Глава 7. Отправляемся в путь

Чжоу Цзышу заставил Чжан Чэнлина потерять сознание только из-за того, что боялся, как бы мальчику не стало плохо от нахлынувших плохих воспоминаний. Он сделал это просто чтобы успокоить его, в ударе почти не было силы, поэтому мальчик проснулся вскоре после того, как появился этот чудаковатый Вэнь Кэсин.

Он открыл глаза и бездумно уставился на крышу разрушенного храма, обомлев на некоторое время, будто бы его душа уже покинула тело. До этого дня его баловало множество людей, все любили юного господина семьи Чжан — даже если его учитель качал головой, говоря, что этот ребенок ни на что не годен, что он просто был стенкой, к которой и штукатурка не пристанет*, даже если его наставник боевых искусств, в лицо ему лицемеривший, в сердце считал этого ребенка никчемным и бесполезным — его жизнь все же была очень счастливой.

* 粪土之墙 [fèntǔzhīqiáng] — образно о негоднике, учить которого бесполезно

Одежду специально приносили, чтобы одеть его, еду специально приносили, чтобы накормить его, по пятам за ним следовали служанки, чтобы заботиться о нем. Каллиграфия и чтение у него выходили не очень хорошо, но это не мешало служанкам зажигать ему курительные свечи, когда тот учился поздно ночью. С утра до вечера маленькие слуги следовали за ним лишь для того, чтобы хвалить, и хоть Чжан Чэнлин и знал себе цену, он все же время от времени позволял себе купаться в этих лживых словах. Вот в таком сахаре юный господин и прожил четырнадцать лет своей жизни.

Однако все это исчезло всего за одну ночь.

Его дома больше нет, родителей больше нет, всех друзей и близких тоже больше нет, его мир неожиданно перевернулся с ног на голову. Он чувствовал крайний ужас и совершенно не понимал, что делать.

Чжоу Цзышу был очень хорош в разговорах и пустой болтовне, однако успокаивать других людей у него совершенно не получалось, поэтому он просто безмолвно оставался на своем месте. У Чжан Чэнлина было совершенно оцепенелое выражение лица, а из глаз потекли две полоски прозрачных слез.

В этот момент послышалось, как Вэнь Кэсин спросил Гу Сян:

— Кто этот малыш?

Гу Сян ответила:

— Говорят, что он сын Чжан Юйсэня.

Вэнь Кэсин равнодушно кивнул головой, будто бы имя Чжан Юйсэня для него было не более чем пустым звуком. Через какое-то время он вновь спросил:

— Я слышал, что у семьи Чжан не было ничего, кроме денег, как же сын Чжан Юйсэня оказался среди такого безобразия? Вышел из дома, не захватив достаточно денег с собой, или же потерялся и не смог найти дорогу обратно?

Гу Сян прошептала:

— По словам, вчера вечером кто-то замыслил покушение на семью Чжан и уничтожил весь клан. Сейчас эта новость, должно быть, уже разошлась по всему городу, но, думается, Господину не довелось услышать об этом, так как он прошлым вечером болтался неизвестно где.

Вэнь Кэсин подумал и, решив, что это имеет смысл, кивнул:

— Неудивительно, что в том месте было так много мертвецов, — он вновь прошелся взглядом по Чжоу Цзышу. — В таком случае что же он тут делает?

Гу Сян усмехнулась:

— Этот попрошайка назвался Чжоу Сюем. Недавно он продал себя мертвецу и теперь должен сопроводить мальчишку к озеру Тайху.

Глаза Вэнь Кэсина слегка расширились от удивления. С минуту он обдумывал что-то с важным выражением лица, а затем сказал девушке:

— Теперь я еще больше уверен в том, что он красавец. Ведь только красивые люди могут быть столь глупы.

Гу Сян привычно пропустила мимо ушей бред своего господина. Чжоу Цзышу же никак не мог понять степень приличия этого человека, поэтому последовал ее примеру.

Он опустил голову и взглянул на все еще тихо плачущего Чжан Чэнлина, ощущая небольшое раздражение. Ему хотелось, чтобы эта мелочь уже поскорее прекратила реветь, поэтому он ткнул его кончиками пальцев ног и сухо кашлянул:

— Молодой господин Чжан, если ты уже отдохнул, то поднимайся на ноги и собери свои вещи. Нам не следует надолго задерживаться на одном месте, ведь никто не знает, сколько врагов за тобой отправили. Этому Чжоу доверили дело, так что самое меньшее, что он должен сделать — это сопроводить тебя к озеру Тайху в целости.

Чжан Чэнлин смотрел вокруг с мыльными глазами. Когда же его взгляд вновь сфокусировался, мальчик закрыл лицо руками, свернулся калачиком и вновь зарыдал. От этих звуков у Чжоу Цзышу разболелась голова. У себя в голове, он хотел отругать этого ребенка парой слов, но также чувствовал к нему жалость. Он совершенно не умел успокаивать детей, поэтому на какое-то время воцарилась тишина. А потом мужчина внезапно встал и направился в сторону двери.

Он просто намеревался осмотреть ту статую Будды, что запустил во врагов, ведь его действия были оскорбительными и никак не вязались с его желанием преумножить свои добродетели. Чжоу Цзышу лишь искал способ, вернуть каменную статую на место и никак не ожидал, что Чжан Чэнлин посчитает, будто бы он собирается бросить его, и ломанется вперед, хватая ногу мужчины и взволнованно восклицая:

— Дядя Чжоу, дядя Чжоу, не… не уходи… я… я…

Эти всхлипывания создавали чрезвычайно жалкий вид. Хотя их встреча и была чистой случайностью, однако сейчас у мальчика не было больше никого, на кого можно было бы положиться, к тому же этот мужчина был его спасителем.

Чжоу Цзышу безэмоционально взглянул на него и холодно произнес:

— Разве твой отец не учил тебя, что у настоящего мужчины под коленями золото*?

* 男儿膝下有黄金 [nánér xīxià yǒu huángjīn] — означает, что мужчина не должен так просто вставать перед кем-то на колени

Чжан Чэнлин замер на какое-то время, вдруг его сознание прояснилось. Изо всех сил вытирая слезы и сопли рукавами одеяния, он сказал:

— Склоняются только перед небом, землей, императором, родителями и учителем — таковы законы неба и принципы земли. Дядя Чжоу, вы мой спаситель, разрешите Чэнлину стать вашим учеником!

Неподалеку Вэнь Кэсин и Гу Сян с интересом наблюдали за разворачивающийся сценой, и девушка даже тихо прокомментировала:

— Эй, этот ребенок еще вчера так глупо пылал от гнева, как же он так быстро умудрился поумнеть?

Чжоу Цзышу пришлось сказать:

— Встань для начала.

Чжан Чэнлин же упрямо отказался:

— Пока Учитель не согласится, я не встану! Если я не смогу отомстить за смерть своей семьи, то как я могу называться настоящим мужчиной?! Учитель…

Чжоу Цзышу бело лень вновь слушать его вдохновляющие речи, поэтому он ухватил мальчишку за плечи и потащил, словно цыпленка, со смехом произнося:

— Я просто никчемный человек, который скоро умрет. Завтрашний день может стать для меня последним, как я могу обучать тебя? Я слышал, что герой озера Тайху, Чжао Цзин*, давний друг твоего отца. Я доставлю тебя к нему, незачем меня умолять, там естественно найдутся люди, которые обучат тебя мастерству и помогут отомстить.

* 赵敬 [zhào jìng] — 赵 «торопиться, спешить» 敬 «вежливый, осторожный, покорный»

После этого он развернулся, сосредоточил силу в ладонях, поднял статую и вернул ее обратно к столу с благовониями. Одними губами он произнес: «Виноват! Виноват!» и, сложив руки вместе, поклонился. Оглянувшись, Чжоу Цзышу увидел растерянного и оторопелого Чжан Чэнлина:

— Поднимайся, нужно уходить. Если ты хочешь отомстить, то нам надо быстрее найти великого героя Чжао. Но для начала поищем что-нибудь поесть.

С этими словами он беззаботно потянулся и улыбнулся Гу Сян, одновременно полностью игнорируя Вэнь Кэсина. После этого Чжоу Цзышу развернулся и вышел из храма, не потрудившись проверить, пошел ли за ним Чжан Чэнлин.

Чжан Чэнлин какое-то время стоял, чувствуя несправедливость по отношению к себе, а потом, обнаружив, что мужчина действительно ушел, тотчас же последовал за ним.

Вэнь Кэсин потер пальцами подбородок, с неподдельным интересом наблюдая за двумя уходящими фигурами. Он слегка задумался, хлопнул себя по бедру и поднялся с места:

— Пойдем, мы последуем за ними к озеру Тайху.

Убрав с лица озорное выражение, Гу Сян задумалась, а затем прошептала:

— Господин, по словам Чжан Чэнлина резню в клане Чжан вчера устроили призраки с хребта Цинчжу. Призрак висельника, Сюэ Фан, был среди них.

Вэнь Кэсин бросил на нее равнодушный взгляд:

— Ага, и что?

Гу Сян ошеломленно замерла, в это время Вэнь Кэсин уже направлялся к выходу, поэтому она поторопилась за ним и серьезно спросила:

— Тот призрак висельника, очевидно, был поддельным, я убила его вчера. Господин… вы уже что-то знаете?

— А-Сян, — Вэнь Кэсин окинул ее взором, способным поглотить другого человека заживо.

Гу Сян тут же опустила голову и прошептала:

— Знаю, эта служанка слишком много говорит.

В этот момент лицо этой не боящейся ничего в этом мире девушки, вопреки ожиданиям, побледнело. В ее взгляде читался явный страх. Вэнь Кэсин, пристально смотревший на нее, удовлетворенно отвернулся и продолжил идти вперед. Гу Сян же продолжила безмолвно следовать за ним, держась слегка позади.

В этот момент послышался голос Вэнь Кэсина:

— Мы последуем за тем человеком по фамилии Чжоу. Я, несомненно, прав в том, что он является красавцем. Путь так далек, рано или поздно он раскроет свой истинный облик. А-Сян, если ты не веришь, то давай заключим с тобой пари.

Так что путешествие Чжоу Цзышу явно не могло пройти так гладко, как он хотел.

Путешествовать с Чжан Чэнлином было все равно что переносить банку с медом — все время, пока они шли, на них нападали стремительные и надоедливые «мушки». Этой ночью они вновь повстречались с незваными гостями. Чжоу Цзышу вертел в пальцах два серебряных, сожалея о своем решении.

У него все еще оставалась половина его силы, и это не говоря еще о физических способностях и навыках, так что эти люди потерпели поражение, даже не коснувшись мальчика. Однако гвозди «семи чувств и трех осеней» время от времени делали его силу бесполезной, из-за чего у Чжоу Цзышу уже кончалось терпение. Днем ему надоедали враги, ночью же мучали гвозди. А еще, помимо того, что их преследовали эти никчемные насекомые, ему приходилось оставаться настороже, еще и потому что за ними по пятам следовала эта странная пара господина и его служанки.

Если бы у Чжоу Цзышу не было его маленького бремени, он с легкостью смог бы сбить их со следа. Хотя, даже так, этот непонятно откуда взявшийся Вэнь Кэсин имел кое-какие навыки. Раз за разом он оставлял этих двоих позади, однако, не проходило и полудня, как он перед его глазами вновь появлялось это ужасно привлекательное лицо, которое хотелось ударить.

Чжоу Цзышу бесшумно вытащил мертвое тело человека в черном, что пытался скрытно на них напасть, наружу, а после возвратился в дом и сел в темном углу, чтобы помедитировать. Чжан Чэнлин ничего не заметил, по-прежнему крепко спя и просматривая свои счастливые сны. За последние несколько дней совместного путешествия Чжоу Цзышу заметил, что у мальчишки не было никаких свойственных молодым господам привычек. Казалось, будто этого заливающегося словно ручей ребенка, вдруг, заставили повзрослеть после того происшествия.

Чжан Чэнлин и слова никогда против не говорил, даже когда они шли очень медленно, оставаясь очень послушным и искренним. Только вот его рот все продолжал называть его «Учитель», сколько бы его не исправляли.

Что не хочет меняться, лучше не менять. Чжоу Цзышу подумал, что, оставив мальчика у семьи Чжао на озере Тайху, он в любом случае уедет куда-нибудь путешествовать. Он уже все хорошенько спланировал: оставалось взглянуть на три священные горы и несколько знаменитых озер, так что на севере ему делать нечего. В Южном Синьцзяне у него все еще жил старый друг, с которым он хотел встретится и, хотя бы, выпить вина, прежде чем он отправится в загробный мир…

Внезапно мальчик, спящий на лежанке, весь взмок и заворочался. Такое происходило почти каждую ночь; внешне он выглядел спокойным — всецело поглощенный мыслями о мести, он получал эмоциональный подъем. Однако ночью же его охватывали воспоминания той ночи, заводя его в самые глубины этого ночного кошмара. Чжоу Цзышу вздохнул и потряс его, чтобы разбудить.

Чжан Чэнлин громко вскрикнул и сел с оцепенелым взглядом. Лишь спустя долгое время он пришел в себя и, повернувшись к Чжоу Цзышу, прошептал:

— Дядя Чжоу… я не хотел.

Он был так молод и неопытен, что даже с налитыми кровью глазами, его взгляд оставался чистым, настолько чистым, что казался крайне знакомым. Это заставило Чжоу Цзышу внезапно вспомнить о человеке, что до этого был похоронен глубоко в его памяти.

Тот, который… так страстно жаждал скитаться по белу свету на пару с ним.

Он застыл на месте.

Чжан Чэнлин осторожно произнес:

— Дядя Чжоу, я правда не хотел тебя будить, мне просто приснился мой отец… — его бледные, посиневшие губы задрожали. — Я могу… Может, я просто не буду спать?

Чжоу Цзышу похлопал его по плечу, подсознательно его голос стал мягче:

— Ты мне не мешаешь, спи себе спокойно, а если тебе еще раз приснится страшный сон, то я тебя разбужу.

Чжан Чэнлин тихо пробормотал что-то в отчет, забираясь обратно под одеяло и все еще подсознательно держась пальцами за рукав Чжоу Цзышу.

Чжоу Цзышу многозначительно взглянул на свой натянутый рукав, отчего мальчик смущенно улыбнулся и разогнул свои пальцы.

В этот момент где-то неподалеку кто-то ударил по струнам циня. Чжан Чэнлин почувствовал, как звуковая волна, будто бы раскат грома, зазвенела в ушах. Казалось, что все тело затрепетало, а после наступила такая резкая боль, что он закричал, изо всех сил хватаясь за грудь —