что-то внутри меня взывает удостовериться наверняка.

— Взгляд на любовь? У тебя много опыта в этом? — спросил я, думая об исключенной Маедзоно.

— Не недооценивай меня, Аянокоджи. У меня нет такого опыта, чтобы им гордиться, но за среднюю и старшую школы я встречался с двумя… ну, строго говоря, с тремя.

Предположу, что третья девушка, которую он упомянул нерешительно, — это Маедзоно.

— Так что? Ты намерен встречаться с Шииной или нет? Если не можешь ответить, не отве…

— Пары встречаются по взаимному согласию. У меня нет ответа на твой вопрос.

— Ха, ну да. Но то, как ты говоришь… Если ты испытываешь это чувство впервые, то получается, она твоя первая любовь?

— Возможно.

Пока что у меня нет доводов, чтобы это отрицать.

— Со сколькими бы ты ни встречался, первая любовь всегда будет одной. И она редко доходит до свадьбы. Я не исключение, моя первая любовь была в начальной школе, только мы даже не говорили толком. Можешь воспринимать первую любовь как нечто романтическое или особенное, но на самом деле это не такое уж и большое дело. Тем более для нас, парней. Нам многого не надо, если она милая и симпатичная, мы тут же влюбляемся.

Я прекрасно понимаю: будь то парень или девушка, большинство будет привлечено скорее красивой внешностью. Даже взять телевизор или журналы, чаще всего глаз цепляется именно за красивых мужчин или женщин.

— Поэтому побыстрее выкинь из головы фантазии о первой любви. Если более-менее симпатичная девушка западает на тебя, то там неважно, какая эта любовь по счету, десятая или двадцатая, главное, что она начинается.

Хотя Хашимото пытался донести свою мысль окольным путем, сама эта мысль ничуть не изменилась.

— Может, это и правда твоя первая любовь, а может, нет, но с Шииной ты заканчивай. Это я тебе настоятельно советую, как твой советник, как твой друг и как тот, кто точно также задался целью достичь класса A.

Хашимото серьезно остерегается, что мои отношения с Хиёри могут развиться в неожиданном направлении.

— Я же не прошу о невозможном. Можешь снова сойтись с Каруизавой, можешь встречаться с Ичиносе. Хочешь, выбери другую девушку. Но не Шиину.

Очевидно, Хашимото нарочно повторял это из раза в раз, чтобы посмотреть на мою реакцию. И также очевидно, что любой мой однозначный ответ будет воспринят им как плохой знак.

— Я понимаю твое беспокойство. Но и ты должен понимать, что слишком забегаешь вперед.

— Я могу тебе довериться?

— Ты все равно вряд ли поверишь, даже если скажу. Можешь довериться.

Хиёри для меня стала тем, без кого мне теперь не обойтись. Она та, кто дает мне испытать незнакомые чувства. Я не уверен, действительно ли это, как говорит Хашимото, первая любовь, но я непременно выясню.

Я хочу почувствовать, как меня уносит течением, как меня поглощают неистовые волны эмоций. Хочу разобрать по кусочкам себя и других и любыми средствами найти ответы.

Я принял к сведению совет, но останавливаться не собираюсь. Потому как уже готовлюсь нырнуть в омут с головой, каким бы глубоким он ни оказался…