Глава 17. Глазурь

Цао Вэйнин ошеломленно спросил:

— Он... Он и есть тот жалкий вор Фан Бучжи?

Девушка кивнула и указала на левую руку трупа:

— Взгляни, говорят, что Фан Бучжи – мужчина лет тридцати, у которого есть дефект на левой руке. Кроме этого, поговаривают, что...

Она вся покраснела и больше ничего не сказала.

Чжоу Цзышу взглянул на идеально гладкие щеки и подбородок трупа, и продолжил за нее:

— Кроме этого, поговаривают, что у него есть еще кое-какой недостаток на теле. Если юной деве неловко, то она может выйти из комнаты или повернуться к нам спиной. Когда мы снимем с него штаны, то точно убедимся, является ли этот труп нашим легендарным вором.

Девушка смущенно взглянула на своего спутника. Парень слегка кашлянул:

— Сяолянь, думаю, тебе лучше выйти из комнаты.

Девушка развернулась и встала в дверном проеме спиной к ним.

Только она развернулась, как левая рука Вэнь Кэсина ловко стянула с трупа штаны. Увидев, что определенная часть тела была отрезана, он задумчиво коснулся подбородка и тяжело вздохнул:

— Это правда он. Тогда неудивительно, что я не заметил, когда он меня обокрал.

Сказав это, Вэнь Кэсин совершенно спокойно продолжил раздевать труп, бесцеремонно обыскивая тело. Среди кучи разного барахла он нашел и собственный подвесной кошелек. Открыв его и с удивлением обнаружив, что деньги не пропали, мужчина очень радостно убрал его обратно за пазуху, не забыв при этом любезно сказать:

— Братец Цао, иди погляди на месте ли твои вещи.

Цао Вэйнин и молодой парень ошеломленно уставились на него.

Чжоу Цзышу холодно напомнил:

— Милостивый господин Вэнь, покойник для нас сейчас важнее.

Однако после этих слов, не обратив внимания на одобрительный взгляд молодого человека, Чжоу Цзышу сделал паузу и добавил:

— Ты можешь вернуть мне три серебряные монеты, что задолжал с того раза?

Лицо Вэнь Кэсина было полно печали:

— Я итак уже весь твой, так какая разница у тебя или у меня эти три монеты?

Когда лицо молодого человека приняло еще более забавный вид, Чжоу Цзышу схватил Вэнь Кэсина за воротник и оттащил это надоедливое нечто в сторону, а затем сам присел на корточки на его место. Осмотрев труп с ног до головы, он нахмурился и сделал вывод:

— Смерть пришла от одного удара ладони. Волна прошла сквозь все тело от груди до спины. Очевидно, что это была Ладонь Ракшаса.

Молодой парень удивленно ахнул и произнес потерянным голосом:

— Вы имеете в виду технику «Ладонь Ракшаса», которую использует Призрак Радостных Проводов?

— Боюсь, что так, — кивнул Чжоу Цзышу, накрывая труп, а затем повернулся в сторону входной двери. — Юная Дева, вы уже можете входить.

Молодой парень смерил троих незнакомцев взглядом, а затем сжал кулак в приветственном знаке:

— Меня зовут Дэн Куань*, я ученик Гао Чуна. А это моя шимэй* Гао Сяолянь*. Изначально мы спустились, чтобы попрактиковаться, однако несколько дней назад Учитель прислал письмо, так что нам пришлось поспешить обратно до начала собрания в Дунтин. А как я могу обращаться к вам?

* 邓宽 [dèng kuān] — иероглиф фамилии никак не переводится, а имя значит «широкий, просторный, зажиточный»

* [shīmèi] — младшая сестра по учению

* 高小怜 [gāo xiǎo lián] — Гао значит «высоко», Сяо «маленькая», Лянь «сочувствие, сожаление»

Цао Вэйнин поспешил ответить:

— Ах, как невежливо с нашей стороны, я много раз слышал имя господина Дэн Куаня, а молодая госпожа рядом – это верно дочь великого героя Гао Чуна? Я Цао Вэйнин из ордена Цинфэн. Глава ордена отправил меня принять участие в собрании в Дунтин, а мой Шишу вскоре должен присоединиться к нам. По пути мне не посчастливилось столкнуться с этим... умелым вором, но все обошлось, благодаря помощи брата Чжоу и брата Вэня.

Дэн Куань обратился к двум мужчинам:

— Как же вас зовут, храбрые... герои?

Все еще сидевший на корточках Чжоу Цзышу, услышав эти слова, обернулся к нему с улыбкой:

— Разве можно называть меня героем? Меня зовут Чжоу Сюй, я не более чем скиталец, сын ветра, не принадлежащий ни к одному ордену. Что же до него... — он указал на Вэнь Кэсина и продолжил лишь после небольшой паузы. — Его зовут Вэнь Кэсин. Не обманывайтесь его порядочным видом, на самом деле он настоящий бесчинник...

Голос Вэнь Кэсина был спокоен и искренен:

— А-Сюй, я такой только с тобой.

Чжоу Цзышу безэмоционально протянул:

— Я не заслуживаю такого внимания.

Этот диалог привлек внимание Гао Сяолянь, и она забыла про труп мужчины. Дэн Куань же, в отличии от нее, оставался полностью невозмутимым и, услышав их разговор, просто добродушно улыбнулся. В этой улыбке не было ни презрения, ни удивления – настоящий выходец из известного ордена. Обхватив ладонью кулак, он поприветствовал их двоих:

— Вы двое очень интересные личности. Раз уж вы сопровождаете братца Цао в Дунтин, то мы с вами попутчики. Только что Брат Чжоу сказал, что этот воришка также умер от Ладони Ракшаса Призрака Радостных Проводов, не так ли?

Дэн Куань и Гао Сяолянь переглянулись, а Чжоу Цзышу с Вэнь Кэсинем молчаливо сделали вид, будто ничего больше не знают об этом. И лишь Цао Вэйнин задался вопросом:

— Также? Я, конечно, слышал, что окрестные территории клана Чжао были потревожены призраками, но неужели...

Гао Сяолянь ответила:

— Молодой господин Цао еще не знает. Недавно пришло известие с озера Тайху о том, что Му Юньгэ из горного поместья Дуаньцзянь, гостивший в тот момент у клана Чжао, был убит Ладонью Ракшаса. Призраки из Долины действительно принесли много зла миру. Какая невиданная дерзость.

Они уже были недалеко от Дунтина, не более одного дня дороги, так можно было бы спокойно сказать, что это были владения великого героя Гао. И вот что было интересно, действительно ли эту молодую госпожу столь волновала справедливость, или же она просто была возмущена тем, что кто-то вторгся на территорию ее отца?

Как бы то ни было, и Дэн Куань и Цао Вэйнин оба подсознательно кивнули ей в знак согласия:

— Верно.

— Именно так.

В созданном миром боевых искусств союзе можно было выделить три отдельные области, каждая из которых находилась во власти того или иного великого заклинателя, и объединяли их только в случае великого бедствия. Тогда все три области собирались вместе на так называемом «Собрании Героев», и выдающиеся заклинатели со всего мира вместе выбирали правильный путь решения проблемы. Одним из троих властителей являлся «Железный Судья» Гао Чун, вторым был Глава Шаолиньского монастыря, а третьим был безучастный к мирским делам монах Гу с горы Чанмин.

К великой неожиданности в этот раз слухи о беспорядках в мире встревожили даже старого монаха с горы Чанмин, хотя тот, стремясь обрести бессмертие, по обыкновению, вообще не принимал участия в делах смертных.

Обсудив все новости с Цао Вэйнином, Дэн Куань посоветовался с остальными и решил заказать повозку, дабы труп Фана Бучжи той же ночью отвезли к Гао Чуну, во избежание возможных неприятностей.

Цао Вэйнин и Дэн Куань будто были рождены, чтобы стать друзьями, от этого даже их первая встреча казалась встречей давних друзей. Чжоу Цзышу молча наблюдал за ними со стороны; он не знал, каким человеком был сам Гао Чун, однако, что его ученик, что дочь оба были хорошо воспитаны. Гао Сяолянь шла рядом с юношами и время от времени вставляла в разговор пару слов. Столь юная девушка, но ее манеры речи и поведения были на высшем уровне. Она была примерно одного возраста с Гу Сян, однако не имела и капли скандальности или избалованности.

Вэнь Кэсин внезапно вздохнул и посетовал:

— Если бы моя А-Сян обладала хоть долей учтивости молодой Госпожи, я бы, наверное, мог умереть со спокойной душой.

Гао Сяолянь обернулась к нему с мягкой улыбкой:

— Брат* Вэнь перехваливает меня.

* Сяолянь использует вежливое обращение «Дагэ», тогда как мальчики и Чжоу Цзышу используют более неформальное обращение «Сюн». Оба на русский могут переводиться как «Старший брат»

Чжоу Цзышу усмехнулся и понизил голос:

— Госпожа Гао все-таки дочь великого героя, а Гу Сян... Она очень хорошая девочка, просто, думается мне, дети всегда берут пример со своих родителей.

Лицо Вэнь Кэсина было совершенно серьезно:

— А-Сюй, я ведь всего лишь говорю правду о юной Госпоже Гао, чего же ты так разревновался...

Взгляд Гао Сяолянь тут же выдал ее крайнее смущение; она сделала несколько шагов вперед и поспешила догнать Дэн Куаня и Цао Вэйнина. Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин вдвоем остались позади.

Чжоу Цзышу тихо усмехнулся:

— Братец Вэнь, меня тут кое-что до сих пор волнует: почему, когда мы вошли в ту комнату, одежды Фана Бучжи уже были растрепаны? Насколько мне известно, наш дружище Фан не был из тех, кто работает с утра до вечера, а потом отдыхает.

Вэнь Кэсин подпер ладонью подбородок, на мгновение задумался, а затем спросил:

— Думаешь, Призраку Радостных Проводов приглянулся Фан Бучжи и он возжелал его, но последний отчаянно сопротивлялся, так что ничего не оставалось, кроме как убить его в порыве ярости?

Договорив, он покачал головой и вздохнул:

— Быть красивым человеком всегда было тяжелым бременем.

Чжоу Цзышу продолжил с пустым лицом:

— Братец Вэнь ужасно проницателен, но мне до сих пор кажется, что преступник убил Фана Бучжи из-за какой-то вещицы, что хранилась у того за пазухой.

Вэнь Кэсин разок кашлянул, а затем участливо кивнул:

— В этом есть логика.

Повернувшись, он увидел, что Чжоу Цзышу многозначительно смотрит на него:

— Братец Вэнь, в тот день, кроме кошелька, ты еще что-то потерял?

Вэнь Кэсин взглянул ему прямо в глаза и признался:

— Деньги остались на месте, но вот осколок глазури пропал.

Улыбка на лице Чжоу Цзышу медленно исчезла, а глаза стали темными и холодными, будто омылись ледяной водой. Вэнь Кэсин же, вовсе не замечая этого, продолжал весело болтать и шутить.

Какое-то время спустя Чжоу Цзышу прошептал ему:

— Что же получается, милостивый господин Вэнь, хоть ты не убивал его, однако умер он именно из-за тебя.

Вэнь Кэсин ничего не ответил. В этот момент Цао Вэйнин и Дэн Куань обсуждали болезнь Чжоу Цзышу. Дэн Куань собирался спросить, сможет ли тот путешествовать ночью или же стоит нанять повозку, однако, когда обернулся, увидел, что атмосфера между мужчинами стала очень напряженной.

На лице Вэнь Кэсина больше не играла улыбка, а глаза Чжоу Цзышу, казалось, полыхали непонятным светом. Дэн Куань, крайне озадаченный, уже было собирался спросить у них, в чем дело, как вдруг Вэнь Кэсин внезапно улыбнулся. С быстротой электрического разряда он ухватил Чжоу Цзышу за подбородок, склонил голову и поцеловал.

Не смотря на свое воспитание, на какое-то время Дэн Куань ошарашено замер на месте, а затем повернулся к ошеломленным Цао Вэйнину и Гао Сяолянь и очень наигранно изображая спокойствие, обратился:

— Тогда... Я думаю, нам четверым стоит идти слегка впереди, да...

К сожалению, по своей невнимательности он умудрился неправильно посчитать людей.

Лишь после того, как троица, не осмеливаясь больше оборачиваться, ринулась далеко вперед, Чжоу Цзышу вырвался из хватки Вэнь Кэсина и с силой зарядил тому вниз живота. Лицо его стало холодным:

— Шутка вышла не смешная, братец Вэнь.

Вэнь Кэсин склонился, схватившись за живот, но на лице его все еще держалась улыбка, от которой становилось некомфортно. Он прошептал:

— Я не убивал его, но он умер из-за меня? А-Сюй, не кажется ли тебе, что ты ошибся?

Чжоу Цзышу холодно уставился на него.

Вэнь Кэсин медленно выпрямился. Посреди этой ночной дороги его голос прозвучал очень тихо, почти как обычный выдох:

— Глазурь может таить в себе невиданную боевую мощь или же сокровища стоимостью в целое государство. Кто же ее не захочет?

Уголки его губ приподнялись в молчаливой улыбке, однако глаза оставались прежними:

— Этот ловкач Фан Бучжи работал в поте лица, воруя все, что ему приглянется, и утоляя собственные эгоистичные желания. Ему было бы плевать, даже будь это деньги на помощь другим. Разве он не захотел бы себе глазурь? Призрак Радостных Проводов, сотворив много зла, был вынужден сбежать в Долину Призраков. Много лет он уже прожил, будучи ни человеком, ни духом. Разве он не захотел бы себе глазурь? Разве ты сам не желаешь ее? Ты говоришь, что творишь добрые дела и собираешь добродетели, так как боишься, что в Преисподней тебя покарают за большое количество грехов. И если существует такая вещь, которая сделает тебя самым сильным в Поднебесной, так, что тебе будут не страшны даже призраки, стучащиеся в дверь глубокой ночью, разве ты не возжелаешь ее?

Чжоу Цзышу очень медленно покачал головой и произнес с усмешкой:

— Я никогда не страшился призраков, стучащихся мне в дверь глубокой ночью.

Произнеся это, он отвел взгляд и зашагал вперед.

Вэнь Кэсин какое-то время смотрел ему в спину с мрачным и неразборчивым выражением лица, а затем вдруг вновь рассмеялся:

— Святой мудрец Чжоу, османтусовое вино на вкус действительно прекрасно.

Чжоу Цзышу пытался притвориться, будто он ничего не слышал, но не удержался и, подняв рукав, яростно вытер рот, сетуя про себя: «Будь ты проклят, Вэнь Кэсин!»