Глава 23. Автосоздание

Вэнь Кэсин улыбнулся, и улыбка эта, казалось, скрывала за собой какую-то неописуемую печаль:

— Неужто есть еще кто-то, способный узнать его стиль владения мечом?

Чжоу Цзышу замолк. Даже Тянь Чуан не был всемогущ, иначе бы он попросту не смог оттуда уйти. Хоть меч Цюмин и ушел в затворничество больше двадцати лет назад, никто до сих пор так и не смог выяснить, куда именно ушел он и его жена, а также что с ними стало.

Он молча посмотрел на Вэнь Кэсина.

Вэнь Кэсин слегка ссутулившись сидел около костра и спокойным, отстраненным взглядом наблюдал, как Чжан Чэнлин неуклюже тренирует то, что когда-то давно показал ему его отец. Неожиданно это мягкое спокойствие действительно напомнило Чжоу Цзышу Вэнь Жуюя из его воображения.

Вэнь Кэсин внезапно запел:

— В поле проса ряды, взошли побеги вполне.     

Ты послушно уходишь, как больно от этого мне.     

Увидев, кто знает меня, скажет: «скорбит».     

Кто не знает: «наверное, что-то таит»     

О Небеса! Кто же за этим стоит?    

В поле проса ряды, уж метелки цветут...

* второе стихотворение второго раздела Малых Од. Оно называется «Цветущее Просо». Написано от лица девушки, которой не разрешают выйти замуж за того, кого она любит

Его очень низкий и слегка сипящий голос разносился печалью. Слова звучали негромко и как-то беспорядочно, будто рвались из самого сердца, но застревали где-то в горле, напрочь отказываясь выходить.

Пламя костра поедало поленья, отчего те иногда трещали. Чжан Чэнлин не понял один из приемов и уже собирался было подойти и спросить про него, но услышав эту песню, отчего-то замер на месте.

По легенде в те времена, когда королю Чжоу Пину и его семье пришлось скитаться в поисках новой столицы, один из его сановников, проезжая мимо прежней столицы Хаозцин, печально наблюдал за разрушенными храмами и дворцами. Земля вокруг разрослась высокой травой, но среди нее еще проглядывалось когда-то посеянное просо. Так и родилась эта скорбная песнь.

Скорбел он по опустошенной, но некогда процветающей земле. Скорбел по прошлым дням, что нельзя было вернуть.

Услышав эти строчки, Чжан Чэнлина посетило множество мыслей. Сейчас он был просто ребенком, но, думалось ему, за всю оставшуюся жизнь у него не наберется смелости вернуться в семейное поместье в Цзяннани. Это место, хранившее в себе его счастливое детство, сейчас, верно, было просто в ужасном состоянии. Ему же оставалось только до конца своей жизни нести бремя пережитых событий. 

Чжоу Цзышу сощурился, доставая флягу с вином из-за пояса, затем запрокинул голову и выпил все залпом. Пряность ударила в голову, и он чуть не поперхнулся, прослезившись.

Увидев, кто знает меня, скажет: «скорбит».

Кто не знает: «наверное, что-то таит»...

Вэнь Кэсин, казалось, привнес немного самоиронии в эти строчки, повторяя их снова и снова. Уголки его глаз медленно изогнулись, будто он находил это забавным.

Разве он что-то таил?

Прошло много времени, никто так ничего и не произнес. Тихие напевы Вэнь Кэсина постепенно стихли. Чжан Чэнлин, бережно державший, будто драгоценный меч, ветку, лежал на боку и уже спал. Неизвестно, что такого ему снилось, но уголки его губ слегка приподнялись, а вот брови, наоборот, напрочь сошлись вместе на переносице.

Чжоу Цзышу поднялся с места, снял свою мантию и мягко накрыл ею ребенка, а после тихо вздохнул:

— Говорят, восемнадцать приёмов меча Цюмин твоего отца в своё время ошеломили весь заклинательский мир. Ты показал ему три приема, но ни один из них не соответствует этим восемнадцати. Я задумался – за двадцать лет эти техники много раз менялись, но в основе всех их всегда прослеживались эти три приема. Братец Вэнь... ты действительно превзошёл своего отца.

Голос Вэнь Кэсина сделался тише:

— В умении владеть мечом я и вправду превзошёл, но вот во врачевании и близко с ним не стоял бы. Единственное, на что я способен – это перевязать рану или вылечить чью-то простуду.

Затем он повернулся и взглянул на Чжоу Цзышу:

— Ты так хорошо знаком со стилем боя моей семьи. Что ещё тебе известно?

Чжоу Цзышу сел у костра рядом с ним. Он приподнял воротник и спрятал руки в рукава, пытаясь согреться, голос его звучал неторопливо:

— В заклинательском мире есть загадочная Долина Целителей, ученики которой используют как лекарства, так и яды. А также есть спасающие от болезней и смерти, что живут в Долине Врачевателей. Хотя заклинатели из Долины Врачевателей и не сильны в боевых искусствах, никто не решится провоцировать их просто так. Твоя мать, Великая Заклинательница Гу, была последней ученицей хозяина Долины Врачевателей. Говорят, в молодости ее считали первой красавицей; когда она неожиданно вышла замуж, это разбило множество мужских сердец.

Услышав это, Вэнь Кэсин тихо рассмеялся и шутливо поддразнил:

— Вроде взрослый мужчина, а в уме такая чушь. У тебя, верно, больше дел нету, кроме как сплетни собирать, не так ли?

Чжоу Цзышу улыбнулся в ответ:

— Ты абсолютно прав, мне больше нечего делать.

Какое-то время они молчали, а потом Вэнь Кэсин прошептал:

— Это было так давно...

Наверно, все дело было в неуловимом сходстве между ними, ведь, услышав это пение и вздохи, Чжоу Цзышу будто бы что-то понял, и мягким голосом попытался его утешить:

— Твои родители были очень хорошими людьми. Им повезло найти друг друга, они путешествовали по всему заклинательскому миру, а затем вместе ушли в уединение от остальных. Если бы мне довелось пожить такой жизнью, то умри я даже завтра, не жалел бы ни о чем.

Улыбка Вэнь Кэсина была очень слабой:

— Были хорошими людьми?

Возможно, дело было в мертвенной тишине ночи, но лицо его казалось каким-то слегка растерянным. Он произнёс вполголоса:

— Неужто, спустя столько лет остался ещё кто-то, кто помнит их и говорит про них что-то хорошее. Ты сказал, что... кто вообще такой хороший человек? Для чего людям быть хорошими?

Чжоу Цзышу собирался ответить, но тут услышал какое-то шуршание cо стороны Чжан Чэнлина. Юноша прерывисто задышал. Даже не оглядываясь, Чжоу Цзышу понял, что тот вновь проснулся от ночного кошмара.

Чжан Чэнлин не произнес ни слова, тихонько свернулся калачиком, и крепко сжал ладонями одеяния Чжоу Цзышу и свою деревянную палку, вслушиваясь в их разговор.

В конце концов Чжоу Цзышу проглотил уже дошедшие до горла слова и, хорошенько подумав, легкомысленно произнес:

— Не все в этом мире хорошие люди, но многие хотят выглядеть таковыми и притворяются изо всех сил, даже если это на самом деле неправда.

Он замолк на мгновение, а затем продолжил:

— Что же до причин... Я думаю, они делают это, потому что, только когда ты добр к другим и искренне не желаешь никому вреда, только тогда можно получить хорошее отношение в ответ. Только так у тебя появятся друзья, семья, любимый человек и только так люди захотят быть рядом с тобой. Подумай, разве не печально, когда человек всегда сам по себе, когда он не может никому довериться и настороженно относится к остальным, когда он никого не любит и никто не любит его? Быть плохим слишком мучительно.

Услышав это, Вэнь Кэсин был почти ошеломлён; какое-то время спустя он улыбнулся и покачал головой.

Чжоу Цзышу не сказал больше ни слова и просто подбросил несколько свежих поленьев в костёр. Опустив голову, Вэнь Кэсин уставился на прыгающее пламя костра и вновь покачал головой, но уже медленнее.

Наконец, он заложил руки за голову, улёгся на спину, повернувшись лицом к сверкающему звёздами ночному небу, и, глубоко вздохнув, почти неслышно произнес:

— Ты прав... А-Сюй, ты абсолютно прав.

Чжоу Цзышу лишь улыбнулся.

Будто говоря сам себе, Вэнь Кэсин спросил:

— А ненавистный всеми человек... может ли он быть несчастным?

— Конечно.

Вэнь Кэсин кивнул в ответ, не заботясь о том, заметил ли это его собеседник, а затем торжественно прокомментировал:

— А-Сюй, я заметил, что, пусть даже ты и не красавец, но все равно очень и очень подходишь моему вкусу.

Чжоу Цзышу скривил рот – он знал, что у этого человека не получится долго оставаться серьезным, поэтому просто проигнорировал его.

Вэнь Кэсин приподнялся на локте и с улыбкой взглянул на мужчину:

— Если тебе так завидна судьба моей пары стариков, тогда просто следуй за мной. Мы с тобой можем вдвоем обойти весь заклинательский мир, а потом уйти куда-нибудь на покой в глушь. И не обязательно даже завтра умирать, я не против всегда быть с тобой рядом. Ну, что думаешь?

Лицо Чжоу Цзышу оставалось абсолютно бесстрастным:

— Прости, но я против. братец Вэнь, ты слишком высокого мнения обо мне.

Вэнь Кэсин тотчас же пошло рассмеялся, будто бы Чжоу Цзышу был смущенной красавицей, а он пристающим к ней разбойником, и насладился тем, как его собеседник в раздражении переломил палку, которой ворошил хворост.

И все-таки у него ничего не вышло, так что приходилось всеми силами притворяться, будто ничего не произошло, да и невежливо было бесстыдно радоваться чужому гневу, даже если это сделало тебя безмерно счастливым.

На следующее утро Чжан Чэнлин вернул Чжоу Цзышу его верхнее одеяние и тихо произнес:

— Спасибо, Учитель.

Чжоу Цзышу накинул на плечи одеяние и, мельком взглянув на мальчика, бросил в ответ:

— Идем, мы возвращаемся в поместье Гао.

Чжан Чэнлин замер на мгновение, а затем молча последовал за ним, словно обиженная невестка.

Наблюдавший за всем этим со стороны Вэнь Кэсин утешительно произнес:

— Твой Учитель, кажется, решил вступить в союз с этими один другого стоящими «великими героями», так что не переживай и оставайся рядом с великим героем Чжао, все равно они все сейчас находятся в поместье Гао Чуна. Ты всегда сможешь найти своего Учителя поблизости.

Затем он быстро добавил:

— Конечно, я тоже всегда буду рядом.

Шедший впереди Чжоу Цзышу, обернулся, услышав эти слова:

— Когда это я говорил, что собираюсь вступать с ними в союз?

Вэнь Кэсин потер ладонью подбородок и с веселой улыбкой спросил:

— Не останешься?

Чжоу Цзышу нахмурился:

— Не останусь.

Вэнь Кэсин мельком взглянул на Чжан Чэнлина, а затем вновь спросил:

— Правда не останешься?

— Правда не...

Подсознательно последовав чужому примеру, Чжоу Цзышу тоже взглянул на Чжан Чэнлина. Юноша смотрел на него полными скрытой надежды глазами, совершенно не мигая, напоминая при этом маленького трепещущего крольчонка. Заметив на себе его взгляд, мальчик сжал губы и изо всех сил попытался придать лицу решительный вид.

Чжоу Цзышу так и не смог закончить свое предложение, и, просто хмыкнув, продолжил идти вперед широкими шагами.

Вэнь Кэсину нравилось подливать масло в огонь, так что, погладив Чжан Чэнлина по голове, он с чувством воскликнул:

— А-Сюй, как считаешь, мы похожи на семью из трех человек?

Шаги Чжоу Цзышу сделались еще быстрее.

Словно бы самый настоящий отец, Вэнь Кэсин с ласковым выражением лица обратился к Чжан Чэнлину:

— Не волнуйся из-за этого. Знаешь, дорога нам предстоит длинная, хочешь, я расскажу тебе историю?

Чжан Чэнлин послушно кивнул, и Вэнь Кэсин начал торжественно нести свою чушь:

— Когда-то давным-давно у подножия горы Усин (пять стихий) жил маленький демоненок по имени Хун Хай'Эр (красный мальчик). Жил он с шайкой других таких же призраков и демонов, но, по правде сказать, они его попусту раздражали своими поступками и ежедневными неприятностями...

Казалось, у него и вправду был талант к подобному. Чжоу Цзышу, услышав, выразительный голос Вэнь Кэсина, так неутомимо дурачащего своей историей этого ребенка, даже слегка испугался. Он обнаружил, что этот бесстыдник по фамилии Вэнь чем-то напоминал ему вечно неугомонного уличного рассказчика.

— ...На самом деле Хун Хай'Эр был не совсем обычным демоном – его мать была духом белой змеи по имени Бай Нянцзы (Белая Леди). Придя в человеческий мир, она вступила в тайные отношения со смертным мужчиной. Спустя время об этом узнал старый монах по имени Фахай и запечатал ее под горой Хуашань...

Чжоу Цзышу внезапно споткнулся о камень и чуть было не упал на землю.

— ...Хун Хай'Эр собирался срубить гору и спасти свою мать, но старый монах Фахай собрал группу небожителей, чтобы остановить его. Мальчик победил их всех один за другим, но неожиданно, призраки, вместе с которыми он жил, тоже вышли против него, желая его смерти.

Чжоу Цзышу молчал, не зная, что сказать, а вот Чжан Чэнлин, все это время напряженно слушавший историю, не удержался от вопроса:

— Почему?

— На самом деле была одна тайна. Бай Нянцзы никогда не была духом белой змеи, она была простой добропорядочной смертной с кое-какими умениями. Но каким-то образом вокруг расползлись слухи, ее стали считать злым духом, а потом и вовсе запечатали под горой. Просто подумай, если бы она высвободилась из-под горы, разве не оказалось бы, что оба родителя Хун Хай'Эра смертные, да и сам он тоже смертный?

Чжан Чэнлин глуповато повторил:

— Мгм, смертные... И все-таки я не особо понимаю...

Вэнь Кэсин улыбнулся и сказал:

— Дурачок. Все дело в том, что у призраков и людей совершенно разные души и взгляды.

От этих слов сердце Чжоу Цзышу дрогнуло. На одну секунду какая-то мысль промелькнула в его голове, но он не успел ее уловить, и она исчезла. Он услышал, как Чжан Чэнлин тихо спросил:

— А Хун Хай'Эр погиб? И раскололась ли та гора?

Вэнь Кэсин подумал немного и задал встречный вопрос:

— Я еще не придумал, а ты как считаешь?

Ответ Чжан Чэнлина звучал очень категорично:

— Он, несомненно, победил всех демонов, спас свою мать и в конце концов стал Великим Героем!

— Хм... неплохо, — произнес Вэнь Кэсин, — только вот не кажется ли тебе, что это слишком скучно? Почти все истории заканчиваются именно так... А что, если Хун Хай'Эр с этих пор станет простым смертным и больше не сможет пользоваться своими волшебными силами?

Чжан Чэнлин вздохнул, чувствуя, что такая концовка была немного грустной, только вот он не мог сказать, почему. Он взглянул на Вэнь Кэсина и, подумав, что этот взрослый был очень хорошим, да и к тому же так легко и мило с ним общался, подошел поближе и осторожно спросил:

— Наставник, а ты можешь рассказать мне еще одну историю?

Вэнь Кэсин, наконец, нашел себе верного слушателя. Почувствовав, что заполучил уважение этого ребенка, он начал болтать без умолку, рассказывая историю про «сову и миску с красной водой», «Великое сражение Цзяна Цзыя с демоном белой кости» и даже про «Цуй Ин-Ин, со злости топящую свою шкатулку с сокровищами». Его необычные и интересные рассказы надоедливо не прекращались до самого Дунтина.

Только они прибыли на место, как тут же столкнулись с Цао Вэйнином. Тот несказанно удивился, увидев Чжан Чэнлина, и воскликнул:

— Ах, молодой господин, где ты пропадал с этими двумя господами? Великий Герой Чжао чуть с ума не сошел, разыскивая тебя!

Чжоу Цзышу ответил:

— Мы случайно увидели, как этот ребенок сбегает в одиночку, поэтому отправились следом. Что же до того, что мы никому ничего не сказали, то...

Он не успел еще договорить, как Цао Вэйнин уже втащил их всех внутрь и произнес:

— Вы пропустили важные новости, заходите скорее! Вокруг творится такой хаос, что скоро все передерутся!