Глава 6. Боль, боль, уходи

Перистые облака, покрывавшие небо, были похожи на крылья огромного голубя.

Мы пересекли арочный мост, возвышающийся над бескрайней рекой, ставшей темной и мутной после ночного дождя, и спустились на узкую дорогу, тянущуюся вдоль рисового поля, мирно сверкающего золотом. Спустя несколько минут после возвращения на главную дорогу в поле зрения появился маленький городок. Знакомые сетевые магазины стояли в знакомом порядке, словно их устанавливали штамповкой.

Остановив машину на парковке у небольшой пекарни, мы вышли, чтобы немного размяться. Дул осенний ветер, щекоча мой нос резким запахом. Когда Девушка вышла из машины, ее волосы растрепались, обнажив старый шрам, длиной около пяти сантиметров, спускавшийся от уголка ее левого глаза. Это была глубокая серьезная рана, словно ее нанесли опасной бритвой. Девушка обыденным движением скрыла ее от меня ладонью.

Она не дала никаких комментариев по поводу этого шрама, но у меня было подозрение, что эту рану нанес ей человек, который станет ее третьей жертвой. Рана на ладони, ожоги на руке и спине, порез на бедре, шрам на лице. Она вся в шрамах. Я был близок к тому, чтобы задаться вопросом, было ли в ней что-то, заставлявшее остальных проявлять такую жестокость. Даже учитывая издевательства в школе и домашнее насилие, огромное число ее повреждений казалось странным.

Как скала какой-то определенной формы, которую хочется пнуть, или сосулька определенной формы, вызывающая желание отломить ее, или лепестки, чья форма заставляет отрывать их один за другим… В этом мире есть вещи, которые просто нравится разрушать, как бы жестоко это ни происходило. Возможно, что-то такое было и с ней. Это могло объяснить даже внезапно нахлынувшее на меня желание напасть на нее прошлой ночью.

Я покачал головой. Это лишь эгоистичное оправдание агрессора. Идея, возлагавшая большую часть вины на жертву. Такие рассуждения не могут быть верными. Не имеет значения, какой она была, это не могло быть причиной причинять ей боль.

Мы купили свежий сырный круассан, яблочный пирог, бутерброд с томатом и кофе для нас обоих, после чего приступили к еде в тишине на террасе. Несколько птиц кружило вокруг наших ног из-за хлебных крошек, которые мы роняли. На площадке через дорогу дети играли в футбол. Высокое дерево в центре отбрасывало длинную тень на уже не очень зеленый газон.

Мужчина за сорок в серой кепке вышел из магазина и улыбнулся нам. У него были короткие волосы, мужественное лицо и аккуратные усы. Бейджик на его груди гласил: «Владелец».

— Хотите еще кофе?

Мы согласились, и владелец наполнил наши чашки из кофейника.

— Откуда вы прибыли? — дружелюбно спросил он. Я сказал название нашего города.

— Зачем, вы ведь проделали долгий путь, разве нет?.. Хм, готов поспорить, вы приехали, чтобы посмотреть на костюмированный парад. Ох, или вы участвуете в нем?

— Костюмированный парад? — повторил я. — Здесь есть что-то такое?

— О, так вы даже не знали? Вам везет. Его действительно стоит увидеть. Нет, вы должны на него посмотреть! Сотни человек в костюмах пройдут по торговому кварталу.

— Так это парад в честь Хэллоуина? — я понял, увидев «Атлантический Гигант» — огромную тыкву — в углу площади.

— Верно. В первый раз он прошел три или четыре года назад, но с каждым годом парад становится все популярнее. Я удивлен, что людей, которые любят наряжаться, так много. Возможно, в каждом живет скрытое желание перевоплотиться во что-то иное. Спустя определенное время ты устаешь все время быть собой. Кто знает, возможно, все эти люди надевают абсурдные костюмы из-за своих деструктивных наклонностей… На самом деле, иногда мне и самому хочется поучаствовать, но я никак не могу решиться.

После этого полу-философского комментария владелец взглянул в наши лица еще раз и спросил Девушку с неподдельным интересом:

— Скажи, в каких вы отношениях состоите?

Она кинула взгляд в мою сторону, умоляя ответить за нее.

— В каких отношениях? Попробуйте угадать.

Он в раздумьях поглаживал усы:

— Юная госпожа и ее сопровождающий?

Интересное сравнение, должен отдать ему должное. Гораздо точнее, чем ответы типа «брат и сестра» или «любовники», которых я ожидал.

Заплатив за кофе, мы оставили пекарню позади.

Следуя указаниям Девушки, — «Здесь направо», «Сейчас прямо», «Был поворот налево» — мы прибыли к квартире третьей жертвы, когда солнце садилось. Закат, начавшийся в пять часов вечера, окрасил город в цвета фильма, снятого на выцветшую за долгие годы пленку.

Вокруг дома не было свободного места, да и поблизости вообще не было места для парковки, так что мы нехотя припарковались на парковой площадке для упражнений. Звук неловких занятий на альт-саксе донесся с другого берега реки; наверное, это был участник оркестра местной средней или старшей школы.

— Рану на лице я получила зимой второго года средней школы, — Девушка, наконец, заговорила о своей ране. — Во время урока на коньках, который проходил раз в год. Один из школьных хулиганов, несомненно, сделал вид, что потерял равновесие и ударил меня по ноге, сбив меня. И больше, он пнул меня коньком в лицо. Готова поспорить, он задумывал это как одно из своих обычных мелких проявлений агрессии. Но коньком легко отрезать даже палец в перчатке, так что каток покраснел от моей крови.

Она остановилась; я ждал, пока она не продолжит.

— Сначала он настаивал на том, что я сама споткнулась, упала и поранилась. Но любой мог сказать, что такую рану нельзя получить, просто упав на льду. В течение дня он признал свою вину, хоть все и было представлено как несчастный случай. Несмотря на то, что он явно намеренно пнул меня по лицу, и многие ученики видели это. Его родители пришли просить прощения и принесли мне деньги в качестве компенсации, но для мальчика, который нанес мне рану, оставшуюся на всю жизнь, это было не настолько важно, чтобы хотя бы зайти.

— Жаль, не взяли коньки, — безучастно сказал я. — Было бы неплохо устроить ему два или три «несчастных случая».

— Точно… Впрочем, ножницы тоже неплохо подойдут. — Я почувствовал, что она ухмыльнулась. — Уверена, он сильнее остальных, так что ты идешь со мной с самого начала.

— Идет.

Проверив спрятанные в рукаве блузки Девушки ножницы, мы вышли из машины. Поднявшись по лестнице с металлическим каркасом, покрытым красно-коричневой ржавчиной, которая, должно быть, образовалась примерно за тридцать лет, мы стояли перед дверью в квартиру человека, который не смог найти постоянную работу за все время, прошедшее с окончания средней школы.

Девушка нажала на кнопку интеркома. Через пять секунд мы услышали шаги, дверная ручка повернулась и дверь медленно открылась.

Я посмотрел вышедшему к нам человеку в глаза.

Пустые глаза. Ужасно красное лицо. Слишком длинные волосы. Впалые щеки. Неопрятные бакенбарды. Костлявое тело.

Я подумал, что он кого-то мне напоминает, и спустя мгновение понял, кого. Он напоминал мне меня самого. Дело было не только во внешнем виде; сходство было и в общей нехватке энергии.

— Здорово, Акадзуки, — он поприветствовал Девушку.

Парень говорил хриплым голосом; я наконец-то узнал фамилию Девушки — Акадзуки.

Казалось, неожиданный посетитель не удивил его. Он посмотрел Девушке в лицо и грустно отвернулся, увидев шрам.

— Что ж, раз ты уже здесь, Акадзуки, — начал он, — получается, я — тот, кого ты убьешь следующим?

Мы с Девушкой переглянулись.

— Не беспокойся, я не собираюсь сопротивляться, — он продолжил. — Но я сначала хотел бы поговорить с тобой кое о чем. Заходи, я не задержу тебя надолго.

Не дожидаясь ответа, парень повернулся к нам спиной и вернулся к себе, оставив нас с множеством вопросов.

— Что дальше? — спросил я, пытаясь определиться с дальнейшими действиями.

Девушка была обеспокоена беспрецедентной ситуацией и нервно сжимала ножницы в рукаве. В конце концов, любопытство победило.

— Сейчас мы не тронем его. Выслушаем то, что он хочет сказать. — Девушка выдержала паузу. — После этого не будет слишком поздно убить его.

Но всего через полчаса Девушка придет к осознанию того, насколько наивны были ее суждения. Выслушать его? Не будет слишком поздно, чтобы убить? Ее предчувствие надвигающейся опасности было слишком слабым. Мы должны были убить его сразу же.

Включая отца, на счету Девушки было уже три успешных операции по мщению. Думаю, такой послужной список заставил ее гордиться и, впоследствии, потерять осторожность. Мстить легко, и я, если захочу, просто могу убить кого-нибудь — к такому образу мыслей мы пришли.

_______________

Пройдя через кухню, в которой пахло канализацией, мы открыли дверь гостиной. Заходящее солнце ударило нас по глазам.

У стены этой комнаты, площадью около десяти квадратных метров, стояло цифровое фортепиано; на табурете перед ним сидел мужчина. Рядом с фортепиано стоял простой стол со старым транзисторным радиоприемником и компьютером. С другой стороны стоял усилитель Pignose и гитара Telecaster цвета перечной мяты с выгравированным логотипом. Видимо, ему нравится музыка, хоть я и сомневался, что он профессионально занимается ей. Конечно, у меня не было доказательств этого, но мне всегда казалось, что люди, посвятившие жизнь музыке, окружены особой атмосферой; этот человек не создавал такой атмосферы.

— Сядьте где-нибудь, — сказал он нам. Я выбрал стул, Девушка села на табуретку.

Словно для того, чтобы занять наше место, парень поднялся и встал перед нами. Он постоял, как будто собирался что-то сделать, затем отошел назад и медленно сел на пол, скрестив ноги.

— Прости меня, — сказал он, сложив руки на полу и наклонив голову. — В каком-то смысле мне стало легче. Эй, Акадзуки, знаю, ты мне не поверишь, но… Всегда, с того самого дня, когда я ранил тебя, знаешь, я боялся того, что однажды ты придешь, чтобы отомстить. Я никогда не забывал твоего окровавленного лица и взгляда, полного ненависти, с которым ты смотрела на меня, лежа на льду. Да, эта девушка определенно вернется, чтобы однажды достать меня, так я подумал. — Он взял паузу, чтобы посмотреть на реакцию Девушки, и вновь опустил голову. — И вот ты здесь, Акадзуки. Сбылись мои наихудшие ожидания. Сейчас ты, наверное, собираешься убить меня. В таком случае, мне не нужно будет больше бояться, что ты придешь, так что все не так и плохо.

Девушка холодно посмотрела на его затылок:

— И это все, что ты хотел сказать?

— Да, ты права, — ответил мужчина, по-прежнему стоящий в умоляющей позе.

— В таком случае, ты не возражаешь, если я сейчас тебя убью?

— … Стоп, подожди. — Он поднял глаза и отполз назад. Из-за его первой реакции на нас я решил, что он смелый человек, но, похоже, он не знал, когда должен сдаться. — Если честно, я, на самом деле, еще не готов. И я уверен, ты хочешь знать, как я предугадал твой визит, Акадзуки.

— Потому что меня назвали в новостях в качестве подозреваемой? — Немедленно предположила Девушка.

— Не-а. Сообщили только о том, что на твою сестру и Аихати напали.

Значит, женщину из ресторана звали Аихати.

— Разве этого не хватает? — спросила Девушка. — Любой, кто учился с нами, лишь увидев имена жертв, сразу догадался бы, что этот преступник — я. И ты подумал, что, если твоя догадка об убийце верна, то она, скорее всего, придет за тобой. Верно?

— … Ну, да, ты права. — Взгляд мужчины поплыл.

— В таком случае, обсуждение закончено. Ты говорил, что не будешь сопротивляться, да?

— Не, не буду. Но… Да, но у меня есть условие.

— Условие? — Повторил я. Это могло вызвать проблемы. Разумно ли продолжать с ним в этом духе?

Но Девушка не попыталась остановить его. В ней проснулся интерес к тому, что он говорил.

— У меня есть просьба о том, как я хотел бы быть убит, — мужчина заговорил, подняв указательный палец вверх. — Я скажу вам об этом. Но… Дайте мне сперва налить кофе… Я не добился успехов в музыке, но я действительно хорош в приготовлении кофе. Странно, да?

Мужчина поднялся и прошел на кухню. Он был ужасно сутулым. Правда, я, должно быть, выгляжу со стороны так же.

Я гадал, что же он имел в виду под «как я хочу быть убит». Говорил ли он просто о способе убийства? Или он представлял более элегантную обстановку для своей смерти? В любом случае, мы не были обязаны выслушивать его. Но, если выполнение незначительной просьбы означало, что он не будет оказывать сопротивления, это было не так и плохо.

Я слышал шум воды. Спустя приличный промежуток времени до нас донесся сладкий аромат.

— Кстати, парень в солнечных очках, ты телохранитель Акадзуки? — Мужчина спросил из кухни.

— Я здесь не для того, чтобы болтать без толку. Давай ближе к делу. — Девушка огрызнулась, но мужчина не обратил на это внимания.

— Ну, какими бы ни были ваши отношения, я рад, что кто-то сопровождает убийцу. Даже завидую. Да… В детстве мне постоянно говорили: «Настоящий друг остановит тебя, если ты будешь близок к тому, чтобы сделать что-то неправильное.» Но я так не думаю. Я должен доверять кому-то, кто предаст друга, чтобы стать союзником закона или морали? Я думаю, лучший друг — тот, кто, не сказав ни слова, присоединится ко мне и станет плохим человеком вместе со мной, если я соберусь сделать что-то плохое.

Мужчина принес две чашки кофе и протянул одну мне, а вторую Девушке. Он предупредил: «Осторожно, кофе горячий.»

Взяв кружку в руку, я почувствовал сильный боковой удар в голову.

_______________

Мир повернулся на девяносто градусов.

Кажется, у меня ушло несколько минут на то, чтобы понять, что мужчина ударил меня. Настолько силен был его удар. Возможно, он ударил меня каким-то предметом, а не голой рукой. Лежа на полу, я прислушивался к происходящему, но звуки, доносившиеся до меня, не давали мне никакой значимой информации. Мои глаза были открыты, но я не мог собрать воедино фрагменты изображения, которые я видел.

Первым чувством после возвращения сознания стала не боль от удара, а жар от кофе, пролитого мне на голень. Сначала я воспринимал боль не как «боль», а как загадочное ощущение дискомфорта. Наконец, я с запозданием почувствовал, словно бок моей головы был пробит. Я поднес к этому месту руку и почувствовал тепло.

Я попытался подняться, но ноги не слушались меня. Я понял, что этот мужчина собирался сделать это с самого начала. В конце концов, оказалось, что он настороженно ждал момента, когда мы ослабим бдительность. Я пытался быть настороже, но позволил себе отвлечься, когда он протянул мне кофе. Я проклинал свою тупость.

Мои очки слетели; видимо, это случилось при ударе. Я постепенно смог сфокусировать свой взгляд, собрав воедино нечеткие изображения. После этого я, наконец, понял, что происходило.

Мужчина сидел на Девушке. Ножницы, которые она должна была вонзить в него, оказались на полу на расстоянии от них. Девушка, прижатая обеими руками, пыталась сопротивляться, но было очевидно, на чьей стороне превосходство.

Мужчина с налившимися кровью глазами говорил:

— Я всегда охотился за тобой, со времен средней школы, Акадзуки. Никогда не думал, что получу свой шанс таким образом. Ты приходишь, пританцовывая, прямо ко мне и даешь мне предлог, чтобы списать все на самооборону? Сейчас ты стала легкой добычей, подруга.

Правой рукой он прижал ее руки к полу над ее головой, а левой схватил Девушку за воротник и рванул блузку, оторвав пуговицы. Девушка отказывалась сдаваться и боролась изо всех сил.

— Хватит дергаться! — Крикнул мужчина, ударив ее в лицо. Затем он нанес второй удар, третий, четвертый.

Я поклялся себе, что убью его.

Но мои ноги не согласились с моим желанием, и я рухнул обратно на пол. Это моя расплата за склонность к затворничеству. Еще полгода назад я, как минимум, был бы способен хотя бы немного дальше продвинуться.

Звук моего падения заставил мужчину развернуться. Он подобрал что-то, чего я не видел. Это была черная блестящая телескопическая дубинка. Так вот, чем он меня ударил. Этот тип хорошо подготовился.

Как только Девушка предприняла попытку схватить ножницы, мужчина обрушил дубинку на ее колено. Глухой звук. Короткий вскрик. Убедившись, что Девушка не двигается, он пошел ко мне. Он встал на мою правую руку — руку, которую я использовал, пытаясь подняться. Мои пальцы — то ли указательный, то ли средний, то ли оба — издали влажный звук ломающихся палочек.

Буквы «Ой», повторявшиеся сотни раз, заполнили мой разум, и я не мог двигаться, пока не прочитал их все по одной. По мне бежал пот, а сам я выл, как собака.

— Не прерывай нас. Мы только подходим к самому интересному.

После этого предупреждения мужчина схватил дубинку и ударил меня несколько раз. Голова, шея, плечо, рука, спина, грудь, бок — удары сыпались повсюду. При каждом ударе мои кости трещали, а воля к сопротивлению постепенно покидала меня.

Постепенно я смог воспринимать свою боль объективно. Я не чувствовал боль, я воспринимал ее как «боль, которую испытывает мое тело». Использовав такую «подушку» для смягчения боли, я дистанцировался от нее.

Мужчина сложил дубинку, повесил ее себе на ремень и медленно присел, не убирая ноги с моей извивающейся руки. Мне не казалось, что он уже устал причинять мне боль.

Я почувствовал что-то острое рядом со своим мизинцем. Когда я понял, что это значит, пот хлынул по мне водопадом.

— А у нас здесь действительно острые ножницы, — восхитился мужчина.

Казалось, азарт разжег в нем пламя, и теперь его жестокость было невозможно остановить. Люди в таком состоянии не ведают сомнений. И даже больше, этот человек был в том положении, в котором его насилие могло быть списано на самооборону. В случае необходимости он мог избежать последствий, воспользовавшись этой отговоркой.

— Вы собирались зарезать меня этим? — Когда он спрашивал, его дыхание участилось.

С этими словами он надавил на ручки ножниц. Лезвия вгрызлись в мой мизинец. Я представил боль, которая придет, когда кожа будет срезана с пальца. Перед моими глазами застыла картина, на которой мой мизинец отваливается от ладони, как гусеница. Нижняя половина моего тела потеряла силу, словно я упал с обрыва. Мне было страшно.

— Никто и не заметит, если у убийцы будет отрезан палец или два, как думаешь?

Я подумал, что он определенно прав. Он моментально вложил всю свою силу в руку, держащую ножницы. Раздался ужасающий звук. Боль дошла до моего мозга, а мое тело словно наполнилось смолой.

Я закричал. Я отчаянно пытался вырваться, но нога парня по-прежнему держала мою руку, как тиски. Мой взгляд затуманился, наполовину заполнившись темнотой. Мои мыслительные процессы остановились.

«Его нет» — подумал я. Но мизинец все еще оставался на своем месте. Хоть сквозь рану и была видна кость, а из самой раны текла темно-красная кровь, лезвия ножниц для шитья все же оказались неспособны отрезать палец.

— Ох, думаю, кость — это слишком круто для ножниц, — заметил мужчина, щелкнув языком.

Хоть Девушка и тщательно затачивала острия, скорее всего, она не ухаживала за всей режущей кромкой настолько заботливо.

Он вновь сжал ножницы, пытаясь отрезать вторую фалангу моего мизинца. Я почувствовал лезвия на кости. Мой мозг оцепенел от боли. Но сейчас эта боль хотя бы не была незнакомой. Мои мысли не замерли.

Сжав зубы, я вытащил ключи от машины из кармана и взял их так, что острие торчало из моего кулака. Мужчина считал, что он захватил мою ведущую руку. Он не знал, что я левша.

Я с силой вонзил ключ в ногу, прижимавшую мою правую руку к полу. Сила, с которой я его ударил, удивила даже меня. Мужчина взвыл, как зверь, и отскочил назад. До того, как он выхватил свою дубинку, я схватил его за лодыжку, заставив потерять равновесие.

В падении он испытал сильный удар в затылок. Он должен был быть беззащитен около трех секунд. Настал мой ход.

Я глубоко вздохнул. Сейчас я должен был отключить свое воображение; в этом был ключ к отказу от сомнений. В течение следующих секунд я не мог представить боль своего врага; не мог представить его страданий; не мог представить его ярость.

Я сел на мужчину сверху и ударил его достаточно сильно, чтобы выбить его передние зубы. Я продолжал наносить удары. Звуки столкновения костей, разделенных кожей, раздавались в комнате с постоянной периодичностью. Боль в голове и мизинце подпитывала мой гнев. Мой кулак был мокрым от его крови. Я перестал чувствовать ту руку, которой наносил удары. Но что с этого? Я продолжал бить. Главное — не сомневаться, главное — не сомневаться, главное — не сомневаться

В конце концов мужчина прекратил сопротивляться. К тому времени я абсолютно выбился из сил.

Я слез с него и пошел за ножницами, лежавшими рядом с ним, но моя левая рука онемела от того, как крепко я ее сжимал. Я ссутулился и неохотно попытался схватить их правой рукой, но мои пальцы слишком сильно дрожали. Пока я копался, мужчина поднялся и пнул меня в спину, после чего сам подошел к ножницам.