Глава 9. В лесу
Чжао Цзин с озера Тайху, известный также как мастер меча горы Цю*, был известной личностью своего поколения.
* 秋山 [qiūshān] — гора в осеннем уборе
Еще до того момента, как они прибыли к озеру Тайху, Чжоу Цзышу с нетерпением ждал возможности лично встретиться и увидеть истинное лицо этого великого мастера боевых искусств, о котором до этого ему приходилось только слышать. А после того, как он услышал, что там будет единственный сын главы ордена горы Хуашань(одна из пяти священных гор в даосизме) многообещающий Юй Тяньцзе*, владелец горного поместья Дуаньцзянь* Му Юньгэ*, а так же одноглазый воин Цзян Чэ*, он загорелся еще пуще.
* 于天杰 [yú tiān jié] — «Юй» фамилия, «Тяньцзе» переводится как «небесный герой».
* 断剑 [duàn jiàn] — «сломанный клинок»
* 穆云歌 [mù yúngē] — «Му» это «прекрасный/величественный», «Юнгэ» значит «облачная песня»
* 蒋 彻 [jiǎng chè] — «Цзян» это «водяной рис или цицания», «Чэ» это «постигать/устранять»
Чжоу Цзышу прекрасно знал статусы и прошлое этих людей. Для тех, кто совершал преступления за счет своих заклинательских умений, в Тянь Чуане была отдельная секция, в которую вносились все большие и малые события из жизни этих людей, произошедшие за последние пятьдесят лет.
Например, Чжоу Цзышу знал, что этот мастер меча горы Цю Чжао Цзин, которого все считают праведным и благородным, когда-то в юности был изгнан своей семьей из дома и жил в нищете. Ради денег он делал то же самое, что и «околдовывающая мелодия» Цинь Сун, а снова называться собственным именем он стал лишь в двадцать семь лет, женившись на единственной дочери семьи Фэн, главенствующей озером Тайху. Опираясь на состоянии своей жены, он добился успеха в мире, одновременно с этим тайно убивая всех, кто знал о его прошлом. После того, как он стал известным, семье Чжао пришлось принять Чжао Цзина обратно.
Другим же примером может служить молодой и многообещающий Юй Тяньцзе. Поговаривают, что у него были отношения с одной красавицей, которую он бросил после того, как она ему надоела. В итоге девушка покончила с собой, убив еще и их нерожденного ребенка. Девушка была глубоко привязана к нему и, конечно же, погибла, так и не рассказав никому, кто ее предал.
Чжоу Цзышу прекрасно знал, какими на самом деле были все эти люди, и это сильно интриговало, да и к тому же он не выдержал упрашиваний Чжан Чэнлина, поэтому согласился остаться в поместье Чжао на одну ночь.
Несмотря на то, что сделал Чжао Цзин в прошлом, сейчас он действительно выглядел и вел себя как настоящий благородный заклинатель — он даже и не думал смотреть свысока на потрепанного Чжоу Цзышу, который иногда и шага ступить нормально не мог. Однако Чжао Цзин был довольно опытен в людях, и как только услышал причитания Чжан Чэнлина о всех невзгодах, что повстречались им на пути, стал с подозрением относиться к этому больному с виду незнакомцу.
В тот же день, после того как двое гостей расселились, помылись, сменили одежды и поели, Чжао Цзин позвал Чжан Чэнлина в свой кабинет, чтобы тот подробно рассказал обо всем, что произошло за эти несколько дней.
В конце концов Чжан Чэнлин был всего лишь ребенком, да и к тому же он с таким трудом смог попасть к людям, которых можно было назвать «семьей», неудивительно, что он рассказал все, и даже то, чего не стоило говорить.
Чжао Цзин, дослушав рассказ мальчика, пришел в крайний ужас; обдумав все в течении долгого времени, он не удержался от вопроса:
— Этот… Этот великий заклинатель Чжоу, что ты знаешь о нем?
Чжан Чэнлин честно рассказал обо всем, что произошло в ту ночь в заброшенном храме.
Чжао Цзин слегка сощурил глаза, погладил свою бородку, а потом, утешив мальчика еще парой слов, отправил его отдохнуть к себе.
Они пробыли вместе больше десяти дней и за это время Чжоу Цзышу неплохо узнал это дитя. Хоть Чжан Чэнлина и баловали с самого детства, и он ничего не умел, но он был очень хорошим ребенком с добрым сердцем, никогда не жаловался и был готов на все.
Однако он все же был непомерно наивен.
Так как этот старый лис Чжао захотел поговорить, Чжоу Цзышу был уверен, что он наверняка смог выведать у Чжан Чэнлина все, что тот только знал о нем самом.
Он улыбнулся в душе — Чжоу Сюй ли или Чжоу Цзышу — на самом деле оба этих имени всегда скрывались в тени. Даже имеющий обширные знания и хорошие связи не смог бы узнать о Тянь Чуане ничего, кроме общих сведений, не говоря уже о ее предводителе.
«Господин Чжоу» — был не более чем пустым по званию, ничего не значащим генералом, в чьей обязанности было управление королевской гвардией внутреннего двора. В глазах знаменитых людей это выглядело достойно, однако не воспринималось всерьез.
Только наступило раннее утро следующего дня, как Чжоу Цзышу, конечно же, стал самой горячей темой для обсуждения в поместье Чжао. Не успел он выйти в маленький дворик у комнаты, где он жил, как там уже поджидала нескончаемая толпа посетителей.
Он был вынужден приветствовать и провожать гостей одного за другим:
«Ах, великий герой Чжао, давно хотел познакомиться с Вами, какая необычная удача для меня увидеть вас вживую… К какому ордену принадлежит этот недостойный? Кхе, я не больше, чем простая пыль под ногами, не стоит даже говорить обо мне»
«Ах, великий герой Цянь*, давно хотел познакомиться с Вами, какая необычная удача для меня увидеть вас вживую… Откуда родом этот недостойный? Я всего лишь простой попрошайка без рода и дома. Нет, нет, нет, я не из ордена попрошаек, как я могу быть достойным того, чтобы попасть туда? Всего лишь обычный нищий…»
* 钱 [qián] — деньги/монета/винная чара
«Ах, великий герой Сунь*, давно хотел познакомиться с Вами, какая необычная удача для меня увидеть вас вживую… Нет ничего странного в том, что вы никогда раньше обо мне не слышали, я всего лишь недостойный, не беспокойтесь об этом»
* 孙 [sūn] — внук/молодые побеги/ростки
«Ах, великий герой Ли*, давно хотел познакомиться с Вами, какая необычная удача для меня увидеть вас вживую… Нет, нет, этому недостойному не представляло чести иметь дела с великим героем Ли ранее, а всего лишь помогая тем, кто в беде, вот и все. Из какого ордена? Ни из какого, этот недостойный просто попрошайка с улицы, не заслуживающий никакого упоминания»
* 李 [lǐ] — слива
К вечеру у Чжоу Цзышу уже заболело лицо от постоянной улыбки, и лишь после долгого растирания, оно вернулось в нормальное состояние. В глубине души он чувствовал, что если так продолжится и дальше, то его точно хватит удар, поэтому он планировал как можно быстрее уехать из этого места.
Учитывая, с каким упорством они влезали в личные дела других людей, эти великие герои, известные во всем мире, были не лучше любопытных сплетниц на сельском рынке. Они только и мечтали о том, как бы уменьшить свои головы, просунуть их в дверную щель и, моргая своими всевидящими глазами, заглянуть тебе прямо под кожу, чтобы определить, человек ты, или все-таки призрак.
Если бы кто-то из них сказал, что он принадлежит к одной из Восьми Больших Орденов и являлся каким-то там учеником какого-там учителя, то другой человек тотчас ответил бы: «Ах, давно хотел познакомиться с Вами, этот Шишу* и ваш уважаемый учитель когда-то были в очень хороших отношениях».
* 师叔 [shīshū] — дядюшка-наставник (вежл. о младшем брате учителя или его младшем соученике)
В противном случае, не имей они ничего общего, им пришлось бы еще долго создавать для другого человека правильный образ себя.
На дворе стояла ночь. Под светом убывающей луны ровно в двенадцать Чжоу Цзышу внезапно открыл глаза. Он лег спать рано, так как гвозди «семи чувств и трех осеней» начинали действовать как раз в двенадцать. Однако боль не была сильной, он уже успел набраться сил, так что не обращал на нее никакого внимания.
Немного поколебавшись, Чжоу Цзышу поднялся с кровати. Уйти, никак не попрощавшись, было бы совсем грубо, поэтому он оставил две записки — одну для Чжан Чэнлина, в которой было написано: «Зеленым горам не сменить долгого течения изумрудных вод»*. Закончив писать, Чжоу Цзышу почувствовал себя невероятно довольным, ведь он становился все более и более похожим на одного из свободных людей, что просто путешествуют по миру. После этого он написал еще одну записку, уже для Чжао Цзина, в котором было всего одно предложение: «Премного благодарен за теплый прием».
* Строка из стихотворения Бо Цзюйи «Расставание». Означает, что у них есть еще много времени для того, чтобы встретиться снова
Положив обе записки под чайник, он легким движением взобрался на крышу.
По самой вершине крыши бесшумно прогуливался маленький котик. Он ощутил, как перед глазами проскользнула какая-то тень, и настороженно остановился. Пристально оглядев все вокруг своими большими глазами, котик недоуменно клонил голову вбок, так и не увидев ничего странного, а затем побежал в сторону кухни.
Чжоу Цзышу совершенно бесшумно покинул поместье Чжао, будучи уверенным, что его никто не заметил. Кто же знал, что в рощице всего в пятистах метрах от поместья Чжао его уже будет ждать человек, который, по-видимому, смог заранее предугадать все его действия.
Чжоу Цзышу медленно взглянул на этого человека и почувствовал, как внутри него начало нарастать раздражение. Заметив его, Вэнь Кэсин заискрился улыбкой и, приветственно сложив руки, произнес:
— Ах, братец Чжоу, поистине неожиданная встреча. По-видимому, наши судьбы и впрямь переплетены, только родственные души могут так раз за разом встречаться под светом луны.
Чжоу Цзышу сощурился в улыбке в ответ:
— Действительно неожиданная, братец Вэнь.
«Неожиданная встреча, ага, ты преследующий меня дух поветрия» — прозвучало у него в сердце.
Он склонил голову, и, заметив, что Гу Сян нет, спросил:
— Почему же я не вижу деву Гу?
Вэнь Кэсин дал очень прямой ответ:
— Эта девчонка лишь мешается под ногами, она слишком медленная. Если она будет меня тормозить, то я боюсь, что не смогу угнаться за таким неуловимым и великим человеком… как ты.
Улыбка застыла на лице Чжоу Цзышу. Он пристально посмотрел на Вэнь Кэсина, и лишь через некоторое время произнес:
— Если такой ничтожный и лишенный таланта человек, как я, достоин называться великим человеком, кто же тогда монах Гу с горы Чанмин, Ядовитый Король Южных морей из дворца Гуаньинь или Хозяин Долины Призраков горного хребта Цинчжу?
Вэнь Кэсин многозначительно взглянул на него:
— Монах Гу безучастен к мирским делам, он просто ищет путь к бессмертию. Говорят, что Ядовитый Король смешался с миром людей, так что его тяжело будет найти. Что же до Хозяина Долины Призраков, то у меня еще не было шанса с ним встретиться, поговаривают, что тот еще хитростный гад… Что же до того, человек ли он вообще, то это история для другого дня.
После этого оба человека (каждый имея свои собственные планы) улыбнулись друг другу.
Чжоу Цзышу первым отвел взгляд:
— Этот Чжоу не более чем просто прохожий, почему же все продолжают пялиться на него?
Вэнь Кэсин говорил неторопливо и очень спокойно, будто бы он просто повстречал своего старого друга одним весенним днем:
— В таком случае почему бы братцу Чжоу не остаться в поместье Чжао еще на несколько дней, ведь пейзажи Тайху известны во всем мире. К чему такая спешка?
— Этот недостойный уже оценил всю прелесть пейзажей озера Тайху, не стоит беспокоиться. Боюсь, я добавлю лишних хлопот великому герою Чжао, если останусь. Этот Чжоу всего лишь один ничего не стоящий попрошайка, без каких-либо талантов, тем более нас с великим героем Чжао ничего не связывает. Я всего-то оказал услугу, за которую мне заплатили серебряным, не больше.
Чжоу Цзышу немного помолчал, прежде чем добавить:
— Я сопроводил молодого господина Чжана только ради накопления добродетелей, чтобы, после смерти, Владыка Ада терзал меня немного меньше положенного. Вот и все.
— Совершать добрые дела и накапливать добродетели, — Вэнь Кэсин кивнул в знак согласия. — Именно, оказывается, братец Чжоу думает так же, как и я. Так как те, кто думает так же, как и я, доселе оказывались только красивыми людьми, могу сделать вывод, что…
У Чжоу Цзышу запульсировало в виске, когда он услышал «могу сделать вывод». Он уже собирался прервать его, как вдруг откуда-то из глубины рощи, позади Вэнь Кэсина, раздался пронзительный крик.
Они одновременно замерли.
Вэнь Кэсин указал себе за спину:
— Ну и ну, моя родственная душа, кажется, у нас вновь появился шанс получить добродетели.
Чжоу Цзышу колебался какое-то время, а затем все-таки решил последовать в сторону доносившегося звука, неохотно проговорив на ходу:
— Братец Вэнь, проблемы со зрением — это очень серьезно, тебе следует как можно скорее найти себе врача.
Вэнь Кэсин следовал за ним по пятам. Цингун* Чжоу Цзышу почти достиг той стадии, когда он мог бежать до снегу, совсем не оставляя следов, однако этот Вэнь непрерывно следовал за ним, отставая максимум на пару шагов. Чаще всего люди предпочитали молчать во время такого бега, дабы не тратить лишние силы, однако этому человеку, видимо, было наплевать на это:
— Да, братец Чжоу совершенно прав. Если выдастся такая возможность, то я непременно посещу какого-нибудь известного врача и хорошенько-хорошенько вылечиться. Кажется, мое зрение с каждым днем становится все хуже и хуже, раз я до сих пор не смог разглядеть брешь в маске братца Чжоу. Как стыдно, как стыдно.
Чжоу Цзышу действительно желал избавится от этой пара «все хуже и хуже становившихся глаз».
Но, с другой стороны, он очень мало знал об этом человеке, поэтому, размышляя как сдержанный бывший глава Тянь Чуана, он бы никогда не сделал подобную глупость.
Передвигаясь невероятно быстро, они в мгновение ока оказались в глубине темной рощи.
Там был труп.
Мужчина был в черной одежде и маске, однако последняя уже съехала набок, а глаза были широко раскрыты. Довольно ужасная смерть.
Чжоу Цзышу издалека показалось, что этот человек выглядит очень знакомо, поэтому он наклонился и, внимательно его осмотрев, нахмурился:
— Разве это не… Герой Му, владелец горного поместья Дуаньцзянь?
Еще утром он около часа надоедал ему, болтая всякую чушь; кто мог подумать, что он, как и Чжоу Цзышу, окажется ночным гулякой. Однако, к сожалению, он стал мертвым ночным гулякой.
Вэнь Кэсин присел рядом и с интересом потер подбородок:
— В темных одеждах, да еще и поздней лунной ночью, неужели…
Чжоу Цзышу обернулся к нему, готовый внимательно выслушать его выводы.
Выводы, действительно достойные Вэнь Кэсина:
— …господин Му решил выйти посрывать цветы*?
* пер. значение: «совершить насилие над женщиной»
Чжоу Цзышу отвернулся с бесстрастным лицом, сознательно решив быть хорошим.
На теле Му Юньгэ и вокруг него не было никаких следов крови, однако губы его слегка посинели. Чжоу Цзышу немного подумал, а затем осторожно развязал его верхние одежды. В самом центре груди виднелся иссиня-черный отпечаток чьей-то ладони.