Глава 81. Внешний Мудрец
— Вы оба выглядите хуже некуда!
Промокшая до нитки Чжоу Линь снова превратилась в Ароматную Сестру. Она поклялась, что в ближайшее время больше никогда не пойдёт в горы с Цинь Мином и Сюй Шэном.
Вернувшись в город, Цинь Мин сосредоточился, не обнаружив подозрительных людей, но постепенно его инстинктивное чутьё подсказало ему об аномалии.
Возле постоялого двора за ним действительно никто не следил, но четырёхцветный воробей на карнизе и маленькая чёрная птица на коньке крыши были необычными.
Цинь Мин был потрясён. Если эти птицы были замешаны, то его место было пропитано до дыр, словно сито.
На самом деле, он всегда остерегался таких особенных птиц, как сороки и вороны, потому что видел, насколько они хитры.
Он не ожидал, что некоторые птицы, которых он игнорировал, также будут иметь "вороватый взгляд", что было очень необычно.
Цинь Мин тайно наблюдал и, сравнивая их с обычными птицами, обнаружил, что шесть из них вели себя довольно странно.
После четвёртого Пробуждения его инстинктивное сознание улучшилось, и он решил доверять этому чувству. Оказалось, что за его передвижениями наблюдала группа подозрительных птиц.
— Дело не в том, что Сюй Шэн постоянно ходил по ночам и чем-то заразился, а в том, что у меня тут проблема, — Цинь Мин закрыл окно, размышляя, кто же именно его преследует.
Он чувствовал, что этот метод был слишком "слабым". Если бы это был безжалостный человек, он бы не стал колебаться и просто раздавил бы его всей своей мощью.
На данном этапе семья Цуй определённо не хотела его внезапной смерти, потому что, если с ним что-то случится, все подумают, что они были слишком безжалостны и бессердечны.
Кроме того, семья Цуй совершенно не хотела, чтобы кто-то ещё причинил ему вред в это время.
С этой точки зрения, сейчас было относительно безопасное время для Цинь Мина.
— Если есть власть, ею нужно пользоваться. — Сейчас у него был жетон высокого уровня, и он собирался использовать силу города Чися для расследования.
— Господин Цинь, глава города приглашает вас, — обратился к Цинь Мину в постоялом дворе мужчина в чёрном, проявляя чрезвычайную вежливость.
Цинь Мин встал и направился с ним прямо в резиденцию главы города.
Это была та же старинная гостиная, украшенная колоколами, треножниками и другими древними бронзовыми артефактами. В курильнице медленно тлел успокаивающий благовонный дым, поднимаясь тонкими, струящимися нитями.
Мэн Синхай с улыбкой поприветствовал его: — Иди, попробуй первый сбор этого года с того старого чайного дерева, что растёт у Храма Громового Пламени и Алхимии и было многократно поражено молниями, но всё ещё упорно живёт. Его только что собрали и запекли сегодня.
Цинь Мин поклонился, сел и, попивая чай, непринуждённо болтал с ним, чувствуя, что старик Мэн был даже более радушен, чем в прошлый раз.
Мэн Синхай несколько раз хотел открыть рот, но каждый раз проглатывал слова. В конце концов, дело, за которым он обратился к Цинь Мину, было непростым и наверняка столкнуло бы его с группой знакомых из влиятельных семей.
Хотя у него были свои методы, чтобы скрыть истинное лицо молодого человека на несколько дней, уровень Цинь Мина был несколько низким. Если он займёт место золотого стража Ли Цинюэ и примет участие в противостоянии в той духовной пещере, это будет очень опасно.
Мэн Синхай немного подумал. Время ещё было, и он пока не стал упоминать о том, что группа самых выдающихся лиц из-за пределов мира смертных собирается состязаться за некий легендарный предмет.
— Тебе комфортно живётся в городе Чися? Не возникло никаких проблем? — небрежно спросил он.
— Дядя Мэн, между нами нет секретов, и у меня действительно есть дело. За моими передвижениями следят, и в горах я чуть не попал в беду.
Мэн Синхай подумал про себя: "Этот парень слишком уж бесцеремонен. Каждый раз, когда я случайно спрашиваю, он так естественно рассказывает о своих делах."
Однако в данный момент Мэн Синхай ничуть не беспокоился, а, наоборот, был очень рад, иначе, если бы он сразу заговорил о делах лиц из-за пределов мира смертных, это выглядело бы так, будто он пытается получить выгоду из благодарности.
— Ещё и такое случилось? Кто осмелился на такое в городе Чися? Расследуйте до конца! — Мэн Синхай приказал своим приближённым выяснить всё.
— Спасибо, дядя Мэн, — Цинь Мин встал и налил ему чаю, искренне благодаря.
— Зачем ты со мной так церемонишься? — Мэн Синхай выпил чай, а затем небрежно спросил: — Ты в прошлый раз выдержал шесть-семь волн Небесного Света и не получил ни одной травмы?
— Получил несколько ран, но через пару дней восстановился, — Цинь Мин хотел сказать, что это заняло больше дней, но вдруг вспомнил, что уже через два дня после этого он встречался с Мэн Синхаем.
— Ах ты, парень, ещё и притворяешься! Ты, должно быть, те два дня проходил Пробуждение. Это просто невероятно! Сможешь выдержать разъедание Небесного Света. Возможно, в будущем мне действительно понадобится твоя помощь.
— Дядя Мэн, просто прикажите.
Мэн Синхай махнул рукой: — Пока не спеши, это дело зависит от обстоятельств, поговорим об этом позже.
Он посмотрел на Цинь Мина и вздохнул: — Твой талант так необычаен. Если бы тебе помогли влиятельные семьи и ты не был бы ограничен золотым возрастным диапазоном, позволив тебе рано ступить на Путь Перерождения, ты бы, наверное, уже мог испускать Небесный Свет.
— Внешний Мудрец? — сказал Цинь Мин.
— Это название уже не в ходу. И тайные культы, и те, кто из-за пределов мира смертных, все насмехаются над этим уровнем, называя его "внешним племянником", — Мэн Синхай с чувством сказал: — Вспоминая эпоху освоения, когда Путь Перерождения только открывался, как величественен и могуч был уровень Внешнего Мудреца! Но кто бы мог подумать, что наш путь будет становиться всё труднее и уже!
Цинь Мин кивнул: — Это путь обычных людей. Как ещё можно развиваться? Только через мутацию тела. К счастью, благодаря исследованиям предшественников, уровень Пробуждения теперь можно контролировать.
Мэн Синхай сказал: — Этот путь труден. После этапа Пробуждения можно продвигаться только шаг за шагом; тело больше не может мутировать.
Он посмотрел на Цинь Мина и сказал: — Постарайся пройти девять Пробуждений!
После восстановления памяти Цинь Мин, конечно, знал об этом.
Даже в тысячелетних семьях редко появлялся человек, прошедший девять Пробуждений; восемь было пределом.
С точки зрения простоты, восьмикратная мутация человека уже была чрезвычайно трудной, и оставалось только искать другие способы продвижения. Тогда, с помощью некоторых лекарств, можно было прорваться, чтобы Небесный Свет проявлялся извне, достигнув уровня Внешнего Мудреца, после чего можно было улавливать духовные субстанции в пустоте и продвигаться дальше.
На самом деле, семь Пробуждений было предельной мечтой для многих, позволяя им, поглощая Великие Лекарства, проявить Небесный Свет извне и войти в эту область.
Цинь Мин сказал: — Дядя Мэн, вы меня слишком переоцениваете. Девять Пробуждений не появлялось уже много лет, верно?
Глаза Мэн Синхая сияли: — Сейчас только мы вдвоём разговариваем, так что тебе не нужно скромничать. Только то, что ты на нынешнем этапе можешь выдержать шесть-семь волн Небесного Света, заставляет меня верить, что твой талант выдающийся, и ты можешь достичь девяти Пробуждений.
После того, как старая болезнь головы ушла, Цинь Мин, естественно, знал, что для обычного человека достичь девяти Пробуждений было неслыханно трудно.
Потому что при первом Пробуждении обе руки должны были обладать силой почти в 500кг, и тогда человека уже можно было назвать юным мутантом.
В книге, которую читал Сюй Шэн, было записано, что достижение этого уровня, почитаемого как юный мутант, уже было легендой!
Глаза Мэн Синхая были глубоки: — А откуда ты знаешь, что в тысячелетних семьях нет скрытых драконов, прошедших девять Пробуждений?
Затем он снова вздохнул: — Только потому, что те существа, что близки к богам, слишком ужасны, а те, кто близок к бессмертным, так сильны, что их невозможно измерить. Именно поэтому те, кто идёт нашим путём, кажутся всё более тусклыми.
— А есть ли люди, прошедшие десять Пробуждений? — спросил Цинь Мин.
Мэн Синхай невольно рассмеялся: — Цифра девять — это уже последнее изменение.
Затем он добавил: — Конечно, люди, прошедшие девять Пробуждений, тоже отличаются. Существуют нечёткие записи о том, что когда-то были люди, обладавшие силой в 500кг при первом Пробуждении. Их девять Пробуждений были ещё более впечатляющими.
Цинь Мин на самом деле знал об этом. Независимо от того, был ли человек юным мутантом с почти 500кг силы при первом Пробуждении или превзошёл эту легенду, в конечном итоге все они достигали девяти Пробуждений. Просто преимущества, полученные при последнем Пробуждении, различались: чем больше превосходила легенда, тем больше была отдача при девятом Пробуждении.
Они так увлечённо беседовали, что Цинь Мина оставили на ужин. Когда он только что закончил есть и отложил палочки, вернулся приближённый Мэн Синхая и сообщил, что результат расследования уже известен.
Цинь Мин удивился, насколько высокой была эффективность.
— Мы поймали нескольких подозрительных птиц за постоялым двором с помощью мутантных птиц, а затем, следуя за нитью, нашли Зал Веры и Праведности, а после вытащили стоящего за всем человека и арестовали двух замешанных заместителей старейшин Зала Веры и Праведности.
— Где тот, кто за всем этим стоит? — спросил Мэн Синхай.
— Его привели.
Вскоре появился бледнолицый юноша, которого сопровождали старик и молодой человек.
— Брат Цуй, нет, брат Цинь, мне очень жаль, я... я не хотел этого, — юноша, войдя, сразу начал извиняться, кланяясь и складывая руки.
Как и предсказывал Цинь Мин, это был не какой-то старик или безжалостный человек.
Он помнил этого шестнадцати- или семнадцатилетнего юношу, должно быть, его звали Чжао Цзиншо. В те годы, когда они путешествовали, он всегда был в самом конце, а иногда ему даже не хватало места за столом.
Цинь Мин посмотрел на него, ничего не говоря.
Чжао Цзиншо, увидев это лицо, хотя и знал, что тот лишился своего прежнего благородного статуса и стал обычным человеком, всё же немного испугался, приблизившись.
— Брат Цинь, ты должен понимать, что я, ничтожный, как я мог осмелиться ввязаться в такую грязную воду? Среди моих прежних знакомых я мог стоять только в самом конце. Я был вынужден, я не смел не принять вызов, когда кто-то бросал взгляд или давал намёк!
Неизвестно, Чжао Цзиншо действительно испугался или притворялся, но в его голосе появились нотки плача.
— Кто велел тебе это сделать? — спросил Мэн Синхай.
— Глава города Мэн, я... — Чжао Цзиншо на этот раз действительно задрожал, потому что знал, что собеседник был одним из молодых и сильных представителей тысячелетней семьи, который часто менял места, и это считалось своего рода испытанием.
— Говори! — Мэн Синхай сердито посмотрел на него.
— Это всё люди, которых брат Цинь знает: один — тот старый знакомый из семьи Чжэн, а другой — младший двоюродный брат Ли Цинсюя, — сообщил Чжао Цзиншо с несчастным лицом.
— Один за другим, все такие молодые, но очень беспокойные, прогнившие до мозга костей, — сказал Мэн Синхай, пристально глядя на Чжао Цзиншо: — Вернувшись, ты сразу же сообщишь об этом семье Цуй.
— Я... — Чжао Цзиншо едва не заплакал. Ему было очень тяжело, но в конце концов он был вынужден кивнуть.
— Брат Цинь, у меня осталось всего двести дневных золотых монет, я их все потратил. В следующий раз я возмещу тебе ущерб, — Чжао Цзиншо достал мешочек с деньгами и протянул его обеими руками.
Цинь Мин не стал церемониться и взял его.
Двести дневных золотых монет, если тратить их экономно, хватило бы семье из трёх человек на Черно-Белой горе на двести лет. В городе Чися цены были выше, поэтому хватило бы примерно на треть этого срока.
Чжао Цзиншо, увидев, что он взял деньги, тайно вздохнул с облегчением. Даже спустя два года он всё ещё испытывал некий благоговейный страх при виде этого лица.
— Оставь мне и тот лук, — Цинь Мин указал на большой лук за спиной молодого человека.
Очевидно, это был хороший лук, и молодой человек очень сопротивлялся, не желая его отдавать.
Чжао Цзиншо взволнованно сказал: — Быстро отдай его брату Цинь, я тебе потом всё компенсирую.
— Можете идти, — Цинь Мин махнул рукой. Если бы он грубо расправился с этой троицей, это, вероятно, вызвало бы некоторые проблемы. Было уместнее отправить их обратно и сообщить об этом семье Цуй.
На следующий день кто-то тайно посетил Цинь Мина в постоялом дворе.
— Молодой господин Цинь, я заместитель старейшины Зала Веры и Праведности, Дай Шифэн, — представился пришедший старик. После ареста двух заместителей старейшин он стал вторым по значимости человеком в этой организации.
Он быстро сказал: — Наш старейшина Гэ Цяньсюнь хочет расправиться с вами и приказал нам найти возможность убить вас в горах.
Цинь Мин посмотрел на него: — Вы все идёте нетрадиционными путями. Почему вы пришли донести?
— Потому что я обнаружил, что старейшина Гэ Цяньсюнь незаметно распродаёт недвижимость и тайно присваивает частную собственность Зала Веры и Праведности. Он, скорее всего, собирается бежать.
Дай Шифэн был довольно рассудительным и изначально был против таких рискованных поручений. Но когда он увидел, что Гэ Цяньсюнь действует самовольно, он провёл расследование и обнаружил, что глава готовится сбежать.
— Его, должно быть, тоже кто-то принуждал. Поэтому, не имея выбора, он с готовностью взял у них пачку дневных золотых монет и собирался, завершив эту сделку, сразу же исчезнуть, оставив нам кучу проблем.
— Он старейшина, глава секты. Так просто бросает свою основу? — спросил Цинь Мин.
Дай Шифэн объяснил: — Какие могут быть крупные секты в городе Чися? Мы всего лишь небольшой филиал, и он нисколько не жалеет об этом. Более того, я подозреваю, что он один из Золотых Разбойников и уже давно заметил неладное, поэтому хочет избежать встречи с новым главой города.
— Хм, какова его сила? — спросил Цинь Мин.
Дай Шифэн ответил: — Он принял более двадцати духовных субстанций, чтобы поднять себя до уровня шестого Пробуждения. Но на последнем этапе он потерпел неудачу после принятия Великого Лекарства и не смог перейти в область Внешнего Мудреца, где Небесный Свет проявляется извне. В конце концов, он, не жалея своего потенциала, принял запретное лекарство, подняв себя до уровня седьмого Пробуждения, и навсегда остановился на этом.
— Где сейчас Гэ Цяньсюнь? — спросил Цинь Мин.
Дай Шифэн сообщил: — Он очень осторожен и сейчас находится за пределами города. Он держит хищную птицу и скроется, если ситуация изменится. Я думаю, что после того, как он вместе с нами расправится с вами, он немедленно улетит на своей свирепой птице.
Цинь Мин кивнул: — Тогда давай договоримся…
Два дня спустя Цинь Мин, пообщавшись с нужными людьми, в одиночку покинул город. Вскоре после того, как он вошёл в лесную чащу, появился Дай Шифэн со своими людьми и окружил его.
В то же время в небе появились две хищные птицы. На одной из них, гигантской чёрной, стоял старик, который, должно быть, был главой Зала Веры и Праведности, Гэ Цяньсюнем. На другой, серебряной мутантной птице, был юноша, равнодушно взиравший на происходящее внизу.
— Заказчик явился лично. Ещё один знакомый, и не из простых! — Цинь Мин уставился в небо.
Он вздохнул. Как обычный человек, он всего лишь хотел исполнить желание деда, вырасти в мире и спокойно жить, но некоторые люди просто не давали ему такой возможности.
Лицо Цинь Мина постепенно стало ледяным: — Раз уж меня довели до такого, то мне остаётся только показать свою истинную силу, чтобы глава города Мэн безоговорочно поддержал меня!