Глава 3. Заброшенные храм
Сейчас Чжоу Цзышу было абсолютно все равно на слова рыбака — он делал все, что хотел в этой жизни, пока ожидал собственной смерти. Да и рот этого старого рыбака, очевидно, не был полон ругательств только тогда, когда тот ел. Лодка продолжала спокойно рассекать волны реки; на берегу реки послышался протяжный голос молодой девушки:
— Водяные каштаны! Продаю водяные каштаны!
Создалось ощущение, будто бы время замедлилось, становясь таким же неторопливым, как и течение реки. Чжоу Цзышу подумал, что, если бы он умер прямо здесь, то даже не стал бы сожалеть об этом.
Эта мысль уже приходила к нему, когда он посещал Пэнлай. Тогда он был на половине пути к священной горе*. Однако потом он вспомнил, что еще не побывал в легендарном Цзяннане с его абрикосовыми деревьями, туманом и дождем, поэтому, потратив еще немного денег, направился на юг в Цзяннань. Теперь же эта мысль вновь всплыла в его сердце. Он откусил кусочек от засохшей и твердой рисовой лепешки и с трудом прожевал. Покачав головой, Чжоу Цзышу вновь задумался. Он закончил свое путешествие по Цзяннаню, однако он все еще не посетил три священные горы* и пять великих пиков*, поэтому оставаться здесь было бы не очень правильно.
* На священной горе Пэнлай, по легенде, обитают бессмертные заклинатели. В 133 году до н.э. ханьский император У-ди смотрел с местной горы на море в надежде отыскать священный остров Пэнлай, после этого ту местность назвали городом Пэнлай
* Три священные острова горы. В «Исторических Записках» Сыма Цяня о них сказано так: «В море-океане стоят три священных горы. Зовутся они Пэнлай, Фанчжан и Инчжоу. Обитают на них бессмертные-сяни»
* Пять священных пиков(гор) Китая (Восточный — Тайшань 泰山; Западный — Хуашань 华山; Южный — Хэншань 衡山; Северный — Хэншань 恒山; Центральный — Суншань 嵩山)
Чжоу Цзышу отпустил свое желание, умереть в этом месте. В этот момент старый рыбак, казалось, поперхнулся собственной слюной. Ругань прекратилась, он слегка склонился в спине, вытянул шею и, не мигая, уставился на что-то.
Чжоу Цзышу это немного заинтересовало, поэтому он выглянул из-под навеса и проследил за взглядом старого рыбака.
Он увидел, что тот пристально разглядывает двух людей, прогуливающихся по берегу реки — это были тот мужчина в сером и красивая девушка в пурпурном из таверны. Хоть этот рыбак и был стар, но взгляд его излучал чистую проницательность. Присмотревшись к нему поближе, можно было увидеть, что виски, скрытые под растрепанными волосами, слегка выступали, ладони были сильные и широкие, а мышцы — мускулистые. Чжоу Цзышу пока еще не успел ослепнуть, так что он хорошо видел, что этот старик был не так-то прост. Было так же очевидно, что пара, за которой так внимательно наблюдал старый рыбак, чем-то его встревожила.
Хотя эта хорошенькая девушка и шла вприпрыжку, но она все же была осторожна и оставалась в паре метров позади мужчины, не смея нарушать его покой.
Чжоу Цзышу взглянул на нее и понял, что эта девушка была либо служанкой, либо наложницей мужчины в сером. Хотя она и выглядела немного строптивой, но ее красота пришлась очень по душе Чжоу Цзышу, однако, она уже принадлежала другому, поэтому он отвел свой взгляд, возвращаясь к своей сухой рисовой лепешке.
Весь мир, куда бы вы не пошли, везде есть что-то положительное и что-то отрицательное. Если императорский двор — это место для борьбы за славу и богатство, то обычный же мир — это площадка борьбы правильного и неправильного. Многие не понимают этого, будто бы скакать верхом с мечом в руке до самого края света — это что-то невероятно потрясающее.
Вот только как он мог сейчас рассуждать, что правильно, а что нет, будучи просто одиноким бездомным? Это не имело к нему никакого отношения.
Старый рыбак перестал ругаться, и от этого Чжоу Цзышу стало немного скучно, поэтому он сказал:
— Дядюшка, у этой лепешки совсем пресная. Без разницы, крупная эта соль или мелкая, но тебе следовало добавить ее побольше.
Старый рыбак тут же яростно заругался:
— Мать твою, такая большая лепешка не смогла заткнуть тебе рот? Имея еду, все еще смеешь жаловаться, черт возьми! Малец, посмотрел бы я на тебя, если бы ты поголодал дня три. Ты бы и грязь съел, не говоря уже о чем-то, что имеет вкус…
В тот момент, когда старик открыл рот, его слова превратились в бесконечный поток ругани. Чжоу Цзышу улыбнулся и стал еще более энергично есть сухую рисовую лепешку, чувствуя себя слегка бесстыдно.
Переправа через реку стоила всего несколько медяков, однако Чжоу Цзышу кинул старому рыбаку целый серебряный. Тот же в свою очередь совсем не чувствовал себя незаслуженным — он забрал его с лицом недовольного коллектора. Когда он добрались до места назначения, старый рыбак нетерпеливо обрушился на него:
— Давай проваливай побыстрее, у этого старика есть еще важные дела!
Чжоу Цзышу неторопливо засунул в рот последний кусочек рисового пирога, потянулся и только потом вышел из-под навеса. Все еще жуя, он проговорил:
— Торопишься перевоплотиться, или что?
Глаза старого рыбака округлились, словно бронзовые тарелки, и ему захотелось проклясть всех предков этого неугодного человека, но он кое-что вспомнил. В конце концов, проглотив свои слова обратно, старик сердито поплыл прочь.
Благодаря этому старому хрычу, он теперь совершенно не понимал, зачем он вообще здесь. Его личность выглядела настолько фальшиво: если он действительно зарабатывал на жизнь перевозками, то почему тогда выглядел таким бедным? Наблюдая за тем, как лодка, покачиваясь, уплывает прочь, выдающееся дарование Чжоу Цзышу невозмутимо произнес:
— Пошел ты.
Пол своей жизни он провел среди благовоспитанных негодяев, которые только и могли, что цитировать своими ртами конфуцианские учения, не смея и слова грубого произнести. В момент, когда он выпалили эту фразу, Чжоу Цзышу почувствовал себя настолько счастливым, будто бы все, что копилось в его груди долгие годы, пропало.
Он был удивлен, обнаружив, что ругаться было так приятно. Расплывшись в улыбке, он вновь тихо пробормотал:
— Ты, старое черепашье отродье, я заплатил тебе деньги, чтобы ты нормально поел, а ты даже не смог хорошо выполнить такую пустяковую работу.
Подумав над своими словами, он остался очень доволен, так что радостный медленно пошел вдоль берега реки.
Чжоу Цзышу бродил по окрестностям весь день и только с наступлением темноты добрался до окраины города. Найдя там небольшой пруд, он решил помыться, потому что уже даже сам не мог выносить этого запаха. По крайней мере после этого он стал выглядеть как человек. Подумав о том, что надо бы найти место для ночлега, мужчина прошел еще несколько сотен метров, и увидел разрушенный храм на пустыре. Он сделал расстелил себе немного соломы и, зевнув, заснул прямо у ног статуи Будды. Его душа была спокойна, и он рассчитывал, что безмятежно проспит до самого утра, однако посреди ночи раздался звук шагов и человеческого голоса.
Три человека показались в дверях заброшенного храма, принося с собой явный запах крови. Чжоу Цзышу открыл глаза и нахмурился. Раненый был в шляпе, и было непонятно, был ли он вообще в сознании. Его поддерживал мальчик лет четырнадцати. Казалось, что у него были какие-то боевые основы, но он был еще очень слаб. Хрипя, словно больной бык, он изо всех сил старался удержать раненного. Третьим человеком была старушка, одетая как служанка. Она держала в руках тканевый сверток и шла, слегка пошатываясь.
В тот момент, когда мальчик вошел в двери храма, он внимательно огляделся по сторонам, словно испуганный маленький зверек. Чжоу Цзышу лежал в тени статуи Будды, а дыхание его было почти невесомым, так что его не заметили. Повернувшись к старику в шляпе, он прошептал:
— Дядя Ли, давай пока спрячемся здесь, твоя рана…
Прежде чем мальчик успел закончить говорить, человек вырвался из его рук, стараясь встать прямо, и поприветствовал Чжоу Цзышу:
— Кхе… Тот приятель…
Подняв свой взгляд, он замолчал. Это был тот самый старый рыбак, что переправил его через реку сегодня. В его спине зияла рана от меча, пропитывая тело алым. Чжоу Цзышу тут же поднялся и сел:
— Это ты?
Старый рыбак горько усмехнулся:
— Черт возьми, это ты, нищий попрошайка…
Говоря это, старик споткнулся. Мальчик, что поддерживал его попытался помочь, о он тоже был без сил, так что они оба упали на пол, в этот момент послышался его всхлип:
— Дядя Ли…
Старый рыбак внезапно дернулся всем телом. Чжоу Цзышу не мог не подняться; он заметил, что красная кровь старика имела странный фиолетовый оттенок, а губы были мертвенно-бледные. Он нахмурился.
Старый охотник тяжело улыбнулся и прошептал:
— Ты, мать твою, в конце концов ведь мужчина, так чего же ревешь тут? Этот старик еще даже не умер…
Женщина, что стояла с другой стороны тоже вытирала слезы и произнесла:
— Дядя Ли, если с тобой что-нибудь случится, то на кого же рассчитывать молодому господину?
Старый рыбак пристально посмотрел на нее, тяжело вздохнул и сказал молодому господину, дрожа всем телом:
— Я… я просто бесполезный старик… Я должен был твоему отцу когда-то давно, и кроме своей жизни, мне нечем отплатить этот долг… — он закашлял, ело его вновь задергалось. — Мальчишка, помни…
Прежде чем он успел сказать то, что хотел, у дверей храма внезапно раздался новый звук шагов. Вошел мужчина, одетый в черное; на нем не было маски, а на лице красовался шрам. Когда он увидел этих троих в комнате, то криво усмехнулся, словно кот, что поймал мышей:
— Что ж, вы смогли убежать довольно далеко.
Мальчик стиснул зубы, выхватил из-за пояса меч и бросился на человека в черном:
— Я убью тебя!
Жаль, но его храбрости не хватало боевого мастерства. Независимо от того, насколько многообещающе он выглядел, но он был неуклюжим, показывая свою неопытность. Мужчина обезоружил его одним движением руки, нанеся удар по нижней части живота, отбросив мальчика на несколько метров, словно котенка.
После этого мальчик поднялся, закричал от стыда, и без малейшего страха бросился вперед с пустыми руками. Старому рыбаку стало тревожно, и он, казалось, хотел встать, но рана его была слишком серьезной; сделав пару движений, он тяжело упал обратно.
Человек в черном усмехнулся:
— Этот кролик все еще пытается кусаться?
Он уклонился от атаки, собрал похожие на когти пальцы и намеревался ухватить мальчишку между лопаток. В лунном свете эти пальцы выглядели так, словно были сделаны не из плоти и крови, они слабо светились голубым холодным светом, готовые причинить своему сопернику боль.
Поначалу Чжоу Цзышу не собирался вмешиваться в это дело, однако, подумав, что, видно, это какая-то судьба, раз они со старым рыбаков были «в одной лодке». Да и мальчик был слишком мал для того, чтобы вот так просто умереть. Он взял в ладонь маленький камешек, однако, прежде чем он успел использовать его, раздался резкий свист. Человек в черном дернулся и увернулся, кувыркнувшись по земле. Мальчик же споткнулся, так как его атака прошла даром.
На том месте, где мгновение назад стоял человек в черном, красовалось спрятанное оружие в форме лотоса.
Послышался милый девичий голосок:
— Кто же такой бесстыжий посмел издеваться над стариками и детьми посреди ночи в глуши?
Голос показался Чжоу Цзышу очень знакомым; он поудобнее утроился на своей кровати, убрав так и не понадобившийся камень, и молча стал наблюдать за происходящим.
Лицо человека в черном дернулось, а взгляд забегал туда-сюда. Чжоу Цзышу подумалось, что атака задела его шрам на лице. Его лицо было жестоким и свирепым, хотя это и выглядело немного забавно. Он сердито сказал:
— Где ты, мерзавка?
Чжоу Цзышу увидел, как в дверях мелькнула улыбающаяся пурпурная фигура. Это была та самая девушка, что сегодня днем угрожала его отравить. Он почувствовал, что у него сегодня явно непростой день, ведь он уже повторно встретил такое количество людей в этом заброшенном храме.
Было неизвестно, куда делся хозяин этой девушки в пурпурном. Она склонила голову, прислонившись к двери с невинным выражением лица и слегка провела указательным пальцем по лицу:
— Старый ублюдок, не стыдно тебе издеваться над стариками и детьми, не жалея даже того, что находится при смерти?
Старый рыбак не знал, сердится ему или же нет. Еще сегодня днем он яростно ругался, а теперь же, когда его назвали «находящимся при смерти», он и вправду упал на пол, будто бы умирал.